Сырой вечер выдался сегодня. С самого утра небо затянуло свинцовыми тучами, внутри которых поблёскивали молнии. Иногда раскаты грома давали о себе знать, но, в целом, было всё довольно спокойно. Дождь интенсивно пропитывал дороги, землю и крыши домов, под козырьками гаражей и магазинов ютились редкие собаки с кошками, что не успели найти на сегодняшнюю непогоду пристанище. Жизнь скрылась внутри собственных уютных квартирах, нежно оплетая души.
Такие вечера Карин называла бархатными.
Почему - непонятно. Но определение было занимательным.
- Будешь апельсин? - В комнату заглянул Тоширо.
- Если нарежешь - буду, - не отрываясь от чтения, ответила Куросаки.
- А я уже хотел тебя попросить, - хмыкнул парень.
- Какой кошмар, - с притворным сарказмом сказала девушка.
Она нежно улыбнулась самой себе, стоило двери закрыться. Пытаясь сосредоточиться на чтении методического пособия, Карин невольно обдумывала их с Хитсугаей отношения. Явно не похожие ни на чьи-либо другие, ей нравилось происходящее. Рядом с капитаном она не думала ни о чём, растворяясь полностью в своих ощущениях. И Тоширо испытывал то же самое по отношению к ней. От этого факта становилось тепло.
Слегка тряхнув головой, Карин углубилась в текст. Чтение увлекло её настолько, что на не заметила вернувшегося возлюбленного с тарелкой в руках. Тоширо не спешил её отвлекать. Весь его взгляд был прикован к спине девушки. Она лежала на животе, изредка покачивая ногой в воздухе. Лямка майки немного съехала по молочного цвета плечу, шеи легонько касались кончики заплетённых в хвост волос. Если снять резинку с головы, то на девичьи плечи упадёт копна иссиня-чёрных прядей.
Ему не надоест вот так ею любоваться. А ещё не надоест бесшумно подходить со спины и трогать её кожу. Отставив тарелку на столик, капитан незаметно приблизился к кровати, нагнулся и коснулся губами тонкой шеи.
- То... - Карин резко покраснела, слегка повернув голову. Только он умел так делать - одними лишь прикосновениями вызывать трепет и волнение.
Тоширо никак не отреагировал. Одной рукой он забрался под ткань майки, а второй переплёл пальцы с пальцами девушки. Карин уткнулась лицом в книгу. Ей оставалось только тяжело дышать. Она чувствовала, как немного сухие губы возлюбленного смыкались на её коже и оставляли мимолётное тепло. Куросаки немного выгнулась, когда свободная рука Хитсугаи скользнула под резинку шорт и огладила ягодицы. От его ладони резко повеяло холодком.
- Эй! - слабо возмутилась она.
- Не ври, тебе ведь нравится, - с некоторым самодовольством шепнул ей на ухо Тоширо.
Карин закусила губу. Чёрт возьми, да, ей это нравится. Может, использовать собственную реацу таким образом - пустая трата сил, но этот холодок от его ладони такой мимолётный и приятный. Вспышки такой необычной ласки возникали то на позвонках, то на копчике, то на боках - везде, где Хитсугая касался.
- Вот же... холера... - с лёгкой дрожью в голосе выдохнула Куросаки и взвизгнула, когда ощутила холодок на лобке.
К чёрту всё. Она уже почти готова.
И Тоширо это чувствовал. Потому и прикусил кромку её ушка, шумно дыша.
Его и самого заводит такая игра. Со спины Карин кажется ему беззащитной. И он любит этим пользоваться. А она и не против. Даже сейчас девушка слегка постанывает от ласк, чувствует вес своего мужчины на себе, старательно прижимается щекой к его голове. Хитсугая снова прижался к её шее губами, но на сей раз оставил несколько засосов на коже. Запах любимой дурманил, слегка смешиваясь с ароматно пахнущим апельсином, что покоился на тарелке на столе.
Карин выгнулась, чувствуя холодок между ног. Он мимолётный, но приятный, как и до этого. Она чувствует каждое движение пальцев, и от этого слегка дрожит.
- Т-Т-Тоши... Аах...
Она обмякает в его руках, чувствуя жар внизу. Слегка побаливает грудь, но это напряжение пройдёт. Хитсугая уткнулся носом в изгиб шеи девушки со словами:
- Всё ещё считаешь этот вечер бархатным?
Куросаки ничего не ответила. Лениво развернулась в объятиях возлюбленного и потянулась к нему за поцелуем. Постепенно жар её тела передался и капитану. Длинные пальцы стянули с головы резинку, разгорячённые бёдра обдали жаром, вскружив голову.
- Иди сюда, - шепнул Тоширо, вовлекая Карин в поцелуй. Такой же глубокий и неторопливый, как и все их ласки.
Дождь зашумел за окном с утроенной силой. Но от этого вечер, по мнению Карин, не перестал быть бархатным.
Про апельсин она вспомнила случайно, когда уже они лежали без сил, довольные будто сытые коты. Надо было его съесть, но...
Уже завтра.