Он стоял в небольшой, наполовину залитой мертвенно-белым лунным светом комнате, занятой лишь невысоким столиком у распахнутого настежь окна. В центре этой комнаты сидел, скрестив ноги, мужчина с растрёпанными седыми волосами и морщинами, залёгшими и между бровей, и в уголках глаз и губ. В сжатых в кулаки руках, лежащих на коленях, он держал запертый в ножнах танто. Во всём его облике была слабость, загнанность, безысходность, но больше всего бросался в глаза — смертельно усталый взгляд. Хатаке Сакумо будто жаждал смерти. Он даже не встал, не обнажил клинок, когда в комнату проник Сасори — человек, которого Белый Клык Конохи лишил семьи.
— Скорпион Красных Песков... — глухо произнёс он. — Наслышан о тебе. Ты действительно похож на них — по крайней мере, внешностью... — Надо же, Клык понял, почему и зачем к нему явились.
— Навевает воспоминания, верно? — полунасмешливо улыбнулся ему Сасори. — Белый Клык, Хатаке Сакумо.
— Действительно, твои родители были одними из самых сложных моих противников.
— Что и следовало ждать от тех, кто учился у бабули Чиё, — фыркнул он, а чуть склонив голову, прежде чем Клык ответил, продолжил: — Я собирался разделаться с тобой быстро и уйти, но... похоже, мне даже делать ничего не придётся. Ты представлялся мне более сильным, как-никак, Белый Клык Конохи.
Сасори не лгал. Сейчас перед ним сидел почти что мертвец — сломленное, сдавшееся, ищущее окончательной смерти создание. Такого впору было жалеть, однако душа никак не откликнулась на это.
— Более сильным? — посмотрел на него Сакумо, но спустя секунду вновь уткнулся взглядом в пол, растянув губы в печальной улыбке: — Может быть, когда-то я действительно был таким.
Не застучало сердце в предвкушении, не застлала злость глаза, даже сжимать кулаки в ярости и то не хотелось. Не было ненависти, рождалось презрение. Обманываться же и играть чувства, ему ненужные, Скорпион не очень любил, считал это глупостью — притворяться без особой на то необходимости. Скреблась в душе лишь странная, маленькая... обида. Разочарование. Вот этот человек — убил его родителей, обеспечив ему сиротливое детство? Какая жалкая картина.
— Белый Клык Конохи... Я разочарован. — Хатаке сжал кулаки сильнее прежнего. — Ты не стоишь того, чтоб убивать тебя. Ты уже мёртв.
Сасори выбрал для визита к врагу самое удобное время, время, когда от Сакумо отвернулись все, кто был ему дорог, — друзья, товарищи, которых он спас... Деревня. Изобразить всё самоубийством или безвестной пропажей не составило б труда такому ниндзя, как Скорпион Красных Песков; проблемой было незаметное проникновение в Коноху. Повезло, что Суна снарядила сюда диверсантов — Сасори проник вместе с ними, нашёл указанный давешним пленником дом Белого Клыка...
...чтобы столкнуться вот с этим мертвецом?
— Я мог бы убить тебя и сделать одной из первых моих человеческих марионеток, но... — протянул задумчиво кукловод и на сверкнувшую в глазах Сакумо надежду на смерть заявил с довольной улыбкой: — ...делать это не собираюсь. В моей первой коллекции найдётся место более совершенным куклам, чем ты.
— Недостоин? — всё с той же пропитанной горечью усмешкой, Клык смежил веки; Сасори только и сказал в ответ:
— Можешь считать и так.
Скорпион развернулся к окну и, подойдя к нему, окинул освещённую луной улицу внимательным взглядом. Ночь благоволила, патрули только что покинули этот район... хотя с другой стороны приближалась их смена.
Неожиданно и для себя самого Сасори нарушил повисшую в комнате тишину:
— Знаешь, а я тебе благодарен, — и посмотрел в удивлённые глаза Хатаке Сакумо. — Ведь если бы не ты, возможно, я был бы совершенно другим.
Белый Клык секунды три в изумлении молчал, не сводя со своего гостя взгляда, но после усмехнулся, всё так же почти мертво.
— Впервые меня благодарят за убийство.
— А зачем наказывать? — иронично пожал плечами он и добил: — Если ты всё равно сделаешь это сам.
Сасори знал, чьей крови вскоре испробует клинок, что прятался в ножнах на коленях Хатаке. В глазах его уже была видна смерть, та печать, которую Скорпион Красных Песков знал слишком хорошо, чтоб не заметить. На этой мысли поставив точку, он незаметной тенью прыгнул в ночь, сразу укрывшись у очернённых тьмой стен. В душе царила уверенность — скоро поползут слухи о самоубийстве Хатаке Сакумо, легендарного Белого Клыка Конохи. У этого человека никогда не будет доброго имени... лишь позор.
Удовлетворённая месть, оказывается... действительно сладкое чувство.