Никто не знает наперёд, 

 кого и с кем судьба сведёт: 

кто будет друг, кто будет враг, 

а кто знакомый, просто так… 

Кто осчастливит, кто предаст, 

кто отберёт, кто всё отдаст. 

Кто пожалеет дел и слов, 

а кто разделит хлеб и кров…

Вячеслав Урюпин

Я часто думаю — зачем Богиня дала мне такую долгую жизнь? Для чего? Зачем мне нужен ясный разум, если нет ясного взора? Уже больше пяти лет мои глаза почти ничего не видят, и пером — моим пером! — водит другая рука. Не чуждая мне, но — другая… Только недавно мне стали приходить в голову мысли, что, возможно, Богиня не даёт мне освобождения потому, что мой труд ещё не окончен. Несмотря на слабость рук и ног, я должен что-то сделать, чем-то оплатить своё право быть там, куда я стремился всю свою жизнь. Прежде чем я смогу увидеть, наконец, тех, о ком вспоминал в своих молитвах, в труде и отдыхе — о друзьях, о наставниках, об учениках — я должен оставить воспоминания о них здесь тем, кто придёт после меня. 

Мне довелось видеть многих — сражаться плечом к плечу или пировать за одним столом. Одних я ненавидел, хотя служителю Богини не пристало испытывать такие чувства, но что поделаешь — такова правда. Другими я восхищался, третьими.… А вот третьи вызывали благоговение. Я помню каждый шаг этих людей. Я вижу их перед собой так же ясно, как будто мы расстались только вчера. Я слышу их смех и чувствую их слёзы, хотя они скрыты от глаз всех, но я чувствую их.… Эти слёзы чертили кровавые раны на моём сердце. И сейчас, когда я вспоминаю, эти раны ноют и болят. Я помню… 

Мои уши полнятся славословием меня, словно чаши вином. Меня называют великим. Ещё бы! Но что мне этот елей, коли не могу я смазать им раны моих друзей и залечить их, и воскресить тех, кто погиб, чтобы могли они собраться и восхититься той жизнью, которую мы сумели отстоять и сохранить, и во имя которой они отдали свои жизни. И я подумал — может быть, Богиня отпустит меня, если я опишу всё, свидетелем чего был, в чём участвовал, что обсуждал и что слышал. Ведь я единственный, кто может это сделать. 

Ну так что ж, с именем Богини и во славу её начнём… 

И начнём, как водится, сначала.

Давным-давно… 

Давным-давно, когда вселенная была очень юная, в глубинах её обитали удивительные существа. Теперь люди называют их богами. Не знаю, так ли это. Были ли эти существа богами или просто очень могучими сущностями — мне неведомо. До нас дошли только легенды о тех временах, и никто из ныне живущих не может похвастать даже тем, что видел их хотя бы во сне. Но мы все знаем, что они были, а может быть, и теперь есть, только скрыты они от глаз простых людей, таких как мы с вами. Легенды гласят, что внешность их была неразличима потому, что соткана она из света. И глаз людской не мог очертить границ их, да и сами они границ не знали. Творили они жизнь свою по своей воле и разумению, и никто им был не указ. Было у них время и для труда, и для веселья. И много удивительных вещей создали они, и во многих науках преуспели. Только вот где следы тех вещей и наук — неизвестно. Видимо, канули в Лету после ужасных событий, которые прервали череду светлых дней существования их. 

Жил среди них один великий. Назовём его — Демиург. Из всех соплеменников был он самым мудрым и могучим, а потому избрали его единогласно управителем их вселенной. И почести и доверие к нему были немалые. Правил он мудро многие годы.

 Однажды Демиург оказался у границы своих земель и заглянул за край. Там увидел он воочию Тьму и Хаос. Они появились в тот миг, когда родилась вселенная. Тогда же, когда появился их старший брат — Свет. И тогда случилась меж ними великая битва, в результате которой их обрушили вниз и заповедали пребывать там до конца времен. Создатель и Управитель юной вселенной даже не попробовал договориться с противниками своими, которые тогда ещё и противниками-то не были. Свет напал на Тьму и Хаос, увидев угрозу в них, хотя те ничего ещё не сделали для того, чтобы вызвать гнев в свою сторону. В те времена, когда даже времени ещё не было, Тьма, как и Свет, была очень юной и так же, как и Свет, пробовала этот мир на вкус и, возможно, пыталась что-то сотворить. Но Тьма и брат её Хаос были объявлены преступниками и ввергнуты в бездну за гранью вселенной. 

Свет был юн и глуп.

В тот миг родилось и Время. От союза Света и Времени произошло много сущностей великих и малых, и многие изменения произвели они во вселенной. Время притушило уверенность Света в правильности его поступков. Однако Тьма и Хаос так и остались за гранью вселенной, лишенные какой бы то ни было надежды на право признания их равными Свету и Времени. Единственная уступка, на которую пошёл Свет — он позволил Тени, младшей дочери Тьмы и Хаоса, жить на просторах вселенной и оттенять всё, что она пожелает, но лишь для того, чтобы все вещи и дела стали объёмными, получили ширину, высоту и глубину. Но она должна была бежать и прятаться всякий раз, когда Свет обращал своё внимание в её сторону. Случилось это задолго до начала правления Демиурга. Так давно, что и в его время было это давным-давно…

Теперь же Демиург смотрел вниз и видел, как клубятся внизу Тьма и Хаос, дерутся друг с другом черными всплесками-протуберанцами, глухо и скорбно вздыхают. Демиург не видел, но чувствовал их взоры, направленные вверх. С жадным нетерпением вглядывались они, и видели нечто, и вопрошали, и желали вырваться из оков, в которые были загнаны не по своей вине. И не хотели они мириться с этим.

Ужаснулся Демиург и подумал о том, что век его велик, но и он конечен. После того, как придёт его очередь раствориться во вселенной, некому будет передать бразды правления, некому будет соблюдать порядок в мире и следить за тем, чтобы все обитатели его жили как прежде, ничего не опасаясь и ни в чём не нуждаясь. Для утишения его страхов и появились у него дочери: два цветка немыслимой красоты и силы. 

Несмотря на то, что отец был у них один, отличались они друг от друга. Альтея — старшая из сестёр — была тиха, умиротворённа и надёжна. Она была тверда в своих выборах и решениях и благодатна для всех дел, словно земля; она была текуча и способна принять любую форму, чтобы потом, возможно, переделать эту форму под свои нужды, подобно воде.

 Стихией младшей сестры — Вестинель — был воздух. Она была легка, переменчива, гневлива и обидчива, но легко отходила от обид, стоило отцу ласково поговорить с ней.

Мирно жили они до тех пор, пока не подросли. В день своего совершеннолетия Альтея невольно обидела свою младшую сестру насмешкой. Вестинель была бледнокожа, темноволоса и темноглаза, в то время как Альтея светилась ярким румянцем, свежестью, и золотистые локоны украшали её. Это и стало предметом шутки, беззлобной, как казалось Альтее, но Вестинель обиделась и убежала, и плакала, а лекаря рядом не было. В этот миг в сердце её прокралась Зависть — ещё одно порождение Тьмы и Хаоса — и незаметно прижилась в её сердце.

 Шло время. Демиург решил проверить, на что способны его дочери. И велел он создать мир, какой представлялся каждой из них. Мир, созданный Альтеей, был светел, ярок, полнился птичьим пением, шелестом высоких и пахучих трав, красотой цветов. Поселила она в этом мире существ, которых назвала эльфами и людьми. Были они чудны́е и совершенно непохожие на всё то, что до сих пор доводилось встречать Демиургу и его подданным.

Мир, представленный Вестинель, был иного свойства. Мрачные неприступные горы возвышались на его просторах, однако сверкали на их вершинах белоснежные шапки снегов. Горы сменяли равнины: безжизненные пустыни, или степи, покрытые невысокой жёсткой травой. Однако и они радовали глаз во время весеннего цветения, но время это было кратким. И жители этого мира были под стать ему: мелкорослые, угловатые, выносливые, но совсем не красивые той красотой, какую привыкли видеть вокруг себя судьи. Этот мир отличался какой-то странной ледяной красотой. Он привлекал к себе взор, но и пугал его. Густые туманы, покрывавшие его просторы, манили нырнуть в них, чтобы потеряться и забыть обо всём.

Демиург позволил обеим сёстрам воплотить их замыслы, хотя сердце его благоволило к созданиям старшей дочери. Но памятуя о том, как тень делает все создания глубже и придает им объём, он решил, что оба мира будут дополнять друг друга и мирно сосуществовать. Но у Вестинель были иные планы. Она не смогла примириться сама со своим творением, ей оно казалось уродливым и недостойным бытия. Она разочаровалась в своём творении, как только увидела создание своей сестры, и зависть с ещё большей силой разгорелась в ней. Но она умело таила её. Следом за завистью в сердце свила гнездо ложь. И никто не догадывался об этом до последнего.

Здесь заканчивается легенда, о которой до нас дошли лишь слабые отголоски, и начинается история, участников которой я знал лично. И рассказы их, скудные и неохотные, всё же достигали моих ушей.

Много времени прошло с момента создания двух миров. Альтея обустраивала свою землю, стараясь сделать её как можно лучше, красивее и удобнее для жизни всех существ, которые обитали там.

Ненависть и разочарование Вестинель породили в тёмных землях ужасных чудовищ, которым и названия не найдёшь в человеческом языке. И если раньше в её созданиях была некая жестокая и величественная красота, на которой хотя и нельзя было отдохнуть взору, но внушала она изумление и благоговение, то теперь неназванный ужас посещал всех, кто бросал взор в сторону мира Вестинель. Она сама с неведомо откуда взявшимся мрачным удовольствием мучила и истязала свои создания, заставляя их страдать всюду, где только можно, и оттого становились они ещё более страшными и злобными. И внушила Вестинель всем, кого сотворила, ненависть к светлому миру Альтеи.

Два мира сосуществовали рядом, и грань между ними была тонка. Существа из мира Вестинель стали проникать в мир богини Альтеи и чинить разрушения и убийства, в то время как некоторые создания Альтеи, прельстившись мраком и тёмными обещаниями, становились последователями богини Вестинель. Это огорчало светлую богиню, но сделать она ничего не могла или не хотела, поскольку со временем стала понимать, что отличает её создания от существ, сотворённых её сестрой, свобода выбора. Но и совсем без защиты оставить своих детей Альтея тоже не хотела. Она создала двух драконов — Дракона Хранителя и Дракона Хаоса, которые должны были охранять её мир, беречь его от разрушений, чинимых злобной волей.

И вот однажды Вестинель решила, что пришёл, наконец, её час, и может она беспрепятственно проникнуть в мир своей сестры и уничтожить его. Чтобы лишить Альтеру — так назвала свой мир богиня Альтея — помощи и поддержки создателя, Вестинель решила отравить сестру и на одном из пиров заменила бокал с вином на бокал с ядом. Но у неё не хватило знаний, чтобы сделать достаточно крепкий яд, который мог бы убить богиню. Однако она добилась некоторого успеха: яд не убил её сестру, но погрузил в глубокий и беспробудный волшебный сон. Сон, заблудившись в котором, Альтея не могла выбраться назад, но мысли её и желания волшебным образом достигали её созданий. В Альтере появилась раса Древних — племя, которое могло видеть сны богини. С помощью этих снов Альтея передавала свои желания созданному миру. Но не всегда её желания бывали поняты правильно, они искажались в интерпретациях Древних. И Вестинель победно усмехалась, поскольку теперь знала, как можно воздействовать на умы созданных её сестрой существ.

Вестинель была уверена в своей скорой победе. Она перенесла замок в свой мир и поселилась в нём, покинув светлые чертоги своего отца и забыв всё светлое, чем полнились они. И всё же она не могла проникнуть в Альтеру, пока на страже стояли два Дракона. И она придумала, как устранить стражей.

У неё был свой дракон — Дракон Бездны — чудовищное порождение Тьмы и Хаоса, существо, которого в иные моменты она сама — богиня! — опасалась. Она смотрела в глаза Дракону и видела всепоглощающую злобу, алчность и ненависть ко всему, даже к тем, кто населял мир богини Вестинель — Мистланд.

Хитрость Дракона Бездны усыпила бдительность одного из драконов, охранявших Альтеру, — Дракона Хаоса. Он был доверчивее своего собрата. Его доверчивость и позволила подобраться к нему ближе. Дыхание Дракона Бездны отравило его сознание. И тогда Дракон Хаоса напал на своего брата. Началась великая битва двух Драконов. Под влиянием этой битвы рушились земли, и менялось обличие мира, было выжжено много лесов и многие умерли. Но Дракон Хранитель ценой неимоверных усилий победил. Дракон Хаоса обрушился на землю и страшное сотрясение, порождённое этим падением, навсегда изменило лик мира, созданного Альтеей. Никогда больше не будет он столь прекрасен, каким был на заре. Но всё же и теперь он красив и достоин того, чтобы его хранили и оберегали. Самоцвет Дракона Хаоса — средоточие жизни дракона, его мощи, — раскололся на тысячи осколков и разлетелся по Альтере. И Дракона Хаоса не стало.

Но и Дракон Хранитель также был страшно ранен. И, чтобы предотвратить свою смерть и не оставить любимое создание богини Альтеи совсем без защиты, он решил расколоть свой самоцвет и дать каждому осколку возможность самостоятельного существования, чтобы защищали они мир, пока не наступят сроки и не проснётся великая богиня, чтобы вступиться за своё детище перед сестрой. Он расколол свой самоцвет на три части.

Пока происходила битва и внимание драконов было занято, Вестинель замутила разум лучшему представителю расы Древних их предводителю — Арно. Несмотря на то, что Альтера была беззащитна, Вестинель всё же не могла проникнуть в неё просто так, без того, чтобы её кто-нибудь впустил. Выбор её пал на Арно. И Арно почти выполнил желание Вестинель, и почти открыл вход в Альтеру, но небывалым самопожертвованием его жены — прекрасной Нереи — он опомнился. Чтобы исправить сотворённое им в беспамятстве зло, с помощью магического ритуала он создал щит, в котором заключил души всех древних, кто подвергся воздействию тьмы, дабы искупили они вину свою. Ведь они едва не впустили в светлый мир тьму и мрак, разрушение и тлен. Так был создан Монолит. Место или, если угодно, измерение, в котором сны богини Альтеи могут стать реальностью, и который должен был защищать Альтеру от проникновения сил из Мистланда. Монолит стал дверью, сквозь которую в Альтеру могла проникнуть и Вестинель, если бы кто-нибудь эту дверь открыл.

Богиня Вестинель была в страшном гневе, но пока вход в Альтеру закрывал Монолит, вместивший в себя едва ли не всю силу одного из осколков самоцвета Дракона-хранителя, пока существовали на земле Альтеры три наследника Дракона Хранителя, входа в земли, созданные сестрой, для неё не было.

Не один десяток лет Золотой и Серебряный драконы — потомки Дракона Хранителя — ходили по Альтере и искали осколки самоцвета Дракона Хаоса и запечатывали их, чтобы предотвратить рождение силы, с которой не смогут справиться живые, и лишить богиню Вестинель возможности приобрести союзников в Альтере. Но богиня хитра и коварна, а существа, живущие в Альтере, часто доверчивы и падки на сладкие обещания. А драконы-защитники не всеведущи и не вездесущи, к сожалению. Но ждёт где-то своего часа третий осколок Дракона Хранителя, да и люди не так уж беспомощны, а значит, остаётся надежда. Надежда на то, что возможно отстоять мир и всё, что есть в нём лучшего. 

Здесь уже начинается наша история.