Шатёр терема устремлялся в серое небо, что изливалось моросью. Служба закончилась и из храма начали выходить жрецы. Облаченные в красные одеяния, они направились к трапезной, со стороны которой веяло запахом свежей выпечки. Горожане, пришедшие к еженедельному обряду, понадевали капюшоны и тоже стали расходиться. Кто-то, однако, задержался, дабы закончить молитву, попросить благословения или пообщаться с другими прихожанами. Во дворе поднялся шум, несвойственный ему в другие дни. 

Мефестэль вместе с остальными послушниками помогал прибраться в храме. Попросив служку подмести около жаровни, он обратил свое внимание на Алдис, что стояла перед алтарём в растерянности. На её лице читался страх, неизвестно чем вызванный, и невольно Мефестэль напрягся, задумавшись, не случилось ли чего утром. 

Сразу вспомнился обход наставников по кельям, когда они с недовольными лицами проверяли, нет ли у послушников ничего запрещенного. Ни алкоголя, ни лишних жильцов нигде не нашли. Даже Салазар умудрился бодро их принять и также бодро выпроводить, доказав, что в этот раз его не в чем упрекнуть. И это несмотря на то, что едва глаза не смыкал после весёлой ночи. Мефестэль отогнал мысли об этом, пытаясь сосредоточиться на остальных деталях. Что ему было известно об обходе женской части? В голове возникла сцена перед службой, когда одна из наставниц увела нескольких послушниц за храм. Точно, и длинные тёмные косы Алдис тогда ещё забавно волновались на ветру. 

— Что случилось? — Мефестэль дождался, когда из храма выйдут остальные, и спросил, перейдя на шёпот. 

Алдис обернулась и закрутила в пальцах амулет из ленточек, затем вперилась глазами в пол. 

— Хорошо, если тебе понадобится помощь, позовёшь, — Мефестэль не стал настаивать и направился к выходу. Его шаги отдавались эхом по зале, а он всё мысленно считал мгновения до того, как его окликнут. Два, три, пять… Он уже коснулся рукой входной двери, как услышал робкое: 

— Подожди, — и быстро приближающиеся шаги. Алдис взяла его за рукав своей загорелой изящной ручкой и прошептала: “Встретимся после обеда у беседки”. 

Мефестэль только кивнул. 

К назначенному времени в саду, украшенном цветами барбариса, было все также облачно и сыро, как утром. Только небо чуть-чуть прояснилось, но сапоги всё еще мокли во влажной траве. К деревянной беседке, стоящей посреди деревьев так, что издали были незаметны её гости, подошла Адлис, несущая небольшой мешок. С трепетом и нежностью она достала из него золотые каффы. Рукой настоящего мастера из металла завивались пушистые перья, а на кончиках блестели красные самоцветы. 

— И откуда он? — вздохнул Мефестэль, понимая, что к чему. 

— Не из послушников, столичный дворянин. 

Выходит, юная девица нашла себе жениха. И обнаружили при осмотре комнат, вероятно, неубранные вовремя серьги. 

— И чем тебе пригрозили? 

— Высылкой домой с позором, — Алдис всхлипнула. 

— И ты не хочешь выбирать между жречеством и свадьбой? Ты же понимаешь, что так не получится? — Мефестэль был озадачен. Казалось бы, что могло быть проще: прими либо одну судьбу, либо другую. Благо, право выбора-то есть. 

Алдис протёрла большим пальцем глаз. 

— Меня обратно семья не примет. Кому нужна шестая дочь, и так делить на пятерых имущество — уже слишком. 

Что ж, ситуация становилась всё печальней. 

Мефестэль раздвинул руки, предлагая объятия. Повезло, что в такое время по саду мало кто гулял. Да и это не было столь важно, когда человек перед ним нуждался в поддержке. 

Алдис сначала замялась, а потом подошла и уткнулась носом ему в плечо, неуверенно обнимая в ответ. Они простояли вот так некоторое время, одни в беседке, оплетенной лианами, одни во всём ароматном саду. Если Алдис и плакала, то делала это беззвучно, лишь иногда рвано вдыхая. 

В конце концов Мефестэль предложил: 

— А как насчет… — и нашептал её на ухо некий план. Сказать честно, сам он не верил в успех оного наверняка, однако раз в год и блудник клянется в верности “той самой”. 

Так они и провели обеденный перерыв за обсуждением необычной идеи, а после вернулись к занятиям, воодушевленные предстоящей авантюрой. Авантюрой, что могла затянуться на несколько лет.