— Та-акс, проверим явку участников, — Тора встал посреди круга из деревянных тронов, украшенных каждый на свой лад. Рядом с ним неловко переминался с ноги на ногу Лаусиан, который присутствовал на подобном собрании впервые. Елань, где они находились, была свободна от лесного тумана, зловеще подступавщего со всех сторон. И благодарить за то стоило небезызвестного Фиэля. 

— Опачки, — названный Владыка чертей плюхнулся на свой трон, закинул ногу на ногу и принялся уплетать сухари. — Тритвинёнок, не хочешь присесть? — он жестом подозвал к себе, но Лаусиан только фыркнул, покраснев.  

На соседнем от Фиэля месте послышалось протяжное бульканье. 

— Водяная, не спать! Не бурлить! И быстро показаться из лужи, — Тора обратился к болотному духу, а точнее — к её иллюзорному образу, возникшему на троне, точно движующееся полотно художника. Такое заклинание пришлось использовать, лишь бы сильнейшие мира сего друг друга не поубивали. Ещё одной встряски, подобно битве рядом с Пустошью, материк не переживёт. 

— У кикиморы личико в тине, — донёсся до всех игривый голос другого духа. Трон её был украшен морозным узором, вопреки тому, что в Туманном лесу отнюдь не бывало снегов. 

— С-сосулька в юбке, — донеслось от Водяной.

— Жаба мохнатая! 

Тора хлопнул в ладоши, призывая всех угомониться. Вот и оправдались опасения, относительно сохранности материка. Он подозвал к себе Лаусиана, который вручил ему свиток. 

— Что ж, не пришли только Дурашка и Лилия. Не велика потеря. А теперь к сути. Не объяснит ли мне госпожа Водяная, отчего за год было потоплено четыре нейтральных корабля? 

“Бульк-бульк” — донеслось до Торы. 

— А ну в глаза мне посмотри и объяснись.

— Только два — моих рук дело, — Шариан высунула голову из болотной мути. — Там были мои жертвы. Остальных по возможности отнесло на берега Правого и Пшенного. 

— Допустим, — Тора вздохнул, еще немного расправляя свиток. — А отчего в окрестностях Средней гряды нашли поселение, изувеченное синими розами? 

Фиэль подавился сухарём и откашлялся. 

— Так на Цветочную деву управы нет. Но я уже отправил за ней новое лихо. Я чист, меня не трогай, я всё по завещанному делаю. Даже высадил новый ряд березок рядом с Чайником. 

Тора изогнул бровь и еще чуть-чуть раскрыл свиток. 

— К Хакко претензий нет. Общение с льфинами идёт тебе на пользу. 

— Ещё бы. С такими, как Таима, не разгуляешься… 

— А она почему не пришла? 

— Занята помощью деревне на границе с Озмэнсом. Приносит извинения. Не очень искренние. Не смотри на меня так, это цитата. 

Тора дошёл в свитке до раздела претензий к Ваахельму, но за неимением оного на собрании, решил высказать ему всё лично. Лаусиан и Фиэль тем временем корчили друг другу рожи, беззвучно шевеля губами. Их взаимная симпатия мельтешила для Торы тёплым и ярким ощущением, так что он отошёл от них подальше. Благо, хоть эмоции голограмм ему были недоступны. 

— Значит, у нас осталось время на обсуждение моей задумки фъерзами… 

И тут поочередно оба духа откланялись, простились, пропали с тронов, оставляя после своих иллюзий только легкие дымки. Фиэль как раз отвлекся от Лаусиана, и тоже сделал вид, что куда-то спешит: 

— Долг зовёт, разбираться с девой Цветочной, сам же сказал, решать вопрос нужно! — и скрылся в тумане, еле сдерживая смешок. Только пятки и сверкали. 

Тора вздохнул, глядя на единственного преданного друга и слушателя. Но Лаусиан тем временем тоже тихонько отступал в леса. Вот так расти их, воспитывай, учи уму разуму, а в итоге — шиш тебе, а не капля внимания. 

На елани никого не осталось, и только возмущенный голос прозвучал на всю её площадь: 

— А во времена Первых божеств такого не было.