Это начинало раздражать.

      Стены были скучного белого цвета, и не было ничего, чтобы хоть как-то скрасить сложившуюся обстановку. Если бы у Стального Алхимика спросили об этом раньше, он наверняка послал бы всех куда подальше, заявив, что ему нет никакого дела до цвета краски стен центрального штаба. Однако сейчас Эдвард не был так в этом уверен. Серьёзно, кто вообще решил, что офисные кабинеты должны быть окрашены в столь скучный, нудный цвет? Ещё и полковник со своим «довольно успокаивает, верно?». Нифига! Эдварду всегда нравились более яркие, «живые» цвета, поэтому оставшиеся белый-серый-чёрный нагоняли на него тоску, скуку, но никак не успокоение.

      «Здесь вполне бы вписался светло-голубой или салатовый…» — Эдвард ещё раз прошёлся взглядом вверх-вниз и устало вздохнул. Сколько времени уже прошло? Наверное, полчаса так точно. Но, опять же, уверенности в этом не было: с таким успехом часы могли отсчитать как тридцать минут, так и пять или все шестьдесят. Хотя на счёт последнего предположения Стальной был совсем не уверен — в конце концов, вряд ли полковника можно было назвать садистом; слегка чудаковатым — да, но не садистом.

      «А это что?» — Взгляд светло-карих глаз зацепился за краешек облупленной штукатурки. Образовавшееся «пятнышко» чем-то напоминало по форме то цветок, то голову какого-то зверя, то вообще принимало форму белоснежного дракона, красующегося на гербе Аместриса. Тут в зависимости под каким углом посмотреть — понял Эдвард и тут же скривился: хватит с него. На какое-то время мальчишка вдруг задумался, почему раньше не заметил этот изъян. Ответ пришёл сам собой: он никогда не был столь близок к этой (треклятой, раздражающей, а-а-а, уберите её наконец) стене как сейчас.

      Ноги уже затекли, а спина начала болеть. Стальной Алхимик в который раз вздохнул и, сам того не замечая, принялся перекатываться с пятки на носок, сложив при этом руки на груди и недовольно нахмурившись. Как он вообще оказался в таком положении? Это невероятно стыдно и обидно, плюс ко всему, его тело начинало бастовать против такого издевательства, вне зависимости от желания подростка сохранить остатки гордости. И это утомляло.

      — Я сказал, стой ровно! Руки по швам. — Строгий голос полковника Мустанга прервал поток мыслей Эда, заставляя мальчишку едва заметно вздрогнуть. Мысленно «обласкав» начальника далеко не лестными словами, Стальной всё же выпрямился и опустил руки. Серьёзно, неужели у мужчины не хватило ума придумать что-нибудь менее унизительное?

      Вот только спорить с Огненным Алхимиком в нынешнем состоянии было чревато последствиями. Эдвард нервно сглотнул и, посмотрев на остатки автоброни обеих конечностей, решил для себя не нарываться на начальника, когда не может дать тому достойный отпор. Тем временем полковник продолжал свою утомительную речь, и на миг парню показалось, что мужчина пошёл по третьему кругу. Однако феноменальная память (несмотря на то, что слушал Эд в пол-уха) услужливо подсказала, что офицер так ни разу и не повторился. В какой-то мере это пугало. Такими темпами, если полковник вдруг решит повторить лекцию (для закрепления, так сказать), это всё затянется неизвестно на сколько. А Эдвард уже сейчас готов был взвыть от злости и обиды!

      — … Итого получается ровно тридцать четыре тысячи центов материального ущерба от разрушенной шахты и близлежащих зданий, плюс сломанное плечо и челюсть сержанта Шутера, а также парочка трещин в рёбрах одного офицера полиции… — Мустанг тяжко вздохнул и, Эдвард был уверен, нахмурился: — Для своей первой миссии ты достиг больших «успехов». Что скажешь в своё оправдание, негодник?

      — Не виноватый я, что наши строители экономят на материалах: нормальное здание не разрушилось бы от простого алхимического преобразования! Шутер — конченый ублюдок — заслужил это! А этот твой полицейский встал на моём пути, когда я преследовал грабителя!

      Эдвард резко обернулся в сторону начальника и, желая доказать свою невиновность, не заметил, как перешёл на крик. Когда он только научился читать, мама часто баловала его взятыми из библиотеки или одолженными у знакомых книгами; в одной из таких малыш Эд и наткнулся на тогда ещё не ясную фразу «лучшая защита — это нападение». И вот, спустя шесть лет, ему посчастливилось опробовать реальность данного высказывания на практике. Однако он не учёл характера оппонента.

      — Лицом к стене, Стальной!

      За прошедшие почти полтора месяца со дня знакомства Эдвард успел понять, что Рой Мустанг — его прямой начальник и, не кривя душой, по сути, спаситель — отличался бараньей упёртостью, а так же легко управлял собственным голосом, меняя интонацию так, чтобы всегда добиваться нужного воздействия на подчинённых. Вот и теперь арктический холод вперемешку с некой родительской властностью заставили юного Алхимика принять порядком опостылевшую позицию «носом в угол».

      «Просто потому, что сейчас лучше не злить его», — мальчишка сглотнул ком злости, пытаясь поступиться с жутким чувством стыда.

      Когда разгневанный начальник только указал ему на место встречи двух смежных стен, Эдвард пафосно усмехнулся, не принимая слов Мустанга всерьёз. В самом деле, не мог же он — уже подросток, а потому почти что взрослый человек — стоять в углу, словно нашкодившее дитё? Но в глазах полковника факт того, что его подчинённому скоро стукнет пятнадцать, был либо очень незначительным, либо он действительно считал, что Стальной «всё ещё ребёнок». Иначе объяснить своё наказание Эдвард не мог.

      «Как хорошо, что у этого гада свой отдельный кабинет».

      Стальной чуть заметно «пошагал» на месте, пытаясь снять напряжение с ноющих конечностей и перенести вес на здоровую ногу. Те обрубки протеза, которые остались у него по возвращении в штаб-квартиру, свою роль почти не выполняли и, хотя кое-как удерживать равновесие ещё было можно, места соединения портов с нервами делали любое движение довольно болезненным. Вот только полковнику об этом знать было не нужно: гордость Эдварда и так пострадала от унизительного наказания.

      Рой Мустанг же тем временем продолжал «воспитательную беседу»:

      — Во-первых, ты не имеешь права оскорблять своих сослуживцев: за это ты можешь попасть под трибунал. Во-вторых, разрушенные тобой здания были очень даже устойчивыми и, кстати, недавно только построенными. Это просто чудо, что никто из находившихся в нём сотрудников не погиб. И, в-третьих, — тут полковник на мгновение замолк, набирая воздуха, после чего уже действительно заорал: — Какого хрена ты гонялся за этим вором?! У тебя какое было задание? Проинспектировать восточные шахты. Всё! Просто проверить шахтёров и Блистэнда на соблюдение закона и, подчёркиваю, не ловить их и не устраивать самосуд, а просто зафиксировать найденные правонарушения и сообщить о них мне! Всеми проблемами города — и ворами в том числе — занимаются органы внутренних дел! Ты же должен лишь подчиняться моим приказам и не своевольничать!

      — Но, полковник.!

      — Молчать! — Рой рявкнул на попытавшегося сказать что-то в свою защиту мальчишку и, подметив, как вздрогнул последний, решил сменить-таки гнев на милость: — Ты наказан, помнишь? Можешь лишь слушать, что я говорю тебе и думать над своим поведением. Ты не можешь говорить без разрешения.

      Последние слова Рой произнёс уже спокойно, даже с пониманием, чем и заработал удивлённый взгляд пары золотистых глаз. Ещё при первой своей встрече с братьями Элриками он понял, что старший обладает запрещённой техникой «щенячьих глазок», противиться которой он, ветеран и герой ишварской битвы, не мог.

      Эдвард, повернув растрепанную голову из угла, настолько жалобно смотрел на начальника, что у Мустанга даже закралась совестливая мысль «а не слишком ли он строг с „юным дарованием“?». Всё же мальчик несколько лет рос без родителей, ещё и присматривая за тогда ещё больным братом. Конечно же, он привык всё делать по-своему и перевоспитать его так, чтобы он начал слушаться старших, вряд ли вообще было делом осуществимым. Тем не менее, Рой прекрасно понимал, что не обратить внимание на выходки подопечного он просто не мог. Парнишка стал частью вооружённых сил, а это как раз таки то место, где за любое неподчинение карают строго, не взирая на возраст и срок службы бунтаря.

      В дверь постучали, отвлекая офицера от разглядывания насупившегося в углу подопечного.

      — Минуту!

      Рой отъехал на стуле от стола и, поднявшись на ноги, подошёл к встревожившемуся подростку. Было очень ясно видно, насколько сильно подросток боялся предстать перед кем-либо ещё в таком положении.

      — Так и быть, прощу тебя на первый раз, но не задавайся: повторишь что-нибудь подобное — одним углом не отделаешься. Кроме того, я буду вынужден вычесть сумму ущерба из твоей зарплаты. Но, как уже сказал, на первый раз я тебя прикрою, так уж и быть, — смерив Стального строгим взглядом, полковник наконец-таки разрешил мальчишке покинуть поднадоевший угол: — Войдите!

      «Навестить» Мустанга решили старший лейтенант Хоукай и подполковник Маес Хъюз. И если кипы документов в руках первой ясно давали понять, зачем она здесь, то вот причина визита второго оставалась тайной, покрытой туманом.

      «Надеюсь, моя крестница не научилась чему-нибудь новому.» — Трёхлетняя Элисия Хъюз была настоящим крошечным ангелочком. Девочка росла любознательной, активной и многое схватывала налету. Конкретно против малышки Мустанг не имел ничего: девочку он любил, часто играл и покупал ей различные игрушки и, как и любой взрослый, коему не безразлична судьба ребёнка, был очень рад её успехам. Просто надоедливость её отца, а по совместительству и лучшего друга самого Мустанга, «слегка» утомляла молодого полковника.

      — Хэвок, помоги Стальному да подвези его до общаги! — глядя, как маленький подчинённый едва ковыляет к выходу из кабинета, прокричал лейтенанту полковник, прежде чем обратить внимание на сослуживцев.

      Хъюз удивлённо обернулся, провожая ссутулившегося подростка недоуменным взглядом:

      — Что он натворил, что вернулся в таком состоянии? Миссия же вроде пустяковой была?

      — Да даже вспоминать тошно, представляешь…

      Что именно полковник ответил озадаченному другу, Эдвард не услышал по причине закрытия довольно толстой двери. Но самолюбие мальчишки было повреждено одним только фактом, что начальник начал что-то отвечать. А если расскажет этому болтуну про угол? Нет, Эдвард мог только надеяться на порядочность Мустанга и уповать на то, что «щенячьи глазки» всё же помогли.

      — Опирайся на меня, босс. — Джин Хэвок ловко подхватил прихрамывающего Алхимика под руку, помогая тому ковылять дальше.

      «Боссом» Эда обозвал лейтенант Брэда, когда новоиспечённый Гос. Алхимик попытался качать права. Мустанг тогда засмеялся и поддадакнул, и с того момента это прозвище намертво приклеилось к старшему Элрику. Поначалу мальчишка всячески огрызался, но после привык. В какой-то степени ему даже начала нравиться эта кличка…

***

      Альфонс подошёл к двери и, не потрудившись поинтересоваться, кто пришёл, распахнул её. Вариантов гостей было не так уж и много: полковник, лейтенанты Хоукай и Хэвок, подполковник Хъюз, с которым младший Элрик успел познакомиться и даже подружиться за время отсутствия брата, ну и сам братец. О возвращении оного Ал был проинформирован Пламенным Алхимиком около часа назад и с того времени ожидал возвращения единственного родственника.

      — Эд, что случилось?! Полковник же сказал, миссия не опасная!

      — И тебе привет, Ал. Со мной все в порядке, лучше скажи, как ты тут без меня обходился: смотрю, ты уже можешь ходить.

      — Замечательно, мне полковник и его команда помогали… Ты же уже познакомился с подполковником Хъюзом? Он очень хороший и сердечный человек, помешанный на своей жене и дочке. Серьёзно, у него, наверное, сотни их фотографий, и все их он носит с собой! — Альфонс тихо хихикнул и украдкой посмотрел на лейтенанта Хэвока. Тот усердно делал вид, что на него напал кашель, а не смех, но выходило у Джина это с натяжкой.

      — Но не меняй тему. Что случилось, почему ты в таком состоянии?

      — Да, видишь ли, Ал… Полковник-гад просто вне себя был, когда я вернулся: оказывается, ему уже всё сообщили.

      — Так это тебя полковник так, что ли?! — перебил брата Альфонс и с изумлением вперемешку с ужасом принялся крутиться возле закатившего глаза Эда, пытаясь найти ещё какие-нибудь травмы.

      — Ну… Не совсем… Он, конечно, сволочь, но не до такой степени.

      — Прошу прощения, что вмешиваюсь, но уверяю тебя, Ал, в штаб босс пришёл уже в таком виде, если не похуже. Старший лейтенант Хоукай перевязала ему парочку ран, а полковник, если что и сделал, так это наорал на него, — Джин лукаво усмехнулся, боковым зрением наблюдая за залившимся стыдливой краской мальчишкой, и вытащил из кармана сигареты. Сделав первую затяжку, мужчина выдохнул куда-то вбок, не желая пускать дым на ребят, и повернулся уже к Эдварду: — Ну и у какого механика будешь восстанавливать автоброню?

      — А ведь действительно, брат. Мистер Джек переехал полгода назад, сразу как сменил тебе протезы на более «взрослые», а других механиков мы не знаем, — младший Элрик растерянно закусил губу, озираясь по сторонам, словно бы из ниоткуда могла прийти помощь.

      — Да, что-нибудь придумаем. Это же Централ — столица Аместриса — тут должен быть не один механик. Так что не переживай, Ал! — Стальной поднял вверх большой палец, показывая, что такая проблема не станет для них большой.

      — Таким образом вам не к кому обратиться за помощью? Недалеко от дома моих родителей была раньше небольшая мастерская по механическим протезам. Я, правда, не уверен, что господин Коух возьмётся за работу — ему уже девятый десяток пошёл — но попытаться стоит. На крайний случай, может хоть временные протезы поставит: не будешь же ты в этих обломках с вывернутыми наизнанку проводами ходить?

      Хэвок критически осмотрел то, что осталось от автоброни Стального, и чуть слышно вздохнул. Не хотелось давать мальчишкам ложную надежду, так как Джин не был даже уверен жив ли ещё тот вредный механик, но, по мнению самого лейтенанта, это было лучше, чем просто уйти, даже не попытавшись помочь. В конце концов, эти двое совсем ещё дети.

      — Правда? Здорово! Только вам придётся сопровождать нас туда: дороги мы не знаем, — Эдвард нарочно заменил слово «везти» на более нейтральное «сопровождать». Юношеская гордость не позволяла принять факт чьей-то помощи, а, Стальной был уверен, лейтенанту совесть (ну или надоеда-полковник) не позволит оставить «Ценное Человеческое Оружие» наедине с проблемами.