Я очнулся в некоем странном помещении. Повсюду был белый свет и цвет. И пахло чем-то специфичным, чем-то странным, щекочущим ноздри. Что-то было не так, но я не понимал, что именно.
Я не знал, кто я. Мне казалось, что все так и должно быть — я сижу в некоем месте, чистом, белом, красивом, а впереди, прямо передо мной — прозрачная перегородка. Поначалу, я не знал, что там перегородка, но когда пару раз треснулся в нее лбом в попытках выйти из этого странного места, то понял, что это своего рода прозрачная стена.
Время шло, и я привыкал к новой для себя жизни. Иногда из стены высовывался странный длинный ящик, в нем лежала еда. Я жадно ел и чавкал, в то время, как за прозрачной перегородкой стояли эти. Эти тоже были в белом, они держали какие-то штуки в руках и что-то выли странными голосами. Разобрать их речь я не мог и довольствовался тем, что разбирал их внешность.
Один из этих был лысым, в то время, как все остальные — с волосами на головах. Он был ниже и толще остальных, двигался медленнее и будто перекатывался. А еще постоянно держал в руках какую-то штуку. Другой приметный этот имел большой красный рот, который постоянно растягивался и показывал белые чистые зубы. Я тоже порой ему показывал зубы, но этот почему-то всегда спешно отходил от перегородки. У него на голове были волосы, а на руках налепленные когти. Я сразу понял, что когти не настоящие, так как этот ими не пользовался, лишь бережно держал свои штуки в руках. Третий этот был низенький, худенький и слегка трясся, будто от холода, хотя в помещении было весьма приятно. Я не мерз и не жарился. Этот третий вечно шмыгал сопливым носом и заглядывал через перегородку так, словно думал, что я от него что-то прячу. Он громче всех выл и больше всех махал руками, когда о чем-то говорил с остальными.
Были и другие эти. Они приходили реже и держали в руках длинные палки. А еще они были не в белом, а в синем и порой от них даже через перегородку долетал мерзкий металлический запах, иногда этот запах был похож на запах еды. Еще был этот, который зачем-то мочил пол. Он приходил, когда все остальные уходили, а свет становился приглушенным, и старательно мочил пол какой-то штуковиной. Тоже длинной палкой, но не такой, как у синих. Да и одет он был в серое. Серый всегда мурлыкал себе что-то под нос музыкальное, а не выл, как белые. Я считал его отдельным существом и вскоре тоже научился мурлыкать, как он. Но мурлыкал только с ним, он меня понимал, и мы вместе мурлыкали, пока он не уходил, оставив пол сохнуть. После него всегда пахло чем-то едким.
Я все пытался узнать, можно ли выйти из этого странного места, но никак не мог. Прозрачная перегородка не разбивалась, когти ее лишь слегка царапали, а зубами ее и вовсе не ухватить. Поначалу мне казалось, что здесь не так уж и плохо, особенно когда давали еду, но после того, как синие и белые объединились против меня, я понял, что нужно бежать. Однажды белые пришли с большой толпой синих, синие что-то сделали с перегородкой, и внутрь моего помещения повалил густой белый дым. Я метался, задыхался, чихал и рычал, но это не помогло. Потом я, кажется, отключился, а когда пришел в себя, то понял, что во мне что-то изменилось. На груди болел шрам от разреза, руки ныли, а ноги сводило судорогой. В этот раз мне дали больше еды и воды в большой миске, хотя раньше давали воду только в маленьких мисочках. Вода пахла странно и на вкус была кисловатой, но я так хотел пить, что выпил ее всю и облизал миску.
После этого случая я стал с опаской поглядывать на белых и синих. Серый же наоборот мурлыкал все музыкальнее, а однажды поднес какую-то штуку к самой прозрачной перегородке. Он не боялся меня в отличие от белых и синих. Из этой штуки доносились приятные мелодичные звуки, и я стал мурлыкать им в тон. Когда звуки закончились, серый ушел, оставив меня с мыслью о том, что я мог бы с ним поговорить, но не знал как. Мое мурлыканье не помогало.
Когда я попытался помурлыкать белым, они удивились и начали выть еще больше и громче. Тонкий махал руками, толстый вытирал лоб белой тряпочкой, а крутившийся с ним высокий заламывал руки и подвывал чуть более нежным голосом. А потом они все куда-то ушли и их не было очень долго.
Серый пришел как обычно и снова включил приятное мурлыканье, на этот раз громче. Я повторял и следил за тем, как он мочит пол. Почему-то сам серый в этот раз не мурлыкал, а когда сорвался, то быстро умолк и отошел в сторону. Потом после него пришли синие, долго смотрели на меня сквозь перегородку, а потом снова повалил дым.
Когда я очнулся, мир словно стал смазанным. Я не сразу понял, что от дыма мне жутко плохо и долго корчился в углу помещения, пытаясь прийти в себя. В этот раз шрам обнаружился на голове — я нащупал его под плотными роговыми пластинами. Тот, который был на груди, уже давно зажил. Сейчас болело сильнее, а еще я с трудом двигался и не понимал, что происходит, но решил на всякий случай больше не мурлыкать, а постараться выйти отсюда. Мне почему-то дико хотелось наружу, аж чесалось что-то внутри.
Белые приходили дважды, смотрели на меня, что-то записывали, а во второй раз притащили еще одного белого, только высокого, полулысого и с синим под белым. Я такого еще никогда не видел. Этот белый подошел к перегородке и постучал. Ритмично так, словно подражая тому приятному мурлыканью. Я сполз со своей лежанки и уныло потащился к перегородке. А потом со злостью стукнул по стеклу в ответ. Оно пошло мелкими трещинами. Белые завопили так громко, что я упал на пол и прикрыл уши, а потом ушли. Кажется, я стал сильнее, но был этому не рад. С потолка снова повалил дым.
Когда я очнулся, вместо прозрачной перегородки стояла усиленная белая. Верхняя половина все еще была прозрачной, но это уже полбеды. Пропала куда-то моя лежанка, вместо нее я обнаружил лишь ровный гладкий пол. В углу выехала дверца с мисками с водой и едой. Воду я выпил, а есть не хотелось, так что я забрал миску и оставил на потом. Белые смотрели на меня и снова махали своими штуками и руками, но в этот раз звуки до меня не доносились вовсе. Это было печально, я все же надеялся, что смогу их услышать, а они не будут больше выть.
Серый все так же мочил пол, но теперь я не слышал его мурлыканья. И мне стало грустно. От тоски и нечего делать я стал ковырять белую перегородку под прозрачной. Мои когти стали крепче и длиннее, так что я надеялся, что однажды отковыряю проход, достаточный, чтобы в него пролезть и посмотреть, что там. Однажды я проковырял достаточно, чтобы услышать мурлыканье серого, но не стал ему вторить, а лишь прислушивался к приятным звукам и старался не выдать себя. Мне не хотелось снова нюхать ядовитый дым, а потом увидеть на себе новый шрам. После старого и так побаливала голова.
Белые приходили реже и смотрели на меня уже не с таким интересом. Еды стало немного больше, да и мне казалось, что я немного вырос и стал повыше, так как мне теперь было хорошо видно происходящее за прозрачной перегородкой, а она была довольно высоко теперь. Я все так же ковырял перегородку, потихоньку выламывал кусочки и прятал их в углу. Белое на белом видно не было.
Я стал спать и видеть сны, в которых белые приходили и открывали перегородку. И я выходил. Но всегда на этом сон и заканчивался, поскольку я не знал, что там, за моей преградой. Не имел ни малейшего представления. Однажды я чуть было не выдал себя, так увлекшись ковырянием, что не заметил, как пришли белые. Пришлось делать вид, что я лежу и дремлю у перегородки, словно бы ничего не случилось. Белые посмотрели на меня, помахали руками и немного повыли, а потом начертили что-то на перегородке с той стороны. Я видел, как рука того высокого с красным ртом движется с мелкой палочкой и рисует по перегородке. А еще я увидел то, чего раньше не замечал — у этого белого в отличие от первых двух под белым было скрыто два небольших шара. Выглядело это странно, ну да они все странные. Этот белый что-то промурлыкал, но звучало это некрасиво и с подвыванием, так что я отвернулся и сделал вид, что он мне не интересен.
На какое-то время меня оставили в покое, только еда появлялась и вода. Я спокойно ковырял перегородку, но стал осторожнее и залепил небольшую трещину куском от нее же. Перегородка оказалась хлипче, чем я мог представить и потому я уже радовался тому, что скоро выйду и посмотрю, что там.
Вскоре шанс представился. Белые снова пришли завывать, но на этот раз вели себя прилично. Я подошел к ним поближе и посмотрел сквозь перегородку. Они теперь стали поменьше или это я вырос? Белые стали поднимать головы, чтобы посмотреть на меня. Они качали головами и что-то тихонько выли себе под нос.
А потом я легко вытащил перегородку и отставил ее в сторону. Расколупанная, она уже не представляла угрозы. Белые завыли, толстый кинулся к двери по другую сторону от моей преграды, а я теперь временем выскользнул наружу.
Я хотел сказать им, что смог и у меня получилось. Я увидел длинный тоннель с множеством дверей и… прозрачных перегородок. За ними что-то шевелилось. Я подошел поближе, чтобы посмотреть, что там, но высокий белый закричал, завыл так громко, что у меня заложило уши. Я подскочил к нему и ухватил так, чтобы заставить заткнуться. Белый задергался в моих руках, его зажатый рот елозил по моей ладони, а тонкие пальцы с ненастоящими когтями беспомощно скользили по моей руке, даже не пробив кожу. Наконец белый затих и я отпустил его, но он упал на пол и больше не шевелился. Остальные кричали и убегали, а я все никак не мог понять, что же сделал такого, что они так страшно себя ведут.
Я подошел к соседней перегородке и взглянул внутрь. Там, на тонкой лежанке лежал… я. Точно такой же, только поменьше ростом, послабее и без темных пластин, которые начали уже покрывать мою кожу. Его руки без когтей вяло шевелились, а сам он даже не взглянул в мою сторону. Я постучал когтями по стеклу, но другой я не шевелился. И тогда я пошел дальше.
Что-то больно ударило меня в спину и заставило вздрогнуть и обернуться. Позади стояли синие. У одного из них в руках была та самая длинная палка, из которой вился вонючий дымок. Синий вскинул палку, я отскочил в сторону и врезался спиной в другую перегородку. Послышался мощный звук, словно бы я что-то пробил собой. Рядом вжикнуло что-то быстрое и опалило мне щеку. Я зарычал и кинулся не назад, а в сторону синего. И вырвал палку вместе с его рукой. Запахло едой. Неожиданно я понял, что эти давали мне еду из себя или из чего-то похожего, раз пахло практически одинаково. Я облизнулся. Если они еда, то почему же так странно обращаются со мной? Я всего лишь хотел выйти, но мне этого не дали. Я всего лишь хотел, что они не выли так громко и не изводили мои уши, а теперь они еще и делают что-то странное и пытаются пробить мне шкуру этими палками…
Синий без руки тоже свалился на пол, поливая все красной, совершенно неподходящей здесь по цвету водой. Даже не водой. Густой приятно пахнущей жидкостью. Остальные синие отскочили подальше, подняли палки и снова прозвучал тот странный звук. Я распластался по полу, вымазываясь в красном, а позади меня лопнули еще какие-то перегородки. Там заворочалось что-то большое, что-то страшное.
Я испугался и побежал на синих. Если выбирать между тем, что я почувствовал, и синими, то синие показались мне в разы безопаснее. Я просто уронил их на пол и не стал трогать, помчавшись дальше. А между тем нечто большое и страшное шевелилось там, не так уж и далеко. Я бежал, синие, белые и серые выли, кричали и падали на пол и даже не из-за меня. Наконец я выбежал куда-то, где были совершенно иные перегородки и что-то еще. Что-то прозрачное, но не такое плотное даже на вид.
Я бросился туда и с силой саданул кулаком по прозрачному. Прозрачное со звоном лопнуло и ранило мне кожу осколками. Это прозрачное было не такое, как в привычных мне перегородках, и я быстро вывалился наружу.
Мир снаружи ударил мне в нос, глаза и уши одновременно. Пахло все и сразу, поэтому я не мог разобрать, что именно, но пахло так, что я едва дышал. Что-то большое и яркое светило прямо в глаза, и не просто светило, оно грело. Что-то выло, что-то рычало, что-то свистело, что-то пело… звуков было такое множество, что я прижал уши к голове и постарался хоть как-то сориентироваться. Но увы. Я вообще не понимал, где я. Не знал, что делать дальше и как быть, куда бежать, где найти безопасное место. Я вертелся на одном месте, даже не предполагая, что это опасно.
Что-то сильное и болезненное ударило меня в грудь. А потом еще и еще. Что-то остро запекло внутри. А потом что-то попало мне в глаз. Я упал на нечто мягкое и приятное на ощупь, нечто, что ранее было зеленым под моими ногами. Это нечто путалось в моих пальцах, которыми я отчаянно цеплялся за землю. За самую жизнь. Но все же темнота настигла меня, обволокла и утянула куда-то в далекие дали.
***
— Погром лаборатории остановлено, — хмуро отчитался доктору Васкерману сержант Лазоревич. — Трех монстров ликвидировали, остальных загнали в клетки. Все получили дозу снотворного и не потревожат нас до утра.
— Трупы? — хмуро спросил доктор.
— Собирают и везут в морг. Надо узнать, не случилось ли заражения. Трупы монстров уже в морге. Надо сказать, вымахали они преизрядно.
— Не называй их монстрами, это лабораторные образцы, — фыркнул доктор.
— Да какие это образцы? — воскликнул сержант. — Эти твари убили как минимум пятнадцать человек личного состава, еще пятеро каким-то чудом выжили. Они разворотили клетки, сломали камеры, испортили системы подачи еды. Это самые настоящие монстры.
— И все же у одного из них были человеческие порывы… — вздохнул доктор и не сказал больше ничего.