Три месяца спустя
Гермиона смотрела на кипящий котел и медленно помешивала его содержимое против часовой стрелки в ожидании того, что зелье загустеет. Ее ученичество у профессора Слизнорта приближалось к концу, и, несмотря на то, что он не был ее самостоятельным выбором наставника, Гермиона неохотно и постепенно пришла к осознанию того, что он полон знаний и проницательности. Сейчас она также была готова признать, что возможно Снейп был прав, настаивая на прекращении их ученического контракта и заставляя ее учиться у кого-то другого. Гермиона сомневалась, что смогла бы сосредоточиться и сварить что-то более менее продуктивное, если бы рядом с ней был Снейп. Не говоря уже о том, насколько болезненными были бы ее дни, если бы после страстной ночи, проведенной вместе, Северус продолжил бы относиться к ней с холодным безразличием. Ее сердце мгновенно сжалось при одной только мысли о нем, но Гермиона решительно выбросила его из головы.
— Оно выглядит изумительно, моя дорогая. Я бы не побоялся его выпить, оно наверняка помогло бы моим больным суставам. Знаете, вы превращаетесь в настоящего зельевара. Вы уже решили, какое предложение о работе примете?
Гермиона улыбнулась, ее щеки порозовели. Она действительно была такой падкой на похвалу.
— Спасибо, профессор. Нет, я еще не решила. Полагаю, у каждого из них есть свои плюсы и минусы. Хотя мне всегда нравилась идея жить в коттедже у моря, где-нибудь на побережье Ирландии.
— Что ж, звучит довольно отдаленно. Если бы выбор был за мной, я бы выбрал должность в Лондоне. Она откроет вам так много удивительных возможностей. Подумайте обо всех тех связях, которыми вы сможете обзавестись!
Гермиона рассеянно напевала, когда раздался стук в дверь, и в лабораторию заглянуло молодое бледное лицо. Она сразу же просветлела.
— Майкл! Мне очень жаль, я закончу всего через несколько минут, — взглянув на часы ответила Гермиона.
Майкл Корнер подошел и, низко наклонившись, галантно поцеловал ее руку. Его темные волосы защекотали ее запястье и Гермиона, прикусив губу, покраснела от этого невинно-романтического жеста.
— Не беспокойся, Гермиона. Я просто сяду в угол и закончу читать главу.
Майкл, студент Равенкло, готовящийся к выпуску, казался ей просто идеальным. Они не были знакомы все эти годы, но одна случайная встреча в библиотеке пару недель назад привела к длительной дискуссии о правах домашних эльфов, продолжавшейся до глубокой ночи. Гермиона была приятно удивлена интеллектом и чувством юмора парня, а также тем фактом, что ей действительно понравилось его общество. Не говоря уже о том, что он привлекателен, даже в своей долговязости. Самым приятным оказалось то, что Майкл благословенно прост и, кажется, искренне заинтересован в ней.
Они уже встречались несколько раз, но им все еще предстоит вывести отношения на новый уровень. Гермиона не была уверена, готова ли элементарно поцеловать его, но чувствовала, что это может быть именно тем необходимым шагом нужным для того, чтобы раз и навсегда выкинуть из своих разума и сердца определенного Мастера зелий. Возможно, она проявит инициативу и поцелует Майкла сегодня вечером за ужином. Она не особо вникала, почему от одной этой идеи у нее скрутило живот, но с нее достаточно. Она ни минуты больше не будет тосковать по тому, чего никогда не будет... по тому, кого никогда не получит.
Десять минут спустя они поднимались по лестнице, ведущей наверх из класса зелий Слизнорта, находящегося в подземелье. По ходу движения, Гермиона почувствовала, как Майкл в защитном жесте мягко положил руку ей на поясницу, и не смогла сдержать улыбку, осветившую ее черты. Как приятно быть с кем-то таким... милым.
Звук шагов заставил ее поднять глаза, ее улыбка застыла. Она столкнулась лицом к лицу с профессором Снейпом. Каким-то невообразимым образом ему удавалось избегать ее все это время. Она видела его только во время приемов пищи в Большом зале и пару раз, проходя мимо дверей его класса. Гермиона споткнулась, и рука Майкла обхватила ее за талию, не давая упасть. Она быстро посмотрела на него, кивнув в знак благодарности, но уже через миг, вернув взгляд на бывшего профессора, была потрясена холодным и свирепым выражением его лица. Ее сердце тут же подпрыгнуло к горлу, хотя мгновение спустя Гермиона поняла, что он не смотрит на нее. Северус сердито смотрел на Майкла...
Закусив губу от внезапно скрутившей внутренности неожиданной случайной встречи, она почувствовала отчаянное желание ослабить, внезапно окружившее их троих, сильное напряжение.
— З-здравствуйте, профессор. Надеюсь, у вас все хорошо?
Снейп даже не признал ее присутствия, но сделал пару медленных шагов по направлению к ним. Его глаза сверкали под завесой черных волос, намеренно блуждая по Майклу. Гермиона была ошеломлена его холодным, почти враждебным поведением. Она боялась встреч с ним, потому что не смогла бы вынести его равнодушия, но это... это было что-то совсем иное.
Она посмотрела на Майкла и заметила всплеск румянца на его обычно бледном лице, но в остальном тот смело смотрел на профессора Снейпа, не выказывая никакого внешнего дискомфорта. Гермиона была удивлена и горда тем, что он стоит на своем, не позволяя Снейпу запугивать себя. Он прочистил горло и спокойно кивнул старшему мужчине, когда Снейп спустился и застыл на одной ступеньке выше него. Волна вины накатила на Гермиону, она чувствовала себя виноватой в том, поставила Майкла в эту неловкую ситуацию, ведь она и словом не обмолвилась ни ему и ни кому-то другому, если на то пошло, о том, что произошло между ней и Снейпом. Майкл и понятия не имел об их кратком романе.
— Мистер Корнер, мисс Грейнджер.
Его глубокий, томный голос обволакивал ее, как теплый мед, заставляя дыхание прерываться, а сердце замирать. Боги, этот голос опять что-то с ней делает. Непристойные вещи.
Внезапно его темный взгляд остановился на ней, и Гермиона перестала дышать, увидев его ухмылку.
— Однако... Оказывается, что и у принцессы Гриффиндора есть свой типаж. Как... банально. Теперь, если вы меня извините.
С этими словами Снейп ушел, а Гермиона продолжила стоять, ошеломленная его очевидным едким сарказмом и своим смущением. Кем он себя возомнил?!
— Это было странно. Ты в порядке? Ему действительно не следовало так о тебе говорить, это совсем не профессионально.
Майкл вывел ее из задумчивости, и Гермиона, взяв его за руку, успокаивающе ту сжала.
— Все в порядке. Я... в порядке.
Кого она пытается убедить, себя или Майкла? Гермиона с вымученной улыбкой на лице повернулась к парню и тут, внезапно весь смысл слов Снейпа поразил ее с недюжинной силой. Она не смогла сдержаться и ахнула, заставив глаза Майкла расшириться во встревоженном беспокойстве.
Доброе выражение, застывшее на его лице, конечно не соответствовало прототипу, но черные волосы до плеч, бледное лицо и темные глаза напоминали...
Борода Мерлина, идиотка! Слезы навернулись на глаза, и Гермиона почувствовала, как ужас ползет вверх по позвоночнику. Как она не поняла? Почему не заметила? Действительно ли ее подсознание настолько отчаялось, что нашло кого-то с такими же физическими характеристиками, как у ее профессора? Таким же острым умом? Гермиона почувствовала себя физически больной, поняв, что ее новые, едва зародившиеся отношения теперь обречены на провал. Как это несправедливо по отношению к Майклу! Он оказался просто... заменой.
Пока Гермиона молча паниковала, Майкл продолжал осторожно придерживать ее за локти. Должна ли я отменить свидание?
— Гермиона?
Она встретилась взглядом с его темными глазами, и слезы, наконец потекли по ее щекам. Несмотря на то, что они провели вместе довольно короткое время, Гермиона видела, что он уже начал по-настоящему заботиться о ней. Их совместимость была идеальна, и если бы не ее проклятое сердце то, он однажды мог бы сделать ее самой счастливой ведьмой. Но прямо сейчас ей нужно было исцелиться. Необходимо все завершить.
Если он будет готов дать ей время, будет готов подождать, пока она разберется со своим разбитым сердцем, возможно, тогда у них получится что-то особенное. Но продолжать прямо сейчас, зная, что ее тянет к нему из-за того, что он просто похож на кого-то другого, Гермиона не может. Ей стало чертовски стыдно за себя.
— Майкл, мне очень, очень жаль. Я... я не думаю, что смогу видеться с тобой в ближайшее время. Я не говорила тебе этого раньше, и я об этом сожалею! Но я все еще тоскую по другому мужчине. Пожалуйста, прости меня... Ты мне очень нравишься! Но мне нужно немного времени, чтобы разобраться в своих чувствах.
Майкл шокировано сделал шаг назад. Сердце Гермионы разбилось от того, что теперь он стал похож на побитого щенка.
— О, я понимаю. Хм. Вау. Хорошо. Я не знал. Прости, я не хотел ставить тебя в неловкое положение или давить на тебя...
— Ты этого не делал! Не давил. Мне просто нужно время, чтобы исцелиться.
Затем обида на его лице сменилась замешательством.
— Что вызвало это? Почему именно сейчас? Ты была в порядке, пока...
Майкл резко замолчал, выглядя испуганным, а затем посмотрел на нее новым взглядом... с отвращением.
Гермиона немедленно потянулась к нему, надеясь, что сможет заставить его понять, но парень отпрянул от ее прикосновения, словно она собиралась его обжечь.
— Пожалуйста, не говори больше ни слова. Я все прекрасно понимаю.
С этими словами Майкл практически вбежал вверх по лестнице и скрылся из виду.
Гермиона ошеломленно застыла, смущение все еще струилось по ее венам. Внезапно почувствовав вселенскую усталость, она плюхнулась на ступеньки. Она по-королевски облажалась. Закрыв лицо руками, Гермиона снова и снова обдумывала последние несколько минут, и ее охватило чувство нереальности происходящего. Она оказалась не готова к столь внезапному столкновению со Снейпом, и его поведение, мягко говоря, озадачивало. В чем его проблема? Она оставила его в покое с той роковой ночи, воздерживаясь от причинения ему какого-либо чрезмерного стресса или дискомфорта. Он ясно дал понять, что они должны идти разными путями, и она уважила его желание, хотя это и причинило ей глубокую боль.
Закрыв глаза, она вновь вспомнила часы, предшествовавшие исчезновению его старшего "я", и так долго сдерживаемые слезы, наконец-то, свободно потекли по ее лицу.
Тремя месяцами ранее
— Моя дорогая, пожалуйста, не плачь. Он, или скорее я, не достоин этого. Я явно не заслуживаю тебя, — Гермиона продолжала рыдать, и Северус глубоко вздохнув, сказал: — "Иди сюда."
Сильные руки обняли ее и прижали к теплой обнаженной груди, отчего она заплакала еще сильнее. Гермиона уткнулась лицом в его шею, отчаянно прижимаясь к нему, как будто это могло остановить ход времени и удержать его.
Приближалась полночь его последней ночи, и Гермиона была опустошена.
— Я так люблю тебя, Северус. О, как бы я хотела уйти с тобой. Вернуться в твое время.
— Я знаю... знаю, — он говорил шепотом, продолжая гладить ее по волосам. — Я разделяю твои чувства, — Северус грустно улыбнулся, притянул ее лицо к своему и, покрыв то нежными поцелуями, продолжил: — "Как я выживу без твоей милой души рядом со мной? Но послушай меня, сердце мое, есть множество других волшебников, гораздо лучших мужчин, чем когда-либо стану я. Не жди, пока я приду в себя. Забудь меня, если сможешь, потому что для тебя так, безусловно, будет лучше."
Сверкая глазами, Гермиона высвободилась из объятий, оседлала его колени, обхватила ладонями его лицо и замерла то тех пор, пока безраздельно не завладела его вниманием.
— Как ты вообще можешь такое говорить?! Нет никого, подобного тебе, и я буду хранить твою любовь, какой бы скоротечной она не оказалась, до конца своей жизни. Я никогда не стану прежней, Северус. Так что не смей советовать мне такое, словно это в моих силах!
Он смотрел на нее глазами, полными нежности, а его большой палец ласкал ее щеку. Гермиона подумала, что может умереть от боли в сердце.
— Конечно. Прими мои извинения. Ты, как обычно, права, потому что я и сам буду бесконечно гореть твоей любовью. Я больше не буду говорить об этом, Гермиона. Однако я глубоко сожалею, что причинил тебе такую боль. Лучше бы я оставил прошлое в покое.
У Гермионы перехватило дыхание от его слов.
— Ты... Ты жалеешь, что вернулся сюда?
Его глаза сузились и наполнились расплавленным жаром в ответ на ее проницательный взгляд. Это было единственное полученное Гермионой предупреждение, прежде чем Северус схватил ее в охапку и перевернул так, что она внезапно оказалась под ним. Ее мозг мгновенно затуманился от пьянящего ощущения тяжести его веса, так легко удерживающего ее на месте. Его большое тело словно окутало ее, и жар его кожи обжег ее обнаженную плоть. Северус прижался к ней, и Гермиона, прикусив губу, наслаждалась полным телесным контактом. О боги, она чувствовала, что его твердость упирается ей в живот.
— Я бы делал это снова и снова, если бы мог, ведьма. Лишь бы только обладать тобой, даже если все, что я смог бы делать, это смотреть в твои глаза... или целовать тебя.
Северус наклонился, захватил ее губы в обжигающем поцелуе, и Гермиона застонала. Она потерлась об него, пытаясь побудить его на большее, чем просто поцелуй. Он оторвался от ее рта, выругался, ухмыльнулся и медленно потерся своими бедрами о ее. Теперь его член был в полной боевой готовности, а толстая и мокрая от смазки головка раздвинула ее половые губы и настойчиво потерлась о разгоряченный клитор. Карие глаза расширились от удовольствия, ее дыхание сразу же стало прерывистым, а Северус продолжал двигаться, не отрывая от нее взгляда.
— Даже если расставание с тобой разорвет меня на части, это стоит каждого мгновения боли. Каждого мгновения обладания тобой, такой податливой и готовой. Моей, — последнее слово было подобно рычанию, и Гермиона застонала от этого звука. — Я никогда не пожалею, что вернулся, хотя мне больно видеть, как сильно это ранило тебя, — Северус горько улыбнулся. — Я такой эгоистичный человек.
Он продолжал тереться о ее киску со все возрастающим давлением, а едва способная сосредоточиться на его словах Гермиона лишь мотала головой из стороны в сторону. Она быстро приближалась к освобождению, но отчаянно хотела кончить с его членом, глубоко погруженным в нее. Не так.
— Пожалуйста... трахни меня.
Он мрачно усмехнулся, ускоряя темп.
— Северус, пожалуйста! Мне нужно, чтобы ты был внутри меня! Ах!
Как только на ее обрушился оргазм, Северус полностью погрузился в нее одним жестким толчком.
Гермиона, утопая в удовольствии, открыла рот, чтобы в очередной выкрикнуть его имя.
Три месяца спустя
Снейп стоял в своей личной ванной, пристально глядя на свое отражение в маленьком зеркале, висящем над раковиной. Его глаза были налиты кровью, он даже заметил несколько новых седых волос на виске. Синяк под глазом, а также разбитая губа, которые его старшее "я" оставило ему на следующее утро после того, как он оставил то проклятое письмо, давно прошли, но сейчас Северус почти хотел, чтобы оно вернулось и задало ему еще одну заслуженную взбучку. Почти хотел.
Он зажмурился и склонился к раковине, волосы упали ему на лицо и все чего он хотел — это того, чтобы желчь вернулась в желудок. Воспоминания о его собственном лице, искаженном гневом и болью, продолжали прокручиваться в его голове вместе с брошенными в него, подобно отравленным смертоносным ядом кинжалам, обвинениями.
-----------------------
— Ты абсолютный ублюдок. ТЫ ЧЕРТОВ ТРУС. Ты в одиночку разрушил единственный шанс на счастье, который нам когда-либо выпадал, и я, блять, надеюсь, что ты чертовски быстро это осознаешь и будешь сожалеть об этом каждую секунду каждого дня до конца своей жалкой жизни. Я сделал все, что мог, чтобы исправить свои ошибки, а потом ты берешь и совершаешь еще больше новых. Как ты мог? После того, что она позволила нам сделать с ней... того количества доверия, которое она оказала нам в те драгоценные моменты. КАК ТЫ МОГ?!
Он оставался молчаливым и неподвижным перед лицом своего страстного и жестокого старшего "я". Оно остановилось и ушло только после того, как сбило его с ног и разбило ему лицо в кровь. Уже стоя в дверях, старший Снейп полуобернулся и нанес последний, сокрушительный удар, проговорив своим самым мягким тоном: — "С меня хватит. Ты слышишь? Я больше не буду поощрять ее добиваться тебя или ждать твою жалкую задницу. На самом деле я посоветую ей не делать этого. Она заслуживает лучшего."
С этими словами старший Снейп захлопнул дверь и больше не видел свое младшее "я" до конца своего пребывания в этом времени.
-----------------------
Он чувствовал себя развалиной, и винить в этом было некого. Последние три месяца стали для него настоящей пыткой. Северус почти не спал, потому что всякий раз, закрывая глаза, видел ее. Гермиона преследовала его и во снах и наяву. Каждый раз когда он пытался погрузиться в работу, его разум предательски отказывался сосредотачиваться и бунтарски возвращался к ней... снова и снова. К ее умным, сверкающим карим глазам. К ее стройному, соблазнительному телу, невероятно мягкому и раскинувшемуся перед ним как подношение. К ее милой улыбке. Нежному звуку ее голоса, шепчущему ему на ухо. К ее пытливой душе.
Знакомая боль пронзила его. Северус ушел. Тогда, в ярком утреннем свете он был убежден, что поступает правильно. Очевидно, Гермиона желала его, хотя ему и трудно было в это поверить, но это не означает, что она должна была быть привязана к нему хоть на какое-то время. Она найдет кого-то более достойного, у нее будет прекрасная жизнь, а он вернулся в свою темницу, где ему самое место. Тот факт, что она не искала встреч, не задавала вопросов и вообще никак не пыталась связаться с ним, только укрепил его веру в правильность принятого решения. Скорее всего, она испытала облегчение, освободившись от его общества. Он никогда не смог бы сделать ее счастливой, Северус точно это знал.
Но, о-о, как он страдал без нее. Секс с ней явно был ошибкой, но Северус отказался сожалеть об этом. Это было великолепно. Каким-то образом... так... чисто... Физическое выражение желания и тоски. Оно было всеобъемлюще. Тем не менее она не стала его.
Его лицо потемнело, когда он вспомнил, что несколько минут назад видел ее на лестнице с тем мальчиком.
Северус выставил себя королем дураков и в настоящее время внутренне бичевал себя за отсутствие контроля. Такое поведение непростительно и недостойно его.
Он думал, что сможет контролировать себя, если снова увидит Гермиону, хотя и доблестно пытался избегать ее любой ценой. Несколько случайных столкновений с ней только повергли его в бездну боли принятия желаемого за действительное, но до сих пор ему удавалось скрывать это, по крайней мере, когда он находился на публике.
Но когда он увидел ее там, на ступеньках, с рукой этого глупого мальчишки на талии... что-то жестокое и примитивное поднялось в нем. Потребовалась каждая унция силы воли, чтобы удержаться и не оттолкнуть от нее мерзавца, а ее саму не перекинуть через плечо, уподобившись какому-то отвратительному пещерному человеку. Это было совершенно неприемлемо.
Даже сейчас адреналин все еще струился по его венам, и только резкий треск фарфоровой раковины, которую он продолжал злобно сжимать, вывел его из мрачной задумчивости. Сопротивляясь желанию уничтожить всю свою ванную, Северус отпустил раковину и вышел из комнаты, снимая на ходу мантию.
Он лег на кровать, закрыл глаза и начал делать размеренные, глубокие вдохи, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце и хаотичные эмоции.
Все хорошо. Я в порядке. Я пережил проклятую войну, притворяясь слугой психопата-маньяка, и только мое тело, усеянное шрамами, свидетельствует об этом. Его сердце все это время оставалось нетронутым и спрятанным глубоко за многочисленными окклюменционными барьерами, которые Северус воздвиг не столько ради собственного выживания, сколько для сдерживания своих нелепых эмоций, которые в свою очередь, выбравшись наружу, только ослабили бы его. Если он смог пережить войну и остаться эмоционально невредимым, то нынешняя ситуация должна казаться ему простой детской забавой.
Мне никто не нужен, я прекрасно ладил всю свою жизнь с тем, как обстоят дела. Я один. Мне нравится одиночество, — напомнил он себе.
Но затем появилась Гермиона, и как какая-то сказочная героиня спасла его от смерти, тем самым вызвав череду событий, которые привели к тому, что он тоскует по ней в одиночестве в своих комнат, словно какой-то хнычущий подросток, не контролирующий свои гормоны.
Зачем? — С горечью подумал он. Чтобы еще раз познать изысканную пытку безответной любви?
У него перехватило дыхание от осознания того, в чем он только что признался самому себе. Паника накатила новой волной, и Северус вернулся к своим дыхательным упражнениям, так сильно сжимая простыни, что те порвались.
Любовь.
Его пугало то, что это слово вообще пришло ему в голову. Он не любит, не может любить ее, не так ли? Он явно путает похоть с привязанностью, с восхищением или чем-то гораздо более нежным. Он сомневался, что вообще способен испытывать что-то большее, чем... обычную нежность. Одной страстной ночи едва ли достаточно для того, чтобы разжечь более глубокое чувство.
Северус застонал, когда видения ее светлой кожи проплыли перед его закрытыми веками, а член с интересом дернулся.
Проявляя титаническую силу воли, он на протяжении последних нескольких месяцев противостоял желанию прикоснуться к себе, думая о ней, но Северус давно потерял счет тому, сколько раз просыпался с ее именем на губах и забрызгивал горячим семенем свои простыни. Он неоднократно задавался вопросом: "Я выжил только для того, чтобы сейчас мои тело и разум предавали меня каждый раз, когда я нахожусь без сознания?"
Именно в тот момент, когда Северус сдавшись, постанывая, протянул руки и схватился за штаны, защитные чары, окружающие его покои, предупредили его о том, что кто-то стоит у двери.
Громкий стук разнесся по комнатам, и его глаза расширились... Северус почувствовал, кто стоит за дверью.
***
Задница Гермионы онемела от сидения на непростительно холодных каменных ступенях. Она чувствовала себя такой потерянной, какой не чувствовала уже довольно долгое время. На ее душу навалилась такая тяжесть, что ей хотелось просто свернуться калачиком в позе эмбриона и проспать лет десять. Казалось, что она все испортила, несмотря на все усилия изменить свое будущее к лучшему... несмотря на все попытки уйти от человека, который ее не любит и не хочет, чтобы она была в его жизни. Гермиона доблестно пыталась не растратить тот редкий дар, который дал ей старший Снейп — проблеск знаний о возможном будущем и шанс начать все сначала. Для себя.
Гермиона закрыла глаза и заставила свой разум сосредоточиться на том, что она благодарна за то, что ей дали второй шанс. Она не сожалеет о близости, которую разделила со старшим Северусом, она унесет крохи драгоценной памяти о его кратком визите с собой в могилу. Гермиона сожалеет о решении заманить своего профессора в постель. Она слишком поторопилась, его чувства еще только зарождались, и секс, вместо того чтобы разжечь в его сердце пламя любви, окатил то ведром ледяной воды, погасив маленький огонек, мерцающий специально для нее. Насколько она эгоистична, что жаждала получить еще и его? Большинству никогда не выпадает такой возможности.
К сожалению, потеря того, чему не суждено было случиться, стала одной из самых тяжелых, самых болезненных утрат, когда-либо выпадавших Гермионе на ее жизненном пути. На самом деле это было так больно, что последние несколько месяцев она не позволяла себе обработать и полностью прочувствовать ту глубокую рану, которую ей нанесло его письмо. Прямо сейчас у нее было слишком много других дел, самым главным приоритетом ее жизни был поиск работы и карьерного пути, которые ей подойдут. У нее не было времени на сердечные дела, особенно на те, что были подобны настоящему пожару в мусорном контейнере.
Не позволяя своему сердцу диктовать условия, Гермиона считала себя зрелой и практичной. Она чувствовала себя чертовски храброй, продолжая жить своей жизнью, не приползая к нему, не умоляя его не закрываться от нее навсегда. Все это, по-видимому, оказалось лишь фарсом, поскольку стоило ей столкнуться с Северусом, как ее фасад "сильной и независимой" — рухнул под напором его ледяной реакции. И откуда она вообще взялась? Чего он хотел? Гермиона не могла немедленно пойти к нему, потребовать ответов или попытаться убедить его изменить решение, и это ее убивало. Разве это не то, чего он хотел? Его недавнее поведение было оскорбительно, она подобного не заслужила. Словно Северус больше не считает ее достойной уважения, не говоря уже об элементарной вежливости.
Конечно, он не относится к тем упрямым, отсталым волшебникам, которые основывают ценность ведьмы только на ее сексуальной чистоте. Такие архаичные, сексистские представления ниже его достоинства, верно? Не было никакого смысла в том, что он вдруг начал презирать ее только потому, что она переспала с ним. Ни после всего...
После. Всего.
Гермиона почувствовала, что от одной только мысли, какой бы невероятной она ни была, в ней стал расти гнев, а кровь начала закипать. Она гордилась тем, что не была человеком, делающим поспешные выводы, судящим о чем-то или ком-то не узнав полной картины. Но теперь, когда мысль прижилась, она стала похожа на вирус, и, распространяясь в сознании, заставляла Гермиону рассматривать события последних нескольких месяцев в совершенно новом, разрушительном свете.
Это объясняет, почему он избегает меня все это время, даже не позволяет своим глазам коснуться меня простым взглядом.
Это объясняет, почему он больше не хочет работать со мной на профессиональном уровне, перекладывая мое ученичество на кого-то другого.
Это объясняет холодную ярость его взгляда и насмешку, которыми он только что "наградил" меня, увидев с другим мужчиной.
И этот неприятный комментарий о том, что у меня есть типаж... Он намекает на то, что обладающему определенными качествами мужчине, легко затащить меня в постель?
Она понимала, что эмоционально и умственно накаляется, но не могла остановиться. Ее нервы были на пределе. Гермиона чувствовала, что внутри нее бурлит такое множество болезненных эмоций, которые она все это время выталкивала из головы и игнорировала. Они наконец-то выплеснулись на поверхность и потребовали ее полного внимания. Должно быть, именно так чувствовал себя Везувий за день до извержения. И не успев понять что к чему, Гермиона вскочила на ноги и, маршируя, словно на битву, пошла прямо к личным покоям профессора Снейпа.
Она была вне себя от гнева, она была возмущена. Безумно разъярена. О-о, она добьется своего, даже если ей придется выжимать ответы из его высокомерной, иррациональной, дурацкой задницы по капле! Она не уйдет, пока он не ответит на несколько вопросов и не отчитается за свое поведение. Она заслужила честное объяснение. Если сейчас она ему противна, если он действительно потерял к ней всякое уважение, то пусть, по крайней мере, наберется приличий и смелости сказать ей это глядя в глаза. По крайней мере, этим он ей обязан.
Только тогда она почувствует себя свободной и уйдет. Навсегда.
Гермиона посмотрела на дверь и громко и настойчиво постучала, прежде чем у нее сдали нервы и пальцы сжались в кулаки. А потом...
Ничего.
Она постучала снова, громче. Она знала, что он там. Гермиона видела своими собственными глазами, как он шел этим путем не более тридцати минут назад. Он... игнорирует ее? На самом деле она не должна этому удивляться. Что ж, его ждет сюрприз, если он думает, что она так легко сдастся. Она смогла трахаться всю ночь напролет, чего уж говорить о стуке в дверь.
Как только она подняла кулак, чтобы снова постучать, дверь распахнулась, и перед ней предстал Снейп с непроницаемым лицом. Гермиона уже открыла рот, чтобы немедленно начать свою гневную тираду, когда увидела состояние его внешности. Вместо этого она застыла безмолвно, прищурившись, и обвела взглядом его персону с быстро растущей тревогой.
На нем не было верхней одежды, он выглядел запыхавшимся без какой-либо видимой причины. Кроме того, он был... растрепан. Ее глаза быстро метнулись к его паху и обнаружили то, из-за чего расширились... Был ли он возбужден?
Яйца святого Мерлина... Я что-то прервала? Он был с кем-то? Они трахались?
Ее лицо побледнело, она была сбита с толку и теперь чувствовала себя неуверенно. Гермиона посмотрела ему за спину, радуясь, что не может там никого увидеть.
Именно тогда ее взгляд снова привлекла впечатляющая выпуклость на его брюках, и внезапно это стало не просто диким подозрением, а неопровержимым фактом.
— Вы закончили?
— Ч-что?
Ее глаза снова встретились с его глазами, и Гермиона подумала, что может умереть. Он поймал ее с поличным, когда она смотрела на его пах. О-о, это полный провал, и теперь все, чего она отчаянно хотела — это сбежать от этой ужасной неловкости. Она сделала шаг назад, затем еще один, но так и не смогла сказать ничего даже отдаленно разумного.
— Вы пялитесь на меня, словно я призрак. Вы ожидали, что кто-то другой откроет дверь? Мистер Корнер, например?
Несмотря на уничижительную ситуацию, в которой она прервала его посередине "общения" с какой-то незнакомкой, Гермиона почувствовала, как гнев снова закипает под ее кожей, и это развязало ей язык.
— Как ты смеешь? — Она, смело глядя в его обсидиановые, сверкающие глаза, подошла к нему вплотную, так что их груди почти соприкоснулись.
Его бровь насмешливо приподнялась, но Гермиона все же заметила, как напряглось его Адамово яблоко, словно он изо всех сил пытался сглотнуть. Она также заметила, что на его лбу выступили капельки пота, и он, кажется даже, затаил дыхание. Однако сейчас Гермиона не была готова утруждать себя рассмотрением каких-либо мелких деталей. Ее ярость вернулась в полной мере.
— Ты видишь меня с другим и ведешь себя так, как будто это какое-то преступление, как будто это делает меня... кем? Шлюхой?! Хотя, по-видимому, тебе позволительно трахаться с кем хочешь! Не то чтобы меня это волнует, заметь. Занимайся этим с кем хочешь, даю свое полное благословение, — она глубоко вздохнула, ее голос стал низким. — Я думала, что такие отвратительные двойные стандарты ниже твоего достоинства, но очевидно ошибалась. Я пришла сюда, чтобы все закончить. Чтобы попросить у тебя объяснений: почему последние несколько месяцев ты избегаешь меня как чумы? После всего, что мы... — ее голос сорвался, ей пришлось остановиться на мгновение и сдержать слезы, прежде чем продолжить: — "Если ты больше не уважаешь меня, я хотела бы услышать это напрямую из твоих уст, но внезапно обнаружила, что мне все равно. Ты можешь думать, что я самая большая идиотка, которую ты когда-либо встречал, и я глазом не моргну. Твое мнение больше ничего не значит для меня, потому что я тебя больше не уважаю! Счастливо оставаться, профессор."
Гермиона развернулась на каблуках и поспешно ретировалась. Слезы гнева и невероятной печали текли по ее лицу, но все наконец-то закончилось.
Она попрощалась.
У нее осталось не так много времени в Хогвартсе, но она проведет его остаток, избегая Снейпа так же, как он избегал ее. В вечеринке избегания теперь участвуют двое.
Она как раз дошла до лестницы, когда ей показалось, что позади раздаются шаги. Встревоженная Гермиона ускорила шаги и теперь почти бежала.
Внезапно она почувствовала, что ее подняли в воздух и перекинули через плечо. Снейп повернулся и быстро зашагал обратно в свои комнаты. Гермиона шокировано взвизгнула, внезапно оказавшись подвешенной в воздухе, и, пробормотав несколько отборных ругательств, начала колотить его по спине, пытаясь вывернуться из его хватки.
— Что ты делаешь?! Отпусти меня немедленно! Я не мешок с картошкой, ты, чертов болван!
Ее протесты остались без ответа, Северус продолжил свой путь, несмотря на все ее усилия. Несоответствие между их физическими силами было смущающе очевидным, и Гермиона, наконец успокоившись, решила, что проклянет его, как только он ее опустит. Снейп принес ее в свой личный кабинет и закрыл за собой дверь, толкнув ту ногой. Дверь с громким стуком захлопнулась, тут же его защита вернулась на место и запечатала их. Северус бесцеремонно швырнул ее в кресло у камина, и это заставило ее сердце учащенно забиться. Гермиона молча наблюдала за тем, как он с широко раскрытыми, полными ярости глазами, ходил по комнате, разжигал камин и готовил чай. Какого черта? О чем он только думает? Она нервно оглядела комнату, не желая противостоять ведьме (как она предполагала), с которой тот спал. Это не ее ума дело, и, о боги, ей не следует здесь находиться. Она должна была просто уйти. Теперь же ей придется притворяться, что ее совершенно не трогает его холодное безразличие, и, не дай Мерлин, может быть, даже придется общаться с его новой подружкой. От одной этой мысли ее захлестнула новая волна ужаса. Гермиона застыла, сидя на своем месте, и гордо подняла голову, стараясь казаться равнодушной ко всему происходящему.
Северус подал им чай и сел в соседнее кресло. Его темные глаза пронизывали ее с диким выражением, граничащим с безумием, которого она никогда раньше не видела. Гермиона сглотнула, закусив губу. У нее перехватило дыхание, когда она заметила, что его глаза с непоколебимым вниманием устремились вниз, к ее губам, и несколько мгновений рассматривали их, прежде чем медленно пройтись взглядом по всему ее телу. К тому времени, когда его взгляд вернулся к ее глазам, Гермиона почти физически дрожала от близости его тела. Ее кожа горела, а сама она быстро теряла прежнюю решимость. Он все еще имел над ней власть, его пристальное внимание было похоже на физическую ласку, и ее тело реагировало на нее смущающе быстро.
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, отчаянно пытаясь вернуть контроль над своим телом и этой нелепой ситуацией. Все еще с закрытыми глазами, она наконец заговорила: — "Что с тобой не так?"
Северус тяжело вздохнул: — "У нас едва ли есть время, на обсуждение такой глубокой темы, мисс Грейнджер. Не могли бы вы быть более конкретной?"
Ее глаза распахнулись, а рот открылся в удивлении. Гермиона смерила его убийственным взглядом, не веря, что ему действительно нужны какие-либо разъяснения.
— Зачем ты принес меня сюда?! Для начала. Мне больше нечего тебе сказать. Кроме того, что никогда больше не хватай меня вот так. Ты не обязан уважать или любить меня, но никогда не прикасайся ко мне без моего согласия. Тебе ясно?!
К его чести, Северус выглядел ошеломленным ее словами, его глаза опустились в том, что казалось раскаянием.
— Это больше не повторится, даю вам слово. И вы можете уйти в любое время, — он откашлялся и рассеянно провел рукой по волосам.
— Ты просто... то, что ты сказала. Это потрясло меня. Я должен был ответить на твои нелепые обвинения – да, нелепые, — Снейп поднял руку, останавливая Гермиону, когда та собралась его прервать. — И... Хорошо, я предполагал, что не смогу на словах убедить тебя вернуться и поговорить со мной. Я... неправильно отреагировал, и теперь я это понимаю. Но и ты сама застала меня в неподходящий момент.
— Ясно, — слово прозвучало гораздо более горько, чем ей хотелось бы. Гермиона поморщилась.
Снейп раздраженно фыркнул.
— Как ты можешь видеть, мы здесь одни. Но, во что бы то ни стало, обыщи мои покои, если это успокоит твои взъерошенные перья и позволит нам наконец-то решить наши проблемы. Как цивилизованные люди.
Она проигнорировала последнюю насмешку, слишком сосредоточенная на том факте, что, по-видимому, он не трахал кого-то другого. — Один? Но тогда почему... — ее голос затих, осознание обрушилось на нее, и ей внезапно захотелось провалиться сквозь пол. Он был один и ублажал себя. Румянец быстро распространялся по ее щекам и шее, пока она мужественно пыталась не смотреть вниз, отчаянно желая узнать, до сих пор ли он... возбужден.
Снейп ухмыльнулся, заставив ее нахмуриться. Гермиона раздраженно скрестила руки на груди, пытаясь скрыть, насколько смущена.
— Вы никогда... не трогали себя, мисс Грейнджер?
Она возмущенно фыркнула, прежде чем Северус продолжил со слабым весельем в голосе: — "Как странно, что такому блестяще умному человеку, как ты, потребовалось так много времени, чтобы прийти к самому очевидному выводу. Хотя я и нахожу это вторжением в мою личную жизнь, но я рад, что мы, по крайней мере, на одной волне в том, что касается моих... сексуальных пристрастий."
Прошло несколько мгновений, и Гермиона задалась вопросом, придется ли ей нарушить молчание, но он, избегая ее взгляда, Северус снова заговорил, на этот раз тихим, неуверенным голосом: — "Никогда никого не было, кроме тебя."
Сердце Гермионы застряло в горле, она потеряла дар речи. Это были самые откровенные слова, сказанные им ей, с момента той роковой ночи, которая теперь казалось была вечность назад. Его внезапная уязвимость выбила ветер из ее парусов. Весь гнев растаял, не оставив ничего, кроме боли, которая гноилась под ним.
Дрожащим голосом она задала ему свой самый животрепещущий вопрос.
— Почему?
Его глаза нерешительно встретились с ее глазами, выражение его лица было совершенно опустошенным.
— Я не буду оскорблять тебя вновь, спрашивая, что ты имеешь в виду. Я чувствовал, что нам надо идти разными путями. Это было к лучшему.
Гермиона тяжело вздохнула.
— Хорошо, давай отложим это на мгновение, поскольку, каковы бы ни были твои причины, я уверена, что они хороши. Чего я не понимаю, так это того почему ты все это время держался от меня на расстоянии вытянутой руки. Ты даже не смотрел на меня! И ранее на лестнице...
Северус вздрогнул и вдруг увлекся своим чаем, глядя на мир, подобно ребенку, которого поймали на краже печенья перед обедом.
Он ничего не ответил и продолжил медленно потягивать чай. Гермиона почувствовала, что снова раздражается.
— Ну? Что ты можешь сказать в свое оправдание?! Потому что, с моей стороны это выглядит так, что ты больше не испытываешь ко мне никаких положительных эмоций... никакого уважения, раз обращаешься со мной так бессердечно...
— Нет. Это... ты не можешь быть более неправа в своем предположении.
—Ладно... Но тогда что это было?
— Я никогда в жизни не испытывал этого чувства. У меня нет опыта в этих вопросах.
— Какого чувства?
— Ревность.
Гермиона ошеломленно молчала, в ее голове роилось так много вопросов. Ревность? К чему он приревновал? Он сам оттолкнул меня! Если бы не Северус, они могли бы провести этот вечер совершенно по-другому. Она могла бы свернуться калачиком у него на коленях. Они бы вместе читали книгу, или гуляли по территории школы. Она могла бы проверять работы его учеников, пока он бы массировал ее ноги. Или... они лежали бы измученные и потные, запутавшись в простынях. Черт возьми, последние три месяца могли бы стать лучшими в ее жизни, а стали болезненным опытом.
— Но... почему? Я могла быть твоей, Северус. Я ведь ясно дала понять, что чувствую. Для меня это было намного больше, чем просто секс.
— Я знаю, что недостоин тебя. Я хотел сделать что-нибудь... бескорыстное, для разнообразия. Я подозревал, что для тебя это было в первую очередь физическим влечением. Может быть, у тебя слабость к жирным, сварливым учителям? — его голос был хриплым, а выражение лица страдальческим.
Гермиона фыркнула, затем взяла его за руку и подождала, пока он продолжит: — "Я не смог выбросить тебя из головы. Из сердца. Я уверен, что даже говорить тебе об этом — ошибка. Я не могу просить тебя... снова думать обо мне. Я пытался отпустить тебя, но увидел с другим... Что-то внутри меня разбилось, и я отреагировал как невежественное животное. Я был переполнен ревностью, мне так жаль, Гермиона."
В его глазах блеснули слезы, и, повинуясь импульсу, Гермиона встала, забрала у него чайную чашку и уселась на его колени. Она устроилась так, чтобы им обоим было удобно, обняла его за шею и, притянув ближе к себе, стала оставлять нежные поцелуи на его лбу и щеках, прежде чем оставила целомудренный поцелуй на его губах, обхватив его лицо ладонями. Она замерла, прижавшись к Северусу, их теплые дыхания смешивались между собой, а черные глаза смотрели на нее с удивлением.
— Как ты вообще можешь целовать меня, после того, как я вел себя с тобой?
Рассеянно проведя пальцем по его полным губам, Гермиона встретилась с ним взглядом, ее карие глаза теперь тоже были полны слез.
— Это все, чего я когда-либо хотела. Ты — все, чего я хочу. Ты. Я не ожидаю увидеть какого-то Дона Хуана или идеального человека. Я знаю тебя очень давно, помнишь? Я видела, каким ты бываешь сварливым и невероятно высокомерным, когда дело касается твоей области знаний. Но я также знаю, насколько ты предан своим взглядам, даже перед лицом смерти. Насколько ты привержен тому, что считаешь правильным. Ты самоотверженный. Ты всю свою жизнь ничего не получал, а только отдавал, отдавал и отдавал. И теперь, когда война позади, почему бы тебе для разнообразия не позволить себе что-нибудь хорошее? Что-то потенциально замечательное. Ты можешь быть строг к себе, но я бы хотела, чтобы ты мог увидеть себя моими глазами.
— Я никогда не смогу сделать тебя счастливой.
— Как ты можешь быть в этом уверен? Послушай, я не говорю, что все будет легко. Иногда ты меня чертовски бесишь! И мы оба знаем, какой упрямой я могу быть. Нам обоим придется поработать над нашими отношениями, но я готова попытаться... потому что я верю, что оно того стоит. Ты того стоишь, Северус.
Его лицо немного сморщилось, он уставился на нее, как будто впервые увидел, а в его глазах промелькнули маленькие вспышки страха, словно он только сейчас допустил мысль об отношениях с ней.
— Ты... уверена? Я пойму, если...
— Да! Больше всего на свете. Северус Снейп, не окажешь ли ты мне честь став моим партнером?* И мы просто посмотрим, куда это нас приведет?
Гермиона затаила дыхание, когда Северус заглянул ей в глаза, скорее всего ища какие-либо сомнения, колебания и трещины в ее решимости. Он ничего не нашел, потому что уже через мгновение она практически увидела, как темные тучи сомнений и страхов в его глазах начали рассеиваться и нежная улыбка медленно осветила его лицо. Гермиона пораженно уставилась на него, осознав, что одна такая простая вещь, как улыбка, способна изменить всю его личность.
— Ну, я вряд ли могу отказать вам в том, чего вы действительно хотите, мисс Грейнджер. Мой ответ — да, от всего сердца.
Она засмеялась от чистой радости, переполняющей ее, и прижала Северуса к себе так крепко, как только могла. Его дыхание защекотало ее шею, когда он проговорил: — "Но я боюсь, что не смогу тебя отпустить. Я захочу оставить тебя себе."
В ответ Гермиона сжала его еще сильнее, и Северус лишь хмыкнул, обнимая ее в ответ.
— Я буду настаивать на этом, Северус, — прошептала Гермиона ему на ухо. — До тех пор, пока буду дышать.