Годжо-сэнсей должен был уехать с утра в командировку длительностью в три дня, но еще до восхода солнца весь кампус слушал, как он ругался по телефону с каким-то "Ублюдком".
Мегуми третий день лежит пластом в своей комнате. несмотря на то, что среди учеников и преподавателей одни беты и альфы, находится рядом с его комнатой было тяжело всем вне зависимости от восприимчивости. Юдзи настаивал на том, чтобы остаться и присматривать за ним, но Годжо запретил. даже ему тяжело долго находится рядом, а что будет с нестабильным подростком?
лучшим решением было бы увезти Мегуми с территории техникума, но поднять его с постели - невозможно. по возвращению с задания на мосту Ясохати Мегуми беззаботно вырубился, а проснулся уже с лихорадке. благо, хватило сил набрать Сатору.
Секо еще давно ему сказала, что это бесполезно пытаться лечить или купировать. несколько курсов гормональной терапии, пол года в больнице на обследовании - никто ничего не может сделать. подобные мутации встречаются, но настолько реактивную не видел ни один врач.
Годжо был рад, что по сравнению с предыдущими гонами Мегуми хотя бы мог разобрать чужую речь. но это только первый день.
- поспишь? - Сатору держится на расстоянии минимум в метр. удушливый запах густел как патока, скапливался под потолком и стекал на пол, как лавовая лампа. - Иэйри сейчас придет со снотворным.
Мегуми на него даже не посмотрел, лишь слабо кивнул. вжавшись лицом в измятое одеяло, скрутившись в три погибели от судорог он все еще надеялся уснуть самостоятельно. и с чего он решил, что на этот раз получится, если никогда не получалось.
осенний ветер выдувал скопившееся тепло из помещений, свистел и подкидывал черепицу на крыше. всему этому вторили чужие вопли и стоны. штормило, вой стоял жуткий и страшный. весь кампус техникума замер, все молчали, но мысль у всех была об одном.
- Мегуми, я все понимаю, но три часа ночи...
чужой скулеж был слышен с улицы. Маки толкнула дверь в надежде что она заперта изнутри, но та со скрипом распахнулась. от густого запаха волосы на затылке встали дыбом, даже несмотря на то, что она невосприимчива ни к чьим феромонам.
альфы из клана Зенин любят кичится своими феромонами, но настолько густой концентрации она не видела ни у кого. запах агонии смешивался с жаждой, усталостью и обидой, резал глаза и свербил в горле. Маки прошла в чужую комнату и открыла окно, оставила дверь открытой и встала над чужой постелью.
от Мегуми никогда не было слышно запаха феромонов. у Маки острый нюх, но она только сейчас узнала как он пахнет на самом деле.
она могла бы сказать, что они похожи, но у Маки за всю жизнь не было ни одного гона, да и скрывать свой запах она стала с самого начала, что даже шавки из клана не знали, кто она. для всех они с сестрой были бесполезными бетами, не способными принести клану ни нормального потомства, ни славы в магическом мире от силы техник. лишние голодные рты.
почувствовав свежий воздух, Мегуми немного зашевелился. каждое телодвижение сопровождалось болезненным скулежом. Маки подошла ближе, перевернула силой чужую податливую тушу на спину и оглядела лицо. он все еще глубоко спит, но ввалившиеся глаза распахнуты, отпугивая синюшными закатившимися белками.
губы пересохли, по лицу размазаны слезы и сопли, произвольно вытекающие и никем не вытираемые. жалкое, печальное зрелище. краем одеяла Маки вытерла чужое лицо, переложила бездыханное тело в более приемлемую позу.
повадки у Мегуми сейчас в точности омежьи, но густой запах, который смешался с осенней прохладой, не дает сомневаться в том, что он альфа. повезло, что техникум находится в отдалении, иначе на такого Фушигуро точно могли бы прилипнуть течные омеги или извращенцы-альфы.
конечно, на вряд ли его внешний вид сможет вызвать у кого-то возбуждение. нужно быть на голову повернутым, чтобы этот зловонный живой труп вызвал хоть какое-то чувство, кроме жалости.
Маки закрыла дверь изнутри, когда в комнате стало достаточно свежо, оставила только открытое окно. стоя посреди комнаты она отчужденно наблюдала, как Мегуми чуть придя в себя пытается дотянуться до тумбочки, где стоит вода. бутылка пустая, но тот даже голову не может поднять чтоб это увидеть, по памяти тянется и промазывает. снова приподнимается на локте, ползет по простыням к краю кровати, но от усталости ложится обратно. Маки вытащила из пластиковой упаковки на полу свежую бутылку с водой, открыла и уселась на чужую постель.
берет его безвольного за плечи, держит в полусидячем положении и льет воду в открытый рот. Мегуми почти не реагирует, разве что от холодной воды вытекающей изо рта дергается.
- давай, Фушигуро, пей, - сомкнув чужую челюсть рукой, Маки вливала воду. - глотай.
его как будто парализовало, но одновременно с этим он весь в напряжении. без опоры чужая голова с силой упала обратно на кровать, на мокрую лужу от пролитой воды. Мегуми с силой жмурил глаза, дрожащими руками судорожно тер лицо. видимо, снотворное все еще действует, но тело двигается независимо от разума.
внутри стен их клана много слухов ползало. болезни голубых кровей, какие-то лечились при помощи проклятых амулетов и проклятой энергии, что-то медикаментозно, какие-то подавлялись присутствием феромонов близких родственников. потому все в клане и сидят смирно, рядышком друг с другом, несмотря на общую ненависть.
Маки залезла на чужую постель, снова переложила бездыханного Мегуми, в этот раз к себе на колени. прижала его к себе как младенца, как замерзшего мокрого утопленника. Мегуми обмяк еще сильней, вытянул шею в направлении открытого окна. сам себя же и задушил в своих феромонах.
она давно этого не делала. когда-то она надеялась, что ее особые феромоны можно использовать заместо проклятой энергии, но они никак не действовали на проклятий. зато действовали на людей всех полов: кого-то опьяняли, кого-то отпугивали словно смерть.
тягучий мускус растекся по поверхности кровати, почти что видимый глазу. густой и зловонный как металл крови, как дым мяса горящих заживо, сырая плесневелая земля. Маки удерживала чужую голову рядом со своей грудью в ожидании хоть какой-нибудь реакции.
Мегуми довольно резко отреагировал. попытался выбраться, но в итоге только теснее прижался, уткнув коленки поближе. его руки в судорогах тряслись, обездвиженные и зажатые между их телами. затем он замер, так же резко, как начал шевелится. окончательно обмяк в чужих руках. Маки уложила Мегуми себе на колени и перекрыла поток феромонов.
сейчас Мегуми живое учебное пособие о вреде близкородственных связей, даже несмотря на то, что бастард. муки каждого из рода Зенин собрались в одном человеке. такие муки не оправдывают даже наследования главной техники рода.
Маки дернулась за секунду до того, как дверь в комнату с ударом распахнулась. Годжо-сэнсей, все еще в рабочей форме, всклокоченный, и редкое дело - с раскрытыми глазами. диким взглядом он впился Маки прямо в лоб, светясь в темноте как рентгеновский луч.
- кажется ему так полегче, - только и оправдывается Маки. ей, если честно, насрать кто там что думает, ей не привыкать. только вот Годжо-сэнсей смотрит так, что в дрожь бросает. до сих пор пялится, пытаясь дыру в ней просверлить.
- напугала ты меня, - он трет переносицу сухими пальцами. - я думал ты бета.
Годжо-сэнсей пахнет сейчас иначе. агрессивно, испуганно, но все равно лучше, чем многие альфы. благородный запах, иначе и быть не могло.
- это хорошо, я так и планировала. вообще-то я не скрываю этого, просто мне не нравится мой запах.
- да уж. мне, если честно, тоже, - Маки непроизвольно цокнула. - предупреждай в следующий раз! я думал это нападение!
Годжо-сэнсей уселся на дощатый пол сеней около комнаты Мегуми. судороги того отпустили, и пока феромоны Маки не выветрятся переживать не стоит. произойдет это точно не скоро. Сатору, как огорченный ребенок ковырял доску под своими ногами.
- я почему-то подозревал, что так и будет.
- а мне всегда казалось, что ему свезло больше нашего.
- да, я тоже так думал. но после его первого гона в тринадцать лет все перевернулось с ног на голову. ох, ну и перепугалась тогда Цумики! мы думали он и впрямь умрет.
- рановато для гона.
- да, это и напугало. сколько бы я не таскал его по врачам, все жали плечами и прописывали гормональные подавители, от которых в последствии вреда было бы больше, чем пользы. все последующие разы ему было так плохо, что приходилось подсаживать его на снотворные.
- похожее бывало в клане, но не так масштабно. обычно гон проходит без вреда здоровью, просто его интенсивность выше, восстановление длится дольше.
- не тебе мне рассказывать. клановый инбридинг и у нас бывал, но случай Мегуми переходит все границы. я даже выкупил у Наои за приличную сумму копии медкнижек всей вашей родословной. толку-то? ни-че-го!
видеть Годжо-сэнсея настолько нервным и озабоченным чем-то для Маки в новинку. со стороны кажется, что с Мегуми их почти ничего не связывает, но глупо будет отрицать их связь, возникшую за столько лет.
- Маки, могу я тебя попросить? раз это и впрямь помогло, можешь присмотреть за ним несколько дней? дряхлые черти требуют меня в центре, срать они хотели на обстоятельства.
- ну ладно.
- спасибо. буду должен!
Годжо улизнул так же быстро, как возник в чужой комнате.
большую часть времени на территории техникума стояла абсолютная тишина. вдали иногда были слышны чужие недовольные голоса, но они стихали, словно опомнившиеся шумные посетители в приемном покое. выбыло всего два шамана, а нагрузка возросла в несколько раз. Итадори неоднократно пытались убрать бесконечными непосильными заданиями посылаемыми сверху, но даже без страховки Фушигуро он больше не был уязвим.
Маки пялилась в чужой потолок, слушала как прилипшая к окну цикада свиристела уже битых два часа.
Мегуми ее вылизывал с отчаянием, целиком и полностью. кожу на животе и плечах стягивало от чужой засохшей слюны. он скулит и мычит ей в лобок, пытаясь выесть в ней дыру поглубже. языком собирает всю смазку, слизывает пот с бедер и живота. изможденно он бьется об нее как о последнюю надежду, испивает как из лечебного родника, последней вещи на земле которая могла бы ему помочь. в жадности и отчаянии за погоней к быстрому обезболиванию Мегуми не переставая и не приходя в себя плачет.
любые жидкости, которые могут содержать в себе чужие феромоны он слизывает. возможно подошла бы и слюна, но Маки не хотела с ним целоваться. Мегуми сейчас даже сам рот закрыть не может, а лобызать безвольное тело даже ради благотворительности не хочется. до ужаса податливый, словно совсем без костей. язык еще пока шевелится, да и руки уже более послушные, но все еще бессильные.
Мегуми битые два часа ей лижет, вылизал чуть ли не до крови. его язык уже иссох, неприятно скоблил по коже и плоти, да и у Маки уже упала чувствительность. закончить бы все поскорее, да только и намека на конец нет. невесть откуда в Фушигуро все еще есть энергия, хотя он уже пару дней ничего не ел и почти не пил.
она пихает Мегуми, встает с мятого места и разминает затекшие ноги. простыни всклокочены в невообразимом месиве, даже не понять где какой угол простыни или одеяла. почти сразу Маки без особого труда заваливает его обратно на кровать, садится сверху на лицо.
между чужим ртом и вульвой противно тянет засохшей липкостью, но Маки старается просто двигаться не задумываясь. все равно приходится задумываться о той же силе, с которой она трется, чтобы случайно не сломать Мегуми челюсть или шею. чтобы хоть что-то почувствовать приходится неимоверно ускоряться, и Мегуми под ней мычит, наконец-то хоть какие-то эмоции показывая.
пахучий мускус льется с нее вместе с потом, стекает с подмышек по плечам, мочит без того влажно белье. Маки скользит по чужим губам, трется об острый подбородок, задевает клитором нос. Мегуми слабо держит ее за бедра, его руки дергаются вместе с ее ногами и от этого чувства в голове щелкает чересчур сильно.
тошнота подбирается на одной скорости с оргазмом. чужой запах почти полностью был подавлен ее вонью. в красных кленовых лесах по осени сотнями обезглавливали людей. в храмах вместе с благовонными палочками чернью коптили тела прихожан и священников. скорбящие раскапывали чужие могилы, но сами там и умирали.
проще будет сжечь эту комнату, чем пытаться избавиться от этого зловония.
вжавшись с силой в чужое лицо, Маки закашлялась в подступающей тошноте. после оргазма феромонов в помещении стало так много, что дышать стало тяжко. соскочив с места на трясущихся ногах, Маки завела руку под занавески, открыла окно и уткнулась в щель носом, вдыхая чистый кислород. Мегуми же наконец-то уснул.
- я делала что могла, - Маки только пожимала плечами. - можете осуждать, но это единственный действенный метод.
- да, я тебе очень благодарен. я не осуждал ни в коем разе!
- по вашему лицу не скажешь, - и впрямь, Годжо-сэнсей ходил морщась все это время. она мылась трижды, но мускус отказывался выводиться. кажется, она теперь до конца жизни будет вонять, даже если больше никогда не будет выпускать феромоны. - в любом случае, даже я мало ему подхожу. в силу физиологических особенностей.
- вон оно как? - Сатору не по-доброму хмурится, это видно даже через тканевую маску. - думаешь, вязка бы ему лучше помогла?
- честно? даже думать об этом не хочу.
- да, я тоже.