Об осеннем, семейном и влюбленно-тайном

Жан дописывал первую страницу конспекта по философии, сидя на диване, когда Эрен шумно плюхнулся рядом с ним. Он недовольно поднял голову от тетради. Философствовать Жан любил, но вот переписывать слово в слово материал из презентации казалось ему бессмысленным, поэтому он засел за это дело с трудом и предпочел бы не отвлекаться. Жан показательно громко стукнул пальцем по тачпаду на ноутбуке, переходя на следующий слайд: мол, свали и не отвлекай, я тут, в отличие от тебя, делом занят.

Эрен проигнорировал этот жест, обнял диванную подушку – бежевую, с вышитым на ней букетом цветов – и придвинулся ближе.

– Как поживаешь? – спросил он.

Жан скептически приподнял бровь. Они с друзьями поживали вместе на даче эреновых бабушки и дедушки уже два дня, проводя друг с другом почти все двадцать четыре часа в сутки, так что ничего принципиально нового он бы не сообщил.

– Догадайся с одного раза. Сижу учусь вот. – Жан снова уткнулся в свой компьютер.

– Понятно, – протянул Эрен и тоже глянул на презентацию. – О, Лао-цзы – это интересно. Уже готов сделать свой первый шаг на пути длиной в тысячу ли?

На экране этой цитаты не было. Жан уважительно присвистнул и стал понемногу прикидывать, можно ли припрячь Эрена к выполнению своей домашней работы, раз уж у него, как оказалось, имеется философский дар. Но додумать эту мысль ему не дали: Эрен, видимо, решил перейти к сути. Он лукаво улыбнулся и совершенно будничным тоном спросил:

– А приходи сегодня ко мне в комнату ночью? Я соскучился.

Жан подавил желание зажать этому незадачливому конспиратору рот и провел быстрый анализ ситуации. Все были заняты: Микаса, Саша и Конни играли в "Эрудит" и удивлялись огромному словарному запасу последнего ("Ты хоть раз в жизни это вслух говорил, умник?", возмущалась Саша); чета Йегер помогала им всем по очереди и посмеивалась над молодежью; Армин мыл посуду после ужина, потому что пришла его очередь и потому что в "Эрудит" его не брали. Горизонт был чист.

– Ты дурак? – спросил Жан. – Во-первых, ты с Армином ночуешь. Во-вторых, у тебя же тут слышимость хорошая, даже чересчур. Весь дом в курсе, как вы вчера полночи болтали!

Эрен придвинулся еще ближе.

– С Армином я договорился. С Конни тоже, они сегодня вместе поспят. А насчет слышимости… Ну мы тихонько!

– Ты – и тихонько, ага, – недоверчиво хмыкнул Жан. Но перспектива ночевать с Эреном, конечно, была очень заманчивой. Во-первых, он тоже соскучился: много учебы и катастрофически мало свободной жилплощади. Он даже не мог вспомнить, когда они в последний раз нормально целовались. Не украдкой во дворах, боясь, что засекут, не быстро и мокро в лифте, чтоб успеть до первого этажа, а как положено, с толком и расстановкой. Во-вторых, сентябрь подходил к концу, и с каждым днем становилось все холоднее. Под тонким одеялом к утру Жан начинал стучать зубами, а Эрен мог бы вполне неплохо исполнить роль грелки, этот мистер “да мне не холодно, я и в шортах в магазин сбегаю”. Поэтому заполучить своего горячего – в первую и главную очередь во вполне физическом смысле – парня в кровать было прекрасным решением со всех сторон. Но вот слышимость… Жан колебался.

– Бабушка с дедом на первом этаже, в туалет встают редко, а остальные уже не маленькие и все знают, – продолжил сыпать аргументами Эрен. – Пожалуйста!

И состроил одно из самых умоляющих выражений лица из своего арсенала. Ну точно как кот из "Шрека", еще и глаза зеленющие. А потом быстро оглянулся, поставил подушку вертикально и, спрятавшись за ней, положил горячую ладонь Жану на колено. Легко погладил большим пальцем и явно намеревался продвинуться выше по бедру.

Внутренний конфликт был мигом решен.

– Хорошо, хорошо, приду! – сдался Жан, и Эрен просиял. – Руку убери только, до ночи еще далеко.

Тот фыркнул и отодвинулся на приличное расстояние, не переставая, впрочем, победно улыбаться.

– Но! – Жан вспомнил о своем коварном плане. – Я не пущу тебя в кровать за бесплатно. Что еще ты знаешь о Лао-цзы?

– Как меркантильно, – наигранно скривился Эрен. – Вот от тебя не ожидал. Но на твое счастье я недавно делал про него доклад. У него там просто легендарная история рождения! Его мать вынашивала 81 год, и он родился уже старым, что в принципе логично…

Жан открыл последнюю страницу тетради и принялся с энтузиазмом записывать, надеясь потом блеснуть знаниями на паре. Спустя полчаса Эрен наконец догадался найти файл с докладом на своей электронной почте ("То есть он у тебя все это время под рукой был?!" возмутился Жан, уставший допытываться хотя бы примерного содержания книги "Дао дэ дзин"), и дело пошло быстрее.

К одиннадцати часам вечера окончательно стемнело: летняя легкость ночей ушла, и теперь окна с обратной стороны были будто завешены тяжелой, темной тканью. Из приоткрытой форточки ощутимо тянуло холодом, сыростью и запахом яблок. Именно под предлогом их собирания Эрен и затащил друзей на дачу: год выдался невероятно урожайным, и он бы "откинулся, если б нужно было собирать все одному, пожалуйста, вы же не дадите мне умереть?".

Так что уже два дня они все собирали яблоки по несколько часов, сначала с земли, сортируя хорошие и сгнившие, а потом и с деревьев: большие, сочные, с красными боками. Пахло осенью, и влажной травой, и прелостью давно опавших листьев, и дымом сжигаемых веток с соседнего участка. У Эрена задиралась футболка, оголяя поясницу, когда он наклонялся за очередным яблоком, и Жан очень старался не глазеть. Правда старался, но в итоге яблок в его ведре оказывалось гораздо меньше, чем у остальных, и Армин, который в это время сгребал листья, успел закатить глаза раз десять, подмечая жановы не-взгляды.

Дедушка Эрена тем временем уже принимал свои “ночные” таблетки: значит, собрался идти спать. Здесь все ложись относительно рано, вымотавшись за день. Завтра вечером друзья уезжали в город на электричке, хотя яблок все еще оставалось довольно много, и вроде как поспела слива, а Микаса хотела собрать немного для мамы. Это "немного", конечно, потом обязательно перерастет в "ну возьми еще, милая, мы с дедом столько не съедим". Плавали, знаем: никто еще от бабушек и дедушек без пакетов урожая не уезжал.

Все стали потихоньку готовиться ко сну. Бабушка с дедушкой ушли первые, попросив молодежь сильно не шуметь и убрать сделанные днем котлеты в холодильник. Конни боролся с желанием украсть одну, пока перекладывал их со сковородки в судочек, а Армин расспрашивал его о безоговорочной победе в "Эрудите". Саша с Микасой, пока эти двое мерились словарными запасами, успели занять ванную. Зубы чистили по двое, потому что желающих попасть в единственную ванную комнату на восьмерых человек было много; приходилось как-то оптимизировать процесс. Жан тем временем закончил с философией – вернее, решил, что на сегодня с него хватит, остальное допишет в электричке – и осторожно лег Эрену на колени, как только дверь в спальню четы Йегер закрылась. Чертов тактильный голод. Эрен тут же погладил его по голове, и, если б Жан был котом, он бы замурчал.

Армин улыбнулся и присел рядом – ждать своей очереди в ванную.

– Армин, я все, – громким шепотом сказал Конни от холодильника. – Вымоешь еще сковородку?

Сковородка была большая, с нагаром, в жире и масле от котлет. Армин страдальчески заломил брови.

– Ну нет, – шепотом ответил он, – только не сковородка! И вообще, сейчас уже почти завтра, а завтра очередь Жана.

– Нечестно! – тот резко сел, отказываясь верить в подобное предательство. – Во-первых, сегодня все еще сегодня, а во-вторых, я думал, ты мне друг!

– Друг, конечно. Но, когда дело доходит до сковородки, каждый сам за себя!

Эрен тихо смеялся в кулак, Конни равнодушно следил за ходом спора – какая разница, кто выиграет, он все равно мыл посуду вчера, его этот пригоревший кошмар не коснется.

Из-за двери высунулась Сашина голова с чуть влажной после умывания челкой.

– Давайте, кто там следующий, – сказала она. – Мы ушли. Спокойной ночи!

Потом посмотрела в сторону дивана, ухмыльнулась и добавила:

– Удачи вам, что ли. Жаль, я беруши не взяла!

Конни хихикнул. Жан почти покраснел и хотел дать ей гневную отповедь, но Саша быстро прикрыла дверь и на цыпочках побежала в их с Микасой комнату. Сама Микаса в синей футболке и пижамных шортах зашла на кухню налить себе воды из фильтра.

– Ванная свободна, слышали?

Все синхронно кивнули.

– Кстати, Армин, там сковородка осталась, ты что, не заметил?

Тот закрыл лицо руками и издал полный отчаяния вздох.

– Ладно, оставим на завтра, чтоб сейчас не греметь, – сжалилась Микаса. – Жан следующий же, да?

Армин быстро отнял ладони от лица и глянул на него со злорадной улыбкой, которую даже не попытался спрятать.

– Ну я, я следующий, хорошо, вымою! – сдался Жан. – Идите уже в туалет все!

Эрен тем временем снова придвинулся ближе и обнял его со спины, положив подбородок на плечо. Армин благодарно кивнул другу и поспешил ретироваться, видимо, подумав, что он удерживает Жана от рукоприкладства. Тихо стукнула дверь в ванной, послышался звук воды. Микаса поставила свою чашку в раковину, пожелала всем спокойной ночи и ушла, напоследок глянув на Эрена с Жаном и понимающе улыбнувшись.

– Как в первую брачную ночь нас провожают, ей-богу, – проворчал Эрен.

И поцеловал Жана в изгиб шеи, потерся щекой и сжал его пальцы. Многообещающе так сжал.

– Спасибо, Конни, – искренне сказал Жан, – что согласился временно переехать.

– Да ладно, – фыркнул тот. – Как же я мог друзьям отказать. К тому же, сегодня как бы ваш последний шанс, иначе мы все завтра задохнемся от неразрешенного сексуального напряжения. Так что это скорее был акт спасения!

Вот теперь Жан покраснел.

– Ты!.. Нет никакого напряжения, мы же на даче с кучей людей, ты же не думаешь, что… – но договорить ему опять не дали: шум воды из ванной стих, заскрипели шаги по лестнице на второй этаж. Армин решил не заходить на кухню от греха - и Жана - подальше.

– А все, а я пошел! – оборвал его Конни и побежал к ванной, на пути добавив громким шепотом: – Давайте там, герои-любовники!

Глухо хлопнула дверь, Жан устало откинулся назад, и Эрен обнял его крепче.

– Кошмар, – сказал он. – Неужели надо было от этих всех тоже шифроваться?

– Да нет, – покачал головой Эрен. – Так было бы еще сложнее. К тому же, Армин тогда, наверное, не согласился бы переехать: белье перестилать долго, все такое, а еще мы вчера анализировать "Пиратов Карибского моря: трезубец Посейдона" не закончили.

– Что ж там анализировать, – хмыкнул Жан. – Барбоссу только жалко.

– И нам, конечно, тут мы с Армином сошлись. Но вот эта штука со звездным островом и картой – Армин говорит, что можно было бы сделать правдоподобнее, если…

Если честно, Жана сейчас не очень интересовала звездная карта, трезубцы, Посейдон и даже симпатичный сын Уилла Тернера. Все это можно было обсудить потом. Эрен ненамеренно выдыхал ему в шею, когда говорил, его теплые руки все еще обнимали Жана поперек живота, их бедра соприкасались. Надо было его чем-то отвлечь, пока он не вошел в режим "Нет, ну ты послушай". Жан сполз ниже, чтобы видеть его лицо, - оно получилось перевернутым, конечно, но и так было неплохо – и притянул для поцелуя, оборвав рассуждения про остров с драгоценными камнями, который был сокровищницей и картой одновременно. Эрен взял его лицо в ладони и с энтузиазмом ответил. Огромное, все-таки, упущение, что они не делали этого чаще. Губы у Эрена были сухими после целого дня на улице, во рту – вкус вишневого мармелада, с которым он пил чай после ужина. Жан запустил ему пальцы в волосы.

– Как думаешь, твои бабушка с дедушкой уже спят?

Эрен коротко поцеловал его в губы еще раз, не желая отстраняться.

– Скорее всего, да. Или нет. Все равно, пошли уже.

Сначала на очереди все-таки был туалет. Раз уж все разошлись, они решили воспользоваться роскошью чистить зубы по одному. Эрен чмокнул Жана в висок и ушел первым. Жан притянул колено к груди и принялся внимательно изучать деревянные разводы и темные следы сучков на потолке. Один был похож на планету, окруженную кольцами по типу Сатурна, другой – на мордочку собаки, а разводы напоминали магнитные поля. Он переключился на стены, стараясь скрасить волнительное предвкушение. Наконец Эрен вернулся.

– Я все, – с улыбкой сказал он. – Я наверху подожду, хорошо?

Жан улыбнулся в ответ и кивнул.

В ванной он первым делом оглядел себя в зеркале и решил, что могло быть и хуже. Почистил зубы, чуть не перепутав свою щетку со щеткой Саши, тщательно умылся, взъерошил волосы, чтоб случайно намоченная челка быстрее высохла, потом передумал и пальцами зачесал их обратно. Вспомнил, что оставил пижамную футболку в "своей" комнате, где теперь ночевали Армин и Конни, так что пришлось идти в гостиную доставать чистую из сумки. Жан решил, что так даже лучше: он, конечно, не на свидание собирается, вернее, не совсем на него, но все-таки. Футболка была зеленая, Эрен любил зеленый.

Уходивший последним должен был выключить свет везде, где можно, так что Жан кое-как разгладил складки на футболке – это несильно помогло, конечно, – и пошел на кухню. Он скользнул взглядом по холодильнику с магнитами, один из которых, кстати, он сам привез из Франции, по плите со злосчастной сковородкой, по столу… Взгляд зацепился за салфетницу. Жан подумал и взял небольшую стопочку – лишним точно не будет, учитывая то, чем они там будут заниматься. В груди предвкушающе екнуло.

Он поднялся на второй этаж и выключил светильник над лестницей, стараясь не сильно мандражировать и не комкать взятые с собой салфетки. Эрен встретил его, уже сидя на кровати без футболки – впрочем, без футболки он спал всегда. Подушка с раскладушки была заботливо перетащена на кровать и уложена к стене. Эрен посмотрел на салфетки и скептически поднял бровь.

– А что, ты захочешь потом вниз идти руки мыть? – громким шепотом сказал Жан, возмущенный тем, что его дальновидность не оценили.

– Резонно, – хмыкнул тот и протянул руку. – Иди сюда уже.

Жан хлопнул по последнему выключателю, кинул домашние штаны на стул, по привычке оставшись в футболке, и осторожно дошел до кровати. Эрен на ощупь схватил его запястье, потянул на себя и приглашающе откинул одеяло с другой стороны: знал, что Жану нравилось спать у стены. Кровать почти не скрипнула, это внушало надежду.

– Может, одеялом накроемся? Будет дополнительная звукоизоляция, – предложил Эрен.

– Да сколько там ее, этой изоляции…

Тем не менее, Жан подвинулся ближе и набросил на них обоих одеяло. Получилось неплохо – судя по мигом воцарившейся кромешной темноте, никаких зазоров не осталось. Эрен осторожно коснулся его шеи и провел вниз по груди, будто стараясь поймать пальцами чужое сердцебиение. Жан в свою очередь погладил его запястье и поднялся пальцами дальше: локоть, плечо с крепкими мышцами, – "Еще бы, столько яблок перетаскать", с улыбкой подумал он – шея, горячие щеки. Дыхание ощущалось отчетливее, прикосновения – ярче. Он притянул Эрена к себе, будто спрашивая разрешения, и снова поцеловал; теперь у поцелуя был привкус мятной пасты.

Его рука скользнула Жану на талию, приподняла футболку и легко, кончиками пальцев, спустилась на поясницу. По спине поползли мурашки, поцелуй стал глубже. Эрен чуть прикусил его нижнюю губу, лизнул уголок рта и спустился мокрыми поцелуями к шее. Его ладонь сползла на бедро, огладила внутреннюю сторону – эрогенная зона, нечестный прием. Жан тяжело выдохнул и решил не оставаться в долгу: приподнялся, опираясь на локоть, и с нажимом провел по чужой груди ниже, погладил напряженный живот.

Они слишком давно не оставались наедине, и сейчас никак не могли нацеловаться, беспорядочно шаря руками по всем частям тела, до которых дотягивались.

Под одеялом стало по-настоящему душно, внизу живота – жарко и тесно. Жан еще раз погладил тазовую косточку, забираясь пальцами под резинку трусов. Эрен нетерпеливо цыкнул и разделся окончательно, кидая белье куда-то в изножье кровати. Ворот футболки пропитался потом и неприятно лип к шее. Надо было ее все-таки снять.

Жан не мог видеть, но по звукам и прикосновениям – они лежали близко, дурманяще близко – понимал, что происходит. Эрен облизал ладонь, опустил ее вниз и пару раз провел по своему члену, используя слюну как смазку. Жан рвано выдохнул, тоже опустил руку и переплел пальцы с его, сжал сильнее и с удовлетворением поймал губами тихий стон. Под его рукой было твердо и горячо; голова закружилась то ли от духоты, то ли от близости.

– Давай я… – прошептал он. – Ляг на спину.

Эрен послушался и запрокинул голову, открывая шею. Жан целовал ее и очень старался не кусаться – вдруг останутся следы. Хотя тому бы наверняка понравилось. Кожа под его губами была немного влажной: очевидно, душно было не ему одному. Он спустился к ключицам и ниже, втянул в рот сосок, слегка прикусил. Эрен толкнулся бедрами вверх, и Жан медленно заскользил ладонью по его члену.

– Чуть быстрее, – выдохнул Эрен. Он вообще любил быстро, сильно и горячо, и Жан, разумеется, никогда не мог отказать. Он слегка увеличил темп, опорной рукой сжимая чужое плечо. Пальцы Эрена тем временем зарылись в его волосы, потянули лицо выше, к губам, и тот с энтузиазмом протолкнул язык ему в рот. Теперь его руки гладили жановы плечи, забираясь под чертову футболку, царапали спину. Сердце билось гулко и часто – казалось, на весь дом было слышно. Жан провел большим пальцем по головке, размазывая естественную смазку, потом разжал ладонь и кольцом из большого и указательного пальцев спустился ниже, к основанию, чуть сжал. И второй рукой тут же заткнул Эрену рот, когда тот тихо и низко простонал.

– Цыц! – прошипел Жан, но чуть не повторил его ошибку, когда Эрен стал подло облизывать его пальцы и чувствительные местечки между ними. Внизу живото стало жарче, бедра рефлекторно подались вперед, и Жан одернул ладонь.

– Больше не буду, – прошептал Эрен, хитро улыбаясь, и снова потянулся к его губам.

Рука задвигалась быстрее: пока рот Эрена был занят, нужно было пользоваться моментом. Волосы на лбу пропитались потом. Кажется, одеяло все-таки постепенно сползало на бок, и дышать стало полегче. Жан не выдержал, ненадолго оторвался от чужих губ, снял наконец слегка промокшую от пота футболку и, высунув руку из-под одеяла, швырнул куда-то в направлении стула. Обнаженная и влажная кожа Эрена ощущалась просто восхитительно, и тот, видимо, испытывая схожие чувства, притиснул его к себе вплотную и начал зацеловывать лицо. Щекам стало еще горячее, хотя казалось бы, куда уж дальше. Поцелуи были бы совершенно невинными, если б Эрен параллельно не тянул руку Жана вниз, снова соединяя их ладони на своем члене. 

Он сжал пальцы сильнее, провел вверх, оттягивая кожу и направляя, и довольно выдохнул Жану в губы. Теперь Эрен по сути выполнял главную часть работы сам, и Жан позволил себе отвлечься на покусывание его ключиц. Потом легкими поцелуями спустился ниже, снова облизал сосок и тут же подул на него – ритмичные движения руки сбились. Жан снова подключил зубы: Эрена от этого всегда вело.

Время теперь измерялось тяжелыми вздохами и поцелуями. В Эрене всегда было легко потеряться, и Жан с удовольствием терялся, перестав отличать свое горячее дыхание от чужого. Под одеялом пахло мятной пастой, немного – потом, еще немного – порошком от недавно выстиранных простыней и много – Эреном.

– Жан, – вдруг стонуще прошептал он, снова вскидывая бедра, – Не мог бы ты… Ну, сзади… Я сегодня в душе был и готовился, если что.

Жана от головы до пят прошило горячей волной возбуждения. И стыда, когда он осознал, что ни смазки, ни презервативов у него с собой не было. Он мысленно прошелся по всему содержимому своей сумки, в которой совсем недавно копался – ничего. Видимо, все осталось в "городском" рюкзаке. И почему он не вспомнил и не догадался проверить раньше, черт, так можно было бы хоть в ближайшем поселке купить, и теперь из-за его невнимательности все пойдет коту под хвост. От едкого осознания собственной глупости ладонь выскользнула из-под пальцев Эрена и беспомощно сползла на горячее бедро.

– Прости, – забормотал Жан, – у меня нет даже смазки, прости, правда, я забыл, я покупал, а оно… – настала очередь Эрена затыкать ему рот рукой.

– Нет-нет, ты что, дурак, я не об этом. Да и кровать скрипела бы, наверное, просто… Просто коснись, хорошо?

Жан тихо угукнул и постарался успокоиться. Эрен убрал ладонь, попутно погладил его по щеке и ласково добавил: – И не останавливайся, мать твою.

Насчет матери Жан был не очень согласен, про нее было явно лишнее, но решил не возражать: вернул руку на место, легко провел по члену пару раз – Эрен дернулся и, кажется, закусил ребро ладони, чтоб не застонать снова. Было все еще до ужаса душно и ничего не видно. Жан не выдержал и полностью откинул одеяло.

Он не помнил, когда в последний раз так радовался свежему воздуху. Разгоряченному телу тут же стало прохладно, но оно точно того стоило. После подолеяльной темноты глаза быстро адаптировались, и белого света уличного фонаря как раз хватило на то, чтобы хорошенько все разглядеть.

И в данный момент это "все" для Жана состояло из тяжело дышащего Эрена с прижатой ко рту рукой, капризным изломом бровей и прилипшими к потному лбу волосами. Чувство вины за свою забывчивость пропало совсем. Жан с жадностью смотрел на его запрокинутую голову и открытую шею, на затвердевшие от холода соски и свои руки, оглаживающие его живот и подвздошные косточки, и… Как же красив, засранец. Сердце тяжело стукнулось о ребра. Он убрал руку Эрена с лица и поцеловал глубоко, быстро, чуть ли не отчаянно. Тот подавил какой-то жалобный звук и обеими руками снова притянул Жана к себе – грудь к груди, сердце к сердцу – близко-близко, будто стараясь вдавить в себя или вплавить. Если бы такое было возможно, Жан был бы за. Он был очень даже за, когда, снова разогнувшись, оглаживал эреновы бока чуть влажной от его естественной смазки рукой, прикусывал нижнюю губу и потихоньку размещал колено между его ног, почти садясь на бедро. Последнее совершалось скорее из эгоизма: пока что возможности коснуться себя так, как хотелось, не было, и приходилось создавать трение любым способом.

– Ноги чуть раздвинь, – шепот почему-то прозвучал слишком хрипло; Жан надеялся, что со стороны это не выглядело порнушно-забавно. Видимо, нет: Эрен тут же послушался и отвел колено в сторону, тяжело дыша и сверкая глазами. Чтобы освободить обе руки, Жан сполз ниже, снова коснувшись пахом чужой коленки и тихо охнув. Провел, чуть царапая ногтями, по внутренней стороне бедер и бокам, снова огладил живот и опустил руку ниже; чуть прижал мошонку и медленно с нажимом провел ребром ладони между ягодиц. От изголовья кровати донесся одобрительный выдох. Эрен нетерпеливо подался навстречу.

– Можешь так еще?

Конечно, Жан мог. Слюна мало подходила на роль смазки, но выхода не было, поэтому он, смущенно отвернувшись, растер слюну по ладоням и снова наклонился. Первый палец вошел подозрительно легко, и его снова бросило в жар: уже от мысли о том, что Эрен мог самостоятельно растягивать себя в душе.

– Ты что там, сам?.. – красноречиво начал Жан, но ему почему-то не хватило духа закончить фразу.

Эрен ничего не сказал, только слегка усмехнулся и развел ноги еще шире. Жан сдавленно охнул от усилившегося давления на пах, случайно резче двинул пальцем и получил тихий одобрительный выдох. Нет, это было просто невыносимо. Он прикусил губу, уселся поудобнее и постарался найти темп, двигая кистью под тем же углом.

Слюна быстро высыхала, и Жану приходилось периодически некрасиво плевать на пальцы, но десяток рваных выдохов Эрена спустя ему стало совершенно не до мыслей о том, как это выглядит. Про себя самого думать уже тоже получалось слабо, как и думать в целом – слишком сильно кровь шумела в ушах.

– Пожалуйста, – шептал Эрен, комкая пальцами одеяло, – не останавливайся, не сейчас, вот, так хорошо, да, пожалуйста, я…

Жан, видя, что он на грани, быстро подался вперед, согнулся, по ощущениям, в три погибели, и с силой прикусил внутреннюю сторону его бедра – завтра наверняка будут фиолетовые кровоподтеки. Эрену этого оказалось достаточно: его выломало в спине и чуть ли не подбросило на кровати; раздался тихий стук затылка о ее деревянное изголовье. Он снова вцепился зубами в запястье, шумно и рвано выдыхая через нос.

Одной рукой Жан продолжал водить по его члену, усиливая хватку на головке, а второй немного надавливал на мошонку, будто старался выжать все удовольствие до капли. Света фонаря было достаточно, чтобы разглядеть белесые пятна на животе. Эрен тихо всхлипнул, дернув бедрами в последний раз; его рука расслабленно упала вдоль тела.

– Жан, ты… – тихо выдохнул он.

– Что я?

Должно быть, Жан, мысленно поставивший себе пять с плюсом, и так выглядел слишком самодовольно, поэтому он только фыркнул и закатил глаза.

– Сюда иди, вот что, моя очередь.

Он снова накрыл их одеялом, и Жан только осознал, что его колотит то ли от холода, то ли от возбуждения, то ли от всего сразу. Эрен – теплый, непривычно мягко-ласковый, – притянул его к себе, укладывая рядом, и принялся зацеловывать шею, одновременно оглаживая бока и спуская трусы до колен. Жан выдохнул с облегчением и неловко обнял его в ответ, стараясь держать испачканную руку на расстоянии и просчитывая, как бы добраться до салфеток на полу и не разрушить очарование момента. Но у Эрена, видимо, были другие планы. И очень дурная голова.

Он невесомо провел пальцами от плеча до запястья, осторожно обхватил его и потянул ладонь вниз.

– Подожди, я еще не…

И прежде, чем он успел договорить, этот мистер насмотрелся не пойми чего не пойми на каком порно-сайте сомкнул жановы пальцы на его же члене. Жану потребовалось секунды три, чтобы соединить в голове то, где эти пальцы несколько минут назад были, что они там делали и где они находятся сейчас. Это оказало неожиданно сильный эффект: если бы они были в каком-нибудь аниме, у него из ушей пошел бы пар. Эрен замер ненадолго, наблюдая за его реакцией и, не встретив сопротивления, на пробу провел жановой ладонью, измазанной в слюне и немного – сперме, вверх-вниз, размазывая еще и его естественную смазку.

Жан смог только глубоко вдохнуть – понял, что на время осознания и дышать забыл – и осоловело кивнуть раз пять на “Все хорошо, я могу так?..”

О, Эрен точно мог так. Вот только чуть бы быстрее. Он с жадным намеком толкнулся бедрами, но получил только новую серию тягучих, медленных движений – и легкий поцелуй в губы.

– Давай уже или отпусти, я без тебя справлюсь! – хрипло потребовал Жан.

Эрен смешливо фыркнул ему в губы и наконец перестал издеваться. Жану хватило нескольких быстрых движений: по позвоночнику прокатилось горячее, острое удовольствие, в ушах зашумело; он крепко сжал челюсти, чтобы не издать ни звука, вцепился свободной рукой Эрену в плечо и излился ему в ладонь, зажмурившись до ярких пятен перед глазами.

Как же, черт возьми, хорошо.

Эрен крепче прижал его к себе, и Жан уткнулся влажным лбом ему в плечо, стараясь отдышаться и сформировать хоть одну внятную мысль. Получилось далеко не сразу. Тем временем Эрен все-таки свесился с кровати за салфеткой, вытер свой живот и его ладонь, скомкал ее и кинул на пол к остальным. Прислушались: все было тихо. Насколько вообще могло быть тихо в деревянном доме со всеми этими непонятными скрипами, пощелкиваниями и легкими постукиваниями веток яблони за окном о покрытые сайдингом стены.

– Хорошая все-таки была идея с салфетками, – подал голос он.

– Естественно, – только и смог выдавить из себя Жан.

Помолчали еще.

– Слушай… – снова сказал тот. – А ты не знаешь, где мои трусы?

Жан тихо рассмеялся в чужое плечо.

– Нет, правда, где они?

Он провел быстрый анализ местности пяткой и заключил, что на кровати трусов не было. Двигаться очень сильно не хотелось, так что он в шутку предложил Эрену поспать голым. Эрен задумался.

– Хорошо, – вынес он вердикт, – тогда ты тоже.

Жан запрокинул голову и посмотрел ему в глаза, надеясь, что света с улицы хватит, чтобы разглядеть весь скептицизм.

– Я серьезно, – повторил Эрен. – Трусы снимай! Чего я там не видел.

Строго говоря, в такой темноте и под одеялом он не видел вообще ничего. В принципе, эта идея даже привлекала своей абсурдностью.

Жан хмыкнул и действительно разделся – что ему, жалко, что ли.

Эрен удовлетворенно выдохнул, заворочался и придвинулся еще ближе, устраиваясь поудобнее.

Жан не имел привычки спать голым: прохладно и неприятно. Однако с Эреном это ощущалось по-другому, откровенно и в то же время спокойно. Он погладил чужое запястье и закрыл глаза.

***

Утром трусы обнаружились на полу. Видимо, Эрен вчера забросил их слишком далеко, а потом ногами случайно спихнул с кровати. Жан, возможно, некрасиво, но очень предусмотрительно повесил свои на высокую спинку и теперь чувствовал моральное превосходство. Впрочем, недолго: его футболка валялась рядом с эреновыми трусами  - в темноте он все-таки промазал мимо стула.

На первом этаже разговаривали и звенели посудой; пора было спускаться к завтраку.

Эрен сонно ползал по комнате, пытаясь найти свою одежду и тапочки – все его вещи почему-то оказались равномерно распределены по всей площади. Оживился он только, когда нужно было кинуть Жану футболку в лицо. И проснулся окончательно, когда сам Жан, которому обычно требовалось меньше времени? чтобы прийти в себя, на пороге проворчал “Подъем, подъем”, легонько потряс его за плечи, а затем поднес ладонь к губам и поцеловал еле заметные красноватые следы от зубов.

Когда они спустились на кухню (предварительно зайдя в ванную и уничтожив улики в виде скомканных и уже высохших салфеток), все действительно сидели за столом. Они поздоровались, сделали себе растворимого кофе и сели завтракать, с показным равнодушием игнорируя заговорщические переглядки друзей. Конни прятал ухмылку в чашке чая, Саша старалась на них даже не смотреть, чтобы не выдать себя случайным смешком. Жан украдкой закатил глаза и отпил еще кофе.

Бабушка Эрена размазывала сливовое варенье по творогу и вдруг спросила:

– Слушайте, а вы ночью никаких странных звуков сверху не слышали?

Жан замер, не донеся чашку до рта и не поднимая взгляда от стола. На Эрена он старался не смотреть, чтобы у нее не возникло даже мысли, что они вообще как-то к этому причастны. Разные комнаты же, все дела. Саша с Микасой переглянулись.

– Да нет, ничего не слышала, а что было… – несмело начала Саша. Это было нехорошо, врать она не умела. И тут Армин сказал:

– Ох, вы что, что-то слышали?

Жан все-таки посмотрел на Эрена, мол, это ты его подговорил? Тот дернул плечом: тоже не имел ни малейшего понятия, что Армин задумал.

– Простите, это моя вина, – продолжил он. – Мне снился кошмар, даже не могу четко вспомнить, что там было. Возможно, я говорил во сне.

Жан не удержался и выдохнул с облегчением на грани слышимости.

– Помню только, что было темно и душно, – продолжал Армин, – и я бежал по длинному коридору от чего-то гигантского, у него были такие тонкие длинные руки, вроде человеческие, а вроде и нет, как будто на них не было кожи. Я осознавал, что это все во сне, но никак не мог проснуться…

Все – кроме бабушки и дедушки, конечно, – понимали, что это вранье, но все равно проникались сочувствием. Армин входил в раж. Выражение его лица сделалось отрешенным, а глаза – страшными.

– Я был уверен, что оно скоро догонит меня, потому что вдруг пространство начало сжиматься, и меня потащило назад… А потом все заволокло паром или дымом, и стало нестерпимо жарко и горячо, а я совсем не мог дышать, даже закричать и на помощь позвать не мог. И когда понял, что сейчас умру, может, сгорю, так и не сделав чего-то важного, я наконец проснулся. Вот.

За время рассказа Микаса перестала делать себе бутерброд, Саша не донесла до рта вилку с омлетом, Конни так и не дотянулся до сахара, а Жан с Эреном, кажется, забыли, что это их тут прикрывают, и слушали со всем вниманием.

– Так что простите, пожалуйста, если говорил или вертелся во сне, я не хотел вас разбудить! – закончил Армин с выражением крайнего сожаления.

Всеобщее оцепенение спало, снова зазвенели ложки и вилки.

– Кошмар какой! – бабушка всплеснула руками. – Милый, хочешь, чаю тебе еще налью?

– Не вставайте, я сама, – Микаса взяла чашку Армина в горошек и пошла к чайнику. – Правда, какой жуткий сон… С сахаром сделать?

Армин поблагодарил и кивнул.

– Эрен, а ты-то куда смотрел? – возмущенно спросил дедушка. – Мог бы и разбудить, раз твоему другу было плохо!

Жан сделал еще глоток кофе, пряча непроизвольную усмешку: он-то прекрасно знал, куда вчера смотрел Эрен. Но тот так проникся, что выглядел действительно виноватым.

– Армин, прости! Я слишком крепко спал, наверное, ничего не слышал…

Потом повернулся к бабушке и добавил:

– Должно быть, потому что слишком устал от этих ваших яблок! Ну вот куда нам столько?

Саша доела омлет и поспешила ответить: она, выросшая в деревне, любила всякие дачные штуки и хорошо в них разбиралась.

– Тебе говорили же, что яблоки нельзя на земле оставлять, от них окисляется почва! Потом трава на ней плохо расти будет. Да и разве хорошо тебе ходить по лужайке с гнилыми яблоками, а?

Началась дискуссия по поводу красоты участка, неполезности яблок для земли и полезности для человеческого организма. Микаса с Конни предлагали варианты блюд из яблок – от варенья и пирога до сидра и яблочной настойки. Бабушка с дедушкой шутливо возмущались, мол, еще молоко на губах не обсохло, а уже о настойках рассуждают. Эрен клятвенно обещал им не спиться – по крайней мере раньше времени, – и все смеялись.

Жан аккуратно взял его за руку под столом, потому что вдруг очень захотелось. Эрен тепло глянул на него и переплел их пальцы.