Помещение заливал яркий свет. Полы покрывали алые ковры, а высокие потолки украшала лепнина. Вверх уходили белоснежные мраморные колонны. Резьба по дереву вдоль стен намекала на то, какие баснословные суммы вложили в реконструкцию здания и перепланировки внутренних помещений, чтобы превратить старинный особняк в роскошный театр.
Дазай лениво осматривал вопиющее великолепие фойе. Руки сами собой скользьнули в карманы черных брюк, чисто по привычке: он часто ходил так по городу, только в пальто. Потому сейчас как-то подзабыл, что в парадно-выходной одежде они маленькие.
– Здесь и жить можно, – лениво буркнул парень и покосился на свою спутницу. На лице Фео даже сквозь обычную невозмутимую маску читалось недовольство. Дазай ее проигнорировал: сама проспорила в недавнем пари и надела вечернее платье. Хотя, если будет так дуться, никто из них удовольствия в сегодняшней вылазке в свет не получит.
– Когда-то здесь и жили. Лет двести назад, – отозвалась она негромко.
– Надеюсь, ты не сама хозяев особняка лично застала? – Дазай сделал круглые глаза и рассмеялся. Фео в ответ пронзила его уничижительным взглядом, к чему он остался совершенно равнодушен. Иммунитет, понимаете ли. Сколько раз Чуя его и сжигал взглядами, и пронзал, и обещал все муки ада. Как-то уже не впечатляет. Пусть придумают что-нибудь новенькое.
Тем более, в театре Фео все равно ничего ему не сделает на глазах у кучи народа. Постараться могла бы, но не станет. Они договорились не портить свидание друг другу. По крайней мере, приложить все усилия.
– Только в том случае, если ты в это время воевал за сёгунат Токугава, – невозмутимо парировала девушка.
Дазай на мгновений завис, осмысливая информацию, а после возмутился.
– Эй! Если бы я за него воевал, он бы выиграл!
– Погоди, ты только что доказал, что воевал против сёгуната в эпоху Мэйдзи?
– Не перекручивай мои слова!
Он прекрасно видел, что девушка намеренно выводит его из себя и решил отчасти подыграть. Хотя в какой-то степени замечание, что сторона, за которую он играет, может проиграть, его всё же уязвляла. Самую малость.
Пока они препирались, мимо них прошло немало других зрителей: наряженные не только в красивые платья, но и в вечерние костюмы и даже фраки, скроенные под старину. Вдалеке прозвенел второй звонок, потому Дазай решил пока отложить препирательства.
– Так какие у нас места?
– Амфитеатр, первый ряд, пятнадцатое и шестнадцатое.
Они последовали за остальными, смешавшись с толпой. Какие здесь иногда причудливо одетые люди встречались: будто в другую эпоху заявился в гости. Несколько платьев словно напрямую из девятнадцатого века, такие пышные юбки, половину лестницы занимают. Интересно, на сидение-то дама влезет? Дазай едва удержался от прямого вопроса, и то исключительно потому что одна из них шла прямо впереди. Два пролета изящной лестницы с деревянными отполированными перилами, и вот они наверху. Этаж, на который они поднялись, оформлен в синей гамме. Правда на рассматривание его коридоров времени не хватало, Фео потянула его сразу в зрительный зал, огромный, даже сходу взглядом тоже не охватить. Сцена, конечно, тоже впечатляла размерами, но толку, если ты ничего не рассмотришь?
– Я взяла бинокли.
Они устроились на своих местах, почти четко по центру амфитеатра, в роскошных высоких синих креслах. Можно было купить и билеты дороже, даже в первых рядах, но Дазай не видел особого смысла. Все равно поют, а не танцуют. Главное, чтобы слышно было.
И вообще поход в театр – не его идея.
– Познавать новую культуру очень интересно, – саркастично потянул он. На тяжёлом с виду вишневом занавесе красовалась надпись «Опричник», идущая от проектора наверху.
Фео поправила синее платье, устроившись на сидении рядом с ним, и протянула бинокль, который достала из маленькой сумочки.
– Теперь ты с обстановкой сливаешься, – не выдержал Дазай.
– А тебе стоило надеть тот костюм, который я предлагала. Ты бы выделялся.
Дазай хмыкнул. Ага, красный. Неплохо, конечно, но тогда можно и просто плащ надеть, чего напрягаться. Ну чего она, всё ещё обижается, что проспорила?
– Мне и так хорошо. Только карманы маленькие.
– Ни нож, ни пистолет не положить, – поддержала девушка недовольно. Они понимающе переглянулись. Люди поблизости перешептывались, обсуждали свои обычные дела. Сейчас они с Фео говорили на японском, и время от времени ловили на себе взгляды любопытствующих, впрочем достаточно ленивые.
– Мы договорились, – невозмутимо продолжил Дазай. – Но вообще, почему именно этот спектакль?
– В прошлый раз ты проспорил мне желание, – мягко напомнила девушка, игнорируя прямой вопрос. На бледном лице, едва тронутом косметикой, играла веселая улыбка.
Парень разочарованно застонал. Ничего он не забыл. Скорее чувствовал недовольство. Из всех интересных желаний Достоевская выбрала поход в дурацкий театр, который могла предложить в любой момент. Будто получила бы отказ.
Хотя, будь он не в настроении, точно увильнул бы, как со скучной работы.
– Да-да, знаю…
Прозвенел третий звонок, знаменующий скорое начало спектакля. Пока свет не приглушили, Дазай принялся рассматривать хрустальную огромную люстру. Если та свалится, людей помрёт не меньше пары десятков.
Фео проследила за направлением его взгляда и, словно прочитав его мысли, мягко добавила:
– От осколков умрет ещё дюжина, если помощь вовремя не придёт. Зависит от угла падения ещё.
Дазай молча согласился. Смотря кто и как ее уронит. От этого зависит ущерб и количество жертв. Тема безусловно интересная, но пока нет необходимости её проверять.
Оркестр заиграл, свет приглушили, и Фео предпочла пока закончить разговор. Звучала флейта, ей вторили скрипки и альты. Туда вплеталась виолончель. Подключились духовые. Сам Дазай неплохо играл на скрипке, однако всегда предпочитал быть сам по себе. Определенно слишком сложно вписаться в коллектив.
Через некоторое время поднялся занавес. На сцене двое мужчин в старинных тяжёлых костюмах обсуждали выданье девицы, стоя на помосте деревянного крыльца. Сама девица тайно подслушивала их разговор. Дазай запоздало вспомнил, что забыл попросить у Фео программку, которую девушка предусмотрительно купила внизу на входе, так что теперь происходящее имело для него довольно мало смысла.
Однако он все равно старался сосредоточиться, пусть и не всегда разбирал, о чем поют. Слова местами будто проваливались. Хорошо хоть о субтитрах позаботились, пусть и читать постоянно белые маленькие буковки было непросто.
Время от времени Дазай посматривал на свою спутницу, потому что она его интересовала явно больше оперы.
Фео сложила руки на коленях и смотрела на сцену, однако выглядела скорее невозмутимой и практически не реагировала на перепитии судеб главных героев. Если и испытывала какие-либо эмоции, то не спешила показывать это.
Как Дазай уяснил, главную героиню – черт знает, как её зовут – выдавали за старика. В эту же героиню с детства был влюблен и юноша. Вроде их вообще сватали друг за друга, а после семьи поссорились.
После на какой-то момент он заскучал и чуть ли не задремал и вернулся к повествованию, когда какая-то женщина возле икон пела. Пихнул Фео в бок и попросил пояснить, что происходит. Получил в ответ тычок в бок в ответ и недовольное молчание. Впрочем, мучить его долго не стали и пояснили.
– Это мать Андрея.
Невероятным путем дедуктивного гения Дазай пришел к выводу, что Андрей – как раз тот юноша, в которого влюблена сосватанная за старика девица.
В общих чертах уяснив суть драмы: оставшись без средств к существованию женщина надеется, что хоть сын будет жить нормально, Дазай принялся рассматривать людей внизу. Пусть и в полумраке заметно, в основном все смотрели спектакль, но кто-то и скучал. Кажется, некоторые дремали, уронив голову на плечо соседу или удобно устроившись на сидении.
Правда парень ещё не знал, завидует он им или нет. Не сказать, чтобы ему было откровенно скучно. Само выступление вызывало определенный интерес. Пели красиво, но вот сюжет, конечно, оставлял желать лучшего. Сам концепт оперы в этой стране – в Японии на таких спектаклях бывать ему не приходилось – ему понравился, но вот сам спектакль не слишком.
Когда сцена сменилась, у Дазая появились вопросы.
Хотя изображение пыточной на сцене его позабавило: люди в форме, дыба, старый чан с водой, обитый металлом.
– А это кто?
– Опричники.
Дазай хмыкнул. Кое-что об этом историческом периоде страны он знал, потому теперь копался в голове, отыскивая детали. Может, так удастся понять, какой посыл сюда вложили. Впрочем, по прошествии некоторого времени, пришлось признать поражение. С Фео в плане знаний истории он не мог сравниться.
Даже раздражало. Придется наверстать.
Действие медленно и размеренно продвигалось вперёд. К опричникам пришел Андрей, вступать в их ряды, в обмен на спасение девушки, в которую влюблен, и, судя по тому, что он пел, на месть. Именно отец девушки когда-то разорил его семью.
Если вслушиваться внимательно, то и история становится понятнее.
Идея вроде и неплоха, но поставлено слишком уж старомодно для современного искушённого зрителя. А, возможно, дело ещё и в песнях. Слушать размеренные заунывные песни тяжело. Или дело в том, что он иностранец? Хотя звучит красиво, несомненно.
Фео несколько раз рассматривала костюмы в бинокль. Дазай последовал её примеру, но не то, чтобы его особо заинтересовало обилие искусственных камушков в юбках или на головных уборах. Хотя декорации выполнены интересно. Особенно здорово удался фоновый старинный терем на картине на заднем плане: с башенками, а на искусственном небе время от времени мимо пролетали птицы. Живенько.
Через какое-то время он снова отключился от повествования, потому что заскучал, а голоса слились в фоновый шум. Впрочем, уснуть так и не получилось. Невольно Дазай вслушивался в сильные и громкие голоса со сцены и лениво размышлял, что не особо улавливает глубокий смысл спектакля.
Он даже не сразу заметил, что начался антракт и включился свет. Его Фео пихнула в бок, когда свет включился.
– А? Чего? Разве уже всё?
Девушка фыркнула смешливо.
– А на что это похоже? Конечно нет. Третье действие позже.
Дазай вздохнул. Вероятно, оправдываться, нет смысла, но можно сделать вид.
– Вообще-то я смотрел, – попытался возразить он.
– Я заметила, – в уголках тонких губ пряталась улыбка. Признаться, хотелось поцеловать её, а не вести себя «как подобает». Как бы убедить девушку уйти отсюда, вместо того, чтобы сидеть здесь ещё целое длинное и занудное действие, во время которого не произойдет ничего интересного?
– Да ладно тебе. Я видел, что и ты не смотришь, – выкинул козырь он. На самом деле Фео и впрямь какое-то время сидела с закрытыми глазами. Пусть к театру и питала нежные чувства, похоже нынешняя опера не слишком её впечатлила.
– Я слушаю, – невозмутимо парировала она, немного поменяв позу в кресле: села боком, будто устала. – Голоса красивые.
Дазай демонстративно закатил глаза. И кого девушка пытается обмануть? На него такие глупые доводы не подействуют, и ей об этом прекрасно известно.
– Да нихрена ж не разберёшь. Если субтитры не читать, как бананы в уши вставишь, – он сменил тактику, не надеясь всерьёз на победу, скорее решив слегка выбить ее из морального равновесия.
– Ну, по крайней мере, ругаться по-русски ты научился, – потянула Фео максимально серьёзным тоном. – Небось дурное влияние Коли и Вани.
Дазай только сейчас осознал, что они с какого-то момента перешли на русский. Видимо из-за языка оперы он задумался и автоматики тоже переключился.
– Ну, бывает, – лениво потянул он.
– Как и проблемы со слухом.
– Тогда у тебя тоже. Или ты понимаешь каждое слово?
Девушка в свою очередь отзеркалила его недавнее выражение лица и тоже закатила глаза. Похоже, он попал в цель, и ей тоже непросто было разбирать даже родной язык в оперных песнях.
Похоже, Фео в плохом настроении, потому что театральная постановка, которую она выбрала, оказалась, как минимум не во вкусе их обоих, однако признать подобное ни в какую не позволяет гордость. В первый момент Дазай хотел ее уколоть напрямую, но удержал себя в руках. Девушка либо не спустила бы ему этого, или промолчал бы, однако вечер при этом он добил бы окончательно.
– Не понимаю. Но давай уже досмотрим и пойдем погуляем по вечернему городу. Поищем что-нибудь любопытное? – предложила она намекающе. Сквозь фразы Дазай уловил предложение «погулять по трущобам и половить на живца». Взгляд сам по себе упал на дорогие заколки, которые девушка использовала специально для этого случая. Определенно, она знала, чего хотела.
Ну, как устоять?
– Ладно, давай, – легко согласился Дазай. Потерпеть можно. В конце концов, поют правда хорошо, а декорации красивые. Кто ж виноват, что им не везёт с нормальными свиданиями, и каждый раз, когда они стараются повести себя «правильно», как и нормальные люди, получается нечто подобное.
Фео извинилась и сказала, что на некоторое время уйдет. Дазай остался один и от скуки принялся считать сидения внизу. Сбился на двести семьдесят девятом к её возвращению. Ещё и постоянно приходящие люди сбивали. Зато попросил программку и прочитал краткое содержание. На всякий случай.
На начале второго действия парень всерьез вознамерился уснуть, но проиграл. Теперь сон отказался идти, и парень вынужденно наблюдал как сбежавшую из дома девицу настигает отец, однако ее спаситель Андрей с опричниками успел вовремя и взял под стражу обидчика.
Мать, узнав, что сын стал опричником, проклинает его.
Да, действительно. Вот о чем речь.
– Здесь о неизбежности? – шепотом спросил он. – И неверном выборе?
– Похоже на то, – согласилась девушка. – Но неубедительно выглядит, – проворчал парень. Персонажи выглядят мечущимися. Не поймёшь, что именно хотел сказать постановщик.
На них зашикали люди сзади, и пришлось отложить разговор. Под музыку, медленно плывущую по залу, Дазай уверенно взял её за руку. Их пальцы переплелись.
Когда опера медленно подбиралась к моменту тревожной развязки на пиру в честь свадьбы, внизу, ближе к центральным рядам, наметилось какое-то шевеление.
Дазай выхватил у Фео бинокль и уставился на происходящее. Мужчина в темной одежде размахивал пистолетом. Одной рукой он прижимал к себе бьющуюся в бесплодных попытках вырваться девушку.
Звук выстрела прозвучал инородно в этом месте. Пение сразу прекратилось и, вполне естественно, началась паника. Вокруг преступника образовалось свободное пространство. Зрители бросились врассыпную, актеры за сцену. Кто-то на бегу набирал полицию. На весь зал зазвучали крики. Резко вспыхнул свет, резанув по глазам. Мимо них пробежала женщина, таща за руку девушку-подростка, а следом мужчина во фраке. Правда шикарный котелок к нему уронил вниз прямо на бегу.
Неподалёку верещала девица в шикарном платье. Похоже, все же застряла между сидениями. Дазай хихикнул.
– Похоже, нам не судьба сходить на обычное свидание, – скучающе заметил он, положив локти на перила впереди, и обозревая царящий внизу хаос. Возле дверей ожидаемо образовалось столпотворение. Капельдинеры изо всех сил пытались контролировать ситуацию, однако не преуспели.
– И не говори, – легко согласилась Фео. Её аметистовые глаза весело сверкнули.
Именно в этот момент парень впервые что-то заподозрил. Если так подумать, неизвестно, куда она ходила в антракте и чем занималась.
– Не похоже, что ты расстроилась, – заметил он, отмечая лёгкую полуулыбка.
– Ты в любом случае хотел уйти со второго акта, – напомнила Фео. Дазай не мог не признать её правоту. Места рядом с ними почти опустели. Внизу людей тоже изрядно поубавилось. Зрителей не слишком организованно вывели через двери, однако, похоже, без жертв в давке не обошлось.
– Присоединимся к веселью?
Втискиваться в паникующую толпу и вместе с ней бежать к выходу после такого попросту слишком скучно. Он не мог пропустить такой шанс.
Девушка кивнула и легко поднялась на ноги. Правда на ее лице читалось лёгкое недовольство. Вечернее платье не предназначалось для быстрого бега, потому она неохотно приняла его помощь, чтобы спуститься по лестнице.
Когда они зашли в высокий партер, там практически не осталось людей: только парализованные испугом, непосредственно, участники представления, и единицы храбрецов, пытающиеся разрешить ситуацию миром до приезда полиции.
На ходу Фео ухитрилась все же разорвать платье от низа до колена. Зато теперь могла быстро идти. Дазай скорчил недовольное лицо.
– Оно было красивым.
– Если в следующий раз ты его наденешь, возражать не стану.
Дазай сделал максимально серьезное лицо. Впрочем, почему-то он подумал, что Коля бы без проблем согласился на подобное предложение.
На ходу он вытащил из бинта пару игл, которые доставили немало неприятностей на входе из-за металлодетектора.
–…Она моя! Слышали! Никто не подходит! – мужчина, увиденный сверху, оказался весьма молодым парнем. Хотя одежда и ракурс мешали его как следует рассмотреть. Он продолжал держать девушку и тряс ее как тряпичную куклу.
Неподалёку уже лежала парочка трупов с огнестрелом; скорой можно не торопиться, не поможет.
Фео не спеша обошла нападающего. Решила отвлечь. Ладно. Она облегчит ему задачу.
– Отойди! Эй! Ты чего лезешь?!
Дазай скучающе кинул иглу в руку парню сзади. С обывателями играть скучно, да и смысла нет обычно. Сейчас разве что слегка забавляла ситуация. Действительно, все лучше, чем обычное представление. Правда с первой попытки промазал, преступник увернулся.
– Я хотел ее заполучить! Всегда нужно брать то, что хочется!
Жертва так дергалась в его руках, что, похоже, он ее скоро задушит. Старуха и женщина, из тех, что по каким-то причинам не сбежали, закричали со своих мест. Лучше бы ушли, отвлекают только.
Дазай снова кинул иглу. На сей раз та угодила ровно в цель. Преступник схватился за плечо и выпустил жертву, которая почти сразу же безвольной марионеткой упала на пол.
Ещё одна. Прицелиться, и… Не успел.
Неудачливый захватчик упал сразу следом и заорал, хватаясь за лицо; пистолет покатился по полу, и его аккуратно отодвинули в сторону каблуком. Фео выпрямилась и откинула назад распущенные волосы. Дазай обошел кричащего в конвульсиях человека, чтобы увидеть торчащую в глазу шпильку. Нападающий ещё был жив, но от болевого шока мог только кататься по полу и истошно верещать так, что в ушах сверлило.
– Так нечестно! – проворчал он. Девушка наклонилась к жертве и проверила пульс, спустя мгновение, словно удовлетворившись результатом выпрямилась.
– Добивать будешь? – обратилась она к нему на японском. – Или мне?
– Давай на камень-ножницы-бумага! – вдохновился Дазай. Фео фыркнула, но выставила руку. Их со всех сторон окружали потрясенные и испуганные взгляды. Могли бы и сбежать, раз видят, что угроза миновала. Чего стоять и пялиться?
Он выкинул свой вариант. Первые два раза получилась ничья: оба показали друг другу камень. На третий ножницы, на четвертый девушка, наконец, проиграла с бумагой.
– Твоя взяла, – разочарованно буркнула она и отвернулась, осматривала внутреннее убранство театра и брошенную впопыхах сцену. Даже если оттуда и наблюдают, не разглядеть.
Дазай удовлетворенно развернулся и избавился от человека, который прервал спектакль, а после не спеша собрал иглы. Обывателям хватало мозгов спокойно и тихо сидеть, пока они разбирались. Фео достала свою заколку и вытерла об изнанку платья.
– Идём, пока полиция не приехала? – предложила она.
– А камеры? – Дазай пока прикидывал, стоит ли убирать свидетелей. Но пока все молчали, попрятались за сидениями.
– Я их в антракте отключила, – она пыталась запихнуть окровавленную шпильку обратно в волосы, но в итоге просто приколола криво, чтобы не потерять.
Дазай приобнял ее за плечи и повел к выходу. Их не пытался никто остановить. Самоубийц не нашлось. Как бы не пытались увещевать нападающего пара случайных зрителей, сейчас они правильно оценили риски и хранили гробовое молчание, боясь отправиться следом за сумасшедшим на тот свет. Вот и пусть сидят.
– Так что здесь случилось? – Дазай не мог промолчать. Все же не любил он не знать каких-либо деталей.
– Обычная история. Она ему отказала, а он не смог этого пережить, вот и решил её убить. Но смелости не хватало.
«И тогда ты решила его подтолкнуть».
– Зато теперь «и жили они долго и счастливо», – Дазай усмехнулся. Они смешались с толпой и выскользнули наружу к прибытию полиции.
Разумеется, о них расскажут. И немало лишнего. Стоит подготовиться к погоне. Подумать о последствиях. Он даже шагу не прибавил.
В голове лениво скользили бесполезные мысли. Не гонятся же пока. Может, и обойдётся.
– Так надо думать, какое желание загадываешь. Помнишь, как в спектакле. Принял решение, помни о последствиях. К тому же, разве в трагедиях нет чего-то притягательного? – она смотрела в затянутое тучами небо.
– Твоя правда, – он хмыкнул. Трагедия? Сожаления? Признаться, он иногда сожалел, но чтобы настолько. Впрочем, его «опрометчивые» поступки обычно имели четкий расчёт, потому понять подобных болванов он просто не мог. И ладно, что Фео не задаёт глупых вопросов. Только те, которые интересны им обоим.
Девушка положила голову ему на плечо и задумчиво посмотрела вдаль. К тому времени, как они вышли из театра, успело стемнеть, а до убежища путь неблизкий. Да и в транспорте светиться не стоило. Она обломала каблуки на туфлях, поскольку ходить на них долг – сущая мука, а Дазай накинул ей на плечи пиджак от своего костюма.
– Как думаешь, вычислят?
– Так веселее, – беззаботно отозвалась Фео. Похоже, настроение у неё поднялось.
– Тогда пойдем погуляем, как ты и предлагала?
Она улыбнулась и, приложив палец к губам, увлекла его в переплетение улочек Петербурга. Возможно, с самого начала хотела что-нибудь показать. Или ей в голову пришла очередная идея. Он не возражал. В следующий раз придумает что-нибудь для неё.