Сигрид с самого раннего утра хлопотала по хозяйству. День выдался, как назло непривычно жаркий для скайримских широт, и стоять у очага было невыносимо. От мясной похлёбки шёл ароматный пар, но женщина мечтала оказаться подальше отсюда, и искупаться в прохладной реке. К сожалению, дом требовал её постоянного догляда, а муж скоро вернётся на обед.

Алвор, как единственный кузнец в Ривервуде, неплохо зарабатывал, обеспечивая лесопилку Гердур и всю деревню качественным инструментом, и Сигрид очень гордилась тем, что она его жена. Жалела лишь об одном – боги хоть и даровали им дочь, но никак не хотели даровать сына, который мог бы унаследовать дело Алвора. Из мужчин родственников у кузнеца остался только племянник Хадвар, но тот давно ушёл в Легион и не интересовался кузнечным делом.

Сигрид рукой вытерла пот со лба и вышла из дома на улицу, остановившись в тени крыльца.

Морило. Утомленность даже мешала ясно видеть. Казалось, вся деревня пропахла мясной похлёбкой, аромат которой тянулся из окон дома кузнеца.

Деревенская улочка, как и прежде была погружена в сонную безмятежность – нордам непривычна такая жара и большинство попрятались в домах, спасаясь от зноя. А ведь лето уже подходит к концу! Часть урожая убрана, но вот Магнус решил напомнить, сколь беспощадными могут быть его лучи.

Квелые куры неторопливо рыли когтями сено, со стороны речки летел детский смех. С кузницы, перебивая запах похлебки, донесся крепкий дух раскаленного металла вперемешку с горящим углем.

По дороге брел, закинув на плечо колун, светловолосый плечистый парень Свен.

Сигрид хотела уже вернуться в дом, как вдруг услышала дребезжащий хриплый крик старухи Хильде, матери Свена.

Парень тут же бросился к ней, а Сигрид сбежала с крыльца, чтобы посмотреть, что случилось.

Сутулая старуха в чепце расширившимися от ужаса глазами глядела на небо. Её губы тряслись, а руки мелко дрожали.

– Дракон! – взвизгнула она. – Я видела дракона!

– Мама… ну что на этот раз?

– Дракон! – как обезумевшая повторяла старуха. – Он был чёрный словно ночь и огромный как гора… он…

– Ну вот, – Свен печально вздохнул. – Теперь драконы. Мама, иди в дом, ты просто перегрелась!

Парень увел перепуганную мать в дом, а Сигрид, проводив их взглядом, вернулась на крыльцо. Уже не в первый раз старушка заговаривается. Глядишь, и зиму не переживёт, стала слаба здоровьем и умом.

С кузницы на ее крик даже Алвор выглянул. Стащил с ладоней рукавицы и почесал в затылке. Потом вгляделся куда–то вдаль, на дорогу, обернулся и заметил жену на крыльце.

– Сигрид, иди в дом! Быстро! – приказал кузнец. Именно приказал, потому что с таким суровым тоном Сигрид, как мудрая жена, спорить ни за что бы не стала.

Только в дверях она замешкала – дочка, их умница Дорти, все ещё где-то гуляет.

Сигрид испуганно посмотрела на дорогу – в мареве появлялись два темно красных пятна. Солдаты? Легионеры? Не к добру это.

– Дорти! – закричала женщина, что было голоса. – Быстро домой!

Девочка появилась из-за угла с цветком чертополоха, зажатым в руке. Дочь таращилась на Сигрид, извиняясь взглядом, наверное, подумала, что мама на неё за что–то сердится.

Но жена кузнеца только завела ребёнка в дом, прикрывая собой, как наседка цыпленка, а сама, войдя внутрь, остановилась за дверью, приложив к ней ухо. Она не рассчитывала узнать все, что происходит, но надеялась услышать хотя бы обрывки разговоров. Ведь все владение, возглавляемое ярлом Балгруфом, до сих пор не приняло ни стороны Империи, ни позиции мятежников.

– Мама, что случилось? – пролепетала Дорти, видя состояние не на шутку встревоженной матери.

– Тише, детка. Спрячься пока внизу, – Сигрид сверкнула глазами, давая понять девочке, что дело серьёзное.

Дорти возражать не стала – помчалась на нижний этаж.

Сигрид недвижимо замерла у двери, вслушиваясь в голоса. Муж с кем-то разговаривал и его тон становился, то взволнованным, то насмешливым.

На крыльце вдруг раздались шаги, и Сигрид отпрянула от двери, успев занять место у очага и схватить черпак, которым до этого помешивала похлебку.

Дверь широко открылась, впуская незваных гостей.

– Хадвар? – обомлела Сигрид.

Перепачканный сажей легионер вымученно улыбнулся. Сразу за ним вошёл кузнец, а следом, замыкая шествие, внутрь юркнула тень. Маленькая девочка в кожаном капюшоне?

Женщина присмотрелась, немея от ужаса, но перевела взгляд на родственника.

– Боги, – сказала она на выдохе, – Хадвар, что с тобой случилось?

Тот выглядел, мягко говоря, потрепанным. Обгоревшая местами амуниция, следы неизвестно чьей крови, грязь и запахи сажи и пота.

Снизу прибежала Дорти и остановилась на лестнице, высунувшись из-за перил.

Сигрид строго посмотрела на дочь, но ничего не сказала. Обычаи нордского гостеприимства обязывали её накормить гостей.

– Проходите скорее… – Алвор торопил всех.

Хадвар занял место за столом, а девочка-тень скользнула влево мимо хозяйки и остановилась в углу у шкафа с посудой.

Сигрид растерялась и не знала, за что хвататься, то ли на стол накрывать, то ли сначала узнать, в чем все-таки дело.

– Итак, расскажи по порядку, – заговорил Алвор, обращаясь к племяннику. – Что случилось?

– Мы конвоировали мятежников в Хелген, когда на нас напал… дракон.

– Дракон? А ты часом не пьян? – густые брови кузнеца поползли на лоб.

Сердце Сигрид бешено колотилось в груди. Женщина сжала в руке черпак, и деревяшка еле слышно хрустнула, грозя переломиться пополам.

– Муж, – бледнея, выдохнула Сигрид, – Дай ему рассказать.

Хадвар рассказывал быстро, сбивчиво, девочка-тень в уголке молчала. Жена кузнеца как в тумане расставляла на стол тарелки, накладывала в них еду, а в ушах далекими громовыми раскатами, предвещающими яростную бурю, раздавались слова:

Хелген уничтожен…

Дракон...

Ульфрик сбежал...

Никто больше не спасся...

Эхом из воспоминаний доносились крики старухи Хильде.

– Эй, а ты кто такая? – обратился к молчаливой девушке Алвор, выслушав племянника и размазав пот по лбу. Широкое лицо кузнеца покрылось грязными разводами.

– Она из наших, из боевых магов. Она мне жизнь спасла… – ответил за незнакомку Хадвар.

– Я – Грейс. Грейс Виернис, – тихо заговорила девушка. Именно в этот момент Сигрид заметила небольшого чёрного паука на стене, позади Грейс. Все нутро женщины сжалось от отвращения и страха перед крошечной, казалось бы, букашкой. Жена кузнеца сдержала эмоции и снова обратила взгляд к Грейс. Девушка неохотно, сухо, цедя из себя слова, рассказала, что служила в Легионе, под началом боевого мага Ториаса уже три года.

Сигрид решила, что скупая манера бретонки говорить связана исключительно с пережитым ужасом, но никак не с качеством поданной еды, к которой та и не думала притрагиваться. Иногда люди вообще теряют дар речи, выдержав суровые испытания, не говоря уже о полной потере аппетита. Вон у бедняжки на лице даже кровавые разводы остались.

Но было и ещё что-то. Подозрение к ней, и этот дурацкий черный паучок на стене, которого изо всех сил хотелось прихлопнуть черпаком с размаху, да девушка не давала подойти.

– Друг Хадвара – мой друг, – улыбался кузнец, тепло глядя на малышку Грейс. Будь здесь какая-нибудь другая женщина, Сигрид давно бы высказала мужу все, что думает. Но приревновать к девушке не получалось. Она была такой маленькой, такой несчастной, что при взгляде вызывала только жалость и умиление, от которого почему то сразу бросало в дрожь.

– Можешь рассчитывать на нашу помощь.

– Спасибо. Но нет, – вновь еле слышно ответила Грейс. – Я не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Нужно вернуться в Легион.

– Но нам бы пригодилась твоя помощь! Передать ярлу Балгруфу послание! Пусть он пришлёт стражу в Ривервуд!

– Но…

– А я с рассветом отправлюсь в Солитьюд к генералу Туллию, – подхватил Хадвар. – Сообщу ему, что ты осталась помочь. А вернёшься в Легион, как только сможешь? Как тебе?

Сигрид обратила внимание на странные речи легионера. Он будто бы убеждал Грейс в правильности этого решения. Или хотел от неё отделаться. Ведь логично, что солдат Виернис все ещё на службе, и поэтому её долг сообщить командиру о произошедшем. Такой же долг, как у Хадвара. Они должны были пойти вместе, но Сигрид не могла не заметить, что Хадвар избегает смотреть на Грейс. И это далеко не стеснение влюбленного юноши.

Это…

Страх?

Перед этой милой девушкой?

«Боевой маг имперского легиона», – вспомнилось Сигрид. Ну, конечно. Хадвар магов с детства недолюбливал. Говорил, что они сражаются нечестно. Может, причина его страха кроется именно в этом?

– Я помогу вам. Доставлю послание ярлу Балгруфу, – тихо отозвалась девушка.

– Спасибо! Если нужна помощь, обращайся. Помогу всем, чем смогу, – Алвор улыбнулся, но в этот раз вымученно, словно через силу, и его жена не поняла причины такой резкой перемены. Лишь сделав шаг ближе к столу, к девушке, она вдруг уловила запах, который сложно было описать, но и перепутать ни с чем невозможно.

Запах чего-то, начавшего разлагаться. Влаги и перегноя. Того запаха, в котором живут улитки, черви и мокрицы.

Сигрид шмыгнула носом, подумав, что ей просто мерещится. Может, из-за жары испортились овощи? Но этот запах исходил именно от девушки. От паука за её спиной, которого все сильней хотелось раздавить, размазать по стене, чтобы останки впитались в доски. Чтобы от его – или от её – пребывания здесь не осталось и следа.

Женщина ощущала замешательство. Волнение и отвращение сплелись в груди в узел. От этого Сигрид начало казаться, будто она блуждает в кромешной тьме, среди невидимых трупов и безмолвных, непрестанно шебуршащих многочисленными лапками насекомых.

И это в её собственном доме!

Все за столом притихли. Грейс осмотрелась с улыбкой. Нежной, и в то же время мерзкой.

– Я не хотела тревожить вас. Просто… магия, моя магия… непривычна для большинства людей. Поэтому, в дорогу мне ничего не нужно, – шептала она, сгущая вдруг наставшую в доме тьму.

– Что ты имеешь в виду? – проворчал кузнец.

– Это непросто объяснить. Таков мой дар, – Грейс пожала плечами и продолжила сидеть за столом прямо и неподвижно. – Пока у меня есть силы, мне не стоит задерживаться здесь.

– Силы? – Хадвар в недоумении взглянул на спасшую его жизнь "подругу".

– Расскажите мне, как добраться отсюда до Вайтрана, и мне не помешает чистая одежда, – улыбка мага имперского Легиона стала невинной и кроткой. Вся мерзость из неё будто растворилась в одночасье, а странная магия, о которой говорила Грейс, рассеялась. Сигрид, наконец, смогла её хорошенько разглядеть.

Обычная с виду девчонка. Русые блестящие волосы на плечах, вьются из под капюшона, который Грейс почему-то не сняла. Круглое лицо, очень выразительный взгляд. Черты аристократки – ни следа фермерского или солдатского загара – болезненная, даже мертвенная бледность.

Сигрид сразу направилась вниз. Оглядела нижний этаж, где не нашла дочку. Дорти спряталась позади деревянной стойки, на которой Алвор раскладывал изготовленный им инструмент и оружие. Девочка сидела в уголке и крутила в пальцах железную стрелу, неотрывно, как завороженная, смотря на наконечник.

Жена кузнеца заглянула в комод, где лежало её старое платье. Она давно раздалась в талии и перестала влезать в него, но не выкидывала и не думала перешивать – дочь подрастёт и хорошая одежда будет ей впору.

И на Грейс тоже будет в самый раз.

– Дорти, почему ты ушла?

– Не знаю, – девочка даже не подняла глаз на мать. – Противно. Пусть все уйдут.

– Потерпи, милая. Уйдут, но чуть позже, – Сигрид наспех сложила платье. Больше скомкала в руках и пошла наверх.

Алвор объяснял Грейс, как добраться до Вайтрана, Хадвар за обе щеки уплетал мясную похлебку и отламывал хлеб.

– Грейс, если хочешь переодеться, чтобы не привлекать внимания… – начала Сигрид, намекая на то, что доспехи Легиона могут вызвать подозрения, и вспомнила про испуганную дочь, но договорила. – Можешь внизу снять броню и взять это платье.

– О, – бретонка обернулась. – Чудесное платье. Спасибо вам!

Жена кузнеца отдала ей одежду, и Грейс торопливо ушла вниз. Хадвар доел похлебку и взглянул на дядю несколько неуверенно.

– Где ты её нашёл? – уперев руки в бока, спросила Сигрид. Она говорила шёпотом, но таким строгим, что растерялся даже муж.

– Она своя, – пробубнил Хадвар и перехватил удивлённый взгляд тетки. – Да, и такие бывают в Легионе. Она служила… в пыточных, под началом тамошнего мастера. Слухи всякие ходили о ней, но я кое-что точно знаю. Она родом из Сиродила, но была приемным ребёнком. Кем были её настоящие родители, неизвестно. И ей давно не шестнадцать, просто выглядит так, – голос Хадвара превратился в неразборчивое бормотание. – И она явно изучала какую-то черную магию...

Сигрид охнула, но это все объясняло. Тут же снизу раздался крик Дорти, и у женщины сердце оборвалось. Она кинулась вниз, спотыкаясь, едва не упала на лестнице, но смогла устоять, ухватившись за перила. Она готова была задушить Грейс голыми руками, если та хоть пальцем тронула её дочь.

Но Грейс стояла, раздетая, прижимая к себе платье, а рыдающая навзрыд Дорти бежала к матери с окровавленной рукой. На полу валялась стрела.

– Мама! – прокричала Дорти. – Я поранилась!

– Сама? – грозный взгляд Сигрид пронзал выглядящую растерянной бретонку. На лестнице застыли Хадвар и Алвор.

– Как? – кузнец мешкал на лестнице, как и его племянник.

– Я… – всхлипнула девочка. – Не знаю. Как будто… захотелось… попробовать…

– Чего? – недоумевала Сигрид, обнимая дочь.

– Какая я… на вкус.

***

На закате в доме кузнеца все утихло. Рану Дорти мать промыла и перевязала, да и царапина оказалась совсем неглубокая. Однако зелье Сигрид на всякий случай держала при себе.

Грейс спешно покинула Ривервуд, вусмерть уставший Хадвар ворочался и постанывал во сне. Шкура, которой он укрылся, сползла на пол, но Сигрид и не думала поднимать. И так жарко.

Она вышла на двор. Подышать воздухом. Свежим, не пахнущим смертью и чёрной магией. Послушать унылые песни, не такой уж и спятившей старухи Хильде. Понятно, от кого её сын унаследовал голос.

Алвор ушёл в кузницу – лесной эльф Фендал попросил заточить колун.

Сигрид, стоя на крыльце, вдруг заметила ползущего к ней паука. Жирного, чёрного, блестящего, как масляная капля. Членистоногое перебирало лапками, спешило по своим маленьким делам, но сапог Сигрид прервал его путь, вдавив пузатое тельце в доски.

Она подвигала ногой, чтобы убедиться, что паук убит. Продолжала растирать, пока от него не останется лишь чёрное бесформенное пятно.

Но когда убрала сапог, оказалось, что никакого паука не было. Лишь чистая светло-серая доска крыльца.

– Проклятье, – прошипела Сигрид, возвращаясь в дом.

На кухонном столе, подобрав к себе лапки, сидел чёрный паук, блестящий, как масляная капля...