Вечером, когда родители снеговика вернулись, Карен, Савелий и Алфёдов сидели втроём на кухне и обсуждали дальнейшее развитие жизни котёнка, который в это время сидел у снеговика на коленях и тихонько посапывал. Технарь сидел напротив своих родителей и чувствовал себя маленьким ребёнком, которого отчитывают за оплошность. На столе стояли кружки с чаем, окна были зашторены, только тёплый свет от люстры освещал помещение. Обстановка была немного напряжённой. Глаза снеговика бегали по всей кухне и никогда не задерживались на его родителях. Решение оставить у себя кота было определённо поспешным, но Технарь не мог поступить иначе, слишком жалко выглядел Семён в тот момент, а его возможная будущая судьба пугала.

Родители Алфёдова, увидев кота, были, мягко говоря, в шоке. Конечно, им тоже приглянулось это милое животное, но им очень не хотелось иметь проблемы с законом. Алфёдов это понимал, но отдавать Семёна он явно не хотел.

— Мам, это слишком жестоко по отношению к этим беззащитным существам, — восклицал Алфёдов на предложение отдать котёнка государству. — ты бы смогла сама отдать невинное существо на настоящее растерзание? Они же на них ставят различные эксперименты, заставляя страдать. Это самое настоящее живодёрство!

— Афёш, мне самой жалко это создание, но, к сожалению, мы не можем просто взять и оставить его здесь. Ему нужна еда, лекарства и различные вещи, а купить их можно только предъявив лицензию на хранение животного у себя. — робко отвечала Карен своему сыну. Ей правда было жалко Семёна, но разум она ставила выше чувств.

Повисло неловкое молчание, мама Алфёдова была права, Алфёдов это прекрасно понимал, но всё равно всеми силами пытался придумать что-либо. Оформить лицензию почти легко, а объяснить откуда у них уже есть животное намного труднее.

Пока молчал только Савелий. Мужчина со светлыми короткими волосами, карими глазами, одетый в рубашку с вязаным бежевым жилетом, сидел и тщательно что-то раздумывал, смотря на поверхность стола. Он такой же человек, как и Карен. Семья их была удивительна только тем, что у двух людей есть сын, который являлся гибридом снеговика и человека. Поразительно.

Савелий тяжко вздыхает, кажется, решение ему даётся тяжело. Он берёт кружку, делает несколько глотков чая, ставит кружку и складывает руки в замок.

— Алфёдов, ты же сам понимаешь, что твоя мама права. Ты уже не маленький и знаешь, что мир бывает жесток и присутствие его, — Савелий указал рукой на Семёна. — может принести бед.

— Я могу поговорить с Пугодом и спросить можно ли что-то сделать. К примеру, оформить лицензию на него сразу же, сделать вид будто его не было здесь ранее. — Алфёдов приуныл от предложений родителей, но свою позицию продолжал отстаивать. — Я совсем не хочу его отдавать…

Родители снеговика вздохнули и взглянули друг на друга. Они были согласны, что ставить эксперименты над животными аморально, но и оставлять котёнка без лицензии на его проживание ни в коем случае нельзя. Карен жалобно смотрела в лицо своего мужа и как будто в её взгляде читалась просьба о помощи, просьба о нахождении решения. Савелий сам не мог просто взять и отдать невинное существо на пытки, поэтому правильное решение было ужасно трудно принять. Если они позволят так просто погибнуть котёнку от экспериментов, то он не простит себя за то, что поступил так жестоко.

— Хорошо, поговори с Пугодом, он человек хороший, понимающий, может поможет найти решение из этой ситуации. — Савелий замолкает на пару секунд, но потом продолжает с лёгкой улыбкой. — нам тоже приглянулся твой Семён.

Алфёдов после слов отца будто засиял, он взял рукой Семёна, прижал к себе, ярко улыбаясь, и несколько раз произнёс «спасибо». Конечно, радоваться пока рано, но то, что родители согласны оставить кота у себя, уже невероятно воодушевляло и заставляло улыбаться.

Снеговик было хотел рассказать о письме, которое получил сегодня, но вспомнил, что разглашать информацию об этом ни в коем случае нельзя. Алфёдову хотелось зашить себе рот, иначе бы тотчас всё разболтал. Небольшая обида проскользнула внутри у снеговика. Чего там такого, что нельзя даже родителям рассказать.

Оставшийся вечер семья провела под разговоры на различные темы. Начали с того, как провели день Карен и Савелий, а закончили бурным обсуждением того, какой предмет в школе был самым интересным. Алфёдов, к слову, больше всех спорил и утверждал, что инженерная графика и материаловедение лучшие предметы, что когда-либо у него были.

Позже они разошлись по комнатам, предварительно пожелав друг другу спокойной ночи. Алфёдов прихватил с собой Семёна, выделил ему подушку около себя и уложил на неё кота. Технарь переоделся и лёг на кровать, повернувшись лицом к подушке, где хорошо устроился Сёма. Удивительно, но кот вёл себя тихо всё время, пока находился в доме. Большую часть времени он спал, что облегчало приглядывание за ним.

Снеговик улыбнулся своему новому другу и прикрыл глаза. Возможно, не всё так плохо, как кажется.

***

Будильник разбудил своим звоном не только Алфёдова, но и кота, который от громкого звука забавно подскочил. Сегодня обошлось без снов, будто Технарь и не спал вовсе, однако усталости он не чувствовал. Снеговик посмотрел на время, на часах было показано двенадцать часов дня. Можно не слишком торопиться и спокойно собираться. Технарь так и сделал. Он лениво встал и посмотрел в окно. На улице было необыкновенно светло, это было необычно как для города снеговика, так и для сезона года в принципе.

По улицам уже ходило огромное количество существ, что заставило снеговика немного засмотреться на них. Дом Алфёдова располагался на первом этаже, поэтому он мог разглядеть граждан поближе. Лица у многих серьёзные, некоторые даже нахмуренные, однако есть и те, кто улыбался и смеялся вместе с другими. Пока снеговик разглядывал существ, он невольно улыбнулся, так как такое разнообразие видов в его государстве поражало и восхищало. А ведь все они ходят с различными идеями и навыками, абсолютно все различаются почти по каждому признаку, все живут свою жизнь и строят судьбу.

Снеговик отошёл от окна и открыл шкаф. Он надел привычную белую рубашку, не застёгивая последнюю верхнюю пуговицу, тёмно-синий жилет с нашивкой и такие же тёмно-синие брюки. Такой наряд Технарь надевает чаще всего, когда ходит в здание Изобретений. Приятный, но официальный вид, который подходит ко многим ситуациям.

В голове был рой мыслей и рассуждений насчёт того, что ждёт снеговика далее. Внутри что-то приятно щекотало, а тело немного трясло. Не совсем приятные ощущения, однако всё это вызвано радостью и предвкушением от предстоящей встречи. Они по телу разливаются лёгким теплом, которое никак не вредит снеговику. Технарь давно такого не ощущал, отчего ему было в три раза лучше, чем от обычной радости.

Одевшись, Технарь аккуратно берёт протез со стола, заваленного чертежами, и надевает его на руку. Напрягает мышцы культи, отчего протез начинает двигаться. «Машина» в норме — значит приготовления закончены.

Алфёдов посмотрел на кота, который всё это время наблюдал за тем, как снеговик ходил по комнате, и мягко улыбнулся. Новый друг — всегда хорошо, особенно такой мягкий. Технарь тихонько погладил его по голове, на что получил тихое урчание. Это вызывало в Алфёдове умиление, отчего он склонил в голову в бок.

Несмотря на нежности с котом, необходимо было поесть перед выходом. Снеговик отправился на кухню. В помещении никого не было, неясно почему, однако он не придал этому большого значения. Алфёдов расправил шторы, открыл окно и шкафчик, где находился чай. Для совсем быстрого приготовления холодного чая нужно просто вскипятить воду, заварить обычный чай и ждать, пока тот остынет, занимает это не слишком много времени. Технарь делал всё по порядку и в рукавичках, чтобы случайно не обжечься. Пока вода остывает, снеговик достаёт хлеб и колбасу. Нарезает их и кладëт на стол. Рядом с едой оказалась газета, которую снеговик решил прочитать.

В газете не было чего-то столь интересного, что могло бы заинтересовать снеговика, отчего, пробежавшись по заголовкам и немного прочитав несколько статей о улучшениях механики в городе, он отложил бумагу обратно на стол.

Алфёдов осторожно прикоснулся к кружке, при этом сильно нахмурив брови. Чай в ней остыл, можно было пить. Снеговик расслабился и взял полной хваткой кружку с напитком и с огромным удовольствием отпил. Если бы не случай в детстве Технаря, когда он, не зная, что может произойти, взял кружку с тёплым чаем и немного отпил его, то он бы не нервничал от прикосновений к сосудам с жидкостью. Алфёдов от воспоминаний хмыкнул, приподнимая уголок губ. Карен весь дом на уши подняла, увидев своего сына в болезненном состоянии от излишнего тепла. Ситуация страшная, однако стоит заметить, что это происходило в детстве снеговика, а с тех пор прошло, ни много ни мало, около двадцати лет. У Алфёдова за это время окреп организм, который вырабатывал иммунитет к высоким температурам. Полностью избавиться от проблем с таянием он не мог, но и такой ход событий его радовал. Главное, что не умирает от каждого прикосновения, а остальное можно и пережить.

Алфёдов ел неспеша, иногда поглядывая на часы. Его мама очень любила коллекционировать часы, и самые лучшие из них висели на кухне над семейной фотографией. Они были в виде металлического цветка, где по середине находился циферблат со стрелками. Лепестков у цветка было много и все они были с разными узорами, покрытые позолотой. Алфёдов, что в детстве, что сейчас засматривается на эти часы с восхищением, подмечая новые детали, на которые ранее не обращал внимания. Порой этим деталям он придавал значения. К примеру, на самом верхнем лепестке часов есть два завитка, направленные друг к другу, снеговик считает, что этот узор похож на его родителей. Они разные и крутятся в своих делах сами, однако всегда вместе и живут душа в душу уже много лет.

Говоря про родителей, нельзя не рассказать о Савелии, отце Алфёдова. Он — полная противоположность Карен. Савелий не любит часы, поэтому в его кабинете они отсутствуют, а на их месте находятся шестерёнки, которые как будто собраны в один механизм. Снеговик всегда подмечал, что выглядит это совсем не плохо, даже уникально, однако сам не жаловал видеть у себя это. Если говорить о смысле, что вкладывал мужчина в эти «узоры» шестерёнками, то он утверждал, что это его работы. Все они связаны между собой и ведут большую цепочку механизма, из которого, если завести, получится сам Савелий. Такой взгляд на свои творения удивляет Технаря по сей день. Подобной гармонии в себе и в своих работах явно можно позавидовать.

Закончив завтракать, Алфёдов встаёт со стула и потягивается, разминаясь. Он легко споласкивает кружку. После, направляется обратно в комнату и собирает в сумку всё необходимое. Паспорт, ручка, блокнот, «Снежок», лёд и письмо. Ничего более ему не должно понадобиться.

Времени ещё достаточно. До встречи ещё сорок минут, но снеговик принимает решение выйти заранее и, если что, подождать в холле. Приходить рано принято у них, поэтому возможно его примут даже раньше.

Потрепав Семёна и оставив записку родителям, в которой написал о просьбе покормить кота, Алфёдов вышел.

На улице сегодня ясная погода, однако как-то неестественно прохладно для города Технаря. Алфёдов от непонимания нахмуривается, однако не придаёт большого значения и двигается вперёд, к зданию Изобретений. Шагает он легко и будто бы воздушно, словно идёт по мягкой тропинке, а не по твёрдому асфальту.

Всё же снеговик задумался об изменении температуры. Она стала для него немного комфортнее, однако было непонятно, от чего произошли такие изменения? Алфёдов оглядел прохожих, которые, судя по всему, не заметили разницы. Для них, возможно, ничего не изменилось, но для него температура сильно изменилась.

«Это немного настораживает, я не помню, чтобы такое происходило ранее». — пролетело в голове у Алфёдова, пока тот шёл, рассматривая окружающих.

Перед ним вновь возникло большое привычное здание. Алфёдов останавливается и вздыхает. Каждый поход сюда даётся трудно, как бы снеговик это ни отрицал. Но сейчас всё было по-другому, его вызвали для совершенно нового дела, с которым он не работал ранее. Неизведанность будоражила и вводила в некий экстаз, от которого сложно избавиться. Это чувство заставляло уходить в большие мечтания и рассуждения. Даже взрослым это присуще, хотя, когда Алфёдов был помладше, он в этом сомневался. Казалось, что взрослая жизнь — это сплошная работа, хотя никаких поводов для таких мыслей не было. Его родители всегда проводят время весело и подают такой пример своему сыну.

Заранее достав письмо, Технарь решается зайти. Привычная охрана, что осматривает посетителей. Алфёдов показывает охраннику марку на обратной стороне письма, на что тот удивлённо вскидывает брови и говорит: «Здравствуйте, Алфёдов, пройдёмте за мной».

Охранник повёл его в совершенно противоположную от кабинета Пугода сторону, туда, где снеговик ранее не был. Коридоры здесь окрашены в серый, что сильно выбивалось из общего стиля здания. Даже двери выглядят иначе, они все смотрятся так, будто никто и никогда их не трогал. Только таблички на дверях выдают, что кто-то там может находиться. Ручки тоже были необычные, у каждой двери своя, собственным цветом и даже формой. Пока Алфёдов с охранником шли, снеговик успел приметить ручку в виде шестерёнки. Технарю показалось это не совсем удобным.

Кроме дверей, в коридорах больше ничего не было. Если в других частях здания присутствуют хоть какие-то растения, картины, книжные полки, диваны и всякое подобное, то здесь абсолютное ничего. Некое одиночество в коридорах давило на проходящих в нём людей.

Они останавливаются перед тёмной дубовой дверью с серебряной, немного выгнутой ручкой. На табличке написано «Moddychat». Ранее Алфёдов ничего не слышал об этой личности. К тревоге медленно приходил чистый интерес, ведь ничего кроме имени не было написано, что давало задуматься о должности владельца этого кабинета.

Охранник негромко стучит в дверь, оттуда в ответ доносится «входите». Мужчина, что провёл снеговика, показал рукой на дверь и пожелал удачи. Он ушёл, оставив Технаря одного.

Алфёдов осторожно открывает дверь и проходит внутрь, робко произнося «здравствуйте». Перед ним тёмный небольшой кабинет, кажется, стены его были коричневого цвета, а окон, чтобы осветить комнату не было. Только лампа, что стояла на столе, освещала немного помещение. Слева и справа от входа стояли диванчики с бордово-красной обивкой. Ближе к стене, прямо напротив двери, стоял стол с той самой лампой, помимо неё на столе лежали различные бумаги и канцелярия. Позади стола, на стене, висела картина с изображением одной из частей города, как показалось снеговику – разглядеть было трудно из-за темноты и тени, исходящей от кресла за столом.

В кабинете находились четверо человек: Пугод, который сидел на диванчике слева, незнакомый мужчина, что сидел за столом, вероятно это и есть Моддичат, тот самый Шестерня, которого Алфёдов видел пару дней назад в здании Изобретений, кажется, звали его Деб, судя по нашивке, и сам Алфёдов. Шляпник, увидев снеговика, хитро улыбнулся, да так, что внутри всë съëжилось от предвкушения и ощущения подвоха, а потом тихонько помахал ему, будто ничего бояться не стоит. Противоречивые действия, по мнению снеговика. Деб же, который стоял около кресла владельца кабинета, просто молча смотрел и оценивал взглядом Технаря, чего не видел снеговик. Приглядевшись, Алфёдов увидел, что его рюкзак и ружьё стояли неподалёку от владельца.

— Здравствуйте, Алфёдов, меня зовут Моддичат, но можете звать меня просто Модди, — спокойно и непринуждённо произносит мужчина, что отвлёкся от каких-то бумаг как только Алфёдов вошёл. — не стесняйтесь и не переживайте, лучше присядьте.

Технарь проходит вглубь кабинета и садится на стул перед столом Моддичата. Теперь можно было лучше разглядеть человека перед ним. Ему лет тридцать на вид, тёмно-коричневые волосы до плеч выглядят ухоженно и приятно, что уж говорить, сам Модди выглядит так же. У него бежевый выглаженный пиджак, белая рубашка, которая при тёплом свете лампы казалась светло-жёлтой. На нашивке, расположенной на пиджаке, написано было «Moddychat» и «Шестерня». Для Алфëдова было честью находиться в одной комнате сразу с двумя Шестернями, никак иначе. У Модди на лице небольшая борода и усы в цвет волос, а на одном из глаз располагается моногоггл, на другом же пусто, поэтому можно увидеть, что глаза у Шестерни карие. На ушах блестели небольшие серёжки в виде колец, их особенно хорошо было видно благодаря свету.

Модди смотрит немного устало, но совсем по-доброму, на улице улыбки нет, но черты его такие приятные и славные, что всякая тревога у Алфёдова спала. Выглядит этот Шестерня так, будто ему можно довериться и успокоиться.

— По должности я Шестерня, рядом со мной Деб, он тоже таковым является, к слову, приехал он из столицы для разговора Вами. — продолжает Моддичат, когда снеговик уселся на стуле. — Вызвали мы Вас по поводу нового проекта. Люди свыше хотят сделать оружие, что могло бы соединиться с потерянной конечностью, или сделать такой прибор, что реагировал бы на импульсы издалека, подробнее обо всём Вам расскажет Деб. Вы с этой темой знакомы не понаслышке.

Шестерня взглядом указал на протез Алфёдова, складывая собственные руки в замок. Модди отвёл взгляд от Технаря куда-то за него, немного нахмурил брови и вновь посмотрел на сидящего перед ним. Вероятно, он посмотрел на Пугода, который сидел сзади и внимательно наблюдал за происходящим с серьёзным выражением лица. Не совсем понятно, для чего он тут присутствует, ведь свою рекомендацию Пугод уже дал, а значит от него больше ничего не требуется. Однако присутствие знакомого человека придаёт уверенности Алфёдову, ведь он хотя бы не один.

— Пугод, что ранее с Вами работал, зарекомендовал Вас, как хорошего специалиста в этой области, по крайней мере, протез, который вы разработали, славится высокой технологичностью и мобильностью. Это определённо впечатляет. — Шестерня поворачивается к Дебу. — Вас оставить одних для разговора?

Деб в ответ лишь молча кивает, и, дождавшись ухода Пугода и Модди, садится на место своего коллеги по должности. Он достаёт из рюкзака некоторые бумаги и протягивает Алфёдову несколько листочков из этой стопки. За тёмными линзами гогглов не видно, куда смотрит человек, но Алфёдов чувствует нутром, что взгляд направлен именно на него. Атмосфера, стоявшая в кабинете, накаляла ситуацию, и снеговику стало не по себе от нахождения в одной комнате только лишь с Дебом. Снеговик берёт в руки бумаги и уставляется в них, внимательно читая. Делает он это скорее для того, чтобы отвлечься и не чувствовать на себе взгляда.

— Это Ваша часть договора, ознакомьтесь, пожалуйста. — Шестерня произносит это с лёгкой улыбкой. — Стоит заметить, что Вы можете от него отказаться, либо можете установить свои условия, в пределах разумного, конечно, контракт с Вами для нас важен, поэтому мы можем выполнить их.

— Прежде чем что-либо делать, я бы хотел узнать о проекте поподробнее. Моддичат сказал, что Вы введёте меня в курс дела. — снеговик поднимает глаза и смотрит прямо в гогглы, пытаясь увидеть в них зрачки.

— Конечно, на этот случай у меня есть документы с подробным описанием проекта со всеми заметками и пожеланиями людей сверху. — Деб снова достаёт из своего рюкзака документы и протягивает их Алфёдову. Руки, стоит заметить, у Деба в мозолях и каких-то ранах, кажется, он много работает, раз его конечности в таком немного печальном виде. Все в государстве Техников работают, не жалея рук. Однако, чтобы настолько довести себя, нужно было постараться. Даже у Модди, который тоже Шестерня, не было таких увечий, хотя ничего утверждать нельзя, ни Модди, ни Деба Алфёдов совсем не знал.

В документах, что были выданы Технарю, рассказывалось о тех самых оружии и приборе. Вышестоящие хотели использовать потерю конечности в качестве преимущества в войне с Магами. Протезы не чувствуют боли, отчего такие приборы были бы очень полезными. «Странно, что ранее они не догадались до этого, мне казалось, что это уже давно активно используется» — отмечал у себя в голове Алфёдов, пока листал бумаги. На некоторых страницах были наброски того, как могли выглядеть «машины». На рисунках были изображены только протезы рук разной сложности. На нескольких из картинок были изображены специальные отсеки для пуль, внедрённые в протез. Иногда попадались идеи из ряда фантастики, по мнению Технаря, например, протез-пистолет. Однако смысл у всех идей был один — укрепить механизмы и соединить их с оружием так, чтобы пользоваться можно было издалека. Снеговик отметил, что можно было и не читать полностью документы, так как Модди смог рассказать о идее кратко, но чётко. Из интересного были только наброски и материалы, из которых собирались делать протезы.

— Выглядит неплохо, однако у составителей проекта виденье сильно отличается от моего. Извините, конечно, но порой это выглядит так, будто они никогда не имели дело с протезами. Объективно много чего здесь можно заменить или вообще убрать. — снеговик увлёкся рассматриванием проекта и ненароком начал рассуждать вслух. — Понимаете, протез – довольно хрупкая вещь, поэтому мочить его не то, что нежелательно, а конкретно так запрещено. Там, в битве, существа будут постоянно потеть, с них может течь кровь, или они просто попадут под дождь, а это сильно повредит механизмы внутри, особенно датчики, с помощью которых всё двигается.

— Именно для подобного нам нужны такие, как Вы, — Шестерня держал руки на подлокотниках кресла Модди. Он вздохнул и облокотился на спинку. — Вы сами знаете, что разрабатывать подобные вещи без существ, которые сами ощутили на своём опыте потерю конечности, крайне трудно. Так же попрошу заметить, что далеко не у каждого есть бионический протез, они довольно дорогие. Вы идеальный кандидат на работу с подобными вещами. У Вас есть опыт в создании таких приборов, Вы обладатель протеза и, как мне кажется, никто лучше Вас не знает о том, как всё устроено. До появления Ваших протезов были некоторые варианты, но они были не такие мобильные и эффективные, просто закрывали некоторые неудобства в жизни, не более. Да, создавались проще, но куда лучше, чтобы они были полезными во всех аспектах жизни, верно?

Технарь слушал внимательно и кивал в ответ. В словах Деба определённо есть смысл. Такие вещи, как протезы, должны помогать, а не создавать видимость этой помощи. Ведь косметические протезы только имитируют конечность, они не дают ей жизни и никогда не смогут. Владелец подобного всё ещё неполноценен, он лишь образ, который пытается быть целым. Существо хочет выглядеть, как другие, и от отчаяния носит хотя бы такой прибор. Технарь этого не понимает, он всегда хмурится, видя косметические протезы. Неужели обладателю этого подобия конечности достаточно быть просто похожим? Разве ему не хочется использовать себя на максимум? Разве его не посещали мысли о том, что он выглядит неправильно, или что он теперь почти бесполезен? Разве какой-то муляж способен заменить целую конечность, да и ещё чтобы вернуть способность использования?

Алфёдов взглянул на свой протез. Он по сей день чувствовал себя недостаточным, неполноценным. Технарь мог найти решение этой проблемы в разработке новых протезов, они же будут куда универсальнее, верно? Они обязательно помогут закрыть этот гештальт. Это точно поможет. Глаза у снеговика тотчас засверкали искрой надежды.

Деб молчит и даёт снеговику время на раздумья. Тот выходит из своеобразного транса и берёт условия договора. Всё по стандарту: неразглашение информации, выполнение обязанностей, ответственность лежит на сотруднике, подписавшем договор, но потом в глаза цепляется пункт о том, что все расходы за проживание и транспорт берёт на себя государство. Алфёдов хмурит брови и поднимает глаза на Шестерню.

— Здесь указано, что все расходы, в том числе и проживание, берёт на себя государство, — снеговик указывает пальцем на пункт Дебу, не совсем понимая смысл написанного. Всё предельно ясно написано, однако к чему это было написано непонятно. — что это значит?

— Извините, забыл Вам рассказать о том, что разработка будет проходить в столице, поэтому Вам необходимо будет уехать вместе с нами, там, возможно, вас распределят в другую часть государства, так как полигоны расположены, естественно, не в центре. — Шестерня устало выдохнул и потёр переносицу. — Нам очень жаль, что Вам приходится решать подписывать ли договор в такие сжатые сроки, но это необходимо. К слову, если Вы согласитесь, с вами поедет Ваш Изобретатель. Одна из причин, по которой он поедет, заключается в особенности вашего организма. Мы внимательно прочли информацию о вашем состоянии, поэтому дадим Вам сопровождающего. Насколько нам известно, Вы с Пугодом близки, так что помочь Вам он вполне способен, да и раскрывать существование нового проекта кому-то ещё не придётся, так как он уже обо всём знает.

Теперь стало ясно, почему Пугод находился здесь.

Алфёдов ничего не ответил Дебу, лишь продолжил рассматривать договор. Ничего необычного, нет никаких подводных камней, всё чётко и ясно. У снеговика не было причины отказываться от такого предложения, тем более, как указано в договоре, ему должны неплохо так заплатить за его работу, а предстоящая поездка в другой город, причём не абы куда, а в столицу, да и вероятно не только туда, ужасно обрадовала Технаря. Он вновь пробегается глазами по договору и информации о проекте, его всё устраивает, значит можно подписать. Сам факт такой важной работы будоражил Алфёдова, поэтому он берёт ручку из стаканчика с канцелярией и оставляет на бумаге свою подпись.

— Рад с Вами сотрудничать, Господин Алфёдов. — Деб протягивает правую руку для рукопожатия, на что снеговику приходится подать левую. — Вы не могли бы оставить свой паспорт для полного оформления документов и билетов? Мы всё передадим Вам завтра через Пугода, придите, главное, сюда.

— Да, конечно, держите. — Технарь отдаёт паспорт и встаёт со стула, кажется, ему здесь больше делать нечего. — Я могу ведь идти?

— Конечно, ещё раз спасибо за Ваше согласие, до свидания. — Деб улыбается ему, и он не выглядит уже таким устрашающим, как в начале разговора.

— Спасибо, до свидания.

Снеговик выходит из кабинета, аккуратно закрыв дверь. Он напряжённо выдыхает. Около двери никого не оказалось, однако не так далеко идут Пугод и Моддичат, которые о чём-то беседуют. Выглядит всё так, будто никаких рамок и границ, связанных с их должностью, не было. Увидев Алфёдова, Пугод поспешил к нему, чтобы расспросить обо всём, что происходило в кабинете. Изобретатель выглядит радостным и задорным. Он искренне всем интересуется и цепляется за каждую деталь. Пугод не упустил момент, чтобы сказать, что часть такого успеха Алфёдова принадлежит самому Изобретателю, но было ясно, что это всего лишь шутка. От такого позитивного настроения Алфёдов сам улыбается и подхватывает задорность шляпника. Модди в это время стоит рядом и улыбается, иногда смеясь с шуток Пугода и Алфёдова. Снеговик чувствует себя по настоящему счастливым.

Модди, не выдержав, тоже вступает в разговор, Алфёдов на него удивлённо глядит, но быстро расслабляется. У Модди голос спокойный, низкий и успокаивающий, а у Пугода порой высокий, задорный и весёлый, этот дуэт звучит так забавно и приятно, что с ними хочется провести побольше времени. Снеговик так и решает поступить.

Как оказалось, Пугод и Модди ровесники, так и ещё вместе учились. Они дружат по сей день, несмотря на загруженность на работе. По рассказам этих двоих, они стабильно раз в неделю собираются у Изобретателя, чтобы выпить чаю и обсудить всё, что только можно. Это помогает отвлечься от огромного количества дел и эмоционально расслабиться. Помимо этого, Модди раскрывает, что Пугод часто рассказывает об Алфёдове и его разработках. Изобретатель на это лишь пихает Шестерню в бок и звонко смеётся. Таких откровений снеговик не ожидал, однако был очень польщён, что его компания достаточно комфортна для того, чтобы делиться подобными вещами.

Шестерня спрашивал у Технаря абсолютно разные вещи. Больше всего вопросов у него возникло по поводу сущности Алфёдова, на что снеговику пришлось устроить лекцию о своём организме. Пугод тоже отметил для себя что-то новое, параллельно задавая больше вопросов. Свой интерес Изобретатель аргументировал тем, что вообще-то они вместе поедут в неизведанное для Алфёдова место и в случае страшных ситуаций ему нужно знать, как помочь. В этом была доля правды, однако больше всего в шляпнике играл интерес.

Всё же небольшой компании пришлось разойтись, так как и у Модди, и у Пугода было много работы, с которой необходимо разобраться. Пугод только начал было уходить, как снеговик вспомнил, что хотел спросить у него.

— То есть, ты нашёл котёнка, которого не хочешь отдавать на опыты, поэтому тебе нужно оформить лицензию без особых проблем? — снеговик неловко кивает ему в ответ. — Звучит забавно, понимаю твои ощущения и не осуждаю, я поговорю с Модди об этом, у него больше шансов такое провернуть. А вообще, ты мог поставить Дебу в условия получение этой бумажки.

— Я совсем забыл об этом, там так напряжённо было, что я даже и не подумал, всё на договоры смотрел и пытался думать адекватно. — Пугод на это по-доброму посмеялся и посоветовал расслабиться.

С лицензией было почти покончено, это определённо обрадовало снеговика.

Остальную часть дня Алфёдов провёл с семьёй и Семёном. Они играли с ним и громко смеялись с того, как котёнок неловко бегает и прыгает. Топот маленьких лап был сравним со звуком «тык-тык», что ужасно очаровывало всех членов семьи. Алфёдов часто держал и таскал Семёна на руках, боясь оставить его одного даже на минуту.

Рассказать о командировке снеговику пришлось, он не вдавался в подробности, лишь рассказал, что это необходимо, и что с ним будет Пугод. Савелий и Карен на это переглянулись и облегчённо выдохнули, услышав о Пугоде. Они знали его и доверяли ему, поэтому сильное волнение за сына спало. Родителям хотелось расспросить обо всех мельчайших подробностях командировки своего сына, но тот на все вопросы отмахивался и переводил тему. Условия договора для него были важны, и он ставил их превыше всего. Было немного грустно смотреть на лица Карен и Савелия, которые не получали ответы на первую в жизни их сына командировку.

Раньше всей семье казалось, что в связи с особенностями Алфёдова его никогда и никуда не пошлют. Жизнь слишком непредсказуема, именно поэтому уже на следующий день стало известно о дате отъезда снеговика. У него было всего два дня на сборы и размышления. Родители всячески подсказывали Алфёдову и пытались помочь, однако они были слишком назойливы, но Технарь терпел из уважения к ним. С лицензией, как сказал Пугод, почти закончили, и Модди, как всë будет готово, передаст её родителям снеговика во время его отъезда.

Насколько Алфёдов уезжал было неизвестно, это единственное, что тревожило и снеговика, и его родителей. Тем не менее, вещи собраны, билеты получены, Карен и Савелий уже попрощались с сыном. Теперь осталось дождаться Пугода и уехать из родного города.

Технарю немного беспокойно и радостно одновременно. Впервые за свои двадцать четыре года он уезжает за пределы своего города, ещё и так далеко. Трудно расставаться с родителями на неизвестный срок, а ведь у них только появился питомец, которого Алфёдов безумно полюбил. Стоя на вокзале, снеговик рассматривает каждую деталь, что здесь есть. Вон там, около кассы, существа прощаются друг с другом, крепко обнимаясь, а с другой стороны, около большого окна, стоит небольшая статуя в виде создателя первого поезда; недалеко от Алфёдова, буквально в паре метров, стоит милиционер, который выглядел, словно солдат — неподвижный, чёткий и строгий. Он цепляется за подобное, потому что боится оставить это всё позади, боится неизвестности. Он, безусловно, сильный духом и характером, но, когда на протяжении всей жизни ты находишься в одном месте, отрыв от него превращается в страдание. Алфёдов успокаивает себя тем, что с ним будет Пугод, который выступал хорошей опорой и поддержкой в трудную минуту, как показал опыт. Когда снеговик убивался из-за разработки собственного протеза, шляпник проводил с ним маленькие эксперименты, чтобы Технарь отвлёкся от работы и смог расслабиться. Видимо, ему это сходило с рук, потому что в рядах Шестерней стоит Модди, хотя опыты они проводили не совсем уж и опасные.

Кто-то внезапно трогает пальцем снеговика за плечо. Тот вздрагивает и оборачивается на виновника. Это был Пугод, никто в этом и не сомневался; он широко улыбался, тихонько хихикая. Кажется, шалость удалась. Технарь и Изобретатель идут к своему вагону, проходя небольшую проверку перед тем, как войти. Они располагаются в собственном купе, где кроме них никого не будет. Деб, как оказалось, уехал в тот же день, когда Алфёдов подписал договор. Снеговик рассматривает всё с неподдельным интересом, на что Пугод улыбается только шире: наблюдать за таким подопечным забавно.

— Я подобное только в книжках и чертежах видел, выглядит невероятно, когда собрано. — снеговик проводит пальцами по поверхности окна, смотря за него. Они ещё не успели отъехать, а он уже впечатлён.

Сам Пугод рад не менее, чем напротив сидящий него Алфёдов. Во-первых, в нём играла гордость за своего подопечного и друга, он искренне был счастлив, что снеговика, его знания и опыт заметили. Это определённо подарит Технарю счастливую жизнь, однако Пугода всё же мучают несколько вещей, которые он предпочитает заглушить и оставить только позитивную сторону. Во-вторых, иногда выбраться из дома – хорошая идея; шляпник очень не любит выходить из дома, но сейчас он чувствовал предвкушение от поездки и будущей работы. Целое приключение, да такое, что вытаскивает из привычной рутины. В-третьих, это шанс узнать своего друга ещё больше, чем ранее. Изобретатель часто думает о том, что Алфёдов выглядит довольно одиноко, хоть сам снеговик это отрицает. Возможно, Пугод приучит снеговика приходить к нему на чашечку чая, чтобы тот был, как Моддичат. У него дома уютно и тихо – самое то, чтобы расслабиться от трудного дня. Ещё при заезде в квартиру он установил себе хорошую шумоизоляцию, лишь бы не слышать лишнего шума.

***

Шесть часов для непривыкшего к длительным поездкам снеговика были мучительны. Вид из окна завораживал только в первые два часа, далее он просто казался однообразным и скучным. За это время Изобретатель научил Технаря играть в карты, рассказал смешные истории из жизни, одна из которых рассказывала о том, как Моддичат пытался научиться гончарному мастерству. К сожалению, ничего не вышло, но ту забавную «вазу» Пугод оставил себе, чтобы постоянно напоминать Шестерне об этом случае. Эта ваза была описана, как «извилистое нечто», что вызвало громкий смех со стороны слушателя. Историй накопилось много за всю жизнь шляпника, поэтому скучать снеговика он не заставил.

В воздухе витает приятная приятельская атмосфера, наполненная смехом и несколькими партиями в карты. Слышен только стук колёс и, порой, гудок паровоза. Вагон приятно качается и убаюкивает, оставляя приятное наслаждение поездкой. Снаружи сменяются различные картинки мест, в основном, что удивило Алфёдова, леса и поля, хотя крупную долю занимали ещё маленькие города и поселения, которые были похожи друг на друга, поэтому не вызывали огромного интереса. Такое и дома можно увидеть, там, в родном городе, всё теплее и светлее, нежели чем здесь.

Алфёдов от Пугода не отставал и делился своими происшествиями из жизни. Он поделился переживаниями, идеями, мечтами. Снеговик почти и не думал, что говорит: было слишком хорошо и уютно, чтобы много думать. Хотелось просто без остановки рассказывать о том, как проходит жизнь, что устраивает или нет. Чувство доверия возрастало с огромной скоростью и никто из собеседников не противился этому. А нужно ли? Они знакомы далеко не первый год, а вырваться и получше узнать друг друга вышло только сейчас, поэтому эту ситуацию Техники использовали по максимуму.

Каким-то образом тема разговоров дошла до магов. Алфёдов открыто выражало своё недовольство в их сторону, а Пугод в это время внимательно слушал, ничего не говоря. Улыбка спала с лица шляпника сразу же, как только возникла эта тема. Он сложил руки на груди и облокотился на стенку, видно было по напряжённому телу Пугода, что происходящее ему не нравилось. Снеговик тем временем всё больше рассуждал насчёт магов и их нелепости. Злоба, которая была спрятана вглубь души, смогла вырваться и показать все чувства Техника к ним. Брови нахмурены, во взгляде читалась большая неприязнь, руки не стояли на месте, а тон голоса изменился в обиженный, даже точнее сказать – агрессивный.

— Ну-ну, Алфёдов, ты чего-то разошёлся. Слишком агрессивный, тут будто душно стало, давай окошко откроем и закончим об этом говорить. — Пугод тянется к окну, смотря на снеговика, который резко замолчал. Глаза Алфёдова отражали странное непонимание, руки он уложил на стол, находящийся между полками для сна. — Ну, чего ты смотришь таким недовольным взглядом, а?

— Нормальный у меня взгляд, просто не ожидал, что ты так резко сорвёшь тему. Никто ранее, ну, не уходил от неё, а по тебе видно было, что тебе неприятно об этом говорить. Почему? — шляпник тяжело вздыхает, но открывает окно. В купе стало куда свежее, что радовало обоих Техников.

— Давай сменим тему, я не хочу об этом говорить, ладно? Не пытайся меня даже уговорить, я упёртый, как баран, можешь хоть у Модди спросить, он подтвердит. — рука его тянется к шляпе и натягивает её пониже, хотя казалось, ниже некуда. Теперь в помещении было неловко и напряжённо, хотелось уйти, чтобы не чувствовать такого давления. Каждый думал о своём. Алфёдов вдохнул, будто хотел что-нибудь сказать, но сразу себя одёрнул и промолчал.

Пугод достал книгу из своей сумки и начал читать. По крайней мере, это выглядело именно так, глаз за шляпой и чёлкой не было видно, отчего снеговик наклонил голову, пытаясь увидеть через них хотя бы что-то.

— Как ты, шестерёнки тебя дери, читаешь? Да вообще видишь? У тебя же всё напрочь закрыто. — ожидаемый вопрос для Пугода, он получает его постоянно, даже снеговик задаёт его не впервые, но дельного ответа никому не говорит. Только хитро улыбается и отмахивается. Знать о такой особенности шляпника не обязательно.

— Магия, никак иначе, Алфёдов. — снова эта хитрая ухмылка, которая всем своим видом стебётся над собеседником, заставляя каждый раз разочарованно выдохнуть. Честного ответа на вопрос никто и никогда, кажется, не получит. Интересно, а Пугод всегда ходил с этой шляпой на лице?

***

Они, наконец приехали, вся оставшееся дорога была потрачена на чтение и тишину. Техники оказались на невероятно огромном вокзале с большим количеством железнодорожных путей и существ. Такие масштабы заставили снеговика открыть рот в изумлении. Над ними находилась величественная арка, под которой проезжали поезда. На ней были огромные часы, вставленные в витраж с изображением шестерёнок и существ вокруг них, они тут скорее для красоты, нежели чем для применения, так как разглядеть что-то на них было трудно. Помимо арки, сверху находились дорожки для перехода с линии на другую, они были украшены золотистым забором с витиеватыми узорами, которые сверкали от многочисленных маленьких лампочек, расположенных по всему вокзалу. По краям этого места были расположены некоторые лавки с козырьками и вывесками на них. Над ними второй этаж со свободной площадью, где стоят столики и небольшие диванчики. Всё вокруг светилось и отражалось от металла, из которого, в основном, был сделан вокзал. Пол каменный, в виде кирпичиков, раскрашенных в разные цвета в соответствии с паттерном.

Вокруг один лишь шум и гам. То сзади где-то прогудит паровоз, то граждане громко встречаются, то обувь стучит по полу. Хлопки, шлепки, звон, голоса. Неисчислимое число звуков, которые давят по ушам, но Алфёдов видит в этом нечто прекрасное. Эта активность заставляет трепетать что-то внутри, отчего хотелось подолгу смотреть на происходящее, не отрывая глаз. Снеговик стоит довольно долго и всматривается в каждую деталь, пока его не пихает Пугод, привлекая его внимание. Он тянет его к выходу с вокзала, где их должны встретить. Технарь за ним плетётся, совсем не смотря на дорогу, поэтому случайно врезается в незнакомого человека. Ситуация неловкая. Снеговик кидает короткое и тихое «извините», получая в ответ недовольный взгляд, и продолжает идти за Изобретателем. Рассматривание вокзала стоит оставить на потом, иначе он столкнётся с ещё большей кучей людей.

Техники выходят с вокзала, и столица встречает их высокими и широкими зданиями. Здесь не менее оживлённо, чем внутри вокзала. Прямо перед ними расположился памятник известного Учёного, который первый изобрёл паровой двигатель. За своё изобретение он сразу получил должность Учёного, славу и отличную жизнь до конца своих дней. Памятник был сделан из красного гранита, каждая черта лица изобретателя была высечена очень чётко и искусно. Хочется рассмотреть каждую детальку, вплоть до морщинок.

— Алфёдов, я понимаю, что тебе безумно интересно, но давай поищем сопровождающего, он, вроде, должен быть в офицерской форме и с механической маской лисы, насколько я помню. — Пугод недовольно рассматривает письмо, выданное ему перед отъездом. На свои слова он получает лишь тихое «да, да» от снеговика, который даже голову не повернул в сторону говорящего. Алфёдов смотрел на здания.

Они возвышались над ним, заставляя чувствовать себя ещё более мелким, чем в своём родном городе. Казалось, что здания касаются облаков, а то и пересекают их. Все они куда более разнообразнее и чудеснее тех, какие видел Алфёдов ранее. У некоторых есть панорамные окна, у других же, наоборот, много маленьких. Между строениями есть переходы, которые находятся так высоко, что, находясь там, ощутил бы тревогу моментально, у них сверху есть небольшая крыша, которая закреплена за очаровательные каменные заборы. А ведь переходами активно пользуются, существа борются со своим страхом и идут к другой части. Узкие переулки, что попадаются на глаза, украшены маленькими золотистыми и медными арками сверху, проходы совсем не тёмные, как в родном городе, они все освещены фонариками и даже гирляндами. Снеговик поражается тому, как это всё держится и совмещается в целостную картину. Ничего не выбивается и не кажется лишним. Разнообразно, интересно и величественно.

Восхищение окружающим миром прерывает щелчок пальцем перед лицом.

— Добрый день, Алфёдов, я призываю тебя вернуться на землю и обратить на меня внимание. — Пугод выглядит уж совсем недовольным. Губы опущены вниз, пальцы нервно дёргаются и поза строгая. — Если мы не найдём нужного нам человека, то застрянем тут навечно!

— Я не против, знаешь ли, мне тут понравилось. — улыбается Алфёдов в ответ.

— Извините, Вы ведь Изобретатель Пугод и Ваш подопечный Технарь Алфёдов? — позади Техников раздаётся довольно низкий мужской голос. Обернувшись, Алфёдов и Пугод увидели, что перед ними стоит человек в длинном коричневом тонком пальто с жёлтым поясом, где на левой стороне груди не было нашивки, что было странно. У него на половине лица лисья белая маска с золотыми пятнами, а на лбу часы. Уши этой маски устремлены вверх и имеют окантовку в цвет пятен с некоторыми винтиками, внутри них изображены шестерёнки. Рассмотрев своего нового собеседника, Техники отвечают кивком на вопрос парня. — Тогда прошу пройти за мной, меня прислали, чтобы проводить Вас до штаба.

— Извините за лишний вопрос, но прежде чем пойти за Вами, мне бы хотелось узнать про вашу нашивку. Где она? — шляпник скептично ведёт губами.

Человек молча расстёгивает своё пальто и указывает на шестерёнку. На ней сверху было написано «Отряд 15», снизу «Младший офицер», а по середине оранжевым отливал ортоклазМинерал с твёрдостью 6. Алфёдов совсем забыл, что такие как офицеры на нашивках не имеют имени, только отряд и должность.

— Хорошо, теперь всё в порядке, извините за такую настойчивость.

— Ничего страшного, это в целях безопасности, я Вас понимаю. Пройдёмте за мной, пожалуйста. — Техники идут за ним, попутно разглядывая места вокруг; осталось ещё немного поездить, и они доберутся до места их отдыха. Снеговик тяжело вздыхает, но идёт шаг в шаг с Пугодом. Всё, о чём он мечтает сейчас — сон.