... –Ты удивлен? Напуган? Разочарован?

– В данный момент, я просто хочу закурить.

– Держи.

Смотреть на него – словно смотреть на искаженную картину, написанную каким-то карикатуристом. Хотя, нет, не так – реалистичную, слишком реалистичную картину, которая создает ощущение ужаса крошечными деталями, на которые даже мало кто обратит внимание. Он думал, что за долгое время здесь уже понял, как работает остров, чего от него ожидать и как это все должно происходить.

Да ничерта он не понял, нужно быть уже реалистом, слишком долго он жил фантазиями.

– Почему именно мне вот так блядски повезло? – хрипло смеется повар, зарываясь руками в волосы. – Что, черт возьми, не так?

– Бедняжка, – она наливает чай, осторожно гладит гостя по голове, стараясь заставить его отпустить волосы. – Но ты не прав. Это может случиться абсолютно с каждым, кто прибывает на этот остров.

– Но повезло-то мне!

– Это не совсем так работает.

– То есть? – в этот раз уже хмурится он, а не повар, который удивленно хлопает глазами. – Ты сама мне говорила, что дело в том, как эти люди на мир смотрят, а теперь говоришь, не так работает?

– Я не совсем это говорила, – ее улыбка ласковая, словно у матери, что терпеливо объясняет детям что-то сложное. Устало вздохнув, он садится напротив их гостя, и она, недолго думая, присаживается рядом. – Ваши души лишь самые потерянные.

– Не то чтобы это противоречило вашим прошлым словам, госпожа, – слабо улыбается повар, а она лишь смеется.

– Не называй меня так, я проклятие его этого острова, а не его благословение.

– Это уж точно, – за свои слова он получает пинок от повара и нахмуренный вид, но лишь качает головой с легкой ухмылкой. Реакция повара больше механическая, через пару дней сам поймет, почему он так разговаривает с дамой, пусть и такой юной.

–Ваше единственное невезение – вы попали сюда в период, когда не можете утихомирить собственные эмоции. Когда вы смотрите на себя в зеркало, и не видите отражения. Вот почем на этом острове, которое буквально копается в вашей душе, вас называют пустыми.

– Я правильно понимаю, – бормочет повар, туша окурок в почти переполненной пепельнице – всего пару часов, как они прибыли на остров, а он уже не смог совладать с эмоциями и курил больше обычного. Пришлось даже попросить предупредить, что сегодня они закрыты, запах не выветривался абсолютно. А тут еще один курящий, наверное, стоит больше трав вокруг развесить, чтобы перебивали. – Что если бы я разобрался с ебучими тараканами в голове чуть раньше, этой хрени бы не случилось?

– Не, – он затягивается сигаретой и точно также, как повар мгновения назад, тушит остатки и тянется за новой. – Если бы мы их с тобой упорядочили. Ты сам, остальная команда, но просто упорядочить.

– Он прав, – улыбается она, наливая чай им обоими. Уже привычно она добавляет ему в напиток кусочек сахара – раньше он такой на дух не переносил, а теперь не мог оторваться. Но почему им так нравился этот вкус, он до сих пор не понял. – Но, быть может, для тебя возможность лучшего всего привести свои мысли в порядок.

– А моя команда? Что ты предлагаешь им сказать?

– Я не думаю, что стоит говорить, – он не отрицает, что гневный взгляд повара на него заслужен. Не от него он ожидал услышать это, но в своих выводах он непреклонен. – Ты же понимаешь, почему?

– Я... – он бессильно сжимает кулаки, а затем вздыхает. – Да, понимаю.

Команда не должна бояться за повара. За его ограниченное время, за то, что его тревожит. Они должны сконцентрироваться на самих себе, на то, что терзает их собственные души – иначе случится непоправимое.

Он потерял их всех однажды.

Повар отпустил их от себя всех однажды.

И ни один из них не должен повторить текущих ошибок, чтобы не усугубить ситуацию, чтобы в этот раз они справились с защитой команды.

– Я не думаю, что тогда мне надо видеться с ними, – тянет повар, слабо постукивая пальцами по кружке чая. Пальцами, что еще не обгорели в пламени грядущей войны этого места, но быть может, уже повидали другую, ту, на которую не попал он сам. – Не думаю, что смогу... скрывать все это.

– Ой да ладно, – отмахивается он и провокационно улыбается, ловя еще один недовольный взгляд повара. Как хорошо-то, наконец здесь появился кто-то интересный, даже если в виде его почти худшего кошмара. – Я знаю твои пределы лучше всех.

– Хорошо, скажу конкретнее – я не хочу имеет дело с Луффи. Особенно с Луффи, который явно встретится с Эйсом.

– С чего ты взял, что это будет Эйс, а? Думаешь, он не преодолел смерть брата?

– А причем тут это? – повар чуть ли не рычит, но быстро берет себя в руки и снова замирает, крепко сжимая чашку. – Вы же сами сказали – «Связь начинается из сомнений». У большинства то, что травмировало тебя больше всего – это и есть та развилка, к которой ты возвращаешься снова и снова. «Что я мог исправить», «А если бы я поступил иначе...», «Не скажи я того...»... Банально и просто. Но у меня Связь – не Джадж и его тренировки. Не голод на камне. Не чертов Пирожный Остров. Моя Связь была из сомнений «Бы ли мой выбор принят ими?». Они те, за кого я благодарен больше всего, но вряд ли это травма. Как думаешь, после встречи с Сабо и воспоминаниями Вано, какое у Луффи сомнение? После моего фиаско на Пирожном Острове? После того, как он чуть не умер в Вано вместе с Зоро?

– Ты хочешь предупредить их, верно? – он видит, как расцветает улыбка на лице повара, и сам не может сдержать ухмылку. – Ты хоть понимаешь, насколько сейчас, при нападении Теней, опасно выходить тебе одному? Пусть с твоей защитой тебе не стоит бояться Теней, но это лишь на две недели.

– Может меньше, – она пожимает плечами и слегка качает головой, позволяя новой заколке слегка звенеть. – Из-за обвала на шахте и подношений у Святилища, некоторые старые талисманы обветшали.

– Ты же говорила, они не работают?

– Слушай, я учусь по старым книгам! – она с раздражением смотрит на него и слегка пинает в голень. – Не то чтобы у меня была вся информация, прошло восемьсот лет, имей совесть!

– Подождите, – повар хмурится, а затем переводит взгляд с одного на другого. – Никто на этом острове, включая вас, вообще не знает, как он работает?

– В некотором роде? – вопрос заставляет их обоих криво улыбнуться и переброситься взглядами. Давать информацию надо постепенно, может потом, когда хоть какое-то решение будет найдено, он расскажет повару о том, что привело его на остров и заставило остаться здесь. Если, конечно, они поймут, что делать.

– Я так и знал, что выбрать спокойный курс было ошибкой.

Они оба – и он сам, и повар – громко смеются, словно это самая смешная вещь на свете. Словно раньше не было ничего, что могло бы дарить такие эмоции. Это все еще искаженная реалистичная картина, пугающая одним своим взглядом на нее. Он хочет вцепиться руками в меч и не отпускать его, пока не заземлится. Он хочет смеяться без остановки, потому что ему впервые так весело за почти что пять лет на этом острове. Он хочет рыдать от отчаяния, потому что не понимает, почему ситуация с каждым предложением становится все более и более абсурдной.

Впервые за несколько лет своей жизни он не знает, что ему делать, но вместо страха и безразличия он чувствует небольшую надежду.

– Что вы оба будете делать дальше? – она внимательно смотрит на них, но заметно, что ей радостно видеть их такими.

– Я хочу им помочь, – твердо говорит повар, сжимая чашку в руках. – Если я не могу защитить команду, будучи рядом с ними, я сделаю это на расстоянии. Я не потеряю их снова. Хотя, это похоже на то, как я опять им не доверяю, но я доверяю!

– Тогда... – он усмехается и достает и кармана колоду карт. Естественно, кропленую – не то чтобы на корабле была другая, но только такими сувенирами он и выживал. – Не хочешь ли ты сыграть? Я выигрываю – ты остаешься с нами. Выигрываешь ты – мы рассказываем команде. Все или часть, решать будет уже она, – он машет в ее сторону, и, получая еще один удар по голени, усмехается. – Но то, что я бы предпочел скрыть из риска навредить команде, но требуется для того, чтобы спасти их и тебя.

– Не колода карт, – улыбается повар. с усмешкой указывая на колоду и показывая три пальца. Он хмурится, но достает карту и усмехается – джокер. Обе карты в колоде никак не помечены, но почему-то почти все из них забывали об этом факте. – Что-то другое. Мы оба знаем, как играть друг с другом в карты.

– Орел или решка? – она достает свою монетку и показывает ее им с обоих сторону.

– Решка, – выбор повара все еще похож на страх, но он не стал бы обвинять его сейчас.

– Орел, – его выбор не безысходность, но выбор остатка, в конце концов, не он главный герой.

– Что ж, бросаем!