— Ваше величество...
Неясное чувство заставило Аамона встать с кровати и оглядеться. Вроде бы ничего не изменилось, а вроде было что-то такое, что заставляло смотреть на мир открытыми глазами и желать.
Сегодня был день рождения. День рождения Аамона.
Когда было принято получать поздравления и подарки. Аамону были безразличны дни рождения, но он ждал тот самый единственный подарок, лучше которого в жизни и быть не могло. Возвращение его величества Вельзевула. Томимый духовной жаждой и единственной мыслью, Аамон бесшумно, как тень, пошёл по коридорам дворца. Он надеялся, что его величество Вельзевул вспомнил о его дне рождения, придёт и поздравит и они обязательно вместе поедят. Живот Аамона требовательно заурчал, но ему было всё равно.
Где он? Где его величество Вельзевул?
Наверняка он ждёт где-нибудь за пределами дворца, где-нибудь обязательно. На рынке? На пляже? В баре, в клубе? Мгновения осознанности пролетали одно за другим, перед мысленным взором стоял и улыбался его величество Вельзевул, Аамон бежал к нему и не мог найти, не мог улыбнуться в ответ и увидеть его. Почему? Где он? Почему его нигде нет?..
Неясная идея подсказала Аамону, что он ещё не смотрел кабинет его величества Вельзевула. По инерции он побежал туда, но он забыл, что его там нет. Хотел забыть. Вдруг он там, ждёт его с улыбкой и угощением? Его лучший подарок.
С затуманенным печалью и надеждой взглядом Аамон ворвался в кабинет, но никого не увидел. Вернее, никого, достойного внимания, ведь Баэль не считался. Его фальшивое величество Баэль по-прежнему восседал там, где должен быть его настоящее величество, и от этого в Аамоне закипела глухая, тоскливая злость.
Его опять покинули. Но он продолжит всё так же преданно ждать. Вот прямо здесь и сейчас. Он никуда не уйдёт, пока не вернётся его величество Вельзевул.
— Аамон, что ты здесь делаешь? У тебя заданий мало? — раздражённо спросил Баэль, когда Аамон встал на колени перед столом и лёг на него, положив голову на руки. — Ох...
Аамону было всё равно, что сейчас делает Баэль, даже если он начнёт ругать его величество Вельзевула. Ничего не выйдет. Аамон никуда не уйдёт, с места не сдвинется, будет спать прямо здесь.
— Аамон...
Он хотел проигнорировать тихие слова Баэля, но он почувствовал, как тот неловко положил руку ему на голову и стал поглаживать. От прикосновений чувствовался холод, но если представить на миг, что это его величество...
Из глаз Аамона впервые за весь день полились слёзы. Вельзевул так давно не гладил его по голове... Баэль жалеет его? Аамона не нужно жалеть, пусть жалеет своё фальшивое величество. Ведь он тоже давно не видел Вельзевула. Тоже...
Искрящиеся мысли потухали во мраке грусти. Аамон плакал, и жалел, и больше не мог ненавидеть Баеля в тот короткий беспомощный миг. Потому что его фальшивое величество был здесь, а настоящее — нет.
— С днём рождения, Аамон, — тихо сказал Баэль, так и не убрав руку, и впервые за долгое время Аамон...
Почувствовал. Почувствовал утешение.