Свернуть с тропинки никогда не поздно, главное — знать, как это делается. Пожалуй, это единственный в мире случай, когда для сокращения пути ты используешь лазанье по деревьям. Ритусик легко могла взобраться на любую поверхность путём смещения точки притяжения, но здесь, в Деревне трудно было не заметить, что ты умеешь что-то особенное. Ещё сложнее было запомнить это, выходя за пределы таинственной вблизи, но обычной издалека деревушки, но сейчас о другом.
Рит прошла несколько осин, создающих прохладную тень своим десятиметровым ростом. Дубы, конечно же, были гораздо выше, но и здесь сверху был тот ещё вид на чащу, будто в джунглях. Здесь любили возиться поползни, ища насекомых, ползающих по коре. Когда девочка снова оглядывалась, один из них сел на неё. Эти крошечные птички умели быстро и ловко лазать, не успеешь оглянуться, как уже окажется на носу, легонько царапая маленькими коготками. Ритусик захотела чихнуть, но вовремя удержалась, иначе бы оглушила бы это существо. Она была не голодная, поэтому осторожно взяла пичужку двумя пальцами, посадив на ближайший листок, каких вокруг было миллион, и отправилась дальше, где лес сгущался.
А здесь просто так по деревьям не полазаешь, только идти по пёстрому ковру листьев, который скрывает полумрак.
Ритусик знала, где находятся лисьи границы, а так, как от поля была недалеко, то обращала внимание на метки, чтобы не вызвать вопросов, так как всегда спрашивала разрешение на вход. Пахли они очень сильно, так что было нетрудно их обойти. В кустах девочка встретила ежа, принюхивающегося к чему-то, что было видно по его поднятой лапке и "шмыгающему" мокрому носику. Зверь оглянулся, увидев человека, но гораздо меньше, чем он видел.
— Что нос воротишь? Грибной месяц через две недели.
Ёж сложил иголки и подошёл, шурша всем тем, что собрал на них и что было на земле. Его носик всё так же любопытно дёргался.
— Мне нужен луг, но не хочу наткнуться на лисицу. Где луг, там и берег, а где берег — там и лягушки. По-моему для их сезона прошло уже достаточно.
— Второе изобилие за это лето.
— Больше четырёх не бывает. Вот пять это уже редкость.
— Просто я лягушек не ем.
— Поэтому тебя и спросил про дорогу к реке. Ты дружественнее.
— Да, точно, — девочка стала показывать в сторону, откуда пришла, — Пойдёшь туда, поднимешься по склону, а дальше будет без-ничего, оно идёт до самой реки.
— Еды тебе, — ёж зашуршал дальше.
Ритусик шла в самую гущу, где тени смешивались и уже не было заметно, что там, над качающимися кронами. Становилось прохладнее, почва — сырее, хоть низиной это место трудно было назвать. Без ветерка, без звуков. Это был рай для насекомых, ради которых птички-невилички не спешили рисковать. Или не только из-за этого?
Кто-то протяжно и грозно каркнул. Сверху зашуршали ветки, обронив несколько желудей. Ритусик вышла на более-менее открытое место, чтобы не беспокоить того, кто возможно видит её впервые.
— Человек забрался в чащу! — оповестил своих сородичей ворон. Такой громкий крик вряд ли останется незамеченным, его точно услышит кто-нибудь и точно будет в курсе.
Птица опустилась ниже, балансируя крыльями и осторожно перемещаясь по ветвям с такой же ловкостью, как и чёрный кот. Зрачки улавливали меньше света, поэтому расширились до круглой формы, ворон расправил капюшон из перьев, оправдывающий его действия. Он хотел посмотреть на человека, но боялся, ведь эти существа не забираются так далеко в лес.
В адрес лесному обитателю прозвучало стандартное приветствие, — Я не ем вашу еду.
Здесь это было более, чем уместно: землю украшали косточки и их осколки, видимо, кто-то любил здесь сидеть и ковыряться в найденных кусках мяса. И далеко не все кости принадлежали кроликам или коровам, далеко не все.
Ритусик немного залезла выше, чтобы не усложнять общение, вскоре оказавшись с вороном на одном ярусе.
— Почему ты пришёл сюда? — он повернул голову, смотря уже другим глазом.
— Я запоминаю все части леса. Какое здесь место?
— Не так быстро, человек, я ещё ни разу не говорил с человеком. Такие же, как ты, иногда долго ходят здесь одни. Обратно вернуться уже не могут, поэтому я беру их, чтобы не пропадали.
— Я всегда возвращаюсь обратно.
— В то место? Где открытая земля? Туда ходят все люди.
— Именно. Ну, я пойду обратно, я увидела, какое здесь место.
— Сказать всем, что ты со мной говоришь? Но в таком случае тебя будут принимать за нашего, — ворон поправил крылья.
— Не стоит, я всего лишь смотрю по сторонам, да и летать я не умею. Какой смысл?
— Значит, ещё встретимся...
— Еды тебе. Наверное...
Сумерки развеивались, опушка в солнечных лучах непривычно смотрелась после тёмных тенистых зарослей. По крайней мере Ритусик узнала, кто же прячется в той нехоженой части леса.