Пухлые губы плотно обхватывают головку, причмокивают довольно, языком играючи лаская уздечку. Выпускают с громким чвоком, чтобы провести дорожку из поцелуев от основания до конца, а потом вобрать в рот до середины, набирая небольшой темп. Скарамучча старается, вкладывается в процесс, сам получая удовольствие.
— Видели бы тебя твои фанаты. Как их кумир сейчас так забвенно отсасывает, — усмехнулся Аякс, заправляя выбившиеся темные пряди за ухо. Такая похабная картина: милое личико всемирно любимого айдола, блестящие от слёз и похоти глаза, натянутые обрамляющие член губы и то, как жалко тот пытается сжать собственный стояк через узкие штаны, которые невероятно сильно сейчас мешали и давили.
Но Аякс получал явное удовольствие от того факта, что Скарамучча не мог себя касаться, изнывал и ёрзал на коленях перед ним.
— Давай, возьми глубже, — скомандовал он, кладя ладонь на затылок и слегка надавливая. — Какая же ты похотливая сучка, никто бы даже не подумал, что у тебя такая извращённая душа.
Аякс выдыхает жарко, второй рукой слабо похлопывает по втянутой щеке, а после спускает на подбородок, обхватывая и толкаясь уже сам в узкое горло. Звуки не самые приличные: хлюпающие, давящиеся. У Скарамуччи лицо краснеет, слёзы стекают по щекам, но долгожданный воздух вновь поступает в лёгкие, и он жадно дышит, утирая ладонью слюну с подбородка, а второй мокрые дорожки слёз.
— Это было чересчур, придурок, — хрипло и недовольно отвечает на эту выходку, но почти сразу успокаивается, получив поглаживания по голове. Как он низко пал, раз позволяет такое какому-то малопрослушиваемому рокеру.
— Ну-ну, тише, — успокаивающе гладит Аякс, перебирая пряди уже немного растрёпанных волос. — Зато ты справился прекрасно. Ещё раз? — лисья улыбка расползалась на лице, а ладони обхватили за щёки, вынуждая выше поднять голову и даже приподняться. А всё для того, чтобы Аякс наклонился и скользнул языком меж губ, вовлекая в мокрый развязный поцелуй.
Ответить ни положительно, ни отрицательно Скарамучча не успел, но этот поцелуй – единственное, что сейчас немного притупляет возбуждение. Жаль, оказался недолгим, ведь уже через несколько секунд он снова падает на колени, цепляясь пальцами за цепи, что украшали чужие черные джинсы.
Голова совсем не работает, он будто пьян, но алкоголя в крови не было совсем. И когда насаживается ртом на член, сам же стонет, разгоняя вибрации по стволу. Какого черта ему это нравилось? Нравилось, когда ладони снова властно ложатся на голову, как мерзкие комментарии сыпятся сверху, как в глотку долбятся, что слёзы неконтролируемо стекают по щекам, как, не брезгуя, их губы снова соприкасаются после такого.
Аякс на пределе, это видно по теперь уже менее аккуратным движениям: хватка у корней волос становится сильнее и больнее, но всё ещё приемлемой.
— Чёрт, и где ты научился такому... На концертах такой милый, улыбчивый и общительный, а ночью ты видимо становишься тем ещё развратником, — с тяжёлым дыханием говорит Аякс, и в голове возникают сами по себе картинки с концертов, где Скарамучча был в довольно открытых костюмах: то ключицы выглядывали, то слишком облегающий материал, подчёркивающий фигуру и пластику движений. В голубых глазах отражались огни со сцены, но они совсем не привлекали внимание, куда желаннее была фигура, шикарно танцующая и поющая. И как можно два дела одновременно делать, да так идеально? Аякс тешил своё самолюбие тем, что ни один человек в этом зале не знает, какой Скарамучча на самом деле. Милый айдол или просящая не останавливаться сука, которую жёстко втрахивают в матрац, или та, что берет по самые яйца, будто рвотного рефлекса не существует. И ладно постельные дела. Хоть кто-нибудь знал, что он вовсе не душка, каким кажется на интервью? С таким характером ужиться тяжело, а вечно недовольное лицо словно на автомате сменяется на улыбку при виде фанатов. Скарамучча занимается любимым делом, но слава и деньги сделали из него избалованного наглеца, которого усмирить может только капелька власти в его жизни. Чёртов пошляк балдеет от подчинения, хоть иногда и любит показывать зубки.
Но сейчас он знает, что если ослушается, то так и придется мучиться от сильного возбуждения и справляться придется в одиночку, чего очень не хотелось. Скарамучча проходится кончиком языка по губам, смачивая слюной, и снова берет член в рот, помогая рукой. Движения быстрые, ритмичные скольжения пальцев по стволу, и Аякса надолго не хватает. Он срывается на стоны, вцепившись в темные волосы, теряя контроль над всей ситуацией. Теплая вязкая сперма выстреливает прямо в рот, которую Скарамучча, недолго удерживая, сплёвывает.
— Умница, — треплет по щеке Аякс, большим пальцем утирая уголок губ. Он натягивает белье со штанами и, дойдя до кровати, тут же валится на неё, на что Скарамучча разочарованно стонет, вытирая губы тыльной стороной ладони.
Ноги сильно затекли, дрожали, поэтому подняться было тяжело, ещё тяжелее – разогнуться. Он нетерпеливо расстёгивает штаны, прыгая то на правой, то на левой ноге, и наконец стягивает плотно облегающую ткань, а следом и нижнее белье. Всего за пару шагов преодолевает расстояние до кровати и седлает бедра Аякса.
— А я? — недовольно цокает Скарамучча, упираясь ладонями в грудь, намеренно царапая кожу короткими ногтями. Эта довольная рыжая морда раздражала невероятно. Просто так взять и наплевать на чужое возбуждение!
— Подожди несколько минут, Скар, — просит Аякс, но проворливая рука тут же лезет в штаны, сжимая мошонку до терпимой боли.
— Я хочу сейчас! Я зря задницу готовил, а? — требует Скарамучча своё, нетерпеливо потираясь о чужой пах. Всё его послушание моментально испарилось, но стоило об этом напомнить всего одним движением. Аякс ведёт ладонями по обнаженной груди, намеренно задевает соски, проскальзывает по острым ключицам и смыкает пальцы вокруг шеи, совсем немного придушивая. Весь запал мигом пропадает, Скарамучча медленно убирает руку, старается дышать, а в его взгляде читается всё – яркая ненависть за то, как мало внимания ему уделяют, вперемешку со жгучей похотью.
— Будь послушным, — тихо, но с напором, говорит Аякс, чуть сильнее сдавливая горло. И когда видит в глазах смирение, опускает одну ладонь вниз, осторожно обхватывая изнывающий по ласке член, уже изрядно запачкавший ему живот смазкой. Следит за реакцией Скарамуччи, как тот слабо дернулся, но из-за крепкой хватки на шее вновь вытянулся как струна, будто это поможет вдохнуть больше воздуха.
Аякс чувствовал, как возбуждение вновь завязывается узлом от одного лишь этого блядского вида возвышающегося над ним Скарамуччи. Приподнятые брови, приоткрытые губы, трепещущие ресницы: ему чертовски мало этих медленных движений, совсем недостаточно.
— Значит, говоришь, готовился? — азарт снова появился в глазах Аякса. Пришлось отпустить шею и залезть в карман штанов, чтобы выудить оттуда презерватив, но Скарамучча перехватывает его и сам же раскрывает.
— Вот и стоило штаны надевать? — огрызнулся тот, кое-как приспустив их, и надел резинку на головку, опуская пальцами ниже. — Сними их нахрен, они мешают.
Цыкнув, Аякс действительно стягивает ненужную вещь и, прихватив бутылек смазки с тумбочки, ложится обратно, тут же оказываясь оседланным вновь. Скарамучча ловко льет смазку на член, а потом и на пальцы, вставляя в себя сразу два, нетерпеливо двигает ими, не замечая донельзя жадного взгляда. Аякс обычно не такой, но в сексе проявляется его некая собственническая сторона. На концертах он лишь усмехался с тупости некоторых фанатов, которые на эмоциях кричали что-то вслед своему айдолу, ведь и так уверен, что ни у кого не получится захватить сердце Скарамуччи так же, как это уже сделал он. Но иногда хочется обладать, чувствовать, как тот отдается, просит ещё, и чтобы никто никогда к нему не прикасался. Аякс умеет запихнуть это чувство куда подальше, но иногда выдаёт себя во взглядах и движениях.
Скарамучча обхватывает пальцами член у основания, потирается о него и начинает потихоньку садиться. Руки Аякса скользят по идеальному телу, специально щипают соски, чтобы тот был смелее и отвлекался от возможных неприятных ощущений. И когда Скарамучча опускается до конца, шумно дышит, расфокусированно глядя в голубые глаза. Не сжиматься не получается, но только немного пообвыкнув, потихоньку начинает двигаться. Слегка привстанет и сядет вновь, больше делая круговых движений, перекатываясь с ягодицы на ягодицу. Аякс не мешает, в такие моменты он понимает, что надо поубавить свой пыл, хоть и давалось это тяжело. Через какое-то время он не выдержал и слабо толкнулся бедрами вверх, вызвав этим еле слышное шипение. Скарамучча всё-таки взял инициативу на себя, начал двигаться резче и быстрее, срываясь на парочку стонов, но не смог он долго продержаться. Возбуждение на грани, ноги затекли, руки уже дрожат. Поэтому Аякс берет ситуацию в свои руки. Ладонями скользит на ягодицы, сжимает, а потом ловко подхватывает, сменяя положение и подминая Скарамуччу под себя.
Как же тот напряжен, как же он хочет, что не дать этого Аякс не может. Поэтому ускоряется, склоняясь, чтобы коснуться губ, прикусить нижнюю и оттянуть в порыве страсти. А после столкнуться языками в жаркое танце.
Темные волосы разметались по подушке, подведенные красным карандашом глаза немного смазались, но даже так Скарамучча выглядел идеально и сексуально. Хотелось довести его до жалкого скулежа, что вскоре и получилось, когда от сильного напряжения у того пошли слёзы.
— Что такое, м? — с лёгкой издёвкой протянул Аякс, стирая пальцем влажную дорожку из уголка глаза. На что получил такую смесь гнева и мольбы в ответном заплаканном взгляде, что останавливаться он даже не стал. Всё-таки Скарамучча хорошо поработал ртом, надо и ему дать долгожданную разрядку.
Толчки становятся резче, до звонких шлепков и пошлого хлюпанья смазки. И как же красива картина извивающегося тела, как неугомонные руки цепляются за простынь, а потом и вовсе ногтями царапают спину. Больновато, но это в каком-то смысле приносит удовольствие.
Аякс обхватывает член Скарамуччи, но тот лишь бьёт по ладони, решая сам себе помочь, ведь себя он всё же знает лучше. А второй рукой притягивает за шею, где сладкие стоны теряются в поцелуе.
В голове фейерверк заглушает мысли, будто конец масштабного концерта, эйфория накатывает, что Скарамучча обессиленно лежал, пока Аякс в пару толчков не кончил сам, приобнимая за макушку. Момент оргазма высосал все последние силы, выгнуться так требовало немалых усилий, а потом тело обмякло, что будто весь стал жижей. Ни мыслей, ни сил, грудь всё ещё тяжело вздымалась, но дыхание постепенно приходило в норму. Аякс, бросив использованный презерватив куда-то на пол, свалился рядом, беря паузу для восстановления. Кажется, у него не было сил даже что-либо сказать. Может хотя бы сейчас он наконец-то заткнётся. Но признаться честно, как же Скарамуччу вело от грубых словечек, а это рыжее недоразумение определенно знало, куда надавить.
— Я в душ, — хрипит Скарамучча, кое-как поднимаясь с кровати, вставая на ватные ноги. Аякс времени не теряет, перекатывается на край и отвешивает лёгкий шлепок по ягодице.
— Не забудь, зубы почистить, — усмехается тот, на что получает озлобленный взгляд и нехилый такой толчок под ребра.
— Ну всё, всё, куколка. Это просто шутка. Я после тебя пойду.
Для Аякса Скарамучча даже не айдол, просто парень, который занимается музыкой, просто популярнее, чем рокерская группа Аякса. В разы популярнее. Но не всё ли равно? Чужая слава никогда не привлекала его, а с этим человеком ему хорошо и неважно, что иногда тяжёлый характер Скары даёт о себе знать. Всё равно уживаются, забывают ссоры и живут спокойно.
И может несколько внимательных фанатов заметят то, как Скарамучча частенько проводит время с этим рокером, и это далеко не значит, что скоро совместная песня.