Когда Котоха появилась на пороге его храма, почти слепая и избитая до такой степени, что он не мог понять, какой формы её лицо, Доума проявил великодушие и принял её. Разве мог великодушный лидер культа отказать матери с ребёнком?
Её история не была чем-то особенным: муж избивал, а свекровь унижала. Если бы Котоха не сбежала, то рано или поздно её бы убили.
Доума тогда не видел в ней ничего, кроме как закуску. И младенец, вероятно, стал бы десертом.
Но время шло, Котоха постепенно восстанавливалась, и Доума был поражён её красотой. Прежде он не встречал столь прекрасных зелёных очей. И с удивлением осознал, что совсем не хочет закусить ею. Возможно, впервые в своей жизни.
Эта женщина была весьма занимательно. Она обладала удивительными качествами: была милой и доброй, всегда стремилась помогать окружающим, даже если нуждалась в помощи сама.
Эта женщина часто проводила время со своим шумным сыном, убаюкивая его и напевая колыбельные. А также она находила время для Доумы, разговаривая с ним на разные темы.
Конечно, в силу своей деревенской жизни и возраста, она могла быть немного ограниченной и глупой, но Доуме нравилось проводить время в её компании.
Её глаза смотрели на него с такой нежностью, что Доума всегда находил в них своё отражение. Разве можно было не влюбиться в этот взгляд?
«Наверное я заигрался с едой» — посмеивался он про себя, когда однажды не выдержал и поцеловал её.
В своей прошлой жизни, до того, как стать демоном, Доума никогда не был близок с женщинами. Он не целовал их и не спал с ними. Не то чтобы не было желающих — они всегда были. Просто Доуме это было неинтересно.
Однако теперь, находясь рядом с Котохой и получая то, чего раньше не имел, Доума ощущал себя по-новому. Быть может живым?
Время шло, и Котоха продолжала быть для него забавной вещицей, которая привносила в его жизнь новые краски. Когда он целовал её, то сдерживал себя, чтобы не откусить от неё ни кусочка. Ему не хотелось её ломать, напротив, он мечтал сохранить её рядом с собой навсегда.
Её сын, Иноске, немного раздражал его своим плачем, но Доума был готов мириться с этим. Этот комок плоти был важен для Котохи, и он решил позволить ему жить, пока не придёт его время.
— Ты удивительная. Каждый вечер, когда мы остаемся наедине, я чувствую, как моё сердце наполняется радостью и спокойствием. С тобой я нахожу покой и гармонию, которых мне не хватало в жизни. Ты приносишь свет и тепло в мою жизнь, и я благодарен судьбе за то, что она свела нас вместе, -- шептал он ей каждый вечер.
Он умел говорить приятные вещи, не задумываясь. Его талант к красивой лжи был безграничен. Именно на этом и держался его культ, не так ли?
— Правда? — Она смотрела на него своими большими глазами и он любовался своим отражением в них — Ты тоже много значишь для меня. С тобой я чувствую себя защищенной и любимой. Меня отдали Нагато против моей воли, и у меня не было возможности узнать, что такое настоящая любовь.
— О, разумеется! Разве я когда-либо тебе врал? — говорил он, вновь целуя её и медленно снимая с неё кимоно.
Оставалось лишь одно — стараясь не терять самообладания, оставлять поцелуи на её шее и плечах, воздерживаясь от укусов. Её аромат пробуждал в нём аппетит и вовсе не тот, о котором она мечтала. Впрочем, он всё же дарил ей ночи, которых она была лишина, живя с мужем. Подражать человеку совсем не сложно.
Если бы остальные Луны узнали о том, чем он занимался с едой, они бы назвали его извращенцем, а Мудзан-сама приказал бы немедленно избавиться от этой вещицы.
К счастью, никому не было дела до того, чем он занимался в своём храме. Мудзан-сама не будет гневаться, пока он приносит деньги и продолжает убивать людей.
А Котоха? Эта наивная и очаровательная глупышка не представляла угрозы. Она была просто украшением его храма и развлекала его, когда ему было особенно скучно. Она всё ещё не осознавала, с кем имеет дело.
***
Котоха появилась не вовремя и застала его за ужином девушкой, которая с
— Что всё это значит? — спросила Котоха дрожащим голосом.
Доума удивлённо приподнял брови и вытер лицо рукавом. Почему Котоха выглядела такой напуганной?
Он посмотрел на тело женщины, лежавшей у его ног. Кажется, её звали Юки. Она с радостью предложила ему свою жизнь, и теперь её душа навеки соединилась с его плотью. Это, конечно, не то, на что рассчитывала Юки, но вечная жизнь гораздо лучше, чем краткое удовольствие.
— Ах, это? — рассмеялся он. — Не стоит бояться. Она была просто жертвой обстоятельств, и я спас её от ужасной судьбы. Её жизнь теперь принадлежит мне, и я буду защищать её. Внутри меня она будет жить вечно. Мой культ спасает души. Я лишь сделал то, что считал лучшим для неё.
— То есть это и есть спасение? — шокировано произнесла она. — Так значит всё, что ты говорил, было ложью? Ты принимаешь людей в свой культ не для того, чтобы помочь им, а чтобы утолить голод? Ты демон, не так ли? Ты хотел… и меня?
Доума недоумевал, почему она не могла его понять. Он спасал этих женщин, и в этом не было ничего плохого. Да, его культ частично помогал ему утолить голод, но Доума не ел всех своих последователей. Тогда бы в его культе не было бы смысла. Порой он отправлялся на охоту и убивал много других женщин. Он спасал их от более ужасного финала.
— О, нет, тебя бы я не тронул, — улыбнулся он ей. — Я хотел, чтобы ты оставалась со мной вечно. Может быть, мы просто забудем об этом инциденте? Хорошо?
— Как я могу забыть о том, что ты только что убил Юки! Как я могу и дальше жить здесь, зная, что та женщина, с кем я делю кров и еду, может быть съедена?
— И правда... — расстроенно протянул Доума, разводя руками. — В таком случае у меня просто нет выбора. Если ты расскажешь кому-то...
Котоха не стала дослушивать. Прижав к себе ребёнка, она бросилась бежать.
Доума разочарованно вздохнул. Ему не хотелось причинять ей боль, но и отпустить он её не мог. Игры кончились.
Для Высшей Луны было нетрудно догнать человека. К тому же эта глупышка сама загнала себя в угол. Она оказалась на скале, откуда, даже если прыгнуть, вряд ли удастся спастись.
Однако, видимо, в порыве отчаяния, Котоха успела скинуть ребёнка со скалы. Надеялась ли она, что он выживет? Или же она хотела для него менее болезненной смерти? Если бы она не была так хрупка и не умерла бы от первого же удара, Доума бы обязательно спросил её об этом.
Доума взглянул вниз со скалы и увидел лишь лунный свет, отражающийся от поверхности воды.
— Падение с обрыва не могло спасти ему жизнь, — произнёс он, не сдерживая слёз. — Ты была глупа до самого конца. Подумать только, ты умер, потому что мать сбросила тебя со скалы. Как печально.
Он перевернул тело Котохи, чтобы в последний раз увидеть своё отражение в её прекрасных зелёных глазах. Но вместо тепла и нежности в них застыло выражение ужаса. Это отражало его сущность намного лучше.
Вероятно, он должен был испытывать горечь от того, что ему пришлось убить женщину, которая подарила ему совершенно новые ощущения жизни. Однако, как и прежде, он не чувствовал ничего.
— Что ж, посмотрим, насколько вкусна твоя плоть, — улыбнулся он, прежде чем наклониться и поглотить её.
Он никогда её не забудет. А она будет навеки спасена.