Эгоистичный мужчина

Люциус вздрогнул, когда Северус через весь стол швырнул в его сторону очередную папку. Сам темноволосый волшебник в этот момент сидел и, обхватив голову руками, яростно потирал виски в попытке отогнать начинающуюся головную боль.

— Я так больше не могу, Люциус. Я не могу больше читать этот бред. Если бы я знал, что подписываюсь на участие в этом бюрократическом аду, я бы, черт возьми, держал язык за зубами. Это хуже, чем читать эссе по зельям. По крайней мере, в их случае некомпетентность писак ограничивалась одним предметом.

Люциус усмехнулся театральности своего друга.

— Принести тебе флакончик красных чернил, чтобы ты их проверил?

Северус продолжил как ни в чем не бывало:

— Разве это не конфликт интересов, когда человек, создавший зелье и зарабатывающий на нем деньги, ещё и решает, кто им воспользуется?

— Министерство не особенно волнуют вопросы этики. Кингсли заинтересован в том, чтобы иметь пару козлов отпущения на случай, если «Деметра» накроется медным тазом, и два бывших Пожирателя Смерти подходят на эти роли как никто другой.

Северус приподнял бровь.

— Ты только что употребил фразу «накроется медным тазом»?

— Драко подцепил это выражение в одном из маггловских пабов, которые так любит, и, поскольку я теперь довольно часто с ним вижусь, я перенял эту прискорбную привычку. Слушай… с моей точки зрения, ты легко отделался, Северус. Как только ты рассмотришь все эти заявления, ты будешь волен делать всё, что пожелаешь. А я, напротив, буду месяцами прозябать в недрах Министерства, прежде чем мои общественные работы наконец закончатся.

— Ну и кто теперь драматизирует? Тебе нужно вытерпеть всего шесть месяцев, а потом заплатить штраф в десять тысяч галеонов.

— Не напоминай мне, Северус. Я чувствую слабость в коленях при одной только мысли о расставании с такой суммой.

— Этой суммы недостаточно, чтобы опустошить ваше хранилище. И, кроме того, министр сказал тебе, что есть способ избежать и штрафа, и общественных работ.

— Поверь, я не раз пытался уговорить Нарциссу принять твое зелье.

— И что?

Люциус, идеально подражая своей жене, с отвращением сморщил нос.

— Очевидно, идея течек и узлов кажется ей немного… грязной.

Северус постучал пальцем по папке, лежащей перед Люциусом.

— Тогда, думаю, у тебя нет выбора, старик.

Люциус открыл папку и с усмешкой на губах прочитал первую страницу.

— Рональд Билиус Уизли претендует на роль альфы. Ничего удивительного, учитывая, насколько плодовитой всегда была семья Уизли.

Северус насмешливо фыркнул.

— И то, как он еще с детства пытался добиться власти, чтобы получать от нее дивиденды, при этом не обладая природным талантом и не прилагая для этого никаких усилий. Избавь себя от необходимости расшифровывать его неразборчивый почерк, просто поставь ему в пару мисс Грейнджер и приступай к следующему заявителю.

Кончик трости Люциуса ударил Северуса по руке, когда тот попытался вытащить из стопки нужное досье.

— Давай не будем торопиться. Если в слухах есть хоть доля правды, вполне вероятно, что он ей неинтересен.

Он просмотрел список предпочтений мальчика в отношении омег.

— Гермиона Грейнджер указана в его списке избранниц первой, но он также готов стать парой для Лаванды Браун, Кэти Белл или Падмы Патил.

Люциус прищурился, пытаясь разобрать почерк Уизли.

— Он нацарапал на полях приписку: «Или вы можете просто сопоставить меня со всеми ними. Легче собрать большой урожай, если засеять много полей, а?»

Малфой захлопнул папку, не обращая внимания на раскатистый смех своего друга.

— Северус, мы ни при каких обстоятельствах не позволим соединиться Гермионе Грейнджер с Рональдом Уизли.

Одним взмахом палочки он собрал информацию о каждом претенденте на эту ведьму.

— Грейнджер запросили семнадцать претендентов, и трое из них указали ее в качестве своего первого выбора: Рональд Уизли, Кормак Маклагген и Тэлботт Вингер.

— Грейнджер ненавидит Кормака, а Тэлботт слишком стар для неё. Говорю тебе, Люциус, Уизли — лучший вариант.

Впервые маска чопорности, казалось бы, еще в детстве раз и навсегда приклеенная к лицу патриарха древнего и чистокровного рода, дала трещину.

— Лучший для кого? Для тебя? Тебе так не терпится закончить с этими заявлениями, что ты готов отдать самую яркую ведьму нашего мира мальчишке, который называет женские тела «полями»?

Северус подозрительно прищурился.

— Во-первых, это заявление кажется немного лицемерным, особенно от человека, который придумал название «Деметра» для всего этого предприятия. Во-вторых, да, мне не терпится закончить это одиозное задание. И, наконец, с каких это пор ты так заинтересован в будущем Гермионы Грейнджер?

Люциус оторвался от спинки кресла, в котором сидел, и наклонился вперед.

— Мое решение назвать так проект связано с плодородием, а не с каким-то женоненавистническим представлением о том, что женщины — это просто поля для посева. Послушай, Северус, я знаю, что тебе не нравится эта девушка. Учитывая склонность публики преклоняться перед «золотой девочкой», я могу понять твои чувства, но мы не можем позволить, чтобы ее принудили к такому… ммм… опрометчивому шагу… не тогда, когда я стоял в стороне и ничего не сделал, когда ей нужна была помощь.

— Значит, ты чувствуешь вину за то, что не остановил Беллатрикс, когда та пытала ее на полу твоей столовой, — это было скорее утверждение, чем вопрос, и Люциус не стал это отрицать. — Итак, каков твой план?

Малфой снова взмахнул палочкой над папкой и вытащил из стопки бумаг файл-анкету Гермионы.

— Я позволю ей самой решить. Кого она захочет, того она и получит.

Он долистал до списка предпочтительных партнеров, и только слегка расширившиеся глаза засвидетельствовали его шок. Люциус перевернул страницу так, чтобы Северус тоже ее прочел. В анкете можно было указать до пяти претендентов, но Гермиона написала только одно имя:

Северус Снейп.

Волшебник, о котором шла речь, проигнорировав странное учащение своего пульса, просто выгнул бровь.

— Мисс Грейнджер столкнулась с множеством проблем в своем стремлении все эти годы сохранять жизни Поттера и Уизли. Уверен, она справится с небольшим разочарованием.

Люциус наклонил голову, бросив на своего друга оценивающий взгляд.

— Я думаю, она может стать хорошей партией для тебя, Северус. Я видел, как она на тебя смотрит, и заметил, как она всегда ищет твоей компании на собраниях Ордена и мероприятиях Министерства. И не вы ли каждую неделю ходите пить вместе кофе?

— Мисс Грейнджер учится на Мастера арифмантики. Иногда мы работаем вместе над зельями, которые я создаю для пациентов больницы Святого Мунго, в том числе и над зельем, которые мы используем в рамках нашего текущего проекта. Она с удовольствием помогает мне, если я предварительно напою ее кофеином.

— Эта ведьма явно заинтересована в тебе, и только представь себе ваших детей. Их гениальность будет внушать страх.

— Я ненавижу детей, — надулся Северус.

— Ты не ненавидишь своего крестника.

— Ненавидел до тех пор, пока он не перестал быть сопливым первокурсником, грозившимся стукануть тебе каждый раз, когда я заставлял его чистить котлы или отправлял на отработку к Филчу.

— Итак, ты ненавидел преподавать в Хогвартсе, потому что ненавидишь чужих детей. Но с твоими собственными детьми всё было бы по-другому, — заверил его Люциус, задумчиво поглаживая змеевидный набалдашник своей трости. — Да, я так и вижу это. Думаю, она родила бы тебе двух дочек. Ты был бы прекрасным отцом и для сына, но почему-то я вижу тебя отцом девочек.

Северус закатил глаза.

— Ты закончил? Я предупрежу Сибиллу Трелони, что теперь она не одинока в своих безумных пророчествах. Мне каждый день присылать вам использованные чайные чашки, чтобы вы и дальше одаривали нас этими жемчужинами своей мудрости, лорд Малфой?

— Можешь смеяться надо мной, если хочешь, но мне кажется, тебе бы понравилось быть родителем. Дочери из тебя веревки бы вили, и я подозреваю, что Гермиона тоже это понимает, раз уж она так настойчиво просит тебя стать ее альфой.

Северус нахмурился.

— И это единственное, чего хочет Гермиона Грейнджер? Я много лет служил двум хозяевам, с чего ты взял, что я готов отказаться от своей свободы из-за влюблённости какой-то школьницы?

— Она больше не школьница и не твоя ученица, и с твоей стороны жестоко принижать её чувства только потому, что ты их не разделяешь.

— Разве не забавно, что твоя совесть безмолвствует всякий раз, когда ты совершаешь неблаговидные поступки, но когда дело касается моего будущего, она всегда поднимает свою уродливую голову?

Люциус захлопнул папку.

— Отлично. Похоже, тебе это просто неинтересно.

— Значит, мы договорились, — Северус занес перо над учетной книгой, — мы поставим ее в пару к Уизли.

— Нет.

— Я уже сказал тебе, что не буду…

Малфой отодвинул кресло от стола и поднялся, глядя на Северуса сверху вниз.

— Я больше не предлагаю тебе претендовать на нее. На самом деле, всё совсем наоборот. Ты продемонстрировал, что не можешь оценить её и будущее, которое она тебе предлагает. Ты явно её не заслуживаешь, так что Гермиона Грейнджер станет моей омегой.

Северус вдавил перо в пергамент с такой силой, что оно затрещало.

— О чем ты говоришь? Ты женат.

— В правилах нет ничего, что говорило бы о том, что женатый мужчина может участвовать в программе только со своей женой. На самом деле Нарцисса сказала, что, поскольку она не хочет принимать зелье и заводить ещё детей, она поддержит меня, если я решу обзавестись омегой.

Северус поднялся со своего места.

— Значит, вместо того, чтобы выдать ее замуж за Уизли или МакЛаггена, ты собираешься сделать ее своей шлюхой?

— Фу, Северус, не будь таким грубым. Омега — не шлюха, и неважно, замужем она или нет. Я уважаю ум Гермионы гораздо больше, чем любого из других кандидатов, и подозреваю, что ее немалые магические таланты и женские чары расцветут под твердой рукой. Она стоит того, чтобы рискнуть, Северус. Да, Гермиона Грейнджер будет моей хорошей девочкой.

— Ты ведешь себя нелепо. Ты достаточно взрослый, чтобы быть ее отцом.

— Цель программы — произвести на свет потомство, и могу заверить, я вполне способен выполнить эту задачу еще как минимум несколько раз.

Северус с видом обречённости скрестил руки на груди.

— Я этого не допущу, Люциус. Я не подпишусь под этим.

Малфой самодовольно ухмыльнулся.

— Но в этом-то и прелесть. Мне не нужно твое одобрение. Вместо того чтобы платить десять тысяч галеонов, которые с меня требуют, я могу использовать небольшую часть этой суммы, чтобы подкупить нужных людей, которые помогут мне заполучить ее. Я обзаведусь красивой, умной ведьмой и сэкономлю тысячи галеонов. А теперь прошу меня извинить, но сегодня днем мне предстоит выполнить еще немало работы.

Северус старался не обращать внимания на неприятное ощущение, скрутившее его внутренности. Его мозг заработал на полную мощность, пытаясь придумать слова, которые могли бы вразумить безрассудного Люциуса. Он сильно зажмурился и заставил себя нанести удар.

— Ты сказал, что сожалеешь о том, что не вмешался, когда Беллатрикс пытала Грейнджер в твоем доме… Ты точно знаешь, что Долохов и Грейбек планировали сделать с ней после того, как Блэк закончит развлекаться… Тебе наплевать на нее. Ты просто хочешь затащить ее в Малфой-мэнор, чтобы… самому… закончить… начатое…

Потрясение во взгляде Люциуса мгновенно сменилось гневом. Малфой сжал кулаки и поборол желание проклясть своего ближайшего друга. Прежде чем успел сказать что-то, о чём потом пожалеет, Люциус развернулся на каблуках и, уходя, демонстративно захлопнул за собой дверь.

***

Северус хмуро осматривал содержимое своего котла и нахмурился еще сильнее, когда фиолетовое зелье приобрело неприятный серебристый оттенок. Задумавшись, он неправильно посчитал количество оборотов против часовой стрелки — такой ошибки он не совершал с одиннадцати лет.

Зелья для проекта «Деметра» были сварены, разлиты по флаконам и помещены под чары стазиса еще несколько дней назад, так что спешить ему было некуда, но ошибка лишь усилила его раздражение. Он уничтожил испорченное зелье и отнес котёл в раковину. Уборка лаборатории обычно была последним делом перед тем, как покинуть аптеку на ночь, но сейчас ему просто необходимо было отвлечься.

Вчера он получил отчет с решениями по парам альфа/омега. Министерство приняло его рекомендации по всем парам, кроме двух: Рон Уизли в паре с Лавандой Браун и Гермиона Грейнджер в паре с Люциусом Малфоем.

Он не винил Гермиону за принятое решение. Подписавшись на программу, она согласилась быть связанной с партнёром, которого для неё выберет Министерство, даже если этот человек будет ей не по вкусу. Действия Люциуса же были совсем другим делом, и Северус даже не пытался сдержать нарастающую в нем горечь и чувство предательства.

Северус открыл кран, дождался, когда дно котла скрылось под водой, и, отказавшись от своих обычных методов чистки, закатал рукава рубашки. Помешивая воду — идеальное зеркальное отражение его кружащихся мыслей, — добавил в котел соль и лимон. Вода потекла через край, когда он начал энергично чистить стенки котла металлической щёткой.

— Ещё три часа, — повторял он про себя, как мантру. — Через три часа Гермиона и Люциус получат своё зелье и станут парой. Через три часа камень в твоем желудке растворится, и ты снова почувствуешь себя нормально.

Он удвоил усилия, и от агрессивного трения у него начало болеть плечо. Обычно окклюменция помогала ему справляться с эмоциональными всплесками и самыми навязчивыми мыслями, но даже этот защитный механизм не мог сейчас уберечь Северуса Снейпа от голоса разума. Любой наблюдатель, если бы увидел, как он спорит сам с собой, счёл бы его сумасшедшим.

— Очевидно же, она мне неинтересна. Если бы она меня интересовала, я бы не согласился выдать её замуж за Уизли.

— Глупости. Чем сильнее ты привязан к женщине, тем больше вероятность того, что ты ее оттолкнешь.

— Я не привязан ни к Гермионе, ни к кому-либо еще. Я давно понял, как опасно доверять людям. Мой отец и Альбус были лишь вступлением в этот горький урок.

— Некоторые люди достойны твоего доверия. Ты просто боишься, что она причинит тебе боль, как Лили. Гермиона — не Лили.

— Я никогда не говорил, что она такая. Мне все равно, что написано в ее анкете. Возможно, она даже не вписывала туда мое имя. Возможно, это кто-то другой написал его в шутку, чтобы позлить своего старого учителя зельеварения и заставить его почувствовать себя извращенцем.

— Ты и впрямь смешон. Она несколько раз пыталась уговорить тебя встретиться с ней не только за чашкой кофе. Я едва ли могу припомнить, сколько раз она предлагала тебе поужинать вместе или приглашала к себе домой, чтобы продолжить особенно жаркую дискуссию. Ты нравишься этой ведьме.

— Нет, не нравлюсь, а даже если и нравлюсь, то это неважно, потому что ей следовало бы быть с молодым волшебником. Вот почему я хотел, чтобы ее свели с Рональдом Уизли.

— Ты хотел, чтобы ее соединили с Уизли, потому что знал, что она откажется от него как от своей пары.

— Она не смогла бы отказаться. Она подписала документы, которые позволяют представителю Министерства выбрать ей альфу.

— Ты прекрасно знаешь, что Кингсли избежал бы негативной огласки и позволил бы ей отказаться от участия в программе.

— Это абсурд. Я создал это зелье, чтобы помешать Министерству принять опрометчивый закон о браке. Зачем мне желать, чтобы квалифицированная ведьма, носитель впечатляющей генетики, отказалась от участия в исследовательской программе?

— Потому что ты мог бы удержать ее от связи с другим волшебником, не признаваясь в своих чувствах и не предлагая себя в качестве альтернативы. Ты хочешь, чтобы все оставалось как есть, даже если это сделает Гермиону несчастной.

Северус судорожно вздохнул. Это было правдой. Он не мог этого отрицать. Он не хотел терять Гермиону, но в то же время боялся двигаться вперёд. Как бы ему ни было неприятно это признавать, возможно, Гермионе действительно было лучше в паре с Люциусом. Малфой никогда не смог бы подарить ей ту любовь, которой осыпал свою жену, но он определённо проникся бы к ней симпатией, и если бы это произошло, Гермиона никогда не смогла бы усомниться в его чувствах.

Зельевар замер, когда вспомнил ухмылку Люциуса, с которой тот объявил, что позаботится о том, чтобы Гермиона досталась ему. Его окклюменционые щиты дали сбой, и обрывки образов просочились сквозь защиту, мучая его мыслями о них вместе:

Люциус медленно поглаживает обтянутое чулком бедро, пока Гермиона тянется за спину, чтобы расстегнуть лифчик.

Длинные светлые волосы щекочут грудь, когда губы его друга оказываются в сантиметре от ее соска-камушка.

Рот Гермионы приоткрывается от удивления и удовольствия, когда Люциус заполняет ее.

Самодовольный, собственнический взгляд серебряных глаз, когда глубоко беременная Гермиона выступает с докладом в Совете управляющих, вызывая зависть у каждого мужчины в комнате.

Металлическая щетка, которой Северус чистил котел, с удовлетворительным стуком врезалась в дальнюю стену его лаборатории, когда он, резко встав, перевернул деревянный табурет. Он не потрудился надеть сюртук или мантию и направился к камину в одной рубашке с закатанными рукавами. Бросив щепотку летучего порошка в зеленое пламя, Северус скомандовал:

— Кабинет министра Шеклболта.

***

Гермиона сидела на краю кровати в самой большой и роскошной спальне, которую когда-либо видела. Ее платье помялось. Она крепко сжимала его, впившись ногтями в мягкую фиолетовую ткань и смотрела на дверь, за которой Нарцисса Малфой давала указания домовому эльфу.

Она совсем не ожидала увидеть хозяйку Малфой-мэнора в этот вечер, поэтому была удивлена тому, что Нарцисса встретила ее приветливо, если не сказать тепло, когда она пришла. Хозяйка дома также предложила ей остаться с ними на время становления связи. Несмотря на неожиданную любезность, Гермиона отказалась от этого предложения, поскольку идея быть омегой женатого мужчины сама по себе заставляла ее чувствовать себя персонажем романа Маргарет Этвуд.

Гермиона до сих пор не могла понять, что случилось с Северусом. Он действительно отказывался встречаться с ней вне их обычных встреч за чашкой кофе, но она думала, что он просто слишком занят своими исследованиями или другими обязанностями в больнице Святого Мунго, чтобы принимать её приглашения. Все их разговоры, случайные, но все более частые прикосновения, намеки на улыбку — всё говорило о том, что она ему интересна.

Она знала, что именно он формирует пары в проекте «Деметра», и думала, что, если четко обозначит свои намерения, Северус наконец заметит ее заинтересованность. Она с немалой долей горечи подумала, что ее предыдущий жизненный опыт мог сыграть с ней злую шутку. Она привыкла идти на значительный риск и получать за это вознаграждение, будь то благодаря ее собственным усилиям или абсурдному везению.

Гермиона встала с кровати, разглаживая складки на платье и пытаясь избавиться от мрачных мыслей, обхватила себя руками и задрожала, несмотря на пылающий в мраморном камине огонь. Решение совершить ритуал соединения в поместье Малфоев всё больше ощущалось как ошибка. Казалось бы, давно заживший шрам на ее предплечье теперь неприятно пульсировал — воспоминания о том, что она пережила под этой крышей, вызывали фантомную боль.

Она вздрогнула, когда дверь распахнулась, и перед ней возникла внушительная фигура Люциуса Малфоя. Его рот сжался в мрачную линию так, что любому стало бы очевидно — он зол.

— Гермиона, — тихо обратился он к ней, — прошу прощения, что заставил тебя ждать, но, боюсь, у нас гость.

Он приоткрыл дверь пошире, явив ее взору слегка растрёпанного Северуса Снейпа. Гермиона инстинктивно почувствовала беспокойство при виде тёмных кругов под его глазами. Было очевидно, что он не высыпался уже несколько дней. Однако, когда её взгляд упал на чёрную коробку в его руках, всё её сострадание улетучилось.

Он был здесь не ради неё. И эти тёмные круги под его глазами появились не из-за того, что он не спал из-за неё. Скорее всего, они появились из-за того, что он до поздней ночи варил для проекта «Деметра». А то, что он сам доставил сюда их зелья, было лишь жестоким напоминанием о его безразличии к ней.

— Ну что ж, — она даже не пыталась скрыть своего презрения, — разве нам не повезло? Я знала, что Министерство пошлет кого-нибудь доставить нам зелья, но кто бы мог подумать, что нас посетит сам создатель? Чем мы обязаны такой… чести?

Северус вошёл в комнату вслед за Люциусом и обратился к другу:

— Я должен перед тобой извиниться.

Получив в ответ лишь яростный взгляд, Северус продолжил, прежде чем Люциус решил выставить его из дома.

— Я прошу прощения за то, что предположил, будто ты решил воспользоваться Гермионой, чтобы причинить ей вред.

Люциус не был впечатлен.

— Я доверял тебе настолько, что рассказал о своем чувстве вины, а ты использовал мое доверие против меня.

Гермиона подошла к волшебникам на шаг ближе, её тёмные глаза опасно сверкнули.

— Что ты ему сказал?

Впервые за всё время, что она его знала, Северус выглядел пристыженным.

— Я сказал, что он хочет заманить тебя сюда, чтобы закончить то, что начали Долохов и Грейбэк.

Лицо Гермионы побледнело.

— Что ты сказал? — неверяще переспросила она.

— Я сказал это, только потому что отчаянно пытался помешать Люциусу стать твоим альфой. Я не оправдываю своё…

Северус резко замолчал, когда Гермиона ткнула его пальцем в грудь.

— Твоему поведению нет оправдания! Возможно, я должна быть благодарна тебе за твоё безразличие, если ты так обращаешься со своими друзьями…

— Я не хочу быть твоим другом, Гермиона, — перебив девушку, пробурчал Северус.

— Я понимаю, — прошептала она. — Тебе было недостаточно просто отвергнуть меня. Ты хотел убедиться, что у меня больше никого не будет. Я знала, что я тебе не нравлюсь, но думала, что мы закончили с этим. Что я опять такого сделала, чтобы заслужить такую ненависть?

— Ты неправильно меня поняла. Я…

Она сделала шаг назад.

— Я думаю, тебе следует отдать Люциусу зелья и уйти.

Северус уменьшил коробку с зельями и демонстративно спрятал ее в карман брюк.

— Я имел в виду, что не хочу быть тебе просто другом. Вот почему я должен извиниться перед Люциусом. Я нанес визит в кабинет министра и попросил его об одолжении, он снял Люциуса с должности твоей пары.

Выражение лица Гермионы было грозным.

— У тебя нет абсолютно никакого права вмешиваться…

— Дай мне закончить, прежде чем убьешь меня, пожалуйста. Ты все еще можешь выбрать Люциуса, если хочешь, но ты также можешь выбрать, — голос Северуса дрогнул, — кого-нибудь другого, или ты можешь вообще выйти из проекта, если пожелаешь.

— И кого же я могу выбрать, кроме Люциуса?

Северус приблизился к ней так, что её скрещенные руки коснулись его рубашки.

— Прости, Гермиона. Я сожалею, что не принял твоё предложение встретиться за ужином. Я сожалею, что не пришёл к тебе домой и не пригласил тебя к себе, но больше всего я сожалею, что отказался от будущего, которое ты мне предложила.

Гермиона вглядывалась в его лицо, пытаясь уловить смысл его слов.

— Ты столько раз отвергал меня. Я думала…

— Я боялся признаться себе в своих чувствах к тебе, боялся, что мне снова разобьют сердце, но один хороший друг напомнил мне, что риск того стоит.

Его ладони обхватили её щёки, а тёмные глаза впились в её взглядом.

— Я хочу тебя, Гермиона. Я хочу быть твоим альфой, если ты всё ещё хочешь быть со мной.

Она перевела взгляд на Люциуса, и между ними промелькнуло понимание. Люциус кивнул, и уголок его рта дрогнул в улыбке. Северусу потребовалось меньше двух секунд, чтобы понять, что его провели.

Он резко повернул голову и уставился на Люциуса.

— Вы двое спланировали это, не так ли?

Люциус покачал головой.

— Гермиона ничего не планировала. Это сделал я.

— По моей просьбе, — вмешалась Нарцисса, заходя в комнату. — Мы знали, что ты неравнодушен к Гермионе, но также знали, что ты ничего не сделаешь без дружеского пинка.

Северус переводил взгляд с Люциуса на Нарциссу и обратно.

— Значит, ты никогда не планировал делать Гермиону своей омегой?

Люциус рассмеялся.

— На твоем месте я бы не был так уверен. Мы не настолько великодушны. Если бы ты не пришел сюда, чтобы извиниться и признаться в своих чувствах, мы бы, конечно, приняли Гермиону.

— Очень тепло, — добавила Нарцисса, окинув Гермиону оценивающим взглядом, от которого юную ведьму пробрала дрожь. Северус, заметив эту реакцию, инстинктивно обхватил ее за талию и притянул ближе к себе.

Гермиона положила ладонь на грудь Северуса.

— Я стану твоей омегой при условии, что ты извинишься перед Люциусом за своё отвратительное поведение.

Северус повернулся к чете Малфой.

— Я действительно прошу прощения за те мерзкие слова, которые тебе сказал, и даже чувствую некоторую вину за то, что украл вашу омегу, — он сделал паузу, и его раскаянный взгляд сменился откровенно самоуверенной ухмылкой, — но не настолько, чтобы отказаться от своего приза.

Нарцисса хихикнула.

— Неудивительно, Клавдий.

Глаза Гермионы распахнулись, и она посмотрела на взрослую ведьму с новым интересом.

— Вы читали «Гамлета»? Не думала, что маггловские пьесы распространены в магическом мире и особенно в чистокровных семьях.

— Это не так. Меде нравилось читать пьесы вслух, так что мы с Беллой довольно хорошо в них разбирались, нравилось нам это или нет, — она бросила на Гермиону извиняющийся взгляд. — Теперь, когда я об этом думаю, Беллатриса всегда любила декламировать реплики Калибана. Возможно, это было первым тревожным звоночком о её безумии.

Северус собственнически сжал руку Гермионы.

— Я рад, что вы нашли общий язык, но вам придётся подождать другого раза, чтобы поболтать о сумасшедших женщинах на чердаке*. Нам нужно заняться более важными делами.

Гермиона проигнорировала его, взволнованно глядя на Нарциссу.

— Безумная женщина на чердаке? Значит ли это, что вы поклонница Шарлотты**…

Прежде чем она успела закончить мысль, Северус с громким хлопком аппарировал их прочь.

Люциус посмотрел на свою жену и пожал плечами.

— Он всегда был ужасно груб.

Нарцисса мурлыкнула в знак согласия.

— Совершенно верно, но меня беспокоит не его поведение. Тебя лишили омеги, мой дорогой, — она провела пальцем по змеевидному набалдашнику его трости и по его руке. — Могу я как-то тебя отвлечь?

Люциус положил ее руку себе на сгиб локтя.

— Ты всегда знала, как лучше всего утешить меня, любовь моя.

Нарцисса одарила мужа снисходительной улыбкой, и Малфой, последовав примеру Северуса, увел свою ведьму из гостевой спальни.

***

Гермиона шлепнула его по груди, как только они материализовались у нее на кухне.

— Это было ужасно грубо, Северус.

— Если бы я оставил вас с Сисси на произвол судьбы, мы бы застряли в Малфой-Мэноре на несколько часов. Как только Министерство снимает чары стазиса с этих зелий, они, как ты знаешь, очень быстро портятся.

Северус вздрогнул, когда кончики пальцев Гермионы коснулись низа его живота.

— Знаешь, что я думаю, Северус? Я думаю, ты ревнуешь к тому, как Нарцисса смотрела на меня.

Он со стоном закрыл глаза, когда она просунула два пальца под его ремень. Воспользовавшись его замешательством, Гермиона вытащила зелья из кармана его брюк. Она легко уклонилась от его попытки поймать её, закрыв дверь своей спальни перед его носом.

— Думаю, тебе нужно научиться терпению, Северус.

Он готовился к резкому порицанию, но услышал хихиканье, исходящее с другой стороны двери. Ему даже не нужно было спрашивать, что она нашла таким забавным. Министерство в своей исключительной мудрости решило, что идеальной маркетинговой стратегией для продвижения проекта «Деметра» будет стратегия, включающая в себя неприличный дизайн для пузырьков с зельями.

Каждый флакон был сделан из тонированного зеленого стекла, украшенного оловянными арабесками. Учитывая, что его зелье было ядовито-фиолетового цвета, результат больше походил на продукт, которому место на полках «Волшебных Вредилок Уизли», а не в санкционированной правительством программе по увеличению популяции волшебников.

— Кто придумал это чудовище? — едва успела спросить Гермиона между приступами смеха.

— Лаванда Браун.

Это вызвало взрыв ещё более громкого хохота за дверью. Северус опустил взгляд, почувствовав, как что-то ткнулось в его ботинок из драконьей кожи. Это Гермиона просунула ему под дверь флакон.

— Я уже приняла своё, и как только ты примешь своё и извинишься за то, что последние несколько месяцев заставлял меня чувствовать себя так, будто я тебе не нужна, я, возможно, подумаю о том, чтобы открыть дверь.

Северус наклонился, поднял пузырёк и пробормотал, вытаскивая пробку:

— Только я мог влюбиться в эту мохнатую мегеру.

— Я всё слышала!

— Лохматая мегера с превосходным избирательным слухом.

— Это первое «превосходно», которое ты мне когда-либо ставил.

Гермиона была полностью готова к его язвительному ответу, но прошла целая минута, а он молчал. Внезапно она услышала звон разбитого стекла и глухой удар о деревянную дверь.

— Северус?

— Гермиона, — его голос прозвучал как резкое рычание, — отойди от двери. Сейчас же!

Она едва успела сделать несколько шагов назад, прежде чем в её спальню полетели щепки. Северус стоял перед ней с расширенными зрачками и сжатыми в кулаки руками, словно ему приходилось себя сдерживать. Она с ужасом поняла, что он не держит в руках волшебную палочку. Он разрушил дверь одним лишь всплеском беспалочковой магии.

Они с Северусом вместе работали над арифметическими расчетами, которые определили подходящую дозировку зелья, поэтому Гермиона была хорошо осведомлена о том факте, что зелье имеет тенденцию увеличивать физическую силу альф, но ей не приходило в голову, что зелье способно повлиять на интенсивность беспалочковой магии субъекта.

Это не было проблемой для большинства ведьм и волшебников, так как они не могли сосредоточиться на своих намерениях достаточно долго, чтобы овладеть беспалочковой магией. Северус Снейп же был другим. Он был мастером как беспалочковой, так и невербальной магии, как будто одной его воли было достаточно для того, чтобы изменить их мир.

Но тут что-то прервало ход ее мыслей, что-то заставило ее замолчать. Что-то резкое начало скручиваться и давить на низ ее живота. Ощущение расширилось, тупая боль сдавила таз. В районе ее половых губ образовался и лопнул пузырь чего-то горячего и расплавленного, как шоколад. Теплая жидкость потекла по бедрам.

Ноздри Северуса раздулись, когда он вдохнул ее запах. Он шагнул к ней, его взгляд стал хищным. Гермиона споткнулась, отступая от него. Он остановился в нескольких шагах от нее, его забота о ней временно поборола животные позывы новообращенного альфы.

— Я бы никогда намеренно не причинил вреда тебе, Гермиона, но я бы уничтожил всё, — он многозначительно посмотрел на расщепленную древесину у своих ног, — или любого, кто попытается встать между нами.

Он сократил расстояние между ними, и Гермиона подавила стон. Ее окутал его запах. Она привыкла улавливать намеки на его запах сквозь густые миазмы кофе, когда они работали вместе. У нее Северус ассоциировался с дымом, пергаментом и специями, связанными между собой в единое целое древесными нотами, которые никогда не переставали вызывать у желание заглянуть в самые дикие закоулки его души.

Однако сейчас ее пленил не один из этих ароматов, скорее это было что-то отчетливо мужское. Прежде чем у Северуса появилась возможность прикоснуться к ней, Гермиона наклонилась вперед, вдыхая запах, и зарылась носом в темные волосы на его груди, которые выглядывали там, где расстегнулась одна из пуговиц его рубашки. Она вздернула подбородок и высунула язык, намериваясь облизать ложбинку у него на шее.

Большая рука схватила ее за волосы, оттягивая голову назад и обнажая горло. Сначала Гермиона подумала, что расстроила его, но выражение его лица подсказало ей — Северус недоволен собой.

— Я причинил тебе боль.

Только тогда она почувствовала жжение. Осколок двери поцарапал ей шею. С запрокинутой головой она плохо видела своего альфу, поэтому вслепую протянула руку и сжала его предплечье.

— Всё в порядке, Северус. Это всего лишь царапина, и это был несчастный слу…

Она ахнула, когда он провёл языком по царапине, повторяя этот жест до тех пор, пока жжение постепенно не утихло. Он уткнулся носом в изгиб её уха, и его горячий шёпот спровоцировал новую волну вязкой жидкости, стекающей по её бёдрам.

— Ты на вкус как моя, моя маленькая омега.

На затылке у неё выступили мурашки, и кожа там невыносимо зачесалась. Гермиона потянулась, чтобы почесать раздражённую кожу, но Северус перехватил её запястье и, крутанув на каблуках, развернул ее спиной к себе. Одной рукой он продолжал нежно держать её запястье, а другой, обхватив за талию, притянул к своей груди. Отпустив ее руку, Северус осторожно перекинул густые каштановые волосы на одно плечо, обнажив при этом тонкую изящную женскую шею.

— Полагаю, ты ознакомилась со всеми клиническими испытаниями моего зелья и знаешь про увеличение пахучей железы?

— Д-да, — заикаясь, выдохнула Гермиона, пытаясь собраться с мыслями.

— Хорошо.

Она вскрикнула, когда его язык коснулся сверхчувствительной кожи, и плотнее прижалась спиной к мужской груди, когда Северус медленно потянул пояс ее платья. Спустив платье с ее плеч, он медленно скользнул длинными пальцами по спине, по самой красивой линии позвоночника, которую когда-либо видел, позволяя фиолетовому материалу растечься вокруг ее ног.

Альфа ухмыльнулся тому, как у омеги перехватило дыхание, когда он легко поддразнил зубами ее пахучую железу.

— Так жаждешь моего укуса, Гермиона?

— Я хотела этого месяцами, но, к сожалению, меня угораздило влюбиться в невыносимого дразнилку.

Она пискнула, когда Северус поднял ее и нетерпеливо швырнул на кровать. Гермиона с мрачным выражением лица приподнялась на локтях, но не смогла найти слов, когда поняла, что именно делает Северус.

Он не стал использовать беспалочковую магию, чтобы раздеться, предпочтя вместо этого наблюдать за реакцией Гермионы на то, как он расстёгивает рубашку.

— Я должен стараться быть хорошим человеком, Гермиона. Я должен посоветовать тебе найти красивого молодого волшебника.

Гермиона простонала, когда Северус наконец расстегнул ремень, и восхитительный аромат, который она уловила ранее, усилился, когда его брюки медленно опустились на пол. Его возбуждённый член, с натянутой на выступающих венах кожей, выскользнул наружу. У неё потекли слюнки, когда зельевар обхватил ладонью свой член, позволив ей увидеть уже украсившую розовую головку каплю предэякулята и сморщенную уздечку. Между её бёдрами запульсировало.

— Я должен посоветовать тебе найти кого-нибудь доброго и нежного.

Северус так быстро и грубо поглаживал себя, что Гермиона едва ли обращала внимание на его самоуничижительные рассуждения, заворожённо наблюдая за тем, как ловкие мужские пальцы сжимают и дрочат член. Она инстинктивно раздвинула ноги, продемонстрировав волшебнику блестящие свидетельства своего возбуждения и заслужив в ответ его одобрительное шипение.

— Это прекрасно, Гермиона, но нам понадобится больше, если ты собираешься принять мой узел, — он вздёрнул подбородок, и его голос понизился, став вкрадчивым, — продолжай.

Гермиона провела пальцами по своим половым губам, раздвигая их и позволяя Северусу мельком увидеть свое розовое нутро, прежде чем основательно приступить к работе. Она зажала клитор между указательным и средним пальцами, и безжалостная пульсация начала резко усиливаться, пока не достигла грани между удовольствием и болью. Тогда Гермиона, наконец, отпустила измученную плоть и, выгнув спину, застонала, на этот раз уже с нежностью касаясь пальцами набухшего клитора.

Северус подражал ей, его рука казалась размытым пятном, когда он перенял темп ее неистовых пальцев. Он жадно наблюдал за быстрым подъемом и падением ее груди, за тем, как твердели ее идеальные соски, когда она приближалась к пику своего возбуждения, как закусывала зубами-жемчужинками пухлую нижнюю губу, как сверлила его голодным взглядом, в котором четко читались месяцы тоски. Молчаливый упрек в ее карих глазах сжег напалмом остатки сомнений Северуса.

— Возможно, мне следовало подобрать тебе кого-то другого. Возможно, мне следовало заявить на тебя права несколько месяцев назад, как ты того хотела. Я не утверждаю, что знаю, что лучше. Я эгоистичный мужчина, и единственное, что я знаю наверняка, это то, что я хочу тебя.

Гермиона растаяла под своими пальцами, и когда ее сдавленный крик заполнил комнату, по одеялу под ней растеклась скользкая лужица.

— Альфа!

Она почувствовала, как кровать прогнулась, — это Северус опустился на колени между ее ног.

— Перевернись, Гермиона. Подними задницу, моя маленькая омега.

Она подчинилась, оперевшись на локти и колени. Гермиона сказала себе, что желание подчиняться его приказам вызвано зельем, но знала, что это не так. Она хотела его много лет, и когда его невероятно твёрдый член наконец-то вошёл в неё, поблагодарила Мерлина, Нимуэ и всех святых, которых могла вспомнить, за то, что не сдалась и продолжала добиваться его.

Он медленно вышел из неё, и его тяжёлый член вызвал у его омеги смущённое хныканье. Северус усмехнулся, услышав странную литанию её мыслей.

— Тебе следует благодарить не богов и не святых.

Он резко двинул бёдрами вперёд, полностью погрузившись в её влажное тепло. Гермиона жалобно застонала, когда её тело, пытаясь принять его и облегчить жгучее растяжение от его вторгшегося члена, выделило новую порцию смазки. Северус впился пальцами в её бёдра, пытаясь сохранить контроль над своим ослабевающим самообладанием. Ему ничего не хотелось так сильно, как начать безжалостно вколачиваться в неё, но он заставил себя брать её медленными, неглубокими толчками.

— Ты знаешь, кого за это нужно благодарить? — спросил Северус в отчаянной попытке отвлечься.

— Кого? — прошептала Гермиона.

— Люциуса Малфоя, — ответил он, подавшись вперёд так, что его яйца шлёпнули её по клитору. — Нарцисса, возможно, и придумала план, как заставить меня признаться в своих чувствах, но именно Люциус показал мне наше будущее, мысли о котором теперь отказываются покидать меня.

— Что он увидел?

Северус удивился вопросу и тому, с какой настойчивостью она его задала.

— Вдруг заинтересовалась видениями, мисс Грейнджер? А я-то думал, что ты не перевариваешь прорицания.

Он рассмеялся, когда ей удалось дотянуться и хлопнуть его по бедру.

— Я заметил повышенную агрессию во время клинических испытаний только у альф, но, кажется, мне нужно пересмотреть этот вопрос.

В раздражении Гермиона вцепилась в простыни, и Северус услышал, как она пробормотала в матрас что-то о «чертовом невыносимом дразнилке». Он остановился, просунул руку под нее и взъерошил темные кудри на ее лобке. Его пальцы нашли клитор и с пугающей скоростью начали имитировать твердые круги, которыми, как он видел ранее, Гермиона ласкала себя. Она попыталась прижаться к нему, и он в ответ сжал ее бедро, поощряя ее стремиться к удовольствию.

— Я вижу, тебе начинает нравиться мой член. Это большая удача, учитывая, сколько времени тебе придется провести на нем, омега.

Ее бедра задвигались быстрее, снова и снова насаживаясь на обтянутый шелковистой кожей член. Ее губы приоткрылись, Гермиона стонала от удовольствия каждый раз, когда ее ноющее влагалище охватывало его твердость. Северус стал ласкать ее клитор зигзагообразными движениями, увеличивая ее удовольствие до тех пор, пока она не забилась под ним, нуждаясь в чем-то большем, чтобы кончить.

— Люциус сказал, что видит во мне отца двух дочерей, наших девочек, и я намерен им стать, Гермиона. Так что можешь поблагодарить Малфоя за безжалостный, жесткий секс, который у нас будет на этой неделе. Тебе не будет покоя, моя маленькая омега, пока твой живот не округлится нашими близняшками. И даже тогда я продолжу заставлять тебя кончать от моих пальцев, языка и члена при каждом удобном случае, чтобы ты никогда больше не усомнилась в том, как сильно я тебя хочу.

— Северус! — взвыла Гермиона, почти болезненно сжавшись вокруг него, когда её накрыл оргазм.

Ритмичное сжатие её влагалища оборвало последнюю нить его самообладания, и Северус наконец поддался своей альфа-натуре. Он намотал её локоны на кулак, заставляя выгнуть спину. А другой рукой, удерживая, вцепился ей в бедро.

— Для нежности ещё будет время, но прямо сейчас мою милую омегу нужно оплодотворить.

Его темп был яростно мучительным, вызывающим одну за одной волны смазки и заставляющим Гермиону вновь и вновь поддаваться бедрами навстречу его толчкам. Её бёдра покраснели и грозили покрыться синяками-отпечатками его ладоней в местах, где он держал ее, а влажные шлепки его бедер о ее задницу оглашали ее спальню ритмичными хлопками. При виде её слегка подрагивающих ягодиц член Северуса начал набухать, но именно её прерывистый шёпот толкнул его за край.

— Пожалуйста, альфа… Я так долго ждала… Наполни меня… Соединись со мной…

Северус кончил с протяжным стоном, его набухший узел прочно держался внутри Гермионы, пока он изливался в неё. Он откинулся на пятки, обхватил её рукой за талию и тянул к себе, пока она не оседлала его бёдра, прижавшись спиной к его груди. Он застонал, когда шаловливые пальчики любопытной ведьмы погладили его яички, случайно задев при этом узел и выдавив из охваченного похотью волшебника ещё одну порцию спермы.

Он все еще был на пике, отчаянная потребность заявить на нее права подавляла все остальные его чувства и соображения. Отработанным движением, как будто делал это десятки раз, а не один, Северус перекинул копну ее волос с одного плеча на другое, как будто они его оскорбляли, и вонзил зубы в ее пахучую железу. Набухшая железа лопнула под давлением, кровь потекла по ее лопаткам и длинной линии спины. Гермиона встрепенулась, и Северус услышал долгий вздох и шмыганье носом, но никаких других признаков протеста от его ведьмы не последовало. Она медленно расслабилась, когда он лизнул след от укуса, и снова прислонилась к нему, ее веки отяжелели.

— Гермиона, ты в порядке?

Она кивнула, накрыла его руку своей и ободряюще сжала.

— В полном. Просто устала и ужасно насытилась.

Северус усмехнулся, касаясь губами её шеи.

— Уже жалеешь, что согласилась стать моей омегой?

Она повернула голову ровно настолько, чтобы украсть у него поцелуй.

— Вовсе нет. Просто жалею, что не вздремнула перед тем, как мы приняли зелье.

Северус понял намек и, неловко пошаркав коленями, помог Гермионе забраться под одеяло и устроиться на горе подушек. Он произнёс несколько заклинаний, очистил пол спальни от беспорядка, который сам же устроил, починил дверь, а также наложил очищающее заклинание на ее спину. Его узел всё ещё был глубоко внутри неё, но он смог обеспечить ей больше комфорта, обняв ее своим телом, лаская ее руки и поглаживая бедро долгими успокаивающими движениями.

Гермиона посмотрела на него через плечо.

— Девочки-близняшки, серьезно?

Он поцеловал ее в висок.

— Я предупреждал тебя, что я эгоист.

Северус вздрогнул, когда почувствовал прилив магии к своей левой руке. Он поднял ее ровно настолько, чтобы увидеть тонкое серебряное колечко на безымянном пальце. Его дерзкая ведьма тоже подняла руку и пошевелила пальцами, чтобы он мог увидеть ее точно такое же кольцо.

— Я указала в своей анкете, что ожидаю и брачного союза, и альфа-связи.

Северус выгнул бровь.

— Альфа и муж, Гермиона?

Гермиона поцеловала его в нос.

— Что я могу тебе сказать, Северус? Я эгоистичная женщина.

Смех волнами разносился по квартире, когда мистер Снейп обнимал новоиспеченную миссис Снейп и молча благодарил Люциуса и Нарциссу Малфой за то, что они никогда не отказывались от своего друга и желания сделать его счастливым.