Яркие лучи за окном просачиваются сквозь бежевые шторы в комнату, заставляя неприятно сморщиться Авантюрина от нежелания встать с постели, которая так и манит остаться в уютном уголке. Он ворочается, пытается подобрать удобную, комфортную позу, но Солнце достает его везде, подкрадываясь со всех сторон. Блондин стонет, медленно распахивая глаза и прикрывая рукой половину лица.
Телефон звонит, Авантюрин зевает, пока сонно тянется за устройством.
— Мм, да? — протягивает он, смотря в окно, которое было источником его пробуждения.
Авантюрин вздыхает.
— Перенесите встречу на завтра. Я сегодня занят, — сотрудник на противоположной линии соглашается и парень отключается, отбрасывая мобильник в сторону.
Пижама небрежно задралась после короткого сна, оголяя бледную кожу внизу живота, а волосы были в полном беспорядке, рассыпавшись по подушке.
Еще один день в его роскошной жизни, который не приносит ему радости. Больше нет.
Сначала Авантюрин вкушал все прелести богатой жизни, которая ему даже не снилась. Он пробовал все. И ему нравилось, ведь запретный плод был так сладок. Но потом все особенности такого образа жизни начали блекнуть, превращаясь в обыденность. Все краски смылись, и он вернулся к тому с чего начал.
Это было отвратительно. Унизительно.
Иметь столько удачи, быть благословенным дитя Гаятрой, обыграв саму судьбу вокруг пальца. Он снова скатился на дно.
Остался лишь один принцип в его жизни от которого Авантюрин получал крошечные доли эмоций, нахально улыбаясь своим недоброжелателям, пока рука за спиной предательски дрожала и крепко с отчаянием сжимала игральную фишку.
Авантюрин поднимается с кровати, неспешно проводя рукой по золотистым волосам, которые сверкали при свете дня. Ноги сами несут его сначала в ванную, а потом на кухню, где пустует холодильник. Он наливает себе стакан крепкого свежесваренного кофе, от которого морщится из-за чрезмерной горькости. Впрочем, он никогда не умел делать кофе, как и готовить.
Неделя прошла с того, как Авантюрин находится в качестве гостя на Пенаконии от лица Корпорации Межзвездного Мира. События медленно начинают набирать градус, становясь более опасными и рискованными.
Кто он, если не рискнет снова всем, чем имеет, не так ли?
Определенно у корпорации были свои цели и личный мотив появиться на Пенаконии. Место, где сбываются мечты. Или бывшая планета, где держали преступников. Некогда пограничная тюрьма, принадлежавшая КММ и желающая вернуть ее себе. Однако естественно, Семья, которая была на верхушке планеты, идущей по пути Гармонии, не позволит так легко сдаться. Поэтому Авантюрин был здесь. Он был слишком хорош для такого рода задания. Так ему казалось.
Авантюрин уже все спланировал. Лишь остался один винтик, чтобы заработал весь механизм. И сегодня ему предстоит сделать последние приготовления.
Пенакония была местом, где исполнялись любые мечты, которые невозможно исполнить в реальности. Такова была сила мира грез. Коварная и пленительная. Иллюзии идеальной жизни настолько затмевали людям разум, что они не хотели возвращаться в реальный мир, где ждало лишь разочарование. Но Авантюрин предпочитал реальность, чем слащавые сны. К тому же, место, где невозможно умереть в грезах, теперь не было уж таким безопасным как раньше. Мем зоны бродил предельно близко, рискуя быть раскрытым. Но Семья все пыталась скрыть и не допустила бы паники к грядущему масштабному фестивалю, хотя главная актриса на этой сцене была убита, пока клон подменял любимую сестрицу Воскресенья.
Уже давно собравшись, Авантюрин выходит из номера отеля, так и не позавтракав, направившись в одно из мест, где у него назначена встреча. Ну как же без опозданий. Он без проблем заходит в роскошное здание, на входе стоит охрана из двух массивных мужчин, которые больше в два раза Авантюрина.
Казино выглядит поистине соответствующе своему назначению. Помещение оформлено в дерзких золотистых и красных оттенках, повсюду стоят игральные столы, бильярд сбоку слева и игровые автоматы в углу.
Рядом с баром его сразу же встречает недовольное лицо, сквозящее презрением и присущей надменностью этому человеку, что, впрочем, не сильно удивляет Авантюрина. Он извиняюще улыбается и приветствует своего друга.
— Если ты настолько некомпетентен, то трудно поверить, что ты работаешь в отделе инвестиций, — первым говорит доктор Рацио, поджав губы в тонкую полоску и скрестив руки на груди.
— Док, это же не деловая встреча, — Авантюрин обольстительно ухмыляется, похлопывая его по плечу в качестве приветствия, пока Рацио косится на него.
Блондин подзывает к себе бармена, заказывая им обоим выпивку, настаивая и готовым оплатить все расходы снова под гнетущий взгляд ученого.
— Расслабься, док, — протягивает он, смотря в глаза цвета заката весенним теплым вечером. — Ты же знаешь, единственный с кем ты можешь поговорить это я. При этом не раздражаясь.
— У тебя слишком высокое мнение о себе, картежник, — доносится до ушей Авантюрина, когда Рацио фыркает.
— Подумай сам. У тебя острый язык, высокомерный характер, который не каждый может вынести, а большинство окружающих тебя людей считаешь идиотами, — говорит Авантюрин, потягивая сладостный коктейль. — А единственный, кто может вынести твое ворчание это я. Все просто.
Рацио сдержанно закатывает глаза при приведении столь жалких аргументов в его защиту, беря свой напиток.
— Пожалуй в этом нет никакой логики. Мне не жизненно необходима компания сотрудника корпорации, у которого отсутствует напрочь инстинкт самосохранения, живущего по принципу «все или ничего», — с губ ученого слетает короткий смешок. Он делает пару глотков алкогольного напитка, но слегка морщится при нотках горечи во рту.
Рацио редко когда употреблял алкоголь, считая, что это портит его умственные способности из-за разрушения клеток мозга.
— Потому что это весело! — восклицает Авантюрин, улыбаясь. — Когда рискуешь всем, это будоражит кровь, адреналин плескается в ней, а азарт становится сильнее. Жизнь — это очередная игра.
Он внимательно слушает собеседника напротив, вникая и анализируя, что скрывается за каждым словом, за этой маской беспечности. Как бы ни был искусен картежник, Рацио видит его насквозь. Ведь в нем так много фальши, но, видимо, Авантюрин сам верит в ложь, которую создал для себя.
Эта сцена была для него одного. А он был на ней главным героем, что собирается уничтожить весь мир, если у него будет возможность.
Авантюрину хотелось отвлечься на день от своих обязанностей, ведь последняя шестеренка в механизме была напротив него, сидела в надменной манере, с вздернутым подбородком. И это была его личная шестеренка, личная мессия для своего плана.
Рацио был гением, которого сложно обмануть или переиграть, но Авантюрин всегда испытывал свою удачу в своей судьбе. Но, кажется, взгляд ученого был настолько проницательным, что трудно было сдерживаться. Поэтому ему хотелось уделить один день только ему. Побыть в его обществе еще раз напоследок.
Ему нужно узнать тайну наследия Часовщика.
И Авантюрин делает ставку — самую большую, как никогда раньше.
И они оба знают об этом. Но не признаются.
Еще нет.
Простые разговоры от сущих пустяков, обсуждения науки и различных теорий перерастают в споры, когда Авантюрин подначивает нарочно его, забавляясь реакцией ученого. Особенно, когда блондин перевирает одно из событий так, что Рацио, сидящий напротив, поперхнулся напитком от возмущения и негодования, говоря какой он невежа. А Авантюрин лишь обольстительно, словно Чеширский Кот, улыбается ему.
Время словно тягучая резина, тянется совсем незаметно и вот, блондин сидит за игральным столом, с легкостью обыгрывая во второй раз Рацио.
— Все абсолютно честно, Док, — говорит с нахальной улыбкой Авантюрин, когда ученый вскочил со своего места и притянул его нагло за галстук, впиваясь злобным взглядом, будучи уверенным, что блондин обманывает его. — Просто сама удача способствует мне.
Авантюрин держит руки вверх в капитулирующем жесте, не переставая смотреть на своего компаньона этим вечером.
— Чертов картежник, — недовольно шипит Рацио, потому что ни одна его логическая последовательность в рукаве не поддается логике. Авантюрин все равно обыгрывает его. Несмотря на придуманные им комбинации. — Еще раз. Я не верю тебе.
Авантюрин лишь смотрит на ученого, так яро отрицающего его везение, потому что следует логике и тому, что поддается хотя бы какому-то объяснению. Блондин коротко усмехается и садиться на свое место, будто чувствуя себя хозяином этого казино, которое может обобрать до нитки, даже не напрягаясь.
— Если ты победишь меня, то я выполню любое твое желание, — дразнит и провоцирует Авантюрин, смотря на свой рукав и карты.
— Думаешь, я тебе поверю? — бросает он.
— Почему нет, док? — сладостно растягивает слова Авантюрин, ухмыляясь.
Покер был его стихией как ни одна другая азартная игра.
И он абсолютно уверен в очередной своей победе, ведь видит взгляд Рацио, он мутнеет от каждого коктейля с алкоголем, который он выпивает. Авантюрин даже не думал, что Веритас настолько легко поддается алкоголю, бушующему в его венах.
Все заканчивается проигрышем. Рацио снова терпит неудачу, когда Авантюрин вскрывает карты, собирает фулл хаус, полностью побив флэш.
И Авантюрину приносит удовольствие это злобное выражение лица в момент проигрыша, что он надолго его запомнит в своей памяти.
Они оба заваливаются в номер отеля к Авантюрину, когда он закинул руку Рацио себе на плечи, таща его тушу.
— Док, тебе нельзя столько пить, — смеется он, когда Авантюрин включает свет.
— Заткнись.
Блондин садит его на диван и сам отходит на пару минут, возвращаясь с очередной бутылкой виски, несмотря на то, в каком состоянии уже был Веритас.
Было забавно видеть такого строптивого ученого в состоянии алкогольного опьянения, особенно то, как у него заплетался язык и как он продолжал говорить с серьезным лицом.
— Но если уж пить, то до конца, — говорит Авантюрин с легкой хрипотцой в голосе, наливая два стакана и протягивая ему один. — Не так ли?
На короткое мгновение их пальцы соприкасаются друг с другом и Авантюрин смотрит на него дольше, чем следовало бы. К счастью, Веритас уже настолько пьян, что не заостряет на этом внимания. Рацио лишь молча берет бокал в руку, сразу же делая пару глотков и снова смотрит на блондина.
— Ты уверен? — неожиданно спрашивает он.
— О чем ты? — говорит спокойно Авантюрин, переводя взгляд в сторону окна, того самого, которое пропустило лучи Солнца, заставив его проснуться этим утром. Он снова делает вид, что не понимает, о чем говорит ученый, хотя оба знают.
— Хватит притворяться идиотом, — фыркает раздраженно Рацио, а его губы кривятся в тонкую полоску. — То, что ты задумал.
— Не думаю, что это имеет значение для тебя, док.
— Признаюсь честно, сначала я не догадывался, что ты собираешься сделать. Думал, твой ход мысли был более простым, заурядным. Но пара деталей не состыковывалась…
— Я знаю про твою сделку с Воскресеньем, — прерывает его речь Авантюрин, стараясь казаться беспечным, звуча более небрежно, чем раньше.
Конечно, он знал. Ведь это тоже его часть плана, но это была ставка, исход которой он узнал лишь на днях. И Авантюрин не знал, предаст ли его действительно Рацио.
Незнание убивало сильнее, чем знание определенного ответа. Он слишком любил все контролировать. Даже, если Рацио всерьез решил его предать, то Авантюрин все равно останется в выигрыше.
Но тогда почему сердце так истошно сжимается при мысли об этом?
Нет. Он не хочет верить в это.
На пару минут возникает давящая тишина, а атмосфера становится более напряженной, такой, что между ними может сверкнуть молния.
— Ты осознаешь, что вообще собрался сделать? — шипит Рацио, не унимаясь, он на мгновение отрезвел, впиваясь в картежника взглядом.
А он лишь в ответ пожимает плечами. Ведь исход Авантюрин не знает даже сам.
Сможет ли он выжить? Найдет ли он то самое наследие Часовщика?
Или это все вымысел?
— Все или ничего.
Его вечный девиз, вечный спутник в жизни. Ведь у него больше не было ничего. Ничего, кроме фальшивой жизни, ненужного богатства, которое не могло заменить ему потерянную сестру или мать с отцом.
Авантюрин навсегда в глазах других будет последним выжившим авгином, которого будут презирать и относится с презрением из-за рабского прошлого.
Никакое благословение чертовой богини не сможет все это исправить.
Разве он заслужил это? Он был ребенком, который потерял все и выживал как мог.
Одно мгновение и его тело прижато к дивану, а мужская фигура возвышается над ним сверху, тяжело дыша. Авантюрин теряется от такой смены градуса разговора и лишь горько усмехается.
— Зачем ты меня позвал сегодня? Для чего весь этот фарс, Авантюрин? — голос Рацио звучит опасно, он почти рычит, когда вдавливает блондина в диван, нависая и опаляя его лицо запахом алкоголя, который смешался с парфюмом.
Никто из них не хочет признаваться. Никто не хочет слышать правду, которая может стать концом для одного из них. Но у них больше не будет другого шанса поговорить наедине, без лишних глаз.
Это было прощание. Его прощание.
— Хотел провести с тобой время, — честно признается Авантюрин, смотря в глаза, которые все так же ассоциировались у него с закатом.
Он бы продал свои глаза, но никогда бы не позволил случиться чему-то с глазами Рацио.
Сложно произносить слова вслух, признаваться в чем-то, ведь когда слова вылетают из уст, они обретают свою форму и их невозможно вернуть.
— А потом убить нас обоих? — почти что переходит на шипение Веритас, когда злость бурлит внутри на себя и на Авантюрина одновременно. Что не может остановить его в том, что он задумал.
Ему хочется помочь, придумать гениальный план, но сейчас все, о чем думает Рацио — это драгоценные минуты рядом с ним.
— А ты готов умереть за меня, док? — спрашивает с усмешкой Авантюрин.
Рацио молчит и это тишина убивает Авантюрина, потому что ответ он додумывает сам. И он не положительный.
Не полных надежд и фальшивых обещаний, ведь реальность — это не сладкие грезы, не место для глупых мечтаний и наивной веры.
— Возможно.
Глаза блондина расширяются, он думает, что то, что он слышит это злая шутка или насмешка, но Рацио говорит это с серьезным лицом, настолько серьезным, отчего хочется поверить ему.
Довериться, несмотря на предательство.
Руки Веритаса касаются его талии сначала неуверенно и осторожно, будто проверяя реакцию Авантюрина. Когда он не видит препятствий, лишь то, как глаза Авантюрина начинают сверкать чем-то необъяснимым для него, в Рацио возникает более яркое желание и он становится более уверенным в своих действиях, больше не колеблясь.
— Не знал, что ты можешь быть таким нежным. Я представлял это иначе, — дразнит Авантюрин, издавая томный вздох, а глаза закатываются от желания прикосновений к себе.
— Представлял, значит, картежник? — нарочно медленно протягивает Рацио, словно тягучий сладкий мед, когда задирает его рубашку, касаясь оголенной кожи.
— Черт.
Его поймали с поличным, но на самом деле Авантюрин ни о чем не жалеет.
Рацио расстегивает под взгляд блондина его рубашку, распахивая её и припадает губами к коже, усыпая поцелуями каждый сантиметр его кожи, будто пытаясь запомнить каждый уголок тела Авантюрина. Руки Веритаса сжимают его талию так, что останутся синяки, играют с сосками Авантюрина покручивая и щипая, а ртом Рацио ловит его стоны, сминая желанные губы.
— Говорят, ты благословлен Богиней удачи. Если она не вытащит тебя из той дыры, куда ты собрался, то я лично отомщу ей. А потом тебе.
— Ты такой мстительный, док, — хрипло смеется он.
Руки Авантюрина зарываются в темных волосах Рацио, когда он снова целует его.
Жарко, страстно, желанно.
Авантюрин нарочно дразнит его, распаляя лишь сильнее, и прикусывает до крови нижнюю губу Веритаса, слыша недовольное шипение. А за этим мгновенную месть, отчего блондин стонет от прокусанной губы.
Рацио был для него личной мессией. Только с ним он не чувствовал себя ненужным. Ненавистным. Только он заставлял Авантюрина что-то чувствовать так же ярко как раньше. И все остальное уже было не так важно.
Но даже так Авантюрин не заслуживает хорошего финала. Ведь его благословение — его проклятие.
Он терял всех своих близких, и Авантюрин не хотел этого для него.
Взгляд Рацио опускается на его шею, он тщательно впивается взглядом в клеймо на коже Авантюрина, заставляя вспоминать его о рабском прошлом. Его настоящей цене, сколько он стоит.
Он вспоминает насколько ему было больно, как Авантюрин кричал в агонии, когда раскаленный металл коснулся чувствительной кожи и оставил глубокий шрам на ней. Помнил как кричал, как его лихорадило неделю и как ныл ожог.
Глаза Авантюрина смотрят в сторону, пока он чувствует взгляд Веритаса в ненавистном месте. И он не знает о чем сейчас думает Рацио, но ему отчаянно хотелось узнать об этом.
Не успевает Авантюрин озвучить свои мысли, как чужие губы накрывают место, где высечена черным надпись. Он стонет от неожиданности, когда Рацио посасывает участок кожи, где именно находится клеймо. Его руки сильнее сжимают волосы на затылке Рацио и он горько улыбается, успокаивая внутренних демонов и собственные сомнения.
— Я больше никому не позволю навредить тебе снова, — шепчет Рацио.
И это слова, которые действительно нужны Авантюрину прямо сейчас. Знать, что он не один. Что рядом кто-то есть и заботится о нем.
— Спасибо, Рацио.
Авантюрин смотрит в его такие манящие и прекрасные глаза, улыбаясь ему, а Веритас ухмыляется в ответ, притягивая его ближе.
Он издает стон под напором ласк Рацио, не в силах противостоять соблазну и пелене возбуждения, которая застилает его глаза.
Взгляд Авантюрина затуманен, пока ученый исследует его тело, описывая языком круги на коже. Он ощущает как Веритас оставляет на нем засосы, посасывая шею, там, где это будет наверняка заметно.
Одним рывком Рацио поднимает Авантюрина, сажая его к себе на колени, пока глаза последнего широко раскрыты от удивления. Но потом лицо блондина искажает порочная улыбка.
— Не знал, что ты такой…собственнический, — говорит дразнящим голосом Авантюрин, зарываясь в фиолетовых волосах ученого.
— Сегодня ночью тебе предстоит многое узнать обо мне, картежник.
Авантюрин издал низкий глубокий смех от его слов, пока руки Рацио обхватывают его задницу наглым образом.
— Что ж, посмотрим на что ты способен, док.