Визар Таргариен сидел в воде, раскинув руки по бортам узорной керамической ванны, когда слуги молчаливо омывали его плечи. День выдался не самый приятный, и с довольно постным выражением лица он наблюдал за пляшущими бликами огня в мутной воде. Глухой слабый стук в дверь оторвал его от пространных наблюдений.
– Принц Визар. – Леди Гоуст лишь едва отворила дверь, но увидев, что он занят водными процедурами сразу же поспешила уйти. – Я зайду позже.
– Стойте! – выкрикнул Первый, не поднимаясь из воды. Он коротко свистнул и мотнул головой слугам, после чего все они сгорбленно и торопливо покинули комнату.
– Войдите, прошу. – Он подзывающе махнул рукой и, будь Гоуст благородной дамой, такой жест можно было бы счесть крайне фамильярным, но всё же она не была благородной дамой.
Первый держал её взглядом, опасаясь, что Гоуст развернётся и уйдёт. Случай выдался неловкий, но он не хотел, чтобы обстоятельства подавили импульс её редкой инициативы. Они уже давно не общались, особенно с глазу на глаз. Гоуст тяжело вздохнула, но прикрыла за собой дверь. От горячего пара в комнате было слегка душно и влажно, а в воздухе стоял терпкий запах трав.
– Шалфей, мята, призрак-трава и… огненная лоза? – спросила Гоуст, чуть поведя носом.
– У вас тонкий нюх, – ответил Первый, указав женщине на деревянный стул.
Это был не только акт этикета, ему не нравилось говорить с кем-то, когда уровень глаз собеседника был значительно выше. Гоуст присела рядом и привычно сложила замком руки на коленях:
– Вы не пожалели пропорций.
Ванны с травами успокаивали Первого и, видимо, он думал, что если насыпать всего да побольше, эффект будет сильнее. Гоуст посмеялась про себя его наивности в гербалистике.
– Огненную лозу не так-то просто достать, – важно подметил принц, слегка задрав голову. – Я читал, что у этого растения есть магические свойства.
Он до сих пор пытался впечатлить древовидицу своими теоретическими изысканиями, но там где Визар Таргариен “учился плавать”, загадочная леди Гоуст “строила корабли”. Женщина сдержала улыбку и терпеливо заметила:
– Да, но свойства призрак-травы почти полностью их подавляют. Эти два растения не смешивают.
– Об этом в книге почему-то не было упомянуто... – подавленно протянул юноша.
Леди Гоуст бросила на него мягкий снисходительный взгляд, но ничего не сказала. Она сидела достаточно далеко, чтобы интимность обстановки не смущала их обоих, но в этом не было такой уж необходимости. Принц был совсем не из застенчивых, чтобы смущаться оголяться перед женщиной, в принципе вообще не важно какой. Древовидица же не была из знатных девиц, которых обычно растят в телесной стыдливости. Может у неё и не было мужчины, но это не значит, что она их никогда не видела. Гоуст не стеснялась наготы других людей, как и своей собственной.
В повисшей тишине слышался лишь слабый треск камина. Первый внимательно посмотрел на женщину, лицо которой обрамлял рыжий пламенный контур. Её странное невзрачное платье напоминало лохмотья, и принц не понимал, почему леди Гоуст носит такую безвкусицу, когда он готов завернуть её в асшайские шелка? Причёска её, как и обычно, была слегка растрёпана и небрежна, но это ему нравилось. Тугие плетёные вензеля и прилизанные завитки столь популярные у дам на юге казались ему скучными, даже притворными, когда как в распущенных вихрах северянок был дух свободы и дерзкой стремительности. Блёклые локоны кольцами выбивались из слабых кос, словно бы Гоуст только что проснулась, а в волосах её до сих пор путался ленивый сон. Она выглядела привлекательно, и румянец всё ещё украшал её щёки, но под сенью глаз пролегала столь глубокая усталость, как будто леди Гоуст застала и рассвет, и закат самой Валирии.
Он вдруг вспомнил, как недавно пытался взять эту женщину силой. Я не собираюсь извиняться, если она пришла за этим. Он попытался бы сделать это снова, если бы не нюанс со сновидческим даром. Доступное не имеет веса. Его всегда прельщали недоступные увлечения, он оседлал самого недоступного дракона и женщин он хотел из тех, что получить было сложнее всего. По-настоящему хотел, не в моменте. Такие желания не растворяются в утренней неге подушек, не тают в пряном вине, и, наверное, не смываются даже кровью.
Леди Гоуст никогда не пыталась подластиться к принцу или соблазнить его. Возможно, ей стоило. Может быть тогда я бы меньше мучительно грезил о ней. Взгляд зелёных глаз древовидицы был горький, как свежая полынь, и Первый отвернувшись разрезал пальцем водную гладь перед собой. Его оголённые плечи слегка замёрзли, и он опустился чуть ниже в уже остывающую воду, чтобы укутаться в остатки тепла.
Первый ждал, что Гоуст начнёт его поучать или корить, что она хоть что-нибудь скажет о произошедшем. Он заранее готовился обороняться её обвинениям, но та лишь отрешённо сказала:
– Сегодня полнолуние. Хорошая ночь для ритуала, если вы готовы.
Глаза Первого удивлённо блеснули над поверхностью воды. Он молча смотрел на Гоуст ещё какое-то время, а затем коротко ответил:
– Я всегда готов.
После этого он погрузился под воду с головой напоследок. Через пару мгновений юноша вынырнул и поднялся в полный рост. Вода зеркальным потоком сползла с его тела и, выбравшись из ванны, он направился к стойке с одеждой. Леди Гоуст сразу же поднялась со стула и встала вполоборота к двери, отвернув лицо. Первый тихо ухмыльнулся её вежливости. Он провёл руками по волосам, сгоняя обильные остатки влаги, и наскоро накинул чёрный халат, обшитый тонкой угольной нитью. Гоуст так и молчала, и это только подстегнуло Первого вновь как-то спровоцировать её. Он не стал заправляться и направился к ней, но на подходе, не поднимая глаз, женщина сказала:
– Вам стоит одеться.
– Мне нечего скрывать от вас, миледи. Мы слишком давно друг друга знаем. – Первый остановился почти вплотную, слабо развёл руки, и ткань халата сползла с его левого плеча. – Я для вас как открытая книга, так не бойтесь эту книгу листать.
Он хотел, чтобы она посмотрела на него, чтобы смутилась или испугалась, да хотя бы разозлилась, и Гоуст посмотрела.
Визар Таргариен был красив, высок и хорошо слажен. В нём была королевская стать и особое вьющееся изящество, как у Ноксара. “Воистину, всадники похожи на своих драконов”, – в очередной раз подумала сновидица, глянув на почти чёрные и блестящие от влаги волосы.
Первый неотрывно следил за движением её глаз пытаясь поймать малейший оттенок хоть какой-нибудь эмоции. От увлечённости он приоткрыл рот и прижал кончик языка к нёбу. Гоуст посмотрела на тонкие струйки воды, стекающие с прядей волос по мышцам его шеи, вниз по ключицам до рёбер, и скрывающиеся где-то в тени тазовых костей. Чем ниже Гоуст опускала взгляд, тем шире распахивались пурпурные глаза Первого. "Она же не собирается..." – тревожно подумал он и уже хотел было отстраниться. Он хотел подразнить её, но не думал, что древовидица так близко и внимательно начнёт рассматривать его тело. Страсть к леди Гоуст была опьяняющей и липкой, но вместе с тем перспектива исчезновения её дара была пугающей и леденящей, так что Первый застыл на месте, не в силах податься ни вперёд, ни назад. Даже крупная капля воды неуверенно повисла на кончике его носа.
Добровольный целибат Гоуст не делал её слепой. Она считала Первого симпатичным юношей, красота которого только пышнее раскрывалась с каждым годом. На него было приятно смотреть. Издалека. Как на чёрный морозник, что расцветал столь же рано, был столь же редким, и столь же ядовитым. Хотя ядовитость некоторых растений вовсе не означала, что они чем-то хуже других. Просто с этой особенностью нужно научиться правильно работать, тогда эти качества могут пойти на пользу. Древовидица не злилась на принца ни тогда, ни сейчас, хотя, наверное, и стоило.
Гоуст не была для Первого ни женой, ни матерью, ни сестрой, ни дочерью, но во снах они практически соприкасались душами. Очерчивать дистанцию при столь неоднозначной близости было непросто, и она могла понять, почему его это сбивает, почему он так себя ведёт, но не хотела потворствовать путанице и его прихотям, усложняя их и без того непростые отношения.
Она положила руку на Первого и осторожно подтянула сползший халат обратно на плечо. Его грудь покрылась гусиной кожей не то от холодеющей влаги, не то от прикосновения, но затем леди Гоуст заправила края его одеяния и, посмотрев в глаза, спокойно сказала:
– Я не боюсь читать книги, но повару не нужен трактат о военной стратегии, принц Визар.
Гоуст развернулась и направилась к двери, а Первый гулко выдохнул и опустил голову, завязывая пояс.
– Зря. Это определённо придало бы вашим блюдам недостающей остроты. – Ответ был всё ещё двусмысленно вызывающим, но голос Первого одновременно сквозил и досадой, и облегчением.
– Вы красивая женщина, леди Гоуст, но обещаю, я бы не сделал ничего предосудительного. Сегодня, по крайней мере.
Древовидица остановилась, но промолчала. Он так и не смог добиться от неё никакой вразумительной реакции, он хотел вывалить на неё миллион вопросов. Он противен ей? Она злится? Она напугана? Думает ли она о нём? Хочет ли к нему прикоснуться? Расскажет ли она Танэрису? Предпочла ли она его брата? Останется ли она здесь? О чём она думает? Что их ждёт? Но Первый спросил её в спину лишь об одном:
– Вы всё ещё доверяете мне?
Гоуст развернулась и холодный лунный свет, проливающийся через узкое окно, лёг на её сутулые плечи. Она протянула принцу тонкую руку и тихо произнесла:
– Идём. Луна не ждёт.