Какаши собрал удочки, только когда свет в ветвях начинал тускнеть и сжиматься и вода от этого сделалась зелено-черной и насупленной. Возвращаться сегодня домой впотьмах, когда кто-то в округе убивает овец, ему не хотелось.
На местных фермах каждое утро стали находить мертвых животных. У овец было вырвано горло, отсутствовали почки и другие внутренние органы.
Какаши крепче сжал ручку ведра: все началось с убийства его собаки. Кто-то выпотрошил несчастного пса как рыбу у них во дворе, а потом взялся за овец.
Он прошел мимо высокого дуба — тот всех оттенков золота, листья кружились вниз, прибавляясь к разливу внизу, подобному отражению кроны. Большинство деревьев уже были голыми, дуб расставался с листвой одним из последних.
Треск веток, кто-то сзади схватил его за плечо. Секундный испуг сменился облегчением, когда Какаши увидел знакомое лицо.
— Много поймал? — спросил Забуза, заглянув в его ведро. Капюшон заношенной, пятнистой армейской куртки, сполз ему на глаза. — Тут даже моей кошке не хватит! — ухмыльнулся он, глядя на несколько окуней, размером с ладошку.
Кошка у Забузы была старой, слепой, и ужасно лютой. Она целыми днями спала в переноске, и если ее нужно было оттуда достать, то Забуза надевал перчатки до локтей, и вытаскивал наружу комок шипящего, царапающегося, кусачего черного меха, наполненный ненавистью ко всему человечеству.
Какаши не понимал, как можно питать нежные чувства к столь злобной твари, но уважал друга за то, что тот не выбросил кошку на улицу — в одиночестве она бы погибла.
В их деревне каждое лето собиралась большая компания детей, но с наступлением осени родители забирали своих отпрысков в город. Единственными, кто не уезжал — были Какаши и Забуза, и им было суждено стать друзьями.
— Сегодня еще одну нашли, — сообщил Какаши, проигнорировав колкость. — К нам приходили из полиции.
— К нам тоже, — Забуза недовольно поморщился. — Они думают, что это сделал мой брат!
Брат Забузы был на плохом счету и у местных и у полиции. Джузо несколько раз попадался на хулиганстве и мелких кражах, его задерживали за хранение запрещенных веществ. Все были уверены: раз уж Джузо пошел по кривой дорожке, он уже не исправится.
— Его в деревне уже две недели нет, но всем пофиг! — Забуза пнул землю, золотистые листья под его ногами разлетелись в разные стороны.
— Он уехал в город? — Какаши с сочувствием взглянул на Забузу. Если бы его брата обвинили в подобном преступлении, он бы тоже злился.
— Он собирался, — Забуза кивнул. — Но пока крышу не перекрыл бы к зиме — никуда б не уехал. И он бы мне сказал, понимаешь? — Какаши и Забуза столкнулись взглядами. — Тем он утром пошел на встречу со своими дружками, и больше не возвращался.
Стало так тихо. Какаши услышал, как в корнях деревьев скреблись грызуны. Птицы вспорхнули с ветвей, как от ружейного выстрела, услышанного только ими. В воздухе резко похолодало. Словно где-то распахнули окно, чтобы впустить во вселенную сквозняк.
— Я тут бродил по округе и нашел одно место, — неожиданно начал Забуза. — Хочу тебе показать.
Какаши оставил ведро с рыбой и удочками под дубом и отправился вслед за Забузой. Теперь, когда они были вдвоем, лес больше не казался ему таким зловещим.
Они забрались в самую чащу. Перелезли через поваленное дерево, и оказались перед входом в нору какого-то крупного зверя, скорее всего медведя.
Из пещеры тянуло тухлятиной и экскрементами, Какаши туже обмотал вокруг лица шарф.
— Здесь могут быть медведи, — Какаши обвел взглядом усыпанный листьями холм.
— Разве медведи едят такое, — с сомнением спросил Забуза, показывая на брошенную недалеко от входа пивную банку и пакеты с закусками. — Пойдем, посмотрим, что там!
Какаши задумчиво смотрел на находки. Пиво и закуски — целые, звери до них не добрались. Он взял палку и перевернул пакет с гренками. Судя по дате на корешке пакета — их изготовили в местной пекарне две недели назад.
Его в деревне уже две недели нет, но всем пофиг!
Под ребрами заныло странное чувство, что на него надвигается некое бедствие, кто-то в опасности, и Какаши нужно не упустить возможность все исправить.
— Пойдем отсюда, — он подошел к Забузе. — Здесь опасно, не стоит тут оставаться.
— Да ты просто ссыкун! — отмахнулся от него Забуза, включив в своем телефоне фонарик. — Тут никого нет, видишь? — он осветил нору.
В норе действительно было пусто. Дно было усеяно косточками мелких животных и опавшими листьями. Когда Какаши хотел настоять на своем, чтобы уйти, Забуза неожиданно, опустился на корточки, перед мусорной кучей.
— Нет, нет, это не может быть! — повторял он, выдергивая оттуда грязные обрывки ткани.
Забуза сложил клочки вместе, и они увидели знакомую футболку с черепом и эмблемой панк-группы.
Внутри у Какаши все оборвалось.
Это была футболка Джузо. Он не понимал, откуда взялась эта обреченная уверенность, но он точно знал: своего брата Забуза больше не увидит.
***
— Ты думаешь, это сработает? — с сомнением спросил Какаши, глядя, как Забуза приколачивал к бейсбольной бите гвозди.
— Естественно! — он замахнулся молотком. — Взрослые слишком тупые, раз не додумались до такого, поэтому мы сделаем всю работу за них! — молоток опустился на гвоздь.
После недолгого обсуждения они пришли к выводу, что существо, убивающее овец, напало и на Джузо.
— Я стрелял только по банкам, — Какаши наблюдал, как бейсбольная бита обрастает шипами. — В темноте я могу промахнуться, и что тогда?
— Какаши, мы обсуждали это с тобой уже миллион раз! — Забуза уже злился. — Когда эта тварь выйдет на охоту и нападет на овцу, я подкрадусь к ней сзади, и врежу по башке вот этим, — он потряс в воздухе битой. После этого — ты подойдешь и выстрелишь в нее. В упор. С такого расстояния не промахнется даже слепой!
— Но…
— Эта тварь сожрала моего брата! — молоток заскользил в потной руке, и Забуза попал себе по пальцу. — Я должен с ней разделаться!
Забуза тяжело дышал, в глазах стояли злые слезы. На минуту Какаши увидел, как Забуза бредет по их голым обветренным склонам вслед за Джузо — единственным человеком в своей жизни, за кем считал достойным идти.
Кровь из разбитого пальца капала на пол. Кошка, слепо тычась мордочкой, выбралась из своей переноски, и принялась лакать из алой лужицы. Мадара — имя, которое кошке совершенно не подходило, довольно жмурилась, пробуя на вкус кровь своего хозяина.
— Сегодня ночью, — Какаши подошел к Забузе и стал помогать наложить на руку повязку. — Отца не будет дома, я смогу взять ружье.
Забуза не ответил, измотанный болью и вспышкой ярости. Когда Какаши закончил, Забуза на мгновение прислонился своим лбом ко лбу Какаши и тихо сказал:
— Спасибо.
***
Тучи вроде рассеялись, но месяц тощ, и видно очень мало что, не считая темноты, разнообразной по плотности и на ощупь. Ночь холодна и безветренна. Какаши ждал его у фонарного столба с отцовским ружьем на плече. Иногда Забузу раздражала его инертная натура, и желание все делать по правилам. Но вместе с тем Какаши надежный, он его не подведет.
— Идем, — Забуза махнул битой в сторону фермы.
Загон охраняло несколько собак, но им удалось проскочить незамеченными. Когда впереди замелькали фонарные огни, они бросились к ближайшему сараю. Хозяин фермы тоже принял меры по охране своего стада, глупо было думать, что после нескольких убитых овец он это так оставит. Они забились в угол между стеной и стопкой ящиков с инструментами. Было ужасно тесно, Забуза чувствовал дыхание Какаши на своей шее.
— Не прижимайся ко мне! — зашипел он. По коже пошли мурашки от такой близости.
— Это ты ко мне прижимаешься, — ответил Какаши, своим привычным, поучающим тоном. Наверняка еще и глаза закатил.
Забуза хотел сделать ответный выпад, когда дверь в сарай распахнулась.
— Кто здесь? — охранник обвел помещение дулом своей винтовки. — Выходи, или я буду стрелять!
Они застыли, Забуза почувствовал, как Какаши обхватил его поперек груди, прижимаясь к нему всем телом. Он понял, что другу страшно, так же, как и ему сейчас. И что они всего лишь мальчишки, возомнившие себя супер-героями. Не зря Джузо не рассказывал ему про свои вылазки — брат оберегал его от опасности, и Забузе только теперь пришлось осознать это. Нужно будет вернуться домой, и придумать что-нибудь получше.
Снаружи донесся шум, охранник бросился к загону.
Они выбрались следом, и побежали в противоположную сторону — к перепаханным полям, казавшимся в темноте черным, бескрайним морем.
Неожиданно со стороны загонов они услышали надсадный, дикий вой боли, ярости или и того и другого. Поднялся крик, прогрохотал выстрел, и мимо них промчалось что-то быстрое и серое. Забуза принял бы тварь за волка, не будь она больше него в несколько раз.
— Быстрее, за ней! — адреналин ударил Какаши в голову, и он побежал вслед за исчезающей впереди тварью.
Забуза двигался рядом, удивляясь, что они преследуют тварь по деревенским улицам.
Почему она не убежала в лес?
— Черт, упустили! — Какаши, тяжело дыша, остановился, и упер ладони в колени, чтобы отдышаться.
Забуза огляделся. Тварь скрылась из виду, но на земле остался заметный кровавый след.
— Похоже, на ферме ее ранили, — Забуза крепче сжал в руке биту. Теперь у них точно есть шанс с нею справиться.
Они двинулись по кровавому следу, минуя пустые дворы и мрачные здания, и вскоре остановились перед знакомым домом. В окнах горел свет.
— Папа, — Какаши был в ужасе, глядя на свой дом. — Я же забрал ружье, а вдруг эта тварь напала на него! — он бросился к двери.
Забуза хотел отправиться следом, но его взгляд остановился на пустой собачьей будке. Какашиного пса убили вначале лета, друг был очень подавлен.
Все началось с его собаки.
Затем овцы. Его брат, Джузо.
Кровавый след, ведущий до двери.
— Какаши! — крикнул Забуза, поднимаясь по ступенькам. — Стой! Это не твой отец!
***
Какаши вбежал на кухню, опасаясь худшего. Но с отцом было все в порядке: он стоял у плиты и что-то готовил.
— Папа, — выдохнул Какаши, не скрывая облегчения. — Тут такое творится! Я… — он замер, заметив на полу пятна крови. — Ты поранился?
Отец не ответил. Лампочка под потолком замигала. Только сейчас Какаши заметил, что плита выключена. Мышцы на плечах у отца бугрились, как у тигра, готового к прыжку. Руки стали непропорционально длинными, и свисали чуть ли не до пола.
— Стой! Это не твой отец! — стоило Забузе войти в дом, как тварь набросилась на Какаши и сбила с ног.
Какаши оказался прижат к полу. Вместо знакомого, улыбчивого лица отца над ним склонилась огромная зубастая пасть, раскрывавшаяся, как лепестки у цветка. Из глотки твари вырывалось саранчовое стрекотание, с грязно-розовых десен стекала белесая слизь. Когда тварь собиралась откусить Какаши голову, Забуза ударил ее своей битой. Тварь пошатнулась, раздался хруст, похожий на сломанную ветвь. Он хотел ударить ее во второй раз, но тварь поймала биту своими челюстями. Забуза грязно выругался. Бита разлетелась в щепки.
Какаши успел отползти на безопасное расстояние и поднял с пола ружье. Тварь сидела на четвереньках, ее конечности ломало и выворачивало в разные стороны с противным чавканьем. Зубастый «цветок» на ее голове закрылся, и вместо него стали проступать знакомые черты.
— Она принимает облик тех, кого сожрала! — крикнул Какаши, прицеливаясь.
Забуза не ответил, заторможено глядя, как с пола поднимался его брат. Тот протянул ему руку, и улыбнулся своей фирменной, шкодливой улыбкой.
— Ты — не Джузо, — Забуза на секунду зажмурился, эта встреча причиняла ему боль. — Проваливай в ад! — он ударил его ногой в солнечное сплетение, и Какаши выстрелил.
Он промазал, и пуля угодила в баллон с пропаном, который был подведен к плите. Баллон с грохотом взорвался, кухонные шкафы и обои вспыхнули.
Тварь в агонии завизжала, Какаши и Забуза бросились на улицу.
Когда приехали пожарные, пламя поднялось до самой крыши, от жара из окон вылетали стекла. Какаши и Забуза стояли во дворе, перемазанные сажей, и, держась за руки, смотрели, как огонь пожирает здание. Пожарные пытались их увести, но никакая сила не могла заставить их сдвинуться с места.
Они слушали, как тварь, убившая их родных, с тихим шипением сгорает.