После окончания тренировки в Сомнамбулизме первой по своим детским делам девочки её возраста убежала Канджира. Назло Джессике Кокичи распластался на полу звёздочкой.
— Давай! Поднимайся. Ещё один раунд!
Откуда у неё было столько неиссякаемой энергии, понять он не мог. Кокичи показал ей язык.
— У меня только две ноги, в отличие от тебя, — он лениво дёрнул ногами. — Я быстрее устаю!
Джессика заинтересованно обошла вокруг него, оленьи копытца постукивали по сияющему полу.
— Если бы у тебя было четыре ноги, то мы бы могли играть дольше?
Запрокинув голову, Кокичи вытянул руки, чтобы пальцами провести по коричневой шёрстке. Ему всегда казалось, что это должно было быть щекотно, но Джессика только ухом дёрнула, наклонив голову.
— Почему бы тебе не спросить Блонни? Она, вроде, звала тебя гулять?
Она переступила передними копытами.
— Я не помню такого. Ты не пытаешься меня убедить?
Кокичи усмехнулся. Ему было неохота даже для вида щёлкнуть пальцами.
— Никак нет!
Дверь в помещение открылась, Кокичи глянул в ту сторону. Даже вверх ногами он сразу узнал вошедшего. В груди вспыхнула радость и желание подскочить, чтобы предстать в лучшем виде. Но Кокичи оставался собой и не двинулся с места, только помахал подошедшему Шуичи.
— Доброе утро, Шуичи!
Юноша замедлился, остановившись поодаль, очевидно, не зная, насколько близко стоит находиться с лежащим человеком. Да и с Кокичи он в принципе держал дистанцию, физическую и моральную. К его большому сожалению.
— Сейчас... без двух три часа дня...
Кокичи в притворном ужасе ахнул.
— Как?! Уже? — он посмотрел на Джессику, всё ещё ожидавшую. — Мы так долго тренировались!
Он знал, что понимание времени у гибрида человека и оленя было не такое, как у людей, поэтому не удивился, когда Джессика вновь дёрнула ухом.
— Я не заметила.
Кокичи вздохнул и поднялся, отряхаясь.
— Вот, можешь пойти к Блонни, она точно будет рада тебя видеть.
Джессика радостно переступила.
— Верно, я хотела показать Дженнифер новое место в Пустоши!
Трусцой она направилась к выходу.
— Опять будут целоваться где-то в парке, — Кокичи сложил руки на груди. Подле него Шуичи напрягся от этих слов. — А ты, Шуичи, тренироваться пришёл?
— Н-нет, — он неловко шагнул в сторону, сконфуженный комментарием в сторону девушек, — я здесь за проверкой своего арканума.
Как и многие другие, в последний момент выхваченный перед Штормом, полгода находившийся на постоянном восстанавливающем лечении и ещё месяца два то там, то здесь на должностях в Фонде, Шуичи оставался в числе тех, кто не мог восстановить уверенность в использовании своего арканного навыка. Кокичи и сам испытал всё это год назад, но навык был для него как дыхание.
Он закинул руки за голову, отступив весёлой походкой в сторону.
— Эх, зря я, значит, надеюсь с тобой выйти против каких-нибудь ублюдков.
Шуичи заметно расслабился, благодаря расстоянию между ними. Хоть и слова Кокичи заставили его понуро отвернуть голову.
— Наверное...
— Хотя бы благословение своё раскроешь?
— Нет.
Кокичи прокрутился на каблуках, театрально громко вздохнув.
— Однажды я тебя разгадаю.
Шуичи, наконец, улыбнулся. Кокичи затеял эту игру с их первого разговора, когда Шуичи наотрез отказался говорить своё благословение.
— Посмотрим, Кокичи.
И он удалился, шагнув в один из множественных коридоров и оставив в сердце очередную стрелу.
Может в его чёртовском очаровании и была его способность?
***
Первым предположением насчёт благословения Шуичи была звезда. Кокичи имел над ним преимущество — скрыть это естественное желание. Но свои навыки (попытку обменять информацию на информацию) он сказал позже, чем набросился с вопросами на ошеломлённого выпускника из реабилитационного центра.
Однако Шуичи не походил ни на каких "звёздочек" в команде Хранительницы времени. Спустя месяц активной и не очень ассимиляции в их обществе он не стал вести себя ярче даже спокойной и уравновешенной мисс Кэмпбелл, иногда напоминавшей человека, а не арканиста. Единственная, на кого он был похож, это Чарли — но та приобретала восхитительную уверенность на сцене, мгновенно переставая заикаться.
Соответственно, Шуичи должен иметь преимущество над ним — тоже факт достойный сокрытия. Но эту теорию он быстро откинул. Сходство со зверями у Шуичи было минимальное, смешно о таком думать.
Конечно, то, что с первого разговора он запал Кокичи в сердце, никак не подходило для классификации.
Пойдя по ассоциации, ему больше подходил минерал. Те реже других попадали в команду Вертин. Взять хотя бы Сонетто — Шуичи уже своим поведением был похож.
На этом выводе Кокичи остановился довольно надолго.
А потом он вспомнил о существовании первозданных благословений. Ну не любит он против них даже тренироваться, ну да, забыл, ну да, виноват.
В любом случае. Кокичи о них вспомнил, и это была лучшая мысль за неделю размышлений. Шуичи был умным, придерживался правил, где-то общепринятых, где-то своих собственных. В конце концов он был похож на 6.
Кокичи жаждал проверить свои предположения на практике, но Шуичи... Шуичи боялся использовать свои навыки. Арканум для него стал далёким, словно человеку. Кокичи подслушал это из кабинета. Или убедил врача рассказать ему? Или убедил Шуичи рассказать? Кто знает.
Так что, пока Шуичи не восстановится, в бою узнать ответ не имелось возможности.
***
Эра Кокичи была в 1998. Он застал первый Шторм. И на этом более не желал распространяться. Да, это было больно. Да, он скучал по своему времени. Но вдаваться в подробности бывало больнее, поэтому сующих нос не в своё дело он убеждал отвалить от себя. Ему это было не сложнее щелчка пальцев.
Арканный навык никогда не покидал его. Ну как можно отвергнуть то, благодаря чему Кокичи выжил на улицах, пробился в немного лучшую жизнь, веселился с друзьями в клубах? Он скучал даже по временам, когда у него болели пальцы от слишком частых щелчков. Концентрировать убеждение, чтобы не использовать больше одного раза на одно дело, он научился давно, но вот когда убеждать приходилось разных людей целый день — вот это было веселье.
Его пропускали вышибалы в клубах, незнакомые люди хлопали по плечу, проводя в элитные круги, словом, Кокичи мог иметь всё, что пожелает.
В его близком кругу, однако, было строгое правило. Он никогда их не убеждал — только если в шутку и если они сами просили.
Эра Шуичи была в 1700 каких-то. Два Шторма последовали через короткие промежутки, и Кокичи, мучимый воспоминаниями об унесённых катастрофой друзьях, отлынивал от работы и прятался в Пустоши. Вертин его не выдала, он был благодарен. Поэтому-то в какой год их тогда занесло, он не знал.
Шуичи вёл себя аристократически. Плечи держал расправленными, голову поднятой, даже если явно нервничал. Технологии были для него новы, но он быстро схватывал новое и скоро не уступал Кокичи, росшему с ними бок о бок.
Кокичи предполагал, его навык был связан с усваиванием информации, и даже в подавленном состоянии действовал в помощь. Иногда рядом с Шуичи он ощущал слабые волны арканума, но использование навыка никак не замечал.
А ещё Шуичи имел твёрдые убеждения, будь они прокляты, насчёт однополых отношений. Кокичи со всей своей открытостью во вторую встречу начал с ним уверенно флиртовать — каков же был его шок, когда лицо Шуичи исказилось в хмурой, возмущённой гримасе. Приоткрытые губы открыли вид на сжатые зубы, словно он сдерживался от оскорбления.
Кокичи как ледяной водой окатило это выражение. Он быстро дал заднюю, постарался перевести всё в шутку. Даже пальцами щёлкнул для наглядности, хотя никаких намерений убеждать Шуичи у него не было. Пускай думает, что хочет.
***
Кокичи далеко не всё равно было, что Шуичи о нём думает. Он готов был волосы на голове рвать, но слишком жаль их было. Между прочим он до сих пор мечтал заполучить краску для волос, чтобы обновить обновить свой фиолетовый. Стричь волосы по той же причине он не желал.
Всякие детали в поведении Шуичи заставляли его думать, что совсем он не считал правдой, что однополые отношения противоестественны. Брошенный исподтишка взгляд там, нежная улыбка здесь, протянутая рука вот тогда — голова у Кокичи кружилась. Не может быть, что он настолько заблуждался! Он рос, учась замечать мельчайшие ужимки в поведении людей. Иначе он бы просто не выжил!
Шуичи смеётся над его дурацкой шуткой, элегантно прикрывая рот ладонью, на щеках у него нежный румянец — буквально идеал, наверное, по тем временам.
Но стоит Кокичи это озвучить, щедро высказать комплимент его красоте, уму, очарованию, Шуичи холодеет, лицо каменеет в сдерживаемой эмоции. И Кокичи больше не думает, что это отвращение. Это может быть страхом, вполне, вполне!
И ему ведь ничего не стоит скрытно щёлкнуть пальцами, и вуаля, Шуичи с охотой принимает его ухаживания!
Кокичи такое не нужно было.
Предложи ему кто такое, он и глазом не моргнёт, чтобы отправить наглеца плавать в бескрайних водах Пустоши.
***
Зато имя Шуичи похоже на кое-какую вкуснятину, упомянутую сокомандницей Кокичи.
— Отлично выглядишь этим ужасным утром, Шумай! — минимальное изменение слова и оно похоже на имя.
У него первое место в шоу изменений выражений на лице Шуичи: брови хмурятся на ласковые слова, но рот реагирует быстрее, раскрываясь в удивлении, а затем выпуская вздох, голова совершает короткое движение из стороны в сторону.
— Что, прости?
Кокичи закинул руки за голову, ему хочется показательно отвести глаза на потолок, но перестать смотреть на Шуичи представлялось ужасным исходом.
— Наш драгоценный неизвестный арканист не успел пробудить свои великолепные аналитические способности? Мне пояснить каждое слово?
Шуичи смотрел на него с раскрытым ртом. Щёки у него порозовели, но он этого, кажется, не замечал.
— П-последнее. Как ты меня назвал?
И Кокичи решил помиловать его, раз уж на рассыпанные комплименты Шуичи не кривит нос.
— Шумай. Это блюдо в Японии. Сатсуки мне рассказала. Это, вроде как, мясо в тесте, сваренное особым способом. Должно быть вкусно!
Шуичи задумчиво прикрыл рот пальцами.
— Это... ты серьёзно? — у Кокичи восторг покалывает ладони от его заинтересованного тона. — Я имею в виду, ты не пытаешься меня убедить?
Кокичи закатил глаза, довольно улыбаясь.
— Убеждаю? Тебя? Думаешь это возможно с твоим преимуществом благословения?
Брови Шуичи удивлённо взлетели вверх.
— Что?.. Но разве у тебя... не благословение растения?
И он резко замолчал.
За внезапную оговорку Кокичи ухватился обеими руками, а, может, и ногами тоже.
Шуичи слабо отступил назад, прячась от восторженного блеска в глазах Кокичи, который тот не мог сдержать.
— Эм...
— Не помню! Никогда не говорил такого! — воскликнул Кокичи, нагло бросая эту ложь, утопающему в испуге собеседнику.
Шуичи за неё успешно ухватился. Взгляд его накрепко вцепился в Кокичи.
— Я... — он не ожидал, что Шуичи заговорит первым. — Меня... Моё... благословение высмеивали...
Откровение хлопнуло Кокичи по голове, заставив покачнуться. Он наклонил голову.
— Думаешь, среди таких же арканистов кому-то придёт в голову это тоже сделать? — он развёл руками, хотя указывать было не на кого, помимо них двоих.
Шуичи выпустил долгий вздох и, наконец, прервал зрительный контакт. Он покачал головой молча.
— Это тяжело...
— Понимаю, — Кокичи кивнул, пускай и не понимал полностью. — Хочешь тоже кое-что расскажу? — Шуичи поднял голову и кивнул в ответ, Кокичи сглотнул через силу. — Моих друзей унёс Шторм, я не успел им никак помочь, потому что мы были далеко от центра Штрома и тогда ещё никто не понимал, что происходит.
Шуичи глядел печально, сочувствующе. Таких историй как у Кокичи было навалом.
— Мои родители остались в Шторме. Отказались покидать родное место. Прости, это, наверное, не к месту...
Кокичи пожал плечами.
— Все мы в одной чёртовой лодке, — он выдохнул. Своей правды он никому не озвучивал, так что не мог понять, как себя теперь чувствовал.
Ещё ему хотелось обнять Шуичи, но это уже наверняка будет чересчур для того.
— Кстати! — Кокичи жаждал перевести тему. — Моё убеждение работает только, если я щёлкнул пальцами.
Он продемонстрировал щелчок. Шуичи однозначно знал, как это выглядит, но именно в этот момент у него бы это вызвало сомнения.
— Ты... не использовал свой навык сейчас? — прищурив глаза, спросил он.
— У тебя не очень хорошее ощущение арканума, да? — с кривой усмешкой сказал Кокичи.
Шуичи покраснел и отвёл глаза.
— Да...
Вот ведь глупости какие... Его, наверное, ещё и за это стыдили. Кокичи залез в карман штанов в поиске какой-нибудь безделушки. Ладонь уколол не очень острый карандаш, Кокичи вытащил виноватого на воздух.
— У моего навыка очень ощутимый эффект, — с важным лицом начал он лекцию. — Любые сомнения исчезают, когда я его использую! Вот, например, как видишь, синий карандаш, но как только я щёлкну пальцами, ты будешь на сто один процент уверен, что он фиолетовый!
Ах, Шуичи слушал так внимательно и по-детски увлечённо, словно Кокичи собирался фокус ему показать. Грубо говоря, так и есть.
— Хорошо, — он пожал плечом. — Действуй.
Кокичи щёлкнул пальцами.
Рот Шуичи раскрылся, издал звук, словно подавился воздухом, и закрыл рот, во все глаза смотря на карандаш в руке Кокичи.
— М-можно взять его?
Кокичи благодушно передал карандаш в протянутые руки. Шуичи поражённо вертел его в руках, наблюдать это было полное наслаждение.
— Я убедил на минутку где-то, не больше.
Шуичи бросил на него взгляд, а когда снова посмотрел на карандаш, арканум рассеялся. С немного печальной улыбкой он вернул карандаш.
— Это... восхитительно...
Кокичи сделал шаг назад и старомодно поклонился в поясе. Щёки покалывало от жара.
— Благодарю, благодарю.
Смешок Шуичи застал его врасплох.
— Так даже у нас уже не кланяются.
— Неужели? Тогда ты посещал мало выступлений!
И Шуичи снова смеялся.
— Я шучу! Просто поклон это для важных событий.
— Снова недоговариваешь? Мне вот рассказывали совсем другое.
Кокичи наигранно хмурил брови, пока Шуичи отмахивался, говоря, что мастера убеждений не провести. Вот бы всегда было так легко.
***
Странно было наблюдать, как к мирно обсуждающим какое-то дело Вертин и Сонетто пытался незаметно подойти Шуичи, прячась за деревьями. И гроша не стоили его рассуждения о неприемлемости отношений между людьми одного пола. Сонетто, имеющая иногда ну слишком очевидную влюблённость в Хранительницу времени, никак не могла серьёзно быть объектом его интереса.
Развлекается аристократ.
Но тут Кокичи почувствовал это. Направленную волну арканума. Настолько точную, что он точно понял, что она принадлежала Шуичи. Кокичи навострился, внешне не выдавая своё волнение.
Волна протянулась до девушек, что-то пытаясь узнать. Вот дурак! Они ведь легко заметят его!
— Хей, Шуичи! — окликнул он, пока не случилась катастрофа.
Шуичи вздрогнул. Его арканум растёкся по поляне. Кокичи вовремя щёлкнул пальцами, переводя внимание на себя. Естественно, их заметили, как и несокрытый арканум.
— Нашёл тебя! Теперь ты ищешь!
Кокичи показал ему язык и убежал, петляя между деревьями. За спиной он слышал непонимающие голоса троицы. Пускай спишут это на его обычные проказы, плевать.
На некоторое время из его внимания ускользнул тот факт, что Шуичи использовать свой навык мог.
***
Если б Кокичи не засиделся как обычно за всякими делами, стук в дверь посреди ночи напугал бы его до чёртиков. Что ж, это, определённо, не Вертин — владелица чемодана обладала непостижимой нетактичностью, словно забывала, что в комнатах тут кто-то живёт — а больше никто к Кокичи и не заходил. Не в такой поздний час уж точно. Джессика или Сатсуки иногда звали на совместные тренировки или игры, но, в отличие от него, имели устойчивый режим сна.
Кокичи подкрался к двери.
— Кто там?
Последовало мгновение тишины.
— Это я, — ответили голосом Шуичи.
— Точно ты? Уверен?
Кокичи хихикнул, открывая дверь. На пороге стоял немного сконфуженный Шуичи. Одет он был в пижаму, более новую, чем та, что носили в его времени — наверное ходить, пусть и ночью, в подобии длинной рубашки Шуичи не решился. Кокичи развёл руками.
— Чего ты удивляешься? Это я должен.
— Прости за поздний визит, мне просто... одна мысль не даёт уснуть. Можно зайти?
Хозяин комнаты пожал плечами.
— Ну, не на холоде же болтать.
Пускай погода в чемодане никогда не была неприятной, но разговаривать там, где их могут услышать соседи или случайные полуночники, он не хотел.
Закрыв дверь, Кокичи вернулся на кровать, сам-то уже собирался спать. Его неловкий гость потоптался на месте и сел напротив. Кокичи чуть отклонился назад, оперевшись на правую руку, ожидая слов Шуичи. Тот сидел, сцепив руки на коленях. Напряжённый и формальный, как обычно.
Кокичи мысленно вздохнул. Вот бы рядом с ним Шуичи мог вести себя более расслабленно.
— У меня есть вопрос: можешь ли ты отменить свой навык по собственному желанию? — ровно произнёс Шуичи. Явно не полминуты над этим думал.
— Вроде как могу, — он пожал плечами. — Но, понимаешь, спросить об этом не случалось. Обычно я убеждаю либо противников, либо о снятии эффекта не может быть и речи.
Шуичи задумчиво кивнул. Хмурящейся фигурой с прямыми плечами сидел он боком к Кокичи. Наконец, что-то решив, он развернулся полубоком.
— Хорошо... Пускай так, — Кокичи поднял бровь, не понимая, о чём тот говорит, но тут Шуичи поднял голову, встречаясь с ним взглядом. — Я... У меня есть просьба.
— Слушаю.
Да, он немного перебил, но собеседник в этот момент перевёл дыхание.
— Убеди меня в том, что это нормально.
Кокичи выпрямился, широкими глазами вглядываясь в чужое лицо. Конечно, он сразу понял, о чём Шуичи говорит. Никакого другого спора о правильности и неправильности между ними не было.
— Что? — выронил он едва слышно.
— Зна-знаешь, — Шуичи вдруг начал бормотать под нос и перебирать пальцы, — не на долго, к примеру, на две с половиной минуты!
Смешок, который Кокичи выпустил, показался громковатым для этой комнаты.
— Вот уж подозрительно точное число...
— Или если я стану делать что-то неподобающее, — а в картине мира Шуичи даже долгое держание за руки могло таковым считаться, — или когда ты посчитаешь нужным... — он глубоко выдохнул. — Я... хочу узнать, какого это.
Кокичи не мог отвести глаз от его лица. Хотя Шуичи и очевидно волновался, хмурился, говорил тихо да и вообще просил убедить в том, что противоречило его убеждениям — но говорил он это уверено. Кокичи не чувствовал, что он как-то себя заставляет или это делает кто-то другой. Такая уверенность, что он не уйдёт до последнего, выйдет из комнаты только, если Кокичи придётся взашей его выгнать, но и тогда думать об этом он не перестанет.
И это было безумно увлекательно.
В конце концов Кокичи может отвести его к мисс Кэмпбелл, если самостоятельно развеять навык не получится.
— Шуичи, Шуичи, — он покачал головой для вида. — Вот уж умеешь удивлять!
Шуичи встрепенулся, смотря на него с надеждой.
— Я согласен, да, — опередил его вопрос Кокичи, затем указал рукой на кровать. — Давай, сядь поудобнее, а то мне постоянно кажется, что ты сейчас свалишься.
Арканист неизвестного благословения недовольно выдохнул себе под нос, но, немного повозившись, залез на кровать с ногами, оставив тапочки на полу. Кокичи и бровью не повёл на его выбранную позу — ему лично намного комфортнее было сидеть в позе лотоса, чем поджав ноги в одну сторону.
— Ну как, готов?
Шуичи мгновение не двигался. И кивнул.
— Да.
Перед тем, как использовать навык, Кокичи и сам собрался с духом. Это тебе не ради шутки навеять лёгкое убеждение о другом цвете карандаша, не вложить всю свою силу, чтобы одолеть противника. Это... Кокичи никогда о своём навыке не задумывался как о чём-то настолько деликатном.
— Две с половиной минуты, ага?
Он щёлкнул пальцами.
Прямые плечи Шуичи расслабленно опустились, взгляд стал менее напряжённым. Сам он моргнул, повернул голову в одну сторону, в другую, оглядывая комнату. "Ну, уж без обид, у меня нет порядка в твоём понимании", подумал Кокичи, мысленно хмыкнув. Но тут Шуичи взглянул на него.
На мгновение Кокичи захотелось прикрыться. Тело или лицо, он толком не понял, неловкое ощущение быстро пропало. Видеть Шуичи таким спокойным и уверенным было непривычно. Но совсем не сказать, что плохо.
— Как это просто, — выдохнул Шуичи с лёгкой улыбкой.
Он опустил голову и протянул руку к сложенным на щиколотках руках Кокичи. Тот не шевельнулся, наблюдая за каждым движением. Насколько отличается поведение, насколько свободнее он себя чувствует теперь? Ему не терпелось узнать, поэтому Кокичи никак не перебивал чужие слова.
— Ты красивый... — произнесено это было легче пёрышка. Сердце Кокичи трепетало, просясь взаимно высказаться.
Шуичи взял его руку в свою. Она была теплее и больше его собственной. Шуичи бы наверное смог спрятать его ладонь в двух своих. Мысль оказалась приятно щекотной, Кокичи улыбнулся, немного поджимая плечи. Словно поймав его размышления, Шуичи протянул вторую руку, однако лишь будто обнял небольшую ладонь, обхватив с боков. И всё равно это было приятно.
Кокичи согнул пальцы, насколько мог, накрыв чужие.
И тут плечи Шуичи дрогнули. Он вскинул голову, в глазах испуг, с губ потерялась улыбка. Время прошло.
Он сжал губы.
— Зачем, — пробормотал он, опустив глаза.
Кокичи недовольно поднял брови. Вот уж он здесь не виновная сторона!
Он не успел возмутиться.
— Зачем они говорили мне все эти вещи? — Шуичи поджал дрожащие плечи, весь сворачиваясь, пытаясь стать меньше. — Зачем... Я ведь... Мне...
От силы, с которой он сжал ладонь, едва ли было больно — Кокичи больше заботило состояние Шуичи. Он всхлипывал и уже не мог ничего выговорить. Кокичи аккуратно подсел ближе и положил свободную руку Шуичи на спину, притягивая его ближе. Шуичи поддался. Кокичи не мог его полноценно обнять в таком положении, поэтому стал поглаживать по спине.
Медленно, но Шуичи перестал всхлипывать, расслабившись в объятьях. Осознавал ли он, что мелкими движениями поглаживает руку Кокичи? В конце концов он отстранился, пока не поднимая головы.
— Прости за это.
Кокичи фыркнул на тихое извинение.
— За что? Я тут наслаждаюсь своей жизнью, — Шуичи поднял хмурый взгляд. Кокичи улыбнулся ему. — Когда ты мне ещё настолько откроешься? Мне приятно.
Шуичи тут перед ним чуть ли душу не вывернул, справедливо было отплатить тем же.
Эти слова заставили его немного расслабиться. Рука Кокичи, наконец, была отпущена. Не то чтобы он был этому сильно рад — на привыкшей к теплу коже ярко ощутилась смена температур.
Несколько молчаливых мгновений Шуичи сидел перед ним, перебирая пальцы.
— Спасибо, — и это, кажется, было всё, что он мог пока сказать, потому что после длительного зрительного контакта Шуичи отвёл взгляд, так ничего и не добавив.
Кокичи хотел сказать "всегда пожалуйста", но вовремя прикусил себе язык. Ну что за глупость? Он пожал плечами.
— Ты попросил, я сделал. Как договорились.
Шуичи кивнул, и на его губах появилась небольшая улыбка. Он слез с кровати, надел тапочки и обернулся.
— Тогда... я пойду? Спокойной ночи.
— Спокойной, спокойной, Шумай. Не потеряйся по дороге обратно!
Шуичи добродушно усмехнулся. Кокичи окликнул его пока не поздно.
— А, и будь другом, поставь тот табурет перед дверью, когда будешь закрывать? Я уже не хочу вылезать из кровати.
Шуичи, уже стоя около входа, осмотрелся, быстро найдя нужное.
— Это вместо дверного звонка, — пояснил Кокичи. Шуичи на это понимающе кивнул и сделал, как попросили.
В момент, когда его голова исчезала в проёме, Кокичи отправил воздушный поцелуй, но навряд ли Шуичи это увидел.
***
Ночные огни Пустоши всегда были приятным зрелищем. Пускай и сбивали понимание времени. Странно было, проснувшись, вроде, утром, выйти в неясную темноту Пустоши. Словно зависшие на деревьях светлячки освещали пространство.
Совсем не они интересовали Кокичи — неожиданное лицо увидел он неподалёку.
— Доброе утро, Кокичи.
С их "сессии добровольного убеждения" прошло около недели. Команду Хранительницы времени срочно отправили на дело, и Кокичи потерял счёт дням. С того момента они с Шуичи не поговорили.
— Так сейчас всё же утро? Я-то думал пойти завалиться обратно.
На шуточную фразу Шуичи никак не ответил, и Кокичи прервал свои сонные потягивания, обернувшись к нему.
— Я собирался... пойти тренироваться, так что можем проверить? Если хочешь присоединиться...
Не реагируй слишком бурно, не реагируй слишком бурно!
Да как Кокичи мог не реагировать бурно на такое предложение?!
Он пожал плечом и направился к выходу с Пустоши, Шуичи последовал рядом.
— Конечно, почему бы нет? Кто третий в команду?
Шуичи снова ответил ему непродолжительным молчанием.
— Никто...
— Вдвоём, чтобы всё веселье прочувствовать? — Кокичи чересчур весело усмехнулся, подняв бровь. Только сорвиголовы да ещё кто шли в команде из двоих. Шуичи не мог это не знать.
— Ага, — выдохнул он с тихим смехом.
Вот уж невероятное утро!
— Готовься к моему сногсшибаемому анализу твоего арканума, — и плевать, что сложное слово наверняка он сказал не правильно, в школу Кокичи не ходил, а Шуичи его не исправил.
Расслабленный взгляд, направленный только на него.
"Буду ждать", сказанное пока ещё не слишком громко.
Это было маленькой, маленькой наградой Кокичи, от которой он захотел жить как никогда прежде.