Из всех Лордов он был последним в очереди на посвящение, но первым, покинувшим тронный зал. Гай шёл, не останавливаясь, и гулкий звук его тяжёлых шагов разлетался вокруг, пока ноги стремительно уносили его с места жестокого унижения.
В теории можно было бы назвать это стратегическим отступлением, но Гаю просто хотелось поскорее убраться отсюда. Подальше от презрения сверстников, подальше от бесславного, вынужденного признания об убийстве Виндикана, подальше от рассеявшего мечты Императора, впечатления от встречи с которым оказались столь же обескураживающими, как вся неэффективная военная стратегия. Разыгравшееся в тронном зале свело на нет тот мизерный авторитет, каким располагал Гай. Он знал, что после такого его карьере никогда не оправиться.
Ситх ускорил шаг, надеясь, что со стороны кажется, будто он знает, куда идёт. Никто не препятствовал ему бродить по коридорам власть имущих, ведь все видели: перед ними Лорд. К тому же многие его узнавали. По улыбкам, скользящим на лицах стражникам, по их одобрительным приветственным кивкам, Гай осознал, что слыл среди них своего рода героем. Приятная весть, но ничуть не упрощавшая жизнь, ведь она же сдерживала от желания остановиться и спросить: где, вашу мать, выход из этого бесконечного дворца?!
В итоге бесцельные шатания привели к какой-то арке, куда Гай тут же нырнул, понадеявшись, что свобода близка, но… вместо этого его занесло в необъятный внутренний двор, полный зелени, деревьев и расчерченный гравийными дорожками, в эпицентре переплетений которых, обсаженных цветами, торчала ажурная беседка.
Увы, этот уголок безмятежности был явно не тем спасением, который он искал. Но… сойдёт и так.
Здесь было безлюдно, если не считать садовника с тележкой, который сноровисто копал землю. Услышав шаги, парнишка удивлённо поднял глаза, и в них мелькнуло что-то похожее на мимолётный страх. Впрочем, волны бушующей в сердце Гая Тьмы легко ощутил бы и неодарённый.
Вообще, подумал ситх, принимаясь шагать взад-вперёд, сжимая и разжимая кулаки, отчасти этот дивный кусочек природы — как раз то, что может помочь усмирить вскипающий гнев. Гай жадно глотал воздух, вдыхая живую Силу, что окружала его в этом уединённом саду. С первого мгновения пребывания во дворце он чувствовал себя как на иголках. Сила была дёрганой и неустойчивой, будто что есть мочи пыталась завладеть его вниманием. Она будоражила разум, не давая упорядочить чувства. При иных обстоятельствах такое ментальное нагнетание сигнализировало о близкой опасности. Но, когда Гай огляделся вокруг, то не заметил ничего подозрительного. Ни души, кроме старательного садовника, то и дело с опаской подглядывающего в его сторону.
Словно почувствовав на себе чужой взгляд, парнишка выпрямился, приподнял шапку и, пряча глаза, слегка наклонил голову.
— Милорд.
Гай ответил рассеянным кивком, не отвлекаясь от попытки успокоиться. Внутри всё пылало от ярости — в основном из-за себя, частично из-за Вишиэйта, но он не собирался вымещать зло на нечаянно подвернувшемся под руку слуге. Даже в самые тяжёлые минуты, теряя контроль над гневом, он обрушивал его на тех, кто того заслуживал. На тех, кто задел его, подвёл, причинил боль… но не на случайных прохожих.
Иногда его ввергало в такие пучины, что любые поступки казались бесполезными. В моменты, когда мерещилось, что против него вся вселенная, он упирался, решая победить или расшибиться в лепёшку на этой тропе. В такие мгновения в груди вспыхивал всепроникающий протест, и Гаю любой ценой требовалось выплеснуть это чувство наружу… Удержать бразды контроля, чтобы Тьма не захлестнула его целиком. Чем грозила сейчас. И он отчаянно боролся, пытаясь обуздать её.
Произошедшее в тронном зале привело к отрезвлению, неиспытанному со времён Коррибана. Не исключено, что сказывалось разочарование. Он накрутил себя, потом всё пошло наперекосяк с Учителем Виндиканом… Такое бывало.
Каждый раз конфликт был оправданным. Не Гай его начинал, но он не имел права его игнорировать. И, не игнорируя, отвечал непропорциональной жестокостью. Тем самым раскалённым добела исступлением, заставившим убить человека, когда тот пнул его пса. Вспышка гнева накатывала почти бессознательно. Словно Тьма разом пересекала любые красные черты. И делала это с такой естественностью, что вгоняла его в страх.
В подобные моменты Гай чувствовал себя несправедливо обиженным, вожделеющим мести, рвущимся покарать. Безрассудный, взрывной импульс, принуждавший действовать, а не думать о последствиях.
Радовало одно: сейчас рядом нет любопытных глаз, и никто не видит его неистовую битву за контроль, кроме разве что парнишки-садовника, да и тот держался поодаль, исподтишка глазея в его сторону.
Гай расхаживал, тяжело дыша и сжимая кулаки, сгорая от желания шандарахнуть кого-нибудь молниями. Так и подмывало послать в бездну всё самообладание и уничтожить что-нибудь… хоть что-то… лишь бы полегчало. Жилы буквально заполонило огнём, который не находил выхода. Гай резко замер, его лицо перекосилось, словно от боли. И в это мгновение его взгляд упал вниз и увидел… кролика?
Мысленная неувязка, выбившаяся из охваченного пожаром сознания, отвлекла его, когда он в этом остро нуждался.
Гай уставился на зверька, так кстати выбравшегося из соседних зарослей. Тот скакнул раз-другой, подбираясь ближе и ближе, а затем и вовсе уселся рядом с его сапогом.
Какого хрена?
Кролик смотрел немигающим взглядом, полным доверия.
Обезоруженный и зачарованный Гай опустился на колени.
Малыш не шелохнулся, поэтому ситх снял перчатку и протянул руку, давая понюхать себя. Когда зверёк не тронулся с места, выглядя почти ручным, Гай его погладил. Сознание омыла приливная волна спокойствия. Да, это определённо помогало. Он чувствовал, как снижается давление в крови и гаснет адреналин.
— Никогда такого прежде не видел, Милорд, — слева от него раздался мужской голос. Это был молодой садовник, подошедший ближе. Он растягивал слова с певучим говором простых работяг, а не рафинированной речью элиты, что напомнило Гаю о детстве.
— Кролики привыкают к людям, поэтому редко прячутся. Но обычно они не подходят. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь гладил их.
Гай ощутил, как нестерпимое напряжение отпускает от такой сущей мелочи, как простая ласка маленького существа. Ярость, недовольно рыча, уползала в своё логово, становясь куда более управляемым хищником.
Зато садовник теперь таращился на него во все глаза.
Чувствуя мало-мальскую необходимость объясниться, Гай мрачно прокомментировал:
— Я нравлюсь животных.
— Я это вижу.
Он поднялся, и движение спугнуло кролика. Малыш юркнул обратно в кусты. Гай слабо улыбнулся мелькнувшему белому пушистому хвостику. Прощай, маленький кролик… И спасибо тебе.
— Вы прибыли повидать Императора, Милорд?
— Уже повидал. Что это за место? — Гай огляделся вокруг, удивляясь обилию зелени. Он находился в сердце урбанистической столицы ситхов, во дворце, а здесь всё дышало деревней. Это место напоминало не столько ухоженный сад в поместье, сколько тихий пастбищный луг.
— Это дворцовый храм, — садовник указал на внушительное сооружение в сотне шагов.
— Я имею в виду сад. Расскажи мне о саде. — Гай нахмурился, продолжая осматриваться. Поскольку, несмотря на полную безобидность обстановки, Сила опять вовсю кричала об опасности… Внешний вид бывает обманчив. Гай развернул сознание и пробормотал: — В этом месте чувствуется мощь Силы.
— У вас от него мурашки, Милорд?
Да, не без них… Ещё как. Слишком поглощённый гневом, Гай не сразу заметил это. Теперь же меланхолия этого уголка обступила со всех сторон. Её невозможно было пропустить.
Парнишка засмеялся и бросил на него знающий взгляд.
— Потому что это не сад. Это кладбище. Старина Вишиэйт хоронит здесь своих врагов. Любой, кто подводит его или предаёт, умирает. Он сжигает их тела, а я удобряю пеплом почву. — Паренёк пожал плечами. — Смерть питает новую жизнь…
— И создаёт Силу, — Гай закончил мысль, после чего тихо пробормотал под нос: — Она создаёт власть…
Слуга прищурился и посмотрел в сторону.
— Не знал такого, Милорд. Я обычный садовник. Но если вас изжарят в тронном зале или вы загремите в список проскрипции, ваш прах пополнит мою тележку.
Как-то это не состыковывалось с данью традиции.
— Но мы, ситхи, хороним своих мёртвых, — озадачился Гай.
— Не жди гробницы, если разозлишь Императора, — фыркнул паренёк. Доверительно наклонившись, он вдруг понизил голос, делясь со злорадным ликованием: — Хотите услыхать секрет? Императрица лежит вон там, — его рука ткнула в сторону. — Её прах питает то дерево.
Гай впервые слышал о какой-то там Императрице, но с учётом, как скрытно жил Вишиэйт, правитель запросто мог держать гарем, и никто бы не догадался. Вполне правдоподобно, если за свою тысячу с лихом лет Император заимел одну или две жены.
Болтливый садовник, похоже, расстроился, что его пикантные сплетни сомнительной достоверности не произвели впечатления.
— Дерево, вон то, большое, с розовыми соцветиями, — не унимался тот, всячески пытаясь привлечь интерес Гая. — Оно самое.
Но всецело поглощённый мыслями, ситх не удосужился оглянуться.
— Ну как вам такое? — слуга был упорен. — Она покоится рядом с предателями, неудачниками и парочкой заблудших джедаев, которых он убил за эти века. Всё потому, что Императрица тоже оказалась врагом, — поведал садовник с какой-то зловещей радостью. — Она давно умерла, но он ненавидит её по сию пору. Я видел, как он клянёт её под этим деревом. Старик ещё очень зол из-за всех проблем, которые она ему причинила, — тягуче напел паренёк и добавил, буквально смакуя каждое слово: — Он ненавидит всё, что напоминает ему о ней.
Гая не интересовали бестолковые дворцовые слухи. Он думал. Чувствовал.
— Я видел его. Мало кто видел Вишиэйта, но я видел, — хвастался надоеда.
Гая не слушал пустой трёп. Куда больше его увлекал сад. Это место будоражило все чувства. Вызывало тревогу, маячило обещанием какой-то смутной угрозы… вместе с вернувшимся гнетущим предчувствием. Взор Гая невольно обратился к пареньку, вопросительно на нём задержавшись.
— Не по себе вам здесь, да? — подзадорил тот нарочито приглушённым шёпотом. — Он приходит сюда за видениями. Вы сейчас видите что-то, Милорд? Вот что вас напугало?
Гай покачал головой.
— Мне кажется, словно… словно…
— Да?
— Словно за мной наблюдают…
— Так и есть, Милорд, — многозначимо закивал садовник. — Мы все под присмотром. Он всё видит. Всё знает. Он самое могущественное существо из всех, что жили, живут и будут жить во вселенной.
— Уверен, ему хочется, чтобы так думали, — протянул Гай, не скрывая иронии.
— Осторожнее, он услышит!
— Ничего.
Гай нахмурился и снова зашагал, пробуя разобраться в странном настроении этого места.
— Вы не похожи на других, — вдруг заметил садовник.
— Потому что я белый, а не красный?
— Погодите… Я знаю, кто вы! — парнишка оживился и, достав из кармана комлинк, ткнул в него и повернул. — Вы тот самый! Дарт Малгус!
На экране крутилась гифка, где Гай выпускал красочную сеть молний во время недавнего рейда. Кто-то из солдат заснял его и выложил в голонет. Файл быстро завирусился, и, в конце концов, Порция наткнулась на него и тоже переслала ему.
— Это вы! Это точно вы, настоящий! Герой Коррибана!
Герой? Он пытался быть героем. Но не замечая его поистине невероятных подвигов, все приписывали ему неоправданную храбрость на Коррибане. Что же, вероятно, и этому пришёл конец… после откровения в тронном зале.
— Вы герой Коррибана! — возопил садовник, всё более раздражающий своей докучливостью.
Гай смущённо отвернулся.
— Я не был героем на Коррибане.
— Ой, ведь…
— На Коррибане не было героев.
— Но в новостях сказали…
— Это фейковые новости.
— Ох.
— Не верь всему, что слышишь.
Непрошенный поклонник чуть призадумался.
— Мне всегда предпочтителен доподлинный злодей, нежели самозванный герой. Вы злодей, Лорд Малгус?
Вопрос нежданно показался серьёзным. Гай повернул голову, глядя на странного паренька. Что за намёки?
По виду садовник смотрелся его одногодкой. Рослый, но заметно худощавый. Лицо, загорелое и обветренное, волосы, отросшие и выгоревшие от долгой работы на воздухе. У него были глубоко посаженные глаза, а облик казался честным и открытым. В нём не нашлось и капли лукавства, но даже если таковая затесалась, Гай её не чувствовал.
— Ну? — на грани нахальства вопросил паренёк. — Дарт Малгус — злодей?
— Смотря кто спрашивает, — буркнул Гай.
— А если спрашивает Тёмный Лорд?
Его не соблазнила такая подначка.
— На сегодня с меня хватит этого типа.
— Милорд! Так нельзя говорить! Это непочтительность!
Гай только хмыкнул, на что глаза садовника широко распахнулись.
— Он вам не нравится, да? Вы можете довериться мне, Милорд.
— Мне не нравится, что он затеял в Кольце. Если продолжит в том же духе, то проиграет войну, а его кресло вскоре займёт какой-нибудь мастер-джедай.
— О-о-о! Это вам поведала волшебная Сила?
— Нет, здравый смысл. Для понимания, что наши действия не ведут к победе, Сила не нужна. Мы воюем, используя тактику старой колониальной экспансии. Это неприменимо в борьбе с Республикой. Здесь нужны другие методички.
— Осторожнее, Милорд, — предостерёг садовник, украдкой окинув взглядом близлежащие кусты, — не то останетесь в этом саду. Крамольничать против выбранного пути Лорда Вишиэйта — это измена.
Гай пожал плечами.
— Пусть измена, — скривил он губы. И пошёл восвояси.
— Милорд! Милорд!
Ситх недовольно обернулся.
— Что ещё?
— Вы молниями пуляете?
Что за идиотский вопрос?
— Это было в меме, который ты мне сейчас показывал.
— А-а… ну да. Значит, красными не пробовали? Только голубыми?
— Да, — подтвердил Гай, теряя терпение от бредового разговора. Он никогда не слышал о красных молниях.
Лицо садовника, как ему показалось, отразило скорее облегчение, чем разочарование от полученного ответа. И Гай повернулся, собираясь на выход.
— Куда идёте, Милорд?
Ситх предпочёл воспринять вопрос как экзистенциональный и с горькой иронией бросил:
— Похоже, что никуда.
И в этом-то и заключалась главная проблема.
— Что и селфи с вами нельзя?
— Нет.
Гай зашагал прочь. И снова не обошлось без задержек. Пришлось застрять в очереди на дворцовой парковке, дожидаясь, пока подадут спидер Виндикана, и одновременно не обращать внимания на перешёптывания и косые взгляды. Отчаянно пытаясь занять себя хоть чем-то, чтобы сохранять видимое спокойствие, Гай вытащил комлинк. В чате с Порцией высветилось сообщение, последнее, которое она отправила рано утром. Больше ничего. Он не мог ответить раньше.
«Я хочу увидеться с тобой сейчас».
Если точнее, получить хоть толику внимания и поддержки, но не от заботливой леди Виндикан… Он всё ещё чувствовал себя слишком виноватым перед ней.
Через считаные секунды экран засветился.
«Я на математике».
«Во сколько заканчиваются занятия?»
«В четыре. Слушай, по поводу этого… Сегодня я не смогу прилететь с Джулией. Матушка сказала утром, что она назначила примерку платьев во второй половине дня».
«Долго это будет?»
«Вечность. Матушка очень придирчива к гардеробу».
«Тогда я сам к тебе прилечу. Встретимся в твоём саду».
«Ты не можешь туда явиться».
«Почему нет?»
«С ума сошёл?! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НАГРЯНУТЬ КО МНЕ ДОМОЙ!»
«Я не собираюсь стучать в дверь».
«Прокрадёшься в мой сад?»
«Я постоянно прокрадываюсь в миры Республики».
«Это слишком опасно».
«Не опаснее, чем в мирах Республики».
Когда Порция не ответила, он добавил ещё кое-что:
«Не опаснее, чем караулить меня в моей спальне».
За последовавшей мучительно долгой паузой она всё же уступила:
«Приходи после ужина, когда совсем стемнеет. Я выключу камеры».
«Я напишу, как буду в пути».
«Как всё прошло во дворце?»
«Я облажался».
«О нет… Скажи, что шутишь».
«Это правда. Полный крах».
Потянулись томительные часы. Гай отведал пирог, который по случаю испекла повариха, и немного помаялся за праздничным столом, напустив на себя счастливый вид, насколько получалось в свете недавних событий.
Немногочисленные слуги семьи Виндикан почтили тостом память покойного хозяина, а потом подняли бокалы за нового. Они гордились, что простой человек с колонии вознёсся до таких высот. Видя это, Гай не чувствовал себя вправе сболтнуть, что не всё так гладко. Если его подавленность заметили, то, наверное, списали на бросающее в глаза отсутствие Лорда Виндикана и траурный настрой в доме. Однако от искренней радости окружающих Гай чувствовал себя мошенником. Ему снова до жути хотелось сбежать, как до того во дворце.
Он без конца проверял комлинк, сверяясь который час. Сумерки не желали торопиться, поэтому он принял решение отправиться в дом к Порции пораньше. А, поглядев на экран в последний раз, увидел сообщение:
«Я выключила систему безопасности. Встречу тебя после ужина. Зайдёшь через садовую калитку с улицы. Тропинка выведет тебя к скамейкам. Они будут через два поворота направо и затем налево с нашей стороны участка».
«Понял. До скорой встречи», — отписался Гай.
Солнце ещё не успело зайти, как он проник в резиденцию семью Метелл, забравшись туда через служебный вход, которым пользовался ландшафтный персонал с их машинами. И, повернув два раза направо и один налево по выданной инструкции, смог, наконец, усесться и поразмышлять в тишине, пока ожидал свою леди.
И она… пришла. Ситх ощутил её ещё издали. А через считаные мгновения уловил хруст гравия под подошвами приближающихся туфелек. Девушка появилась, вынырнув из-под цветущей шпалеры, и улыбка озарила её прелестное лицо.
Он сразу поднялся с места.
— Ты рано.
— Ты тоже.
На целых полчаса раньше… прям как он сам.
— Ужин был коротким, — пояснила Порция. — Младшенький сын нашего соседа Лорда Дефейса тоже посещал сегодня дворец. Матушка дружна с леди Дефейс, поэтому ей захотелось нанести визит на их званый вечер.
— И что, она не заставила тебя пойти с ней?
— С ней отправилась Аполлония. Я сказала, что у меня домашнее задание. К тому же чествуемый уже помолвлен, поэтому матушка не стала настаивать.
— Кажется, я пролетал мимо этой вечеринки по дороге сюда, — припомнил Гай. — Видел кучу припаркованных спидеров.
— Наверное. Дефейсы живут через три дома от нас.
Порция придирчиво измерила его взглядом и заметила то, что не высмотрел никто из его домочадцев.
— Ужасно выглядишь. Что случилось?
Чувствуя стыд, Гай отвёл глаза.
— Все смеялись надо мной, меня это выбесило, и я дал волю своему бездарному языку. Всё покатилось к джедаям… — застонал, поёжившись от нахлынувших воспоминаний.
— Расскажи. Я хочу знать.
Он покачал головой.
— Не проси загружать тебя подробностями.
С него хватило унижений. Но, не успев признаться в этом, Гай уже принялся сыпать жалобами на всё, что случилось. Взволнованный, нетерпеливо зашагал перед ней.
— Да как всегда. Неважно, что я делаю. Люди видят, что я не такой, как все. Даже Император. Я устал от насмешек. Это как… как будто все только и ждут, что я проиграю.
Становилось не по себе от факта, с каким воодушевлением аудитория из его предполагаемых собратьев наслаждалась той публичной поркой.
— Я не хочу, чтобы ты проиграл, — дерзко возразила Порция. — Но ты и правда другой, мой Лорд…
— Не называй меня так! — огрызнулся Гай. Фраза вырвалась слишком ожесточённо, потому что… ну, он пребывал не в том настроении. Остановив на девушке твёрдый взгляд, повторил с настойчивостью: — Меня зовут Гай. Зови меня Гаем.
— Значит, Гай, — согласилась она. — Ты действительно другой… в хорошем смысле.
— Вот как? Что заставило тебя передумать?
Порция Метелл сама не столь давно унижала его в этом чудесном саду.
— Я размышляла… Если мы победим, и ситхи будут править галактикой, простых людей будет во много раз больше, чем Лордов и леди. То есть, их уже больше, но соотношение только усугубится. Может быть, Империи нужен такой, как ты — тот, кто знает и жизнь Лорда, и жизнь неодарённого — чтобы помогать ситхам править.
За точно такой же вывод ему достались издёвки от Вишиэйта. Гай прищурился и, бросив расхаживать, внимательно посмотрел на девушку.
— Отчего ты начала думать в этом направлении?
Не мог же Адраас беседовать с ней о таком? Или это Анграл повлиял на её брата?
Порция пожала плечами.
— Я леди. Время думать — это всё, что у меня есть. Пока Лорды на войне, мы, леди, сидим дома, ждём вторжения и переживаем.
— Ты беспокоишься обо мне…
Она кивнула.
— Если честно, меня не столько беспокоит, что тебя убьёт какой-нибудь джедай. Я боюсь, что ты ввяжешься в настоящий поединок с Като или с кем-то из других Лордов на корабле. Като говорил, что среди них ты как громоотвод, — последняя фраза была произнесена с аккуратной дипломатичностью.
— Всё верно, — Гай не скрывал своей роли на «Дознавателе». Его реальные враги находились отнюдь не на Светлой стороне, это уже не новость.
— Ну, в любом случае Лорд Азамин однажды сказал, что война принесёт множество перемен, — задумчиво промолвила она. — Возможно, ты тоже их часть.
Будь всё так просто… Гай качнул головой.
— Только не после сегодняшнего.
Порция подошла ближе, в её взоре светилась тревога.
— Настолько плохо?
— Да, — лаконично подтвердил он. — На меня наорал сам Вишиэйт.
— О Тьма… — Девушка скорчила гримаску и предприняла малодейственную попытку утешения: — Мне жаль.
Конечно, от неё не укрылось, что даже спустя полдня он потерян и разочарован.
С неотступной одержимостью Гай раз за разом вспоминал сцену в тронном зале. И вот загвоздка — он совершенно ни о чём не сожалел. Лишь о том, как всё обернулось. Ему бы хотелось, чтобы Император был менее предвзятым. Толика признания от Вишиэйта могла существенно облегчить жизнь, потому что остальные последовали бы примеру Повелителя. Увы, события развивались иначе. И в результате стало ещё хуже.
— Иногда кажется, что в Империи ничего не меняется… будто в этом весь смысл, — сварливо бросил Гай, вновь начиная нарезать круги, а жалобы быстро вылились в тираду: — Мы правим, как всегда, делая одно и то же. Это касается не только непредоставления значимых возможностей колонистам. Совет относится к войне, будто всё происходит пятьдесят лет назад, а мы захватываем колонии. На этом подходе далеко не уедешь. Нам необходимо вторгнуться в сектор Ядра Республики, а не возиться с бесполезными системами Кольца.
— Да как у тебя язык поворачивается говорить, что ничего не меняется? — возмутилась Порция. — Война сама по себе — большая перемена. К ней готовились тысячу лет.
— Возможно… — допустил Гай. — Но неужели это лучшая стратегия, которую мы сумели родить за тысячу лет? Иногда меня мучает вопрос: пытаемся ли мы вообще завоевать Республику? Временами кажется, будто мы и побеждать-то не стремимся… На сегодняшний день не похоже, что мы этого заслуживаем.
Порция бросила на него умоляющий взгляд.
— Ты прекрасно знаешь, что это неправда.
Отказываясь брать свои слова обратно, он переключился на другие претензии:
— Ты была права, обещая, что меня отправят в самое пекло. Твой брат и прочие в основном целыми днями рассиживаются без дела, а ночами напролёт пьют. Анграл — единственный, кто погружен в работу, а работать ему приходится без передыха.
— Ты ему понравился? Я про Анграла.
— Не знаю. Вряд ли. Но он справедливый человек. Думаю, я заслужил его уважение. Но едва ли у кого-то ещё… — Точно не у Вишиэйта. — Никто не хочет заниматься тем, что делаю я, да и выполнить эти обязанности им не по силам. Видимо, Анграл это понимает. Он не даёт поручений, которые приведут к моей смерти или позволят приобрести опыт. Точнее сказать, он уверен, что я в состоянии справиться с трудными задачами. Выбор прост: доверить их мне или отправляться туда самому.
Порция внимательно слушала. В ней не было склонности во всём с ним соглашаться, как и оспаривать его доводы.
— В тебе есть рвение, которого нет у других Лордов, — она поделилась своим наблюдением. — Като волнуется о карьере, но он никогда не говорит, как ты.
— Потому что парням вроде него не нужны амбиции, — хмыкнул Гай. — Они родились с серебряной ложечкой во рту.
— Като родился с массой преимуществ, это правда. Но также он родился сыном Дарта Одеринта, а это накладывает большие ожидания.
— Серьёзно? Не похоже, что он слишком усердствует, — сурово заключил Гай. — Твой брат не заслуживает боевые награды. Он хвалится, будто обговаривает условия капитуляции, но делает это под тщательным надзором Анграла. Бывает, Анграл отправляет их мне на ревизию.
— Понятно.
— Анграл называет это командной работой, поэтому включает в заявки имена всех. Но большую часть процесса реализовываем мы с ним вдвоём. Не считая его бывшего ученика Фиделя, остальные страдают ерундой.
— Анграл включает имена всех, потому что, если в заявке будет только твоё имя, её отклонят?
— Наверное. Скорее всего. — Гай пожал плечами с показным безразличием, которого не чувствовал в душе. — Точно не после сегодняшнего.
— Получается, Анграл тебя обучает?
Гай отрицательно качнул головой.
— У него уже есть ученик.
— Да, но из твоих слов следует, что он в тебе заинтересован.
— Может, немного. Не уверен, что это несёт какую-то важность. Сейчас я в полной заднице… Э-э, простите за обороты, леди.
Губки Порции сложились в ухмылку, а на лице появилось по-женски терпеливое выражение.
— Поверь, я слышала и не такое. Притом, — девушка сверкнула зубками, — возможно, даже употребляла их раз-другой.
Она флиртовала, но он не мог поучаствовать в этой игре. Настроение было хуже некуда. Гай тяжело опустился на скамейку, и, проведя рукой по лицу, стал сокрушаться:
— Сначала Коррибан, теперь это…
Его карьере конец. И винить ему некого, кроме себя.
Порция, хмуро сдвинув брови, нависла над ним.
— Мне не нравится смотреть, как ты опускаешь руки. Это не про тебя. Ты не такой. Ты же у нас самоуверенный и обожаешь хвастаться.
— Сегодня мне нечем хвастаться, — рыкнул он, погрязнув в позорной жалости к самому себе.
Порция упёрла руки в бока.
— Что, правда? Вообще-то, я пришла сюда с полной уверенностью, что услышу, как ты объявишь, что будешь возглавлять рейд на джедайский храм Корусканта.
Конечно, она снова заигрывала, стараясь его подбодрить, но это не сработало.
— На этот раз я наломал таких дров, что ничто не поможет! Я перегнул, как обычно…
Из-за этой своей характерной черты он всё время обжигался, срывая наибольшее презрение. В атмосфере вечного соперничества Лордов, спалиться на том, сколько прикладываешь для борьбы усилий, считалось почти неприличным.
Глубоко вздохнув, Гай предпочёл отвлечься на другой вопрос:
— Хватит обо мне. Как тут всё? Как твоя матушка?
Порция замялась. Она наморщила нос, но ответила:
— Матушка не лучше, чем всегда. После того как свадебные приготовления отложили на неопределённый срок, её не вытащить из дома, и она снова сидит у себя в спальне. Честное слово, Гай, она такая же затворница, как Тёмный Лорд Вишиэйт.
— Сегодня она вышла.
— Это первый раз больше чем за месяц.
— Как дела у Джулии и леди Виндикан? Они говорят правильные вещи, но я настроен скептически.
Гай знал, что полученная в наследство семья и поныне сильно горюет.
Порция немного помолчала.
— Леди Ви очень печальна. Но, думаю, в целом с ней всё в порядке. Джулия делает вид, будто ничего не произошло. Светится улыбками. Это говорит о том, какой потерянной она себя чувствует, — сказала Порция и с поникшим видом призналась: — Я была ещё младше, когда умер отец, но хорошо помню тот период. Думаю, это был способ закрыться от этой пустоты.
— Я чувствую себя потерянным без Виндикана, — выпалил Гай. Он скучал по своему уравновешенному, терпеливому наставнику. Наверное, посвящение не превратилось бы в катастрофу, будь Учитель рядом. Дарта Виндикана уважали, его боевое мастерство не знало равных. Император не стал бы демонстрировать к нему небрежность, публично извозив его ученика по полу. — Я скучаю по нему.
— Ага, но это твоя вина, что он мёртв! — запальчиво напомнила Порция.
— Я знаю. От этого ещё хуже. На мне ответственность за их несчастье и за своё. — Его снова понесло плакаться на жизнь. Насколько же он жалок и падок на саморазрушение… Гай неловко попытался сменить тему. — А что насчёт тебя? Как ты?
— Нормально.
Сила подсказывала, что это удобная ложь. Как рискованные выходки Порции на каникулах. Сложно не понять, что такое поведение было попыткой привлечь внимание и убежать от реальности. Он хорошо выучил, что эту леди раздражали ограничения не меньше, чем его самого.
— Нет, не нормально, — обличил её Гай.
Порция дёрнула плечом.
— Ладно, мне скучно. Выпускной год оказался не таким забавным, как я ожидала. Даже не знаю… Наверное, я просто готова двигаться дальше и забыть про школу. Мне хочется заниматься чем-то новым, знакомиться с новыми людьми, но ничего не меняется, и это утомляет! А когда мне скучно, я не могу усидеть на месте и тоскую, — грустно сказала она и добавила полушёпотом: — Вот что меня по-настоящему тревожит. Я не хочу закончить, как матушка…
— Ты поэтому мне пишешь? Я тебя забавляю?
Гай задал вопрос на полном серьёзе, желая выяснить, играет ли она с ним. Этот флирт был приятным способом отвлечься? Использовать его?
— Я не знаю, что думаю о тебе, — совершенно искренне ответила она.
— Но ты думаешь обо мне? — поднажал он. — Я знаю, это так.
— Да, думаю. — Порция отвернулась и, коснувшись цветка на ближайшем кусте, застенчиво глянула через плечо. — Като убьёт меня, если узнает. А потом он убьёт тебя.
— Он не может меня убить, — тут Гай не питал никаких сомнений. Дарт Адраас прилично владел мечом и имел порядочно Силы, но не более. И явно не из-за недостатка способностей. Причиной была откровенная лень. Като Метелл, по наблюдению Гая, больше предпочитал продвигаться вперёд политическими методами, чем заслугами на поле боя. — Твой брат мне и царапины не нанесёт.
Вскипевшая Порция резко обернулась.
— Не в этом дело! Я хочу, чтобы ни один из вас не пострадал!
— А, понял, что ж, сейчас риска нет. Полагаю, между нами всё кончено, — неохотно признал Гай. — Я планировал уговорить тебя дождаться меня. Но теперь не уверен, что это будет честно. Не после того, что случилось сегодня во дворце…
Порция изогнула бровь.
— Так ты сдаёшься? И это всё?
Её ответ стал необъяснимой для него реакцией. Порции не понравилось, что он упал духом, или разозлило, что он не прикладывал больше усилий, чтобы добиться её? Хрен поймёшь… Поэтому он изложил те причины, которые были прекрасно известны им обоим.
— С самого начала было понятно, что мне потребуется много времени, чтобы восхитить твою семью. Я думал, вдруг через несколько лет, если получится добиться достаточных успехов, они увидят не только мою случайность.
— Этого никогда не случится, — отрезала Порция. — Даже если тебя примет Като, матушка ни за что не согласится.
— А ты? — спросил Гай. — Ты готова представить, что пойдёшь против своей семьи ради меня?
— Разумеется, нет! — фыркнула она.
— Тогда как ты видишь нас?
— Нет никаких «нас»!
— В таком случае, почему ты ждала меня вчера? Почему ты сейчас здесь?
Это были справедливые вопросы, но у Порции не нашлось на них ответов. Девушка закусила губу.
— Не знаю… Наверное, я надеялась, что твоя случайность… или просто ты… со временем станете более приемлемыми в обществе. Не знаю… Как думаешь, если война принесёт перемены, то, возможно ли, что через несколько лет дочери из старой семьи и герою войны, случайному, позволят стать парой?.. Но учти, тебе придётся прослыть великим героем! Кем-то необыкновенным. Тем, кем втайне мечтает быть каждый Лорд…
— Я пытаюсь.
— …потому иного способа нет. Като должен возжелать заключить союз. Он должен гордиться им. Уговоры не убедят моего брата.
Ответ Порции ясно дал понять, что она не притворяется, а испытывает к нему искренний интерес. Непостижимым образом ему удалось добиться существенного прогресса. Она начала верить… даже мечтать о будущем, которое он наметил, уходя на войну. И теперь, подобно ему, боялась, что ничего не получится.
— Я не могу ждать вечность, — взволнованно предупредила девушка.
— Я и не прошу.
— Без шуток! Я выйду замуж за кого-нибудь другого! За кого-нибудь более надёжного, более приемлемого и…
— Ты не хочешь этого. Ты не хочешь того, что есть у твоей сестры с Траверсом.
— Нет… — судорожно вылетело у Порции. Его слова тронули её за живое. — Я хочу того, что было у моих родителей… Того, что матушка никак не может заставить себя отпустить…
— Любовь. Ты хочешь любви.
— Да! И не той любви, в которой сам себя убеждаешь. Не условной любви, которая приходит со временем. Любви не из долга, не из уважения, м-показателей, брачных контрактов и скучной, нудной надёжности. Я хочу… я хочу…
Голос Порции стих, но Гай сразу всё понял. Она грезила об украденных поцелуях в его спальне, о тайной переписке по комлинку, о славе ситхской принцессы, нежданно и скандально для всех составившей партию с подающим надежды молодым дарованием. И, к слову, настоящим случайным. Потому что сколько бы порядки и традиции ни подрезали ей крылья, она жаждала их расправить.
— Послушай, тебе нужно приниматься за работу. Серьёзно! Ты не имеешь права вот так сдаваться! — Порция почти взвыла. — Ещё слишком рано, а ты слишком хорош. И мы… мы будем вместе и подожжём всю Империю тем… тем, кем мы станем, когда война закончится… когда ситхи воцарятся в галактике, а старые правила уйдут в небытие…
Её надежда должна была зажечь его желанным воодушевлением, но внутри разносился только пепел.
— Я подвёл себя сегодня… — горько произнёс Гай и поёжился, — и теперь вижу, что подвёл тебя…
По факту энтузиазм Порции усилил разочарование… ведь он погубил не только своё, но и их совместное будущее.
— Прости… — выдохнул, опуская голову.
Порцию плюхнулась на скамейку рядом.
— Ты уверен, что всё настолько плохо, как тебе кажется?
Гай вздохнул.
— Уверен.
— И нет никакого способа это исправить?
— Вряд ли.
Его слова — или, возможно, Сила — должно быть, передали глубину его удручённости, потому что Порция подняла руку и положила ему на спину. Он тут же повернул голову, удивлённый этим утешающим жестом.
Девушка смотрела с вопросом, будто ненароком могла нарушить границы дозволенного. Но не убирала ладонь. Потому что походила на него и не ждала разрешения, предпочитая повиниться после. Именно такой характер делал её идеальной леди Малгус. Она была смелой и уверенной в себе.
Порция сидела так близко, что их колени почти соприкасались — едва-едва, физически ближе, чем за всё время их знакомства. Но даже это не могло сравниться с эмоциональной близостью, пока они вместе обдумывали перипетию, в какую закрутила их жизнь.
— Мне жаль, — прошептала девушка.
Сила дышала её острой тревогой и переживаниями за них обоих. Момент пробудил взаимопонимание, которого ему недоставало.
Гай наклонился к ней — она не отстранилась, но он замер в каких-то дюймах от её лица.
— Самое ужасное за сегодня, это то, что мне никогда не получить тебя.
— Всё безнадёжно? — выдохнула она.
— Безнадёжно, — шёпотом подтвердил он.
Порция молчала и не сводила с него не по годам серьёзных глаз.
— Понимаю.
Его взгляд невольно переместился на её губы. И пусть его жизнь катилась в преисподнюю, Гай принял последнее решение из череды безусловно плохих. Но ещё один сорванный поцелуй стоил любого риска.
В нём не было вчерашней нежности и целомудрия. В нём был голод, доля грызущего с утра отчаяния, поэтому, завладев её губами, он попросту уже не мог остановиться.
Порция осталась его единственным союзником. Как якорь по ту сторону комлинка она помогала держать эмоции в узде. Гай не должен был делать это, но продолжал вопреки всему.
Он не знал, что делает, имея не больше опыта, чем она. Губы и языки неловко соприкасались, но искра между ними разгорелась мгновенно.
Порция сидела вполоборота, держась ладонью за его спину, так что не составило труда заключить её в крепкие объятия. Она практически перебралась к нему на колени. И теперь её руки обвили его шею, позволяя сплестись в самых настоящих объятиях. О Сила, до чего чудесно! Лучшее, что озарило этот день, и Гай не хотел, чтобы это заканчивалось. Ещё никогда бегство от реальности не было таким приятным.
Порция не была пассивным объектом его страсти. Верная своей натуре, она целиком отдалась запретному трепету. И до чего приятно было чувствовать себя желанным после дня, переполненного отторжением. Он нуждался в этом, сам того не ведая, чтобы не утонуть в саморазрушении, вызванном повсеместной отчуждённостью.
Из всех его планов Порция значилась, как почти невозможный и смертельно рискованный, сейчас — более чем когда-либо. Но во внезапном прозрении Гай осознал, что непреклонен в своей решимости завоевать её. Возможно, больше подходило определение «упрям». Как бы там ни было, Гай уверился, что не готов отказаться от мечты сделать Порцию своей леди Малгус. А осуществив это, он сможет забрать её под свой кров и целовать столько, сколько взлезет. И не только целовать.
— Дождись меня… — выпалил он, с трудом оторвавшись от её обворожительных губ. — Дождись меня… будь моей леди…
Вместо ответа словами — о, как грезилось его услышать! — она притянула его обратно, затыкая поцелуем и прильнув к нему всей своей тёплой фигуркой.
— Дождись меня… — Это была полукоманда, полумольба. — Я хочу знать, что ты ждёшь меня.
Порция понимала, как важна для него эта надежда? Она отстранилась, озадаченно глядя.
— Но всё безнадёжно.
— Верно.
— Так что наши разговоры — тоже просто безумие, сам знаешь.
— Ты права, — не отрицал Гай, всегда оставаясь реалистом, когда доходило до анализа ситуации, — но пусть так. Раз это безумие, я согласен на него.
Будь проклята безнадёжность! Он найдёт способ добиться успеха! Обязательно!
Гай почувствовал, как глаза вспыхнули жёлтым.
— Я убью любого, кто посягнёт на тебя! — И намеревался исполнить клятву. — Так что не вздумай вступать ни в какие соглашения о помолвке…
— До моих помолвок ещё далеко, — заверила Порция. — Пока идёт война, этот вопрос отодвинут на годы.
— Значит, ты говоришь, у нас ещё есть время…
— Да! Да! — Она ухватилась за воскресший оптимизм в его догадке. — Гай, наберись терпения. Ради твоей карьеры, ради меня, ради всего остального! Перестань забегать вперёд. И не сдавайся! Слишком рано сдаваться!
— Я не отличаюсь терпением.
— Знаю. Я тоже. Но я не выйду замуж против воли своей семьи.
Его глаза сузились.
— Хочешь сказать, что Адраас — тот, кого мне действительно нужно убедить?
— Он и так обязан мне жизнью.
— Этого мало.
— Знаю, — вздохнул Гай. Если на то пошло, спасение её брата заставило Дарта Адрааса ненавидеть его больше чем когда-либо.
Однако Порция смотрела на него так, словно этот невероятный союз вдруг стал возможен. Для подобного вывода не имелось никаких оснований, но Гай желал услышать о её чувствах. Схватив тонкие руки, он с жаром выпалил:
— Если бы не существовало никаких препятствий… если бы я происходил из хорошей семьи с богатством и положением… если бы не был случайным в немилости у Императора… ты бы согласилась стать моей женой? Ты бы убеждала своего брата и матушку выбрать меня?
На лице Порции расцвела улыбка, а в тёмных глазах заплясали искорки.
— Конечно! Не исключено, что нам пришлось бы пожениться, — лукаво проговорила она и захихикала, — после всех наших поцелуев. Что бы сказала матушка?
Гай уточнил снова, на этот раз избегая гипотетических привязок к условиям будущего:
— И если я расположу к себе твоих брата и матушку, если заслужу достаточно боевых наград, чтобы обеспечить тебя, ты выйдешь за меня замуж?
— Значит, ты будешь ждать меня?
— Да.
Сладостный момент подарил вдохновение на новый поцелуй. Пусть Порция не была свободна давать ему слово, но в другом мире, где он был приемлем, она без колебаний стала бы его леди Малгус. Гай обхватил ладонями её прекрасное лицо, приблизил к своему…
И в этот злополучный миг внезапно включились автоматические садовые брызгалки, окатив их обоих потоками воды.
Порция взвизгнула и со смехом вскочила на ноги.
Он тоже быстро встал со скамейки. Плащ Лорда бесповоротно намокал.
Брызги летели со всех сторон. Девушка, расхихикавшись, схватила его за руку и потянула прочь от скамеек.
— Пойдём со мной.
Было довольно темно, несмотря на свет луны и садовых фонарей. К счастью, Порция знала цветущий лабиринт как свои пять пальцев. Но когда она повела их в сторону, стало очевидно, что все брызгалки заработали одновременно. Куда бы они с Порцией ни сворачивали, их с ног до головы поливало холодными струями.
Гай упрятал её под мышку, защищая плащом от потопа. Порция давилась смехом, надо сказать, чрезвычайно заразительным. И, честно говоря, он не помнил, чтобы так смеялся уже очень давно. Это было приятно. Так же приятно, как когда она прижалась к его боку, подстраиваясь под размашистый шаг, что удалось бы немногим леди.
Садовые приблуды испортили момент, но пробудили нечто чудесное. Глупое, но действенное недоразумение развеселило их обоих. А веселья в его жизни очень не хватало.
Порция вывела его обратно к служебной калитке. Каждый из них понимал, как опасно торчать на виду, к тому же оба промокли насквозь, но… Гай не хотел, чтобы волшебное мгновение заканчивалось. Завтра его ждала война. Недруги на «Дознавателе». Джедаи. До кучи разборки из-за последствий сегодняшней церемонии.
Он резко остановился перед самой калиткой. Здесь их ещё скрывало от света уличных фонарей и проклятых брызгалок. Пришло время расставаться. Порция по-прежнему ютилась под его плащом, так что не было ничего проще и непринуждённей, чем смотреть друг другу в лицо.
— Порция…
Девушка заставила его замолчать, поднеся пальцы к его губам. Затем снова взяла инициативу в свои руки и начала излагать план действий:
— Я буду писать тебе каждый-каждый день. Я хочу, чтобы ты отвечал мне тем же.
— Клянусь, — тут же уверил Гай.
— Не пиши мне только милые вещи. Я хочу знать, что на самом деле происходит и с тобой, и на войне. Не выбирай выражения.
— По рукам.
— Я серьёзно. Ничего не приукрашивай. Ты можешь притворяться с другими, но только не со мной.
Гай кивнул. Ради Порции он был готов на всё. Её присутствие околдовывало.
— Хорошо, — удовлетворилась она, и её голос зазвучал со всей аристократической властностью: — А теперь крепко поцелуй меня на прощание. Я сама вернусь домой через сад. А ты отправишься отсюда к своему спидеру.
— Да, моя леди, — немедленно подчинился Гай. Затем притянул девушку ближе и скользнул руками по её телу, невозбранно овладевая её губами. Они замерли в лунном свете, разделяя последний запретный поцелуй перед тем, как ей предстояло проводить его на войну.
Никто не в силах предсказать, как всё обернётся. Он мог умереть на фронте. Мог не впечатлить её семью. Её саму в конечном счёте могли заставить выйти за равного. Республика могла вторгнуться на Дромунд-Каас завтра, и её могли казнить. Но даже без учёта наихудших сценариев, шансы на счастливый конец их сказки расценивались как призрачные. Но в сердце Гая вновь загорелась надежда, и она пересиливала любые страхи.
Он подумал, что вместе с Порцией способен сотворить невозможное. Ведь она сулила нечто более ценное, чем богатство и связи знатной фамилии. В её руках было подарить ему любовь и поддержку, открыть такие необходимые перспективы, и да, дать немного отпора, способного остудить горячую голову. Из всех леди лишь ей могло хватить сил выдержать общественный удар за эпатажный неравный брак. Её не пугал риск, и ей хватало хладнокровного аристократичного апломба. Порции по плечу справиться со злыми языками, уж в этом он не сомневался.
Когда они разомкнули объятия, девушка тихонько исчезла в тенях, после чего Гай огляделся, прощупал окрестности Силой — зрение бывает обманчивым — и тоже выскользнул из сада. Сорвав промокший плащ, он зашвырнул его на заднее кресло припаркованного спидера и уселся за штурвал.
И, увы, слишком поздно осознал, что здесь он не единственный пассажир. Метнувшись взглядом в зеркало обзора, Гай обнаружил незваного гостя в плаще с капюшоном, ожидающего на заднем сиденье.
Что за…
Он рефлекторно дёрнул руку к мечу, вместе с тем, как Сила синхронно зафиксировала угрозу. Как и в тронном зале, его мощь возросла по наитию, делая его готовым к бою.
— Убери своё оружие, — прохрипел знакомый голос, который Гай не сразу опознал. Пока он следил за безбилетником в зеркале, тот поднял иссохшую руку и откинул капюшон, раскрывая свою личность.
Это был Дарт Азамин.