Ученик с S

Коджиро сразу понял, что будет… сложно.

Новая звезда S. Яркий образ, дерзкий, но отточенный стиль, особенное отношение к соперникам. Очень особенное.

— Так это ты Джо? — Оценивающий, тяжёлый, почти влажный взгляд ведёт по всему телу. Задерживается на неожиданных местах и переходит в лёгкую ухмылку, заметную даже через маску. — Погоняем?

…Опасно.

Этот Черри бесстыдно шлёпает рукой по его груди на повороте — отталкивается, и не думая о безопасности соперника. Так он обгоняет Коджиро добрую половину трассы. Только хвостом высоким по щекам хлещет.

Ничего, он тоже бывалый. Стоит Черри потянуться к нему на следующем повороте, как Джо хватает его талию — узкую, плотную — и прижимает к себе. Почти чувствует бешенство чужого сердца. Дерзость скейтера быстро уходит, но так же быстро возвращается в ухмылку под маской.

Балансируя, он жадно хватает плечи Коджиро, скользит пальцами в зелёные кудри. О дороге, о гонке — ни одной мысли. Они почти прикасаются носами, но Черри сжимает пальцы и с силой оттягивает его волосы. Больно. Затем — просто отталкивается, возвращаясь на скейт.

…Быстро.

После выигрышной гонки Коджиро выводят из толпы, полуголой и горячей. Вжимают в грязную стену заброшки, давят коленом в самые желанные места.

Он впервые видит его без маски.

— А ты хорош, — и та же ухмылка.

Дыхание у него бешеное, руки почти трясутся — очевидно, разливается адреналин. Коджиро хочет перевернуть его, поднять на руки и затащить за стену, от лишних фонарей и глаз. Хотя бы втрахать до потери пульса.

Но уже родная ладонь снова шлёпает по его груди. Вдалеке слышно его имя. Черри напульсником вытирает налитые губы.

— Ещё покатаем, — бросает он и убегает к друзьям.

— Ага, — только давит Коджиро, слизывая солёный привкус с губ.

…Жарко. Очень жарко.

С последствиями он разбирается в одиночку.

***

Наверное, отмечать на S получение новой работы не лучшая идея. И выпил всего ничего — пару банок пива, и головой не бился, а в районе затылка крошится. Будь он девушкой, легко скрыл бы мешки под глазами за пудрой. Ну, то есть он и сейчас мог бы, если б у него была пудра. Хотя собрать мозги в кучу она всё равно не поможет.

Главное — произвести хорошее впечатление. И на учеников, и на других учителей. Вот что Коджиро усвоил за время практики в университете. Хорошо, что он так блистателен. Надевает лучшую рубашку, расстегивает пару-тройку пуговиц, накидывает пиджак, вкусно выделяющий все необходимое, а сверху — обворожительная улыбка и пленящие кудри. Пара старшеклассниц точно влюбится с первого взгляда. А за остальными — только время.

Он прибывает в класс исключительно после звонка, когда все потихоньку усаживаются и сворачивают разговоры. Уже звук шагов привлекает внимание каждого третьегодки. Интерес перепрыгивает с одного взгляда на другой, пока не собирается на цели, стоящей прямо у доски.

— Доброе утро. Я ваш новый учитель, Нанджо Коджиро. На доске писать не буду, запомните? — Обворожительнейшая улыбка тут обязательна. — Рад познакомиться с каждым из вас. Я не так уж старше, думаю, общий язык мы легко найдём. — Теперь он подмигивает в сторону первого ряда. — Только не забывайте — я всё-таки старше, да? Надеюсь, вы смирные, — он комично растягивает слова, в благодарность слышит смешки, — старательные, послушные ребята. Да?

Пара улыбчивых головок активно кивает, а с последних парт звучит низкий голос:

— А что будет, если не слушаться?

Голос подозрительно знакомый. В памяти Коджиро не всплывает ни одного старшеклассника, так что приходится усиленно всматриваться в последние ряды. Из-за крупного спортсмена слегка выглядывает розовый хвостик. Потом — колечко в губе, ещё пара блестяшек в ухе. И тот самый лисий взгляд.

— Придётся вас наказывать, — язык Коджиро действует быстрее мозга.

Конечно, тактика “говорить обычные вещи так, чтобы было похоже на флирт” всегда работала ему в плюс, но теперь стоило бы… прощупать последствия. Да и вообще — в школе же. В классе со школьниками. С которыми нельзя видеться на нелегальных гонках. С которыми нельзя целоваться.

— Жду с нетерпением.

Первый день, а он уже обосрался.

***

Было бы прекрасно сосредоточиться на уроке хоть на секунду. Сначала Коджиро пытался не смотреть в сторону последней парты у окна. Потом — в сторону окон. А потом он даже спиной (точнее, тем, что ниже) стал чувствовать жжение пристального взгляда.

Никогда в жизни, даже во время учёбы, Коджиро так сильно не ждал звонка. В скорости вылета из класса он посоревнуется даже со старшеклассниками перед обедом. Только это ни капли не помогает ему отделаться от плавных, длинных шагов за спиной. Он успеет. Он добежит до учительской.

— На-анджо-сенсе-ей, — тянется из-за спины. Коджиро для вида прочищает ухо и ускоряет шаг. — А вчера вы были сговорчивее.

Одна эта фраза вытягивает Коджиро по струнке. В коридор стремительно высыпают ученики, так что он кивает в сторону лестницы на крышу. Точнее к запертой двери на крышу. Безопасность превыше всего.

— Я же не знал, что ты школьник, — без прелюдий выпаливает Коджиро волнительным шёпотом. — И не говори никому про S.

— Ну так заставь меня молчать.

Черри — нет, Сакураяшики Каору, судя по журналу — опасно сокращает расстояние. Напоминает вчерашнее. И Коджиро, признаться, рад бы никуда не отходить, но голоса под ступенями отбрасывают его к самой стене.

— Так нервничаете в первый день, сенсей? — Каору склоняет головку на бок, и колечко в губе слабо блестит в глаз Коджиро. — Не волнуйтесь. Вы легко сблизитесь с учениками.

И, бросив напоследок хитрейшую улыбку, обведя учителя глазами с дрожащих коленок до спутанных кудряшек, он медленно спускается обратно. И взгляд этот… Коджиро хотел бы ничего не чувствовать. Поэтому он тут же принимается за оправдания.

Во-первых, во всём виноват вчерашний вечер. Тогда же он не знал. Да и Каору, если сравнить, выглядит старше одноклассников. Даже намакияженные девочки, если переодеть их из школьной формы, не так похожи на студенток вуза, как Каору. Ну, он — на студента. Кто вообще допустит мысль, что ему можно носить пирсинг в школе? Вот и Коджиро свято полагал, что школьников на S он не встретит.

Во-вторых, вся эта приставучесть Каору вполне объяснима. Коджиро и сам был не самым примерным учеником… в этом плане. Все тогда казались горячими. Было почти без разницы, с кем проводить время. Ровесники, люди помладше, люди постарше — самый сок. Если есть искра, почему бы не разжечь пламя?

Не то чтобы сейчас всё сильно поменялось.

В общем, нужно вернуть на лицо видимость нормального учителя. Коджиро наконец возвращается в учительскую и тут же обрастает вопросами.

— Ну, как тебе 3-А? Сакураяшики-кун во всей красе показался?

И сразу на больное.

— Да уж. Только и делает, что пристаёт.

— Пристаёт? — толстая бровь возрастного учителя изгибается полукругом. — Странно. Обычно он опаздывает, а потом просто игнорирует. Спасибо, что вообще приходит.

Осечка. Надо бы следить за языком. В тюрьму-то совсем не хочется.

***

Коджиро любит каждый класс, где преподаёт английский, за то, что в нём нет розовых хвостиков и фамилий Сакураяшики в списке. Каждый, кроме 3-А. Что ни урок, так его облизывают взглядом, задают ему странные вопросы и караулят потом в коридоре. А там — то “я надеялся увидеть вас вчера” или “хотите увидеть мой новый скейт?”. Коджиро остаётся только молиться, что лишние уши не ловят все эти очевидные подкаты.

— Знаете, я соскучился, сенсей, — дует губки Каору, заглядывая под отросшие кудри учителя.

И правда, прошло уже больше двух недель с тех пор, как Коджиро в последний раз вставал на скейт. Как раз в тот злой вечер. Приходить на S, зная, что там его ждёт голодный до членов школьник… может, было бы более заманчиво, не зови тот его сенсеем. И катать с ним было приятно. Агрессивный, но расчётливый стиль, явно большой опыт в трюках, бесконечный азарт. Будто создан для S. В той гонке они так хорошо сошлись…

— Да как-то не хочется.

— Но ведь тогда тебе очень хотелось, — еле слышно начинает Каору. Коджиро замирает на месте — спасибо, что только бедные третьегодки сегодня мучились до последнего урока, и коридоры почти пустые. — Я прекрасно помню, как ты сжимал мою талию во время гонки. А ещё — как языком…

Коджиро не сдерживается — зажимает чужой рот ладошкой. Правда, тут же чувствует влагу языка и, как ошпаренный, отлетает.

— Ладно, отвечу честно. Тогда я не был учителем, и мне было посрать. А теперь не посрать. Одни гонки многого стоят — и это не считая… всего остального. Понимаю, сейчас тебе интересно, — за спиной протяжно скрипит дверь, но слушателей не появляется, — но ты легко найдёшь кого поинтереснее. На S полно крутых скейтеров, наверняка они секси. А я… Честно, тогда было круто, но теперь я жалею, блин, что не проверил твой паспорт, прежде чем…

Каору убирает с лица все лисьи признаки и кивает. Но как-то не верится, что он вот так просто оставит свои покушения. Да и изображать безразличие у него получается криво.

— Всё равно. Приходи на S. Ты обещал мне.

Коджиро и правда припоминает то обещание. “Ещё покатаем”, да? При одной мысли о гонке все попытки Коджиро стать примерным учителем разрушаются в ничто. Он тут же вспоминает собственные томные взгляды на пыльный скейт в углу комнаты, свежесть полулетнего ветерка в лицо, радость от приземления на скейт, а не на больничную койку. Адреналин от опасной гонки. Сильные, страстные соперники.

Как же хочется на S.

***

А Каору на самом деле отстаёт. Изредка для вида отпускает прежние шуточки-вопросики на уроках, но больше не караулит. Иногда вообще прогуливает. Кто бы мог подумать, что нужно было простое человеческой объяснение словами через рот.

Но Коджиро ни за что не признает, что отношение к нему как к остальным учителям его совсем не задевает.

Правда, беды на этом не кончаются. И месяца не проходит, как Коджиро вызывают в учительскую с явно недобрыми намерениями.

— Ходят слухи о твоей излишне близкой связи с учениками.

Никогда ещё булки Коджиро не сжимались так плотно. Весь страх, застрявший в районе копчика, вылезает наружу и жёстко стягивает его тело.

— И с кем это? — криво улыбается без пяти минут заключённый.

— А что, есть варианты? — язвит крысий голос из угла учительской. Вот тебе и благодарность за то, что милейше общаешься с коллегами.

— Третьегодка, — недовольно поправляет его пожилой учитель. Здешний блюститель закона. — Говорит, вы делаете недвусмысленные намёки и даже встречаетесь после уроков.

Это он так отомстить решил? Типа, нарушил обещание — получи ответку?

— Знаете, Мори-сенсей, даже грустно, что вы поверили голословным обвинениям, — неловко прокашливается Коджиро. Ведь доказательств нет, да? Играем от этого?

— Ну, я склонен доверять ученикам, — учитель перебирает скукоженные костяшки и смотрит прямо в душу Коджиро. — Вы молоды, неопытны — как преподаватель в особенности. Да и другие ребята из класса 3-В подтвердили.

— Погодите, какого? 3-В?

— Да, всё так. Судзуки-сан пожаловалась на излишнее внимание.

Коджиро вдруг захотелось танцевать. Гора Фудзи слетает с его плеч обратно на землю, а свежайший воздух сам возвращается ему в лёгкие. Так его просто оговорили! Глупая улыбка сама ползёт на его лицо, но приходится вернуться в реальность. Сейчас он должен быть обижен неоправданным обвинением.

— Судзуки-сан, да? Которой я снизил балл за тест, потому что она прятала телефон? Кажется, она отличница, да?

Учителя неловко переглядываются. И правильно — ситуация-то совсем другой становится. Коджиро ничего не страшно теперь, ведь его совесть абсолютно чиста. Ну, в отношении этой девочки.

— Думаю, стоит выслушать её ещё раз. С моим участием.

***

Только Коджиро заходит в класс 3-А, тут же ловит хмурый взгляд Каору. Его приход отрезает острое обсуждение всего коллектива, и сплетники в тишине рассаживаются по местам. Ещё пару секунд назад Коджиро был готов ворваться в класс с шуткой, в двух словах объяснить ситуацию и тут же расстроить всех проверкой домашки, но горечь в лице Каору совсем сбивает его с мыслей.

С другой стороны, будет ли круто говорить, что он физически не мог приставать к кому-то после уроков? Весь месяц он каждый божий день с горящей задницей составлял планы уроков на следующие дни, делал красивые презентации, искал понятные видео и придумывал тесты, чтобы эти засранцы хоть пару новых слов унесли из класса. Вот она — истинная сторона работы учителя. Когда тут к школьникам приставать?

Так Коджиро весь урок свято игнорирует проблему в виде обиженного Каору. И пытается не думать, что уж перед ним стоит оправдаться. Понять его несложно — ему отказал, а сам с девчонкой… Как-то нечестно. Хотя здравый смысл говорит, что решение не из умных. Как и все остальные, связанные с Каору.

— Сакураяшики-кун, погоди. Нужно кое-что обсудить.

Он спешит первым вылететь из класса, но толпа одноклассниц преграждает единственный путь. Один за другим ученики 3-А лениво выходят в направлении спортзала, подобрав из ящичков мешки с формой, пока не оставляют их совсем одних. Каору стоит в нерешительности и снова хватается за дверную ручку, когда Коджиро ловит его за плечо.

— Да погоди ты.

Каору поднимает глаза и смотрит. Как на предателя. Будто хочет сказать много всего, но гордость не даёт. Впервые — не дерзкий, не хитрый. Расстроенный. Обозлённый.

— Из-за слухов, да? Она обиделась, что я ей не те оценки ставлю, и решила в тюрьму засадить. Самое обидное — все так легко поверили. Даже ты.

Каору смягчается, но только слегка. За дверью стоит гул пустых разговоров, а в окно лезет довольное солнце. Коджиро тянет усталый вздох.

— А я ведь с ней даже не говорил почти.

— Просто ты слишком секси. Легко поверить, — с вызовом шутит Каору. Или не шутит. Хотя бы не дуется — Коджиро уже рад. Быстро он остывает, оказывается. Но с ним всё как-то быстро получается.

Только теперь наконец обнаруживается почти отсутствие расстояния между ними. Каору при таком положении дел, кажется, предельно комфортно. А вот у Коджиро в животе бурлит и в паху тянет. В эту самую секунду отрицать дальше невозможно.

Ладно, может, ему нравилось запретное внимание от ученика. Может, он слегка сходил с ума от воспоминаний о том вечере. Может, ему было жалко, что Каору так просто отстал.

— Сенсей так добр. — Длинные пальцы ведут по груди Коджиро, обводят пуговицы на рубашке и так обидно останавливаются на животе. И никакого сопротивления. Даже ожидаемого — для вида. — Позаботился о том, чтобы я понял всё правильно.

— Каору, — почти жалобно зовёт он, но спотыкается о чужие глаза. Глубокие. Тягучие. Гипнотизируют.

— А если у меня остались вопросы? — Он невесомо спускает пальцы к поясу и крепко хватает ремень. — Вы же меня всему научите?

Тут не выдерживает сам Коджиро — жмётся губами и заодно всем телом, как в первую встречу. Жадно облизывает колечко в губе, проникает языком чуть не в горло и вытягивает оттуда рваный стон. Спина Каору легко прогибается под его ладонью, но нечеловеческий напор заставляет его попятиться к парте. Задницей он сметает чьи-то тетради на пол.

— П-погоди, — с трудом отлипает Коджиро. Пальцы Каору все ещё слегка гладят его затылок, а румянец на щеках так и тянет обратно, в поцелуй. — Надо дверь закрыть.

— Я закрыл.

Одна эта фраза рушит для Коджиро любые преграды, на которые он молился. Ширинкой он вжимается в Каору, давит его задницу на себя — ближе, теснее. А тот в ответ тянется нетерпеливыми поцелуями, жадно трётся бёдрами.

Гул в коридоре делается громче, но не для них. Вздохи Каору мерно переходят в стоны, едва слышные, но прицельно для любимого учителя. Коджиро чувствует лёгкий запах пота вперемешку с цветочным шампунем и не сдерживается от прикосновений. Дёргано ведёт по спине, сжимает талию, задевает вставший сосок через взмокшую рубашку. В ответ — Каору резко, но мерно трётся об него пахом. Аж в голову вступает.

После оргазма Каору такой мягкий и податливый. И в ушах ещё стоит его сладкий голос. Удержаться невозможно. Коджиро приподнимает его за задницу, вжимается пару раз и кончает следом.

Да уж. Вот так легко они подтверждают слухи. С небольшими нюансами.

— Увидимся на S, сенсей.

Поправив брюки, Каору прыжком слезает с осквернённой парты, оставляет довольнейшую улыбочку и выходит. Просто поворачивает ручку и выходит. На двери и замка-то нет.

Вот же засранец. С ним не соскучишься.

***

На стартовом сигнале они прыгают на скейты, легко выравнивают ход. На горке набирают скорость без лишних усилий.

Крутой поворот даёт им проявить себя с самого начала. Черри оставляет следы колёс на каменной стене, Джо — отпечаток ладони на возвышении.

И всё… по-прежнему опасно.

Черри тянется за прежним грязным приёмом, но оба соперника притягиваются друг к другу. Джо наступает на скейт между ног Черри, соединяет их доски. Но того это не пугает. Сквозь маску скользит улыбка.

— Псих.

…Жарко.

Джо резко наклоняется, плечом задевает фанатский плакат с каллиграфией “стремление” и с особенным мастерством выруливает на прямую дорогу. Но благодарности за помощь не получает — Черри тут же толкает его подальше и вырывается вперёд. Следит за ним внимательно, не пускает даже на финише.

…Быстро.

Черри побеждает. А победителю полагается награда. Ведь ради неё они и встретились.

Из школы Коджиро уволится. Всё-таки это надо иметь редкостную удачу, чтобы с первым же классом так обосраться. Совесть не позволит ему работать дальше. Да и мало ли, что всплывёт… Так много девушек каждую гонку просят фото, а им просто невозможно отказать. Как и одному хитрому засранцу.

Зато, может, станет чуточку проще.

Ведь Коджиро давно мечтал открыть свой ресторанчик.