- У меня к тебе будет очень серьезный разговор, - сказала Эрика, пока они с Марией-Еленой шли к столовой на ужин, - Поэтому выслушай меня, не перебивая, - она остановилась, засунув руки в карманы брюк, повернувшись к подруге.

      Лицо у летчицы было такое, что не было сомнений, что разговор предстоял тяжелый. Собираясь с мыслями, она огляделась, а потом, найдя взглядом скамейку возле дома, у которого стоял припаркованный грузовик, показала на нее, предложив присесть. Сев, Моргенштерн подождала, пока рядом сядет Айзенбах. Отсюда было хорошо виден вход в столовую, и какое-то время блондинка просто смотрела за теми, кто входит в здание.

      - Ты хотела поговорить, - напомнила радистка, переведя взгляд со столовой на подругу.

      - Да, - кивнув, та, вытянула ноги, рассматривая носки сапог, - Мы с Алексом решили, что не будем возвращаться обратно, - но только шатенка хотела переспросить, продолжила, - Мы остаемся в этом времени, чтобы изменить ход истории и... Я думаю, что Герцогу было по судьбе умереть, поэтому мы должны защитить его, - эти слова прозвучали слишком уверенно, несмотря на то, что в душе летчицы были смятение и страх, - И тем более у меня есть уверенность, что будущее уже изменилось, так как Алекс и я уже спасли Герцога, - почесав ногтем большого пальца губу, задумалась, - Мы не можем вернуться обратно, - искоса посмотрела на подругу.

      Айзенбах молчала, отведя взгляд в сторону, задумавшись о возможностях исхода всех этих событий; и только одна единственная мысль приводила к выводу весь поток размышлений: что может так будет лучше. Решив хоть как-то поддержать подругу, Эрика хотела сначала сказать что-то, но не могла, слова будто бы таяли на ее языке, поэтому она просто положила ладонь на плечо радистки.

      - Пойдем на ужин, - все же сказала Мария-Елена, - Нечего голодать, - и тут же поднялась.

      Кивнув, летчица сначала пропустила подругу, а потом проследовала за ней. Всю дорогу до столовой молчали, думая каждая о своем, но на подходе к дверям услышали, как их окликнул кто-то. Остановившись, девушки оглянулись на зов, и увидели, как к ним идет Алекс, махнув рукой, как бы говоря, чтобы его подождали.

      - Что с настроением? - с улыбкой поинтересовался он, как только догнал подруг.

      - Да все нормально, - пожала плечами блондинка, - Просто сказала Марии-Елене о том, что мы остаемся тут... и все, - добавила, глядя Хартманну в глаза, как бы говоря, что не выдала того, о чем он просил.

      - И что?

      - А что, если нас запалят? - вдруг спросила Айзенбах, глядя на друзей.

      - В смысле? - усмехнулась Эрика, непонимающе смотря на нее, - В этом времени нас даже в планах нет. Тем более, повторюсь, - подернула бровями, - Обратно нам никак нельзя: прошлое, каким мы его знаем, уже изменено. В будущем нас вообще может и не быть, - пытаясь донести ход своих мыслей до друзей, Моргенштерн смотрела то на друга, то на подругу, - Если мы там появимся, то не будет наших родственников, друзей и той жизни, к которой мы привыкли. А может и нас самих не будет - мы исчезнем, как те тела, - наклонив голову, посмотрела исподлобья, - Напомнить?.. Вспомните, мы увидели людей, похожих на нас, как две капли воды, а как только мы надели их одежду, они исчезли. Ну?

Вместо ответа Айзенбах отвела взгляд, что-то промычав себе под нос.

      - Хватит, - чуть повысив голос, ответил подполковник, - Не здесь и не сейчас, - он какое-то время молчал, пока мимо них прошли несколько солдат, а потом добавил уже более тихим голосом, - Я все решил, мы остаемся здесь, - получив утвердительный кивок от блондинки, вопросительно взглянул на радистку.

      - В жизни все бывает... - ответила та, подняв глаза к небу, - Можно и остаться.

      И в этот момент Эрика заметила, как в их сторону идет Герцог в сопровождении Вигмана. Если эти двое услышат хоть часть разговора, то придется туго; и чтобы привлечь внимание друзей, девушка тихо стала напевать мотив в будущем известной песни, как "Гимн Люфтваффе", делая вид, что ждет подругу, пока с ней разговаривает Хартманн, и если судить по их лицам, то разговор был серьезным.

      - Добрый вечер, герр оберфюрер и Вам, доктор, - улыбнулась летчица, делая пару шагов навстречу мужчинам.

      - Оберштурмфюрер, - в привычной манере обратился к ней полковник, напоминая, - Зайди после ужина, я хочу обсудить завтрашний вылет и прикрытие наземной техники.

      - Хорошо, - кивнула Моргенштерн, подумав, что то, что будет вечером между ними, теперь называется "обсуждение", - У меня как раз есть вопросы насчет этого, - бросив короткий взгляд на Вигмана, подернула бровью, смотря уже в глаза Герцога, - Один из которых, почему мы не можем выдвинуться прямо сейчас - ночью, когда русские не будут ожидать удара, я не вижу необходимости выступать на рассвете, когда большая их часть будет бодрствовать?

      - Потому что координация пехоты, тяжелой техники и авиации, ночью, невозможна. Или ты хочешь угробить мне несколько танков? - хмыкнул Курт, приготовившись к очередной глупости от "пернатой особы".

      - Только один, - тихо фыркнула девушка на вздохе, закатив глаза, но потом спросила более громко, - А что, если будущее за реактивными разведчиками и реактивными ночными разведчиками? - она будто не унималась.

      - Я б сказал, что будущее вообще за техникой, - кивнул Герцог, которому явно начал нравится ход мыслей летчицы, - Но если ты пытаешься уговорить меня выйти ночью, то поздновато. Для ночной вылазки, люди должны быть отдохнувшими, а не так как сейчас, полусонными. И да, предложение интересное, но я не буду тренировать взаимодействие во время боевого выхода, - и вновь его голос стал более строгим, но в нем теперь чувствовались снисходительные нотки.

      - Я и не хочу уговаривать Вас, - уже более спокойно и серьезно парировала Эрика, покачав головой, - Я понимаю, что разговоры о ночном нападении уже поздно вести, тем более мой самолет не оборудован ночным радаром, а без него вылетать в ночное время сродни самоубийству, - пожала одним плечом.

      - Ого?! Самоубийство? Ты знаешь такое слово? - в глазах полковника промелькнул огонек, - Я думал, тебе не знакомы такие слова как "самоубийство", "риск" и "здравый смысл", о всяком случае, исходя из ряда твоих поступков, - сказал Курт и слегка издевательски усмехнулся.

      Весь разговор Вигман стоял чуть поодаль, но все-равно ему было прекрасно слышно каждое слово. И, зная Герцога достаточно давно, доктор слегка удивился тому, как вела себя летчица, но и то, как реагировал на нее сам полковник.

      - Беру пример с Вас, - хохотнула Моргенштерн, припомнив один случай, - Исходя из одного поступка, когда Вы не взяли с собой гренадеров и поехали на открытое пространство, не убедившись в наличии у русских противотанковых пушек, - подернула бровями, бросая вызов, улыбаясь.

      - Мне по званию положено, - сказал Курт и рассмеялся.

      И именно в этот момент к ним подошли Алекс и Мария-Елена, застав только смех Герцога.

      - Вот и я стремлюсь к званию, беря пример с Вас, - Эрика подмигнула Курту, но тут же заметила огромные от удивления глаза радистки, которая никогда не видела смеющегося полковника, что рассмешило ее еще больше.

      Проследив взглядом, куда смотрит летчица, полковник подмигнул радистке:

      - Вольно! Смеяться разрешается.

      Удивлению Айзенбах не было предела, но все же она улыбнулась, а вот к смеху Герцога присоединились Хартманн и Моргенштерн, а вскоре и на лице Карла стала появляться улыбка.

      - Вижу, что у всех хорошее настроение, - на горизонте замаячила фигура одноглазого, - И какой же у нас повод для веселья? - приблизившись, Рихард чуть расставил руки в стороны, переводя взгляд то на одного, то на второго, то на третьего, при этом его улыбке мог позавидовать даже "Веселый Роджер" на его танке.

      Пока говорил майор, летчица с интересом разглядывала полковника, открыв для себя новую его сторону, но осознав, что слишком долго смотрит на Герцога, отвернулась, почувствовав, что щеки немного порозовели.

      - Где веселье там и толстый. Каким чертом тебя сюда занесло? Или ты как та собака, везде суешь свой нос? - спросил Курт и злобно ухмыльнулся, впившись взглядом в подошедшего.

      - Лишь шел на ужин, - оскалился одноглазый, подняв руки, не сводя взгляда с глаз Герцога, - А ваш гогот слышно даже на полигоне.

      - Что ты делал на полигоне? Неужели решил растрясти своё пузо? - искривив губы в ухмылке, полковник с надменным видом оглядел товарища.

      - Я хоть им занялся, - усмехнулся Штуббе еще более мерзенько, - В отличие от некоторых, - ответил таким же взглядом Курту, - Которым точно бы по статусу не помешало бы...

      - Осмелюсь заявить, что некоторым по статусу не положено указывать, что положено по моему статусу. Но у тебя слишком большое пузо, которое теснит даже мой статус, - витиевато высказался полковник и заржал во всё горло, наблюдая, как майор опустил голову, смотря на свой живот.

      - А завидовать не хорошо, - к нему присоединился Рихард, не скрывая своего гогота.

      Но именно в этот момент обе девушки смотрели на всех круглыми глазами; и если подполковника и Штуббе ржущими они видели, а вот Герцога - никогда.

      - Прошу извинить меня, - строго прервал хохот доктор, чуть кашлянув, чтобы привлечь внимание, - Не хочу пропустить время ужина, - обойдя стоявших, Карл привычной неторопливой походкой направился к дверям столовой.

      Проводив его взглядом, одноглазый повернулся обратно к полковнику, кивнув тому, как бы спрашивая, тот идет или нет.

      - Пойдем-пойдем, пора набрать те килограммы, которые ты сбросил на полигоне, - усмехнулся Курт, но теперь его голос вновь стал более строгим.

      Первым вышагивал Штуббе, в привычной ему манере засунув за пояс большой палец одной руки, следом шел Герцог, словно высоченная скала, выглядывающая из-за одноглазого, а уже потом веселой стайкой шли подполковник, летчица и радистка, все еще смеясь, хотя Эрика больше мурлыкала себе под нос все тот же мотив неизвестной Курту песни. Подойдя к двери, майор остановился, открыл дверь, делая приглашающий жест.

      - Милости прошу! - усмехнулся Рихард, как-то театрально склонив голову.

      - Клоун, - с добродушной усмешкой ответил ему полковник, но не вошел, а встал с другой стороны от входа, пропуская девушек.

      - Спасибо, - протянула Моргенштерн, входя в столовую, одарив мужчин лучезарной улыбкой.

      - Спасибо, - поблагодарила Мария-Елена, кивнув сначала Герцогу, как старшему, а уже потом и Штуббе, чуть задержав на нем взгляд.

      И вот тут на лице одноглазого появилась искренняя человеческая улыбка. Заметив это, Курт хмыкнул, но войдя за девушками, огляделся, заметив, что в столовой сейчас было не протолкнуться, так как завтра предстоял бой, и многие солдаты ужинали и ложились отдыхать, чтобы выспаться перед ранним подъемом.

      - Ого! - удивилась Эрика, беря поднос и вставая в очередь за едой, - Да сегодня прям аншлаг.

      - Где же мы сядем? - поинтересовалась Айзенбах, осмотрев столы, отметив, что все места были заняты.

      - А ты не пробовала есть стоя? - хохотнула Эрика, чуть обернувшись к стоявшей позади подруге, заметив, что прямо за радисткой стоит полковник, - Можно и на улице, на скамейке. Свежий воздух и ужин - романтика!

      - Зачем же так далеко? - улыбнулся Курт, наблюдая за ними, - Я буду рад, если вы присоединитесь к нам.

      Почему-то летчица не сразу нашла, что ответить, и вместо этого она лишь кивнула, быстро отвернувшись, так как подошла как раз ее очередь забирать тарелки.

      - Спасибо Вам, - Мария-Елена учтиво поблагодарила мужчину, - Это весьма, кстати.

      Когда же все расселись за столом, пожелав друг другу приятного аппетита, Рихард, занявший место рядом с радисткой, к удивлению многих, вел себя достаточно вежливо, а когда шатенка попросила передать ей хлеб, Штуббе тут же поставил перед ней тарелочку с нарезанными кусочками белого хлеба, за что получил благодарность от сержанта. Покосившись на него, летчица только закатила глаза, чуть мотнув головой, а Хартманн вообще сделал вид, что ничего не замечает, занявшись своим ужином, думая о том, что перед заслуженным коротким отдыхом нужно будет еще раз проверить готов ли танк, оставленный на механиков, которые должны были доделать последние приготовления перед завтрашним выездом; но тут он задумался, что, скорее всего, придется провозиться с машиной всю ночь, так как если что-то будет не исправлено или же не доделано, то эта поломка может стоить жизни ему и его экипажа, а механики и так трудились сутки без отдыха. Мысли полковника тоже были заняты завтрашним выходом, но он больше думал о том, что сможет поймать Ставарина, а, допросив его, как следует, лично выпустить пулю в лоб, тем самым навсегда опровергнуть слух о том, что командира "красных" нельзя пленить.

      - Рихард, - от звонкого голоса Моргенштерн, одноглазый, в это самое время поднесший ложку ко рту, замер, повернув голову в сторону блондинки, чтобы видеть ее, - После ужина можешь дать мне веревку?

      - Тебе зачем? - рассмеялся майор, - Вздумала свести счеты с жизнью?

      - Очень смешно, - фыркнула Эрика, - Качели хочу. Мне нужна веревка, - но оглядев присутствующих, смотрящих на нее удивленными глазами, насупилась, - Да ну вас... - поставив один локоть на стол, подперла кулаком висок, опустив глаза на тарелку, в которой ковыряла ложкой еду.

      Почему-то переглянувшись с Куртом, Штуббе пожал плечами, мол "ничего не понял", Герцог же перевел спокойный взгляд с майора на летчицу, но не прошло и секунды, как он вновь начал есть. Но только Мария-Елена, сидевшая рядом с подругой, заметила, как та о чем-то напряженно думает.

      - Что с тобой? - шепнула она, наклонившись.

      - Все нормально, - мотнув головой, Эрика вдруг поднялась, - Всем спасибо! - сказала, улыбнувшись так, что могла бы уже спокойно соперничать с оскалом одноглазого.

      - Ты куда? - похлопав глазами от удивления, радистка переводила взгляд с полной тарелки на лицо блондинки и обратно, - Но, ты же не поужинала...

      - Я не голодна, - расширив глаза на секунду, та взяла тарелку в одну руку, а второй схватила кружку, не обращая внимания на то, что та накалилась от горячего напитка, и махом выпила чай.

      Повернув голову к Хартманну, Айзенбах в растерянности посмотрела на него, надеясь, что тот хоть что-нибудь сможет объяснить, но и парень наблюдал удивленным взглядом за летчицей, которая уже вприпрыжку вышагивала, чтобы вернуть тарелку на кухню, а потом чуть ли не бегом вылетела из столовой. На лице подполковника так же вырисовывался вопрос, который застыл на его языке: "А что вообще с Эрикой?" Когда же подруга исчезла в дверях, Мария-Елена, переживая за блондинку, поднялась, бросив сидящим за столом: "Я мигом!" И когда же вторая девушка испарилась, майор хохотнул:

      - И все-таки женщины загадочный народ, умом их не понять.

      Моргенштерн шла быстрым шагом, направляясь к ангарам, как вдруг ее нагнала бежавшая шатенка; та, чуть тронув летчицу за плечо, остановила ее, спросив:

      - Эрика, что такое? - голос у радистки был взволнованным и чуть дрожащим от бега, но не смотря на сумерки в ее глазах можно было заметить тревогу, - Я же вижу, что что-то не так!

      С секунду оберштурмфюрер молчала, а потом улыбнувшись, ответила:

      - Да все нормально! - чуть усмехнулась, подняв одну бровь, смотря с умилением на подругу, - Мне правда нужна веревка для качелей, - заверяюще кивнула, - Позади ангаров стоят высокие деревья, вот там я и хочу сделать качели, чтобы местная детвора не знала про них и не ошивалась там. Пока не слишком поздно, вот хотела отыскать веревку, которая бы могла подойти... - потерла указательным пальцем переносицу.

      - Вот как, - Мария-Елена слегка улыбнулась, будто бы все еще сомневалась в правдивости слов подруги, хотя, зная характер той, это было и не удивительно, - А ты разрешишь иногда на них кататься?

      - Конечно, - с готовностью кивнула блондинка, - Я и хочу специально сделать только для нас, - сделав паузу, заговорила уже более спокойно, но так, чтобы успокоить сержанта, - Правда, я всего лишь хочу сделать качели, ничего больше. Ты же меня знаешь: если у меня появилась какая-то мысль, я не успокоюсь, пока не воплощу ее в жизнь.

      - Тогда ладно. Я пойду закончу ужин...

      - Угу, - теперь летчица говорила более задумчиво, - Слушай... Тогда покормишь Гретель? Я вряд ли успею. Еще неизвестно, сколько я пробуду у Герцога... - эти слова прозвучали слишком тихо, и Айзенбах не сразу разобрала их, но поняла, что Эрика с неохотой сказала об этом.

      - Хорошо, - вот теперь на лице шатенки появилась радостная улыбка, махнув рукой на прощание, она тут же побежала обратно в столовую.

      Когда же Мария-Елена вернулась в столовую, то сев за стол, рассказала о том, что Моргенштерн действительно пошла искать веревку, чтобы сделать качели возле ангаров, где растут деревья, чем вызвала хохот мужчин, а вот ей на самом деле было не смешно, но девушка решила скрыть свое недовольство, тем более, что нужно было еще покормить собаку и проверить, не случилось ли чего с ней или со щенками.

      Выпив остатки чая, Штуббе достал пачку сигарет; вытащив одну, он обхватил ее губами и подкурил от спички, чуть прищурив от дыма глаз. Выдыхая серый с синевой дым вверх, бросил короткий взгляд на радистку, в этот момент доедающей свой ужин.

      - Ладно, фройляйн, - усмехнулся одноглазый, держа сигарету во рту, - Не позволит же мне совесть оставить вас в беде... Показывай, где ваше это дерево, - он собрался было подняться, но тут его остановил голос Алекса.

      - У тебя же совести нет, - с усмешкой бросил тот.

      - Я у тебя арендую, - подмигнув уцелевшим глазом, майор поднялся, выпустив струю дыма так, чтобы та прокатилась по столу.

      - Паровоз хренов! - фыркнул Курт, нахмурив светлые брови.

      Загоготав на всю столовую, Рихард чуть сигарету не уронил изо рта, и довольный пошел следом за Айзенбах, когда та выходила на улицу, все так же засунув палец за ремень. Вскоре на свежем воздухе оказались и полковник с подполковником. Они оба ненадолго остановились на крыльце, любуясь закатом, но судя по появившимся на небосклоне облакам и чуть прохладному ветерку с фьордов, то в ближайшее время мог пойти дождь. Задумавшись о завтрашнем выходе в Мелсвик, Герцог в сотый раз мысленно простраивал все возможные варианты события, и именно в этот момент до него донесся голос Хартманна, отвлекший от размышлений.

      - Курт, можно тебя на пару минут? - парень стоял чуть позади, поэтому полковнику пришлось не только остановиться, но и развернуться, встав полубоком, чтобы взглянуть на говорившего, чуть нахмурив брови, ожидая сути вопроса, - Проблемы некоторого рода появились...

      - Проблемы? - перебив, Герцог развернулся теперь всем корпусом, не скрывая легкого удивления, но с нотками настороженности в голосе, - И какого же рода проблемы?

      - С "Тигром".

      - Что с ним не так?

      - Его новый двигатель работает, как гавно, и орудие отстреляло свой ресурс, - Алекс не стал юлить вокруг да около, посчитав, что лучше высказать полковнику всю правду, - Другими словами, есть шанс, что при выстреле разорвет ствол, - выждав паузу, добавил, - В лучшем случае никто не пострадает.

      Полковник прищурился, чуть двинув челюстью, смотря, не мигая в глаза подчиненного, и казалось, его глаза приобрели еще более холодный оттенок. Загородив собой заходящее за фьорд солнце, он напоминал огромную скалу, источавшую мороз.

      - И что же ты хочешь? - прохрипел мужчина, припомнив тот самый случай, когда ствол Люгера в руке Хартманна упиралось в его живот; но стоило подполковнику только открыть рот, как рычание Герцога вновь зазвучало, - Невозможно за одну ночь привести из Берлина дюжину новых танков только по той причине, что тебя не устраивает двигатель.

      - Мне достаточно новых деталей со склада, - не смотря на тон Курта, Алекс старался говорить спокойно, чтобы донести до того свои мысли, - Придется экспериментировать...

      На лице Герцога появилось что-то вроде иронии, но парень продолжал:

      - На складе есть орудие, - на только одно мгновение он умолк, вспоминая, - 8,8 cm Kw.K. 43 L/71 и двигатель "Maybach HL 230 TRM P45" на 700 л.с. Я предлагаю немного модернизировать "Тигр".

      - И как же ты собираешься это сделать? - послышался еле уловимый звук скрипа перчаток; сжав пальцы в кулак и разжав их, полковник приподнял одну бровь.

      - Для начала установить двигатель и орудие, - коротко ответила Алекс, размышляя над тем, сколько предстоит работы.

      - И ты уверен, что успеешь за ночь? - голос Герцога будто бы источал яд, изливавшийся по его венам; мужчина рассмеялся, но заметив серьезный взгляд Хартманна, недовольно скривил губы, подумав, а что, если этот мальчишка вновь окажется прав, - Хорошо. Я дам тебе все, что нужно, но только с одним условием, - сделав всего полшага, он приблизился к подполковнику, нависая над ним, смотря сверху вниз, - Если не успеешь до рассвета, я выпущу пулю тебе в лоб.

      - Успею, - упрямо твердил тот, - Мне нужны еще люди.

      - Сколько?

      - Человек 5, - с небольшой заминкой выдавил Алекс, прикинув, что новых механиков придется еще вводить в курс дела, - Еще кран... - вот тут он отвел взгляд в сторону, - По сути, мы должны справиться, так как того будет 15 человек, включая обслуживающий персонал, - он снова поднял голову, смотря в глаза командира, - Я успею.

      - Бери столько, сколько сочтешь нужным, - смерив надменным взглядом Алекса, Курт отошел, - Мне нужен результат. Но завтра утром я должен увидеть... твое творение, - и снова послышался тихий рычащий смешок, наполненный саркастическим ядом.