На обеденном столе расстелилась белая скатерть. Морган поправлял дурацкую тугую бабочку, Клара расправляла подол платья.
Зари принесла на стол чугунную посудину с запеченным мясом, Скарлетт давно расставила тарелки и столовые приборы, и ушла в спальню.
Оливия уже полгода не заходила к Напье домой.
После того тяжёлого разговора Скарлетт не приглашала её, а Оливия только сейчас напросилась к ним. Вот и звонок в дверь.
Зари открыла дверь.
— Здравствуйте, Оливия, — и так хотелось добавить "что вам здесь надо", — проходите.
— Привет, Зари, — она зашла в дом несколько бесцеремонно, скинула с себя дурацкую куртку, отороченную искусственным мехом, и сама повесила на вешалку. В прошлый раз она практически бросила её на Джека, с Зари же она решила так не рисковать, — так где Джек?
— Скарлетт, пожалуйста. И она в спальне, — разве что не сквозь зубы.
— О, хорошо, дорогая, я его подожду, — легкомысленно.
— "Её", миссис Напье. И, пожалуйста, следите за собой при детях.
— Ладно, ладно.
Они прошли в столовую, где гостью уже ожидали внуки.
— Здравствуй, бабушка!
— Можно было обойтись просто Оливией, Клара, — ей не нравилось, когда ей напоминают про возраст.
— Морган, как ты вырос, настоящий мужчина!
— Здравствуйте, Оливия, — он кивнул и покраснел, то ли от смущения, то ли от слишком давящего галстука. Дети сели за стол, и достали телефоны. Оливия фыркнула, но тоже села рядом. Напротив неё села Зари, и ещё одно место рядом пустовало.
Ненадолго. Вскоре в комнату вошла Скарлетт. Она слышала, как приехала Оливия, и сейчас очень нервничала, стояла перед столом и смотрела в пол, не решаясь показаться матери. Правая рука теребила ткань красного вечернего платья, от чего косой край его несколько приподнялся. Наконец, она выдохнула, отпустила платье и подняла глаза.
— Здравствуйте.
Зари тут же поднялась с места, и, подойдя к жене вплотную, взяла её руку и поцеловала, после чего они вместе прошли до своих мест, и, когда Скарлетт села, даже пододвинула её стул к столу, и только после этого села сама.
Оливия смотрела на это с нескрываемым презрением во взгляде, но Зари тут же посмотрела на неё с вызовом. Казалось, всё претензии испарились, а почти весь обед они общались о работе, погоде, учебе и успехах детей.
И вернулись, когда дело дошло до десерта.
— Отличный чизкейк, Зари, — Оливия отложила ложку в сторону.
— Спасибо, но вообще-то его сделала Скарлетт.
— Правда? Ну... это же не её дело в семье.
Первой дошло до Клары.
— Мама, — и она посмотрела на Скарлетт, — можно я с Морганом пойду к себе? Мы поиграем.
— Хорошо, дорогие, — ответила Скарлетт, после чего дети подошли к ней и по очереди поцеловали её в щечку.
— Спокойной ночи, мамы.
— Я ещё зайду к вам сегодня, сегодня моя очередь читать вам на ночь, — добавила вслед детям Зари.
— Хорошо, мам!
Дети убежали к себе в комнаты быстро, словно их за столом и не было.
— Отлично, они ушли. Значит, можно не притворяться, Джек, и почему они называют тебя мамой? Я понимаю, как ты хочешь втащить к ним своих тараканов, но ты не должен этого делать. Подумай об...
— Так, миссис Напье. Уже поздно, вам пора, — Зари встала из-за стола. Оливия не заметила, как у Скарлетт стали набираться слезы в глаза.
— Я должна поговорить с сыном.
— Я вас провожу. Скарлетт, дорогая, сходи на кухню, я забыла... взять конфеты, ну, которые я хотела подарить твоей матери.
Скарлетт тихо всхлипнула, кивнула, и, потупив взгляд, пошла на кухню.
Зари встала, после чего ещё раз повторила:
— Вам пора собираться, миссис Напье. Убер будет через пять минут. Я оплатила.
— Но я должна поговорить с Джеком.
— Нет, не должны.
— Почему? Он мой сын!
— Так, в прихожую, — Зари уже теряла терпение, но она знала, что Скарлетт бы слышала бы их скандал на кухне.
А Оливия подчинилась.
— Послушай сюда, милочка, это мой сы...— начала было Оливия, но её тут же перебила Зари.
— Нет, выслушайте меня. Скарлетт — моя жена. Она, несмотря на всю ту хуйню, которую вы ей сделали за всё детство, всё ещё любит вас, и согласилась провести этот вечер с вами, хотя и она, и я знали, что это ужасная идея. Вы пришли сюда, начали с порога неправильно её называть, чуть не испортили детям ужин, а своей дочери — настроение. Мне глубоко поебать, что вы там думаете, а Скарлетт и так тяжело. Так что свои мысли засуньте себе в жопу, и не смейте трогать мою жену и моих детей. Ещё раз появитесь на пороге этого дома без извинений — я просто вас не пущу. А теперь пожалуйста, надевайте свою куртку с мехом перееханного пикапом пластмассового опоссума, и валите нахер, ваша машина подъехала.
Оливия не знала, что из себя выдавить. Её щеки стали пунцовыми, а глаза загорелись огнем.
— Но...
— Дверь открыта, идите нахуй, пожалуйста, — Зари протянула руку, и открыла дверь, впустив в прихожую холодный февральский ветер.
Женщина вышла. Зари закрыла и защелкнула дверь, после чего тут же побежала успокаивать жену.
— Эй, — вытирая слезы, выдавила Скарлетт, — а как же конфеты?
— Они твои, дорогая, — Зари прижала жену к себе, после чего та, наконец перестала сдерживаться, и начала плакать. По щекам стала растекаться тушь.
— Я никому не дам тебя в обиду, дорогая. Никому.