Чуя постучал пальцами по столу. Посмотрел на время. Нахмурился и взял ручку из офисной подставки, резко выбивавшейся из величественного оформления кабинета.
Писать было нечего, поэтому он просто рисовал всякие каракули на пустом листе, который остался после переписывания отчётов.
Акутагава опаздывала.
Это само по себе было странным, а в этой ситуации ещё и подозрительным.
Ей всего-то надо было передать документы их новым партнёрам. Желательно при этом ещё никому из них не нагрубить и не убить, но тут уже как получится.
Задание на час, не более.
Акутагавы не было уже три.
Чуя скомкал листок, на котором маленького забинтованного человечка умервщляли всеми известными ему способами, не глядя закинул его в мусорную корзину и встал, собираясь лично наведаться к Чёрным Ящерам. Если что, их и отправит на выручку своей нелюдимой начальнице.
Его благородному порыву не дал свершиться стук в дверь.
Выдохнув от облегчения, Чуя ответил:
-- Входите!
Как он и ожидал, в кабинет зашла их пропажа.
Зашла, окинула помещение расфокусированным взглядом и, поклонившись, сказала:
-- Задание успешно выполнено.
Чуя кивнул. Потом спохватился и ответил вслух:
-- Хорошо. Чего так долго?
Акутагава, не поднимая головы, выдавила как будто через силу:
-- Они захотели... побеседовать о, ммм, перспективах сотрудничества... и...
-- Я понял, -- поспешил прервать её Чуя. -- Ты в порядке?
Звучала она не очень. Кажется, даже слегка подрагивала. И дышала как-то тяжело.
Конечно, ни на что из этого жаловаться она не стала. Выпрямилась, напряжённая, как струна, и постаралась твёрдо сказать:
-- Да.
Если бы не раскрасневшееся лицо и нездоровый блеск в глазах, он бы даже ей поверил.
-- Я м... -- она сглотнула, тихо выдохнула и продолжила: - ...могу идти?
Чуя посмотрел на неё, на дверь, вспомнил, сколько ехать до базы Ящеров и решительно ответил:
-- Нет.
Кажется, его хотели убить.
Видимо, Акутагаве и правда хреново, раз она забыла, что на Исполнителей таким взглядом обычно не смотрят.
Решив побыть сегодня великодушным, Чуя махнул рукой в сторону дивана.
-- Садись, -- сказал он, одновременно с этим набирая номер одного из знакомых докторов.
Акутагава нахмурилась.
-- Это приказ, -- добавил он.
Пара гудков, несколько слов - и к ним уже мчится один из лучших подпольных врачей Портовой Мафии.
С боссом, конечно, он не сравнится, но и ситуация не настолько серьёзная, чтобы отвлекать от дел такого важного человека.
Убрав мобильный в карман, Чуя посмотрел на Акутагаву, распространяющую вокруг себя ауру недовольства, и предложил:
-- Тебе воды, может, налить?
Акутагава уже отстегнула от рубашки платок и оттягивала воротник так далеко, что, казалось, ещё немного -- и ткань разойдётся.
-- Да.
Чуя постарался не обращать внимания на то, что согласие звучало больше как стон. Очень... характерный стон.
Он налил воды в стакан и подал ей. Затем ещё. И ещё.
Акутагава глотала воду как человек, который провёл в пустыне неделю.
В конце концов, он просто отдал ей графин, заполненный жидкостью, и с волнением наблюдал, как она чуть не вылила на себя половину содержимого.
-- Осторожнее! -- воскликнул он, перехватывая сосуд.
Акутагава посмотрела на него безумными -- ещё больше, чем обычно -- глазами, в которых растерянность за секунды сменялась злостью, а затем чем-то, что Чуя опасался называть вслух. Прозрачные капли стекали по её щекам и подбородку, скатывались по шее, пропадая в складках одежды.
Чуя рефлекторно потянулся вытереть их и вздрогнул, когда Акутагава прижалась лицом к его ладони.
-- Чуя-сан... -- по телу прошлась дрожь от того, каким тоном было сказано его имя. -- У вас такие холодные руки.
Она потёрлась носом о ткань перчаток и... захныкала.
Блять.
Блятьблятьблять, это же не то, о чём он подумал, да?
Чуя отставил в сторону графин и попытался убрать руку, но Акутагава вцепилась в неё так, будто от её присутствия зависела её жизнь.
Он скосил взгляд на часы.
Если доктор не появится в ближайшее время, он его убьёт.
Или попросит Акутагаву это сделать, когда она оклемается.
Часы шли как-то слишком громко. Или это его сердце стучало в ушах от того, что в его ладонь так жарко дышали? В любом случае, тиканье раздражало, неловкость, которой воняла данная ситуация, тоже, как и то, что он не мог просто взять и кинуть Акутагаву наедине с этой проблемой.
Что бы с ней ни случилось, его долг, как старшего товарища, быть рядом, помогать и...
-- Чуя-са-а-а-ан.
...и держать себя в руках.
Мужчина в белом халате появился, когда Акутагава начала тыкаться губами во всё, до чего могла дотянуться.
Чуя тут же вырвался из её хватки, не обращая внимания на обиженный скулёж, и выпалил:
-- Мне нужно знать, что с ней.
Похоже, вид у него был достаточно грозный, потому что доктор сразу перешёл к делу
Холодная хрень, с помощью которой он прослушивал её дыхание, Акутагаве явно понравилась. Как и руки в резиновых перчатках, которые она порывалась облизать, когда ей приоткрыли рот для осмотра.
Чуя не удержался и дал ей подзатыльник, чтобы привести в чувство.
На пару минут это даже сработало. Акутагава посмотрела на мир осмысленным взглядом и терпеливо рассказывала всё, о чём её просили. С охами и ахами, но она старалась. А потом всё вернулось на круги своя.
Чуя посмотрел на то, как она обнимает притянутый лентой расёмона графин, вздохнул и обратил свой взгляд на доктора.
-- Ну? -- поторопил он его, понимая, что надолго графин девчонку не займёт. Хотя бы потому, что стекло нагреется, и она начнёт искать новый источник охлаждения.
Доктор положил в чемодан последнюю из своих докторских штук и ответил:
-- Пока можно сказать, что Акутагава-сан находится в неестественном состоянии, эм, возбуждения.
-- Это я и так вижу, -- фыркнул Чуя. -- С какого хера она в нём находится?!
-- Сложный вопрос, -- начал было доктор, но под раздражённым взглядом Чуи испугался и затараторил: -- Но если судить по рассказу Акутагавы-сан, то в еду, скорее всего, что-то добавили. Отсюда и такой эффект.
Чуя кивнул, напомнив себе позже разобраться с придурками, решившими подсыпать что-то члену Портовой Мафии.
-- Как это убрать? -- он махнул в сторону Акутагавы, которая пыталась засунуть графин под рубашку.
Пока у неё получилось только неприлично её задрать, из-за чего Чуя старался смотреть куда угодно, но не на неё.
-- Насколько мне известно, действие таких препаратов длится всего несколько часов. Так что можно просто, ммм, подождать.
-- А можно..? -- спросил Чуя, уловив недосказанность в чужом голосе.
Доктор неловко потёр щёку и продолжил:
-- Можно помочь Акутагаве-сан достичь физического удовлетворения. То есть...
-- Секс, -- закончил за него Чуя.
Он догадывался, что к этому всё и идёт. Догадался, когда девчонка посмотрела на него мутным взглядом и начала выстанывать его имя, но говорить об этом вслух всё равно было некомфортно.
-- Не обязательно. Достаточно и простого самоудовлетворения. Если Акутагава-сан сама достигнет...
-- Короче, -- перебил его Чуя. С каждым новым словом картинки в голове становились всё пошлее. И ему это не нравилось. -- Других вариантов нет?
Доктор опечаленно покачал головой:
-- К сожалению, нет. Препараты данной группы мало изучены и обычно не используются на ком-то, кроме самого... эмм, пациента. Даже в нашей области. Уникальный случай!
-- Да-да, -- Чуя отмахнулся от его слов, понимая, что больше он ничем не поможет. -- В общем, либо ждать, либо... Ну, я всё понял. Можешь идти.
Доктор растерянно моргнул.
-- Но как же...
-- Иди. Вон, -- повторил Чуя с ударением на каждом слове. -- И ни слова о том, что ты увидел. Расскажешь хоть кому-нибудь...
Универсальный жест "рукой по горлу" понимал даже тупой.
Доктор лихорадочно закивал, рассыпаясь в убеждениях, что он "никогда", "никому" и "ни за что", подхватил чемоданчик со своими инструментами и поспешил покинуть комнату.
Чуя проводил его взглядом и повернулся обратно к Акутагаве, а затем с матами кинулся опускать расстёгивающие рубашку руки.
-- Не раздевайся! -- прикрикнул он. -- Совсем с ума сошла? А если бы здесь был кто-то кроме меня?!
-- Чуя-сан, -- захныкала она, пытаясь освободиться. -- Жарко. Очень жарко.
-- Так. Подожди здесь, сейчас ещё воды принесу, -- сказал он, хватая с пола отброшенный графин. -- И не раздеваться! Это приказ!
Акутагава разочарованно поджала губы, но пытаться стянуть с себя одежду перестала.
Чуя вылил последнее из кулера, стоявшего в углу кабинета, и мрачно подумал, что дальше придётся бегать за водой в конец коридора. Или воспользоваться одним из предложенных тем доктором методов.
-- Держи.
Он протянул ей наполненный до краёв сосуд, но реакции не дождался.
-- Эй?
Акутагава смотрела в одну точку и что-то бормотала себе под нос, вцепившись пальцами в отвороты плаща.
Пришлось поставить свою ношу на ближайший столик и похлопать её по щекам, привлекая внимание.
-- Э-эй, Акутагава. Ты как? Сознание только тут не теряй, ладно?
Он нервно усмехнулся.
Акутагава заскулила, снова прижимаясь щекой к его ладони.
-- Жарко. Душно. Всё... зудит. Хочется...
-- Я понял.
Знает он, чего ей там сейчас хочется.
Тяжело вздохнув, он спросил:
-- Ты помнишь, что доктор говорил?
На него посмотрели ничего не понимающим взглядом. Наверное, она сейчас даже не знала, где находится, не говоря уже о каком-то докторе.
-- Ясно, не помнишь. Тогда слушай. Это можно переждать, пара часов и...
Громкий, обречённый стон намекал, что идея ей не понравилась.
-- Хорошо, понял. Значит, второй вариант: я ухожу из комнаты и ты сама делаешь всё, что... ну, сама знаешь. Обещаю не подсматривать и не возвращаться, пока сама не скажешь. Ну как?
Акутагава нахмурилась. Наверное, пыталась осмыслить сказанное затуманенным от возбуждения мозгом.
Ответ он получил через минуту терпеливого ожидания. Правда, не совсем тот, на который рассчитывал.
-- Сделаю что?
-- А?
Теперь нахмурился уже Чуя.
Она серьёзно или издевается?
Кажется, его недоумение приняли за непонимание, потому что Акутагава решила пояснить:
-- Вы сказали, что мне надо будет что-то сделать, ха, когда вы уйдёте, -- свободной рукой она всё же расстегнула пару пуговиц, открывая вид на чёрное кружево бюстгальтера. Неожиданно. -- О чём вы, мм, говорили?
Чуя сглотнул и начал пристально рассматривать цветы в ближайшей вазе. Это было безопаснее и полезнее для его душевного спокойствия.
-- Ты правда не знаешь?
Акутагава кивнула.
Нет, он, конечно, знал, что слухов о её личной жизни не ходило, но он думал, что это потому, что Акутагава всех запугала, а не потому, что этой личной жизни не существовало в принципе.
-- Про мастурбацию слышала? -- спросил он, чувствуя себя крайне неловко.
Такие вещи с ней должны обсуждать родители! Или сестра! Или сестрица! Но никак не взрослый парень, с которым она встречается только по работе!
-- Мост?
Акутагава склонила на бок голову.
-- Как ты вообще это услышала?! Нет. Мас-тур-ба-ци-ю... Боже, чем я занимаюсь?
Чуя вздохнул, ощущая себя как никогда не на своём месте.
-- Простите.
Акутагава поникла.
-- Да ты тут при чём? -- раздражённо бросил он. А затем, чувствуя вину за внезапный срыв, добавил: -- Извини. Ты не виновата. Ни в том, что попалась им, ни в том, что не знаешь про... мастурбацию, да. Забей.
Он приподнял уголки губ в нервной улыбке, пытаясь успокоить то ли её, то ли самого себя.
Акутагава недоверчиво спросила:
-- Но ведь без этого я не смогу избавиться от, мхм, этих странных ощущений, да?
Чуя почувствовал, как улыбка сползает с лица, уступая место досаде.
-- Ага. -- Он положил руку на шляпу, как делал всегда, когда приходилось сообщать неприятные новости. -- Подождать точно не сможешь?
Акутагава прикрыла глаза и, пробыв в такой позе пару секунд, через силу ответила:
-- Если это необходимо.
Вид у неё при этом был такой решительный, будто она собиралась на смертельную миссию, а не должна была просто потерпеть некоторое время специфические, но естественные для каждого человека желания.
Соблазн оставить её наедине с проблемой и уйти коротать время за чашкой кофе был очень велик.
Чуя скосил взгляд на подол рубашки, который Акутагава сжимала пальцами и вдавливала в щель между бёдер.
Был ещё один вариант. Волнующий, смущающий и явно выходящий за рамки отношений "начальник - подчинённая" вариант, который точно мог помочь в этой ситуации.
Прибегать к нему малодушно не хотелось. И он, наверное, действительно оставил бы её одну, если бы она не открыла глаза и не посмотрела на него удивительно *несчастным* взглядом.
-- Знаешь... -- начал Чуя, подгоняемый собственной совестью, -- я могу попробовать тебе помочь. Ай!
Акутагава вдруг сжала его запястье с такой силой, будто собиралась его сломать.
-- Правда? -- Её глаза заискрились просто какой-то дикой надеждой. -- Чуя-сан, вы можете это убрать?! Что мне на -- ха -- надо сделать?
-- П-подожди! -- От неожиданности он вырвал руку из жёсткой хватки и отступил на шаг назад. -- Дослушай до конца! Мне надо будет сделать с тобой кое-что не совсем... приемлемое, поэтому подумай, прежде чем соглашаться, окей?
-- Чуя-сан, -- Акутагава серьёзно посмотрела на него. -- Если это вы, то я согласна.
Чёрт.
Она хоть понимает, как это звучит?
Сердце пропустило удар, а щёки и скулы покрылись лёгким румянцем.
Чуя кивнул, не найдя в себе сил на нормальный ответ, кинул шляпу прямо на графин и опустился на диван рядом с ней.
Перчатки тут же отправились к шляпе, как и чокер, который к этому моменту стал ощутимо давить на шею.
Акутагава наблюдала за его действиями с таким вниманием, что становилось неуютно.
Он окинул её фигуру взглядом, стараясь не задерживаться на особо открытых местах, посмотрел в раскрасневшееся лицо, остановился на маняще приоткрытых губах и понял - так дело не пойдёт.
-- Повернись спиной.
Акутагава покорно развернулась. Плащ сполз с её плеч, приоткрывая белую рубашку, липшую к коже от обилия пота.
Чуя придвинулся ближе, почти вплотную.
Он чувствовал дрожь её тела, слышал неровное, сбившееся дыхание.
Одной рукой он обнял её за талию, не давая упасть лицом в кожаную обивку. Второй провёл по ноге, поднимаясь выше в поисках нужного места.
Оборки по краю. Значит, под ними. Голая кожа выше. Ниже -- резинка то ли штанов, то ли колготок. Какая вообще разница? Он сейчас даже своё имя не вспомнит. А то, в чём она пришла -- и подавно.
Ладонь скользнула под одежду, нащупывая ещё один слой.
На пробу он провёл рукой вдоль трусов, срывая с её губ громкий стон. Те пропитались липкими выделениями настолько, что от них можно было смело избавляться. Свою функцию они уже не выполняли.
Акутагава рефлекторно свела ноги вместе.
-- Чш-ш-ш, -- Чуя успокаивающе погладил её по животу. -- Расслабься, будет легче.
Пальцы отвели ткань в сторону и коснулись оголённой промежности. Пару секунд он не двигался, давая время привыкнуть, а после развёл в стороны половые губы и прошёлся лёгким касанием по более чувствительным местам.
Громкий всхлип, раздавшийся практически у самого уха, его испугал.
Неужели бывшие были правы, и лучше было языком..?
-- Эй, всё хорошо? Я не сделал тебе больно?
Он остановился, прислушиваясь к хриплому дыханию.
-- Х-хорошо, очень... хорошо, -- выдавила из себя Акутагава.
Вот же...
-- Не пугай меня так, -- проворчал Чуя, сильнее надавливая пальцами. -- И не затыкай рот. Только себе навредишь.
-- Простите.
-- И не извиняйся!
-- Так мне, ха, молчать или "не затыкать рот"?
Дерзит.
Чуя усмехнулся, нащупал среди складок плотный бугорок и помассировал его, заставляя Акутагаву подавиться стонами.
Удовлетворённый результатом, он задвигался активнее. Вверх, вниз, по кругу. Он вспоминал движения, которым его научили во время первых отношений, и повторял их пальцами, стремясь доставить как можно больше удовольствия.
В какой-то момент Акутагава откинулась назад, практически уложив голову ему на плечо.
В какой-то момент он припал губами к её шее, пытаясь хотя бы невинными поцелуями избавиться от жара, собравшегося внизу живота.
Главное -- не оставить засосов.
Не хотелось бы потом объяснять, что он просто не справился с возбуждением.
Дыхание начинало сбиваться.
Хотелось закончить со всем побыстрее и вместе с тем растянуть происходящее до бесконечности. Хотелось самому получить разрядку, испытать наслаждение от тепла чужого тела, от чувства слияния с другим человеком, но...
Если он позволит себе зайти так далеко, то сделать вид, что ничего не было, уже не получится.
Сам он, может, и не против, но Акутагава была явно не в том состоянии, чтобы сделать осознанный выбор.
Приходилось сжимать зубы и терпеть, довольствуясь трением члена об жёсткую ткань штанов.
Приглушённые, полные желания стоны перемежались с пошлыми, хлюпающими звуками утопающих в излишне выделяющейся смазке пальцев.
Чуя провёл языком дорожку от её плеча до шеи и прихватил губами мочку уха, всей своей сутью ощущая, как вздрогнула Акутагава после его действий.
-- Я же говорил, не сдерживайся, -- сказал он.
Акутагава дёрнулась, пытаясь отстраниться.
Чуя хмыкнул и крепче прижал её к себе, наслаждаясь близостью разгорячённого тела. Огонь, с каждой минутой всё сильнее разгоравшийся в груди, требовал выхода, и он не нашёл ничего лучше, чем продолжить говорить.
Тихо, практически неслышно, он начал нашёптывать ей на ухо ласковые глупости, отвлекаясь от желания расстегнуть её рубашку до конца и коснуться обнажённой кожи.
Один из пальцев скользнул ниже и погрузился в тёплое, обильно увлажнённое влагалище.
Бугристая плоть туго сомкнулась вокруг непредвиденного объекта, плотно обхватила его своими складками, пытаясь помешать проникнуть дальше.
Акутагава особенно остро вдохнула, сильнее прижимая ко рту ладонь.
Упрямая.
Её нежелание расслабиться, разрешить себе полностью раствориться в испытываемой похоти невольно разжигало совсем не нужный сейчас азарт.
Чуя уткнулся лбом куда-то ей в плечо, стараясь прогнать из головы развратные образы и затолкать куда по-глубже порыв схватить её за запястья и опустить руки вниз. Удерживать их, пока первый стон чистого наслаждения не коснётся его слуха.
-- Чуя-сан?
Он выдохнул и отозвался севшим от возбуждения голосом:
-- Чего?
-- Вы остановились.
Чуя вдруг понял, что да. Пока он пытался отвлечься, он совсем забыл про необходимость двигаться.
-- Хочешь, чтобы я продолжил? -- спросил он, не удержавшись от смешка.
Девчонка явно осмелела, раз решилась напомнить о своих желаниях вслух. И не сказать, чтобы ему это не нравилось.
Акутагава поёрзала на месте, зажимая его ладонь между бёдрами, и будто специально прошлась задницей по паху, вызывая в теле приятную дрожь.
Он чуть не пропустил её ответ, пытаясь не застонать от остроты ощущений.
-- Да.
Чуя подумал сначала, что ему показалось, настолько тихо она это сказала. Но нет. Отвернутая в смущении голова намекала, что все он услышал правильно.
Что-то в этом было.
Что-то притягательное, завлекающее своим контрастом с тем холодом, который она обычно излучала.
Чуя присоединил к первому пальцу второй, аккуратно расширяя доступное ему пространство.
Нетерпение смешивалось с желанием оправдать оказанное ему доверие и сразу же покрывалось туманом фантазий. Пошлых, грязных и абсолютно неприемлемых по отношению к человеку, который не способен себя контролировать.
Движения стали быстрее, отрывистее. Даже немного грубее.
Акутагаве, казалось, такое понравилось намного больше всего, что он делал раньше. По крайней мере, она явно стала громче, больше не пытаясь заткнуть себя руками.
-- Чуть выше, -- практически потребовала она сквозь очередной стон. -- ...пожалуйста.
Чуя не нашёл в себе сил отказать.
Пришлось закрыть глаза, чтобы взгляд не цеплялся за белую, будто не видевшую солнца, кожу, по которой капли пота стекали в излишне эротичные, по его мнению, места. Честно говоря, он был уже на пределе. Самоконтроля или возбуждения -- он ещё не определил, но знал, что поддаваться нельзя ни первому, ни второму.
Третий палец скользнул внутрь даже слишком легко.
Он глянул на часы, отмечая, что прошло всего минут пять, хотя ощущались они как все двадцать.
Запах, какой обычно появляется во время секса, заполнил комнату, забился в нос, перебивая собой лёгкий аромат цветов, стоявших в вазе неподалёку от дивана.
Чуя наклонился ближе, и Акутагава согнулась вместе с ним, увлечённая его движением.
Внутреннее чутьё, выработавшееся за те нечастые отношения, что у него были, подсказывало, что она близка к концу. Он прошёлся запястьем по плотному комку нервов, спрятанному между половых губ, мягко огладил его, продолжая вбиваться пальцами в податливую глубину.
Пять секунд, десять.
Время тянулось чертовски медленно, и одновременно с тем летело вперёд со скоростью поезда.
Когда Акутагава мелко задрожала и обмякла, затихая, Чуя почувствовал, как его тоже отпустило. Немного. Достаточно, чтобы он начал думать осмысленными предложениями.
Он аккуратно высвободил ладонь, зажатую между скользкими от влаги бёдрами и тёплым животом.
Акутагава почти не двигалась. Только поднимающиеся и опускающиеся в такт её дыханию плечи показывали, что она ещё жива.
-- Ну, ты как?
Ему не ответили.
Пальцы подрагивали, и Чуя опёрся о диван, не заботясь о его чистоте.
Он окинул девчонку взглядом, пытаясь понять, как она себя чувствовала. Выходило, что не очень.
Пришлось подняться на ноги и нетвёрдым шагом обойти её по кругу, чтобы иметь возможность увидеть её лицо.
-- Эй? -- осторожно позвал он, присев на корточки рядом с ней.
Акутагава медленно подняла голову и...
Лучше бы он оставил всё как было.
Её лицо было ужасно красным. Не уродливо-красным, а очаровательным, почти невинным. Оно блестело от смеси слёз и слюны, размазанных по коже в попытке сдержать эмоции.
Любой другой на его месте, наверное, посчитал бы это отвратительным.
Чуя, к своему ужасу, находил такой вид чертовски соблазнительным.
Он поспешно встал, чуть не споткнувшись в процессе, и вылетел из комнаты, протараторив на ходу:
-- Ясейчасвернусьникуданеуходи.
Он настолько торопился, что даже не помнил, закрыл ли дверь. Оставалось надеяться, что никто не решиться заглянуть к нему на разговор. Иначе живыми они вряд ли выйдут.
Чуя завернул за угол на практически нечеловеческой скорости, проигнорировал обращённое к нему приветствие и чуть не выломал дверь в туалет, пока пытался её открыть.
Когда ему это всё же удалось, он заперся изнутри, предварительно убедившись, что кроме него в помещении больше никого не было.
Только тогда он смог выдохнуть и расслабиться, оседая на прохладный кафель.
Чёрт, скажи кому, что он сбежал от симпатичной ему девушки, не поверят.
Он сам не верил. Как и в то, что ему могла понравиться Акутагава.
Чуя отдёрнул воротник рубашки, чувствуя, что задыхается, и далеко не от бега.
Орган, который он игнорировал столько времени, напомнил о себе заметной выпуклостью на штанах и приятной, но мучительно болезненной пульсацией.
Чуя с трудом расстегнул ремень, путаясь в пальцах, и высвободил его из тесного плена одежды и нижнего белья.
Сладкая дрожь прошла по телу, когда холодный воздух коснулся члена, немного облегчая боль.
Времени заботиться о своём комфорте не было, поэтому Чуя крепко обхватил его рукой и быстрыми, грубыми движениями попытался достичь такой же скорой разрядки.
Трение, посылавшее волны удовольствия мозгу, изгнало из его головы все адекватные мысли. Остались только смутные образы и яркие воспоминания.
Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь на мягкости её форм, удивительной самим своим наличием. На тихих стонах, вибрацией отдававшихся в груди.
Он вспоминал, как влажно было внутри неё, и представлял это ощущение вместо собственной грубой ладони, воображал, как стенки смыкаются не вокруг его пальцев, но вокруг его члена, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие.
Чуя потерялся в фантазии и оказался совершенно не готов к моменту, которого и добивался своими действиями.
Тёплая, липкая сперма испачкала ему ладонь и пролилась на пол, образуя желеобразную лужицу.
Он устало отряхнул руку и посмотрел в потолок.
Вставать не хотелось. Как и делать хоть что-либо. В голове царила приятная пустота, приглушавшая все остальные чувства, и только долг по отношению к своей подчинённой, которую он бессовестно кинул одну в кабинете, заставил его подняться и начать приводить себя в порядок.
Когда он уже заканчивал отмывать пол, его вдруг настигло чувство стыда и запоздалого отвращения.
Стыд было легко объяснить. Чуя предпочитал заниматься такими вещами дома, так что общественный туалет стал тем ещё испытанием для его психики.
Отвращение? Акутагава.
Не она сама, но тот факт, что он думал именно о ней, когда доводил себя до пика.
Она вряд ли хотела оказаться в такой ситуации, и его обязанность, как старшего товарища, помочь ей, а не фантазировать о том, как и в каких позах они могли бы...
В общем, хреновый из него помощник вышел.
Чуя мрачно покинул туалет, и только у двери кабинета остановился, чтобы придать лицу более благодушное выражение. Нечего пугать Акутагаву своими проблемами, она-то уж точно не виновата в том, что он не способен держать себя в руках.
Он вошёл внутрь и застыл, закрыл глаза, открыл их снова и неуверенно спросил:
-- Акутагава..?
Акутагава, сидевшая на коленях возле того самого дивана, выглядела совершенно обычно. То есть, излучала ауру вселенской ненависти и была одета абсолютно прилично. Ни следа недавних событий.
Она посмотрела прямо на него и решительно сказала:
-- Чуя-сан.
-- А-ага?
-- Мой позор искупит только смерть.
Язык сработал быстрее мозга, и он выпалил:
-- Тебе настолько не понравилось?!
Кажется, Акутагава смутилась. Мило. То есть, нет, подождите, о чём она вообще?!
Чуя нервно провёл по волосам, понимая, что ничего не понимает.
-- Я не... -- Акутагава закашлялась, прерывая свою речь. -- ...не это хотела сказать. Если разрешите, я бы хотела избавиться от тех тварей, которые меня... которые решили посягнуть на авторитет Портовой Мафии.
Если Акутагава начинает ругаться, значит, она настроена серьёзно.
Чуя посмотрел на неё, задумался и приказал:
-- Пока не убивай их. Думаю, сестрица захочет с ними пообщаться.
О, какое у неё недовольное лицо. Но на этот раз про субординацию она, похоже, помнила, потому что просто кивнула, больше ничем не выдавая своего несогласия.
Между ними повисла неловкая тишина.
Чуя думал, как отпустить её так, чтобы в дальнейшем не возникло никаких недопониманий.
Сейчас ему как никогда нужна была сестрица с её мудростью взрослой женщины, но он справедливо подозревал, что, узнав о произошедшем, Коё скорее четвертует его, чем поможет.
...кажется, ему не помешает придумать себе оправдание.
Пока он мучился с выбором нужных слов, Акутагава, до этого продолжавшая неподвижно сидеть на полу, повела плечами и обратилась к нему снова:
-- Чуя-сан?
Чуя даже вздрогнул от неожиданности. Слишком сильно погрузился в собственные мысли.
-- Да? Извини, задумался.
Он зарылся рукой в волосы, чувствуя себя не в своей тарелке.
-- Спасибо.
-- А?
Акутагава умудрилась поклониться ему, не меняя своего положения.
-- За помощь с... с этим.
Чуя заметил, как она напряглась на этих словах, как плащ натянулся, очерчивая плавный изгиб спины.
Ещё недавно она сидела рядом с ним в похожей позе, приходя в себя после оргазма.
Он тихо сглотнул и сжал руку в кулак, болезненно впиваясь пальцами в ладонь. Воспоминания пришли вот вообще невовремя!
Чуя посмотрел на цветы, которые от его постоянного внимания должны были уже либо завянуть, либо расцвести по новой, и постарался непринуждённо ответить:
-- А, пустяки. Забудь. Это была особая ситуация, так что, ну, никаких обязательств.
Акутагава как будто бы замерла, а затем выпрямилась и, нахмурившись, переспросила:
-- Обязательств?
Ох, только не говорите ему...
Чуя почувствовал сильное дежавю, но всё же пояснил:
-- Ага. Вроде секса, или свиданий. Я просто помог тебе как коллеге, окей? Хотя, если ты захочешь, можем и...
Он сделал руками жест, который сам не понял, но который должен был означать то, что он почему-то смущался говорить вслух.
Честное слово, у него уже несколько девушек было, так какого чёрта?!
-- Оу.
Он сейчас провалится сквозь землю.
Или пойдёт убивать тех идиотов, из-за которых он и попал в эту ситуацию.
Акутагава слегка покраснела. Если бы он не наблюдал за каждым изменением в её лице, то и не заметил бы, настолько бледным был румянец. Но он был, а значит, его намёк она поняла правильно.
Чуя переступил с ноги на ногу, засунул руки в карманы, достал, а затем плюнул на всё и спросил прямо:
-- Так что? И поднимись с пола, простудишься ещё.
Акутагава сразу же послушалась, но с ответом помедлила ещё минуту, за время которой Чуя успел продумать несколько вариантов развития событий, каждый из которых заканчивался печально для него или его жизни.
Наконец, она неуверенно сказала:
-- Можно попробовать.
Её голос был настолько тихим, что Чуе пришлось переспросить:
-- Что?
-- Я согласна, -- уже громче повторила она. Потом замолчала на долгие несколько десятков секунд и добавила: -- Только я не знаю, как это.
Чуя почувствовал себя так, будто с него камень сбросили. На губы сразу выползла улыбка, излишне довольная для того, кто не планировал заводить себе девушку. Но Акутагава оказалась слишком милой, когда не строила из себя хладнокровного убийцу. И гораздо более в его вкусе, чем он готов себе признаться.
-- Встречаться или..? -- спросил он.
-- И то, и другое, -- ответила Акутагава, разом мрачнея.
Кажется, она считала это своим личным недостатком.
-- Я научу.
Чуя говорил уверенно, хотя сам переживал не меньше. Всё же обычно в отношениях новичком был он. Не специально, просто всегда как-то так выходило, что он знал меньше, чем его партнёрша.
Что же, похоже, пора было почувствовать себя на месте всех своих бывших, которым часто приходилось рассказывать ему прописные истины.
Акутагава издала удивлённый звук и слабо кивнула. Алого на её щеках стало больше, и Чуе стало интересно, насколько красной она была, когда кончала от его рук.
Он сам смутился от настолько смелых мыслей, но это чувство было смешано с предвкушением, нетерпеливым ожиданием продолжения того, что они начали сегодня.
-- Завтра, -- вдруг сказал он. Акутагава посмотрела на него с таким вниманием, которого он не мог добиться и от своих врагов. -- Сходим на свидание завтра. Ты же не занята вечером?
Она мотнула головой, подтверждая его предположение.
-- Тогда я заеду за тобой часов в семь, хорошо? Тебе нравится рыба?
Акутагава задумалась и ответила с ощутимой опаской:
-- У нас с морем не совсем... дружеские отношения.
-- А, окей. Тогда что-нибудь другое подберу.
Чуя мысленно уже составлял список ресторанов с подходящим меню и достаточно романтической обстановкой. Пока на первом месте стояло маленькое заведение на окраине города. Достаточно уединённо, чтобы их не побеспокоили вездесущие детективы или недоброжелатели, и достаточно вкусно, чтобы он не переживал, что ей не понравится.
Акутагава немного помялась и всё же сказала:
-- Инжир. Мне он нравится.
Тогда точно тот ресторан. Чуя помнил, что в меню как раз было пару сладких блюд с этим фруктом.
-- Завтра вечером, -- повторил он. -- А пока сходи отдохни. Я передам боссу, что ты пока работать не сможешь.
Акутагава возмущённо вскинулась и хотела что-то возразить, но он прервал её:
-- Не спорь. К тому же, пока мы будем расследовать наших "друзей", для тебя всё равно дел не будет.
-- ...как прикажете.
Она явно обиделась.
Чуя вздохнул, возвёл глаза к потолку и всё же добавил:
-- Потом сама от них избавишься, как и хотела.
Акутагава расслабилась, перестала смотреть на него взглядом ребёнка, у которого отобрали все игрушки, и склонилась в уважительном поклоне.
-- Поняла. Разрешите идти?
Чуя подумал, что надо будет хотя бы наедине отучить её от формальностей.
-- Иди. Не забудь, в семь. И зайди завтра к сестрице. Ей надо будет знать, что именно случилось.
Акутагава кивнула и вышла, случайно мазнув рукой по его бедру.
Чуя почувствовал, как сладкое волнение прошлось вдоль позвоночника и осело в мозге слабеньким, но ощутимым желанием.
Если у неё такие соблазнительные жесты нечаянно выходят, то что будет, когда она поймёт, что их можно делать специально?
Он тряхнул головой, заталкивая неприличные мысли в глубину сознания, дожидаться своей очереди, и окинул кабинет взглядом.
Надо было прибраться.
И подготовиться к предстоящему свиданию.
Примечание
Иногда я задумываюсь над тем, что моим первым вкладом в фд станет порнуха.