-- Живописное всё-таки место, -- Дазай смахнула нависшую на глаза чёлку. Прошлась кончиками пальцев по волосам, проверяя, всё ли хорошо с причёской. Непривычно видеть её с уложенными и забранными волосами. -- Отличное для свадьбы.

Вечером на пляже всегда дул прохладный ветер, трепал волосы. Мягкий свет предзакатного солнца казался тоже холодным: совершенно не грел. Платье, которое надела Дазай, в лучах уходящего солнца приобрело тёплый персиковый цвет. Ода подумал, что ей он очень идёт: больше, чем чёрный или белый.

-- Согласен, -- Ода остановился рядом с ней. -- Честно говоря, я не был раньше на таких мероприятиях.

-- Я тоже. И даже не думала, что побываю. -- Она улыбнулась. -- А ты?

-- Не задумывался о таком… Ты правда не думала о своей свадьбе?

-- Нет. Сам ведь знаешь…

-- Если я сделаю тебе предложение, что ты ответишь?

-- Откажусь.

Что-то кольнуло в груди. Но Сакуноске не стал подавать вид, что его этот ответ немного задел. Он ведь ожидал его.

-- Ты не подумай, -- Осаму начала говорить, продолжив идти дальше, заходя в воду и позволяя прохладной воде остудить ноги после целого дня в надоевших ей туфлях, которые она держала, отведя руки за спину. Осеклась, не зная, как выразить мысль. -- Я хочу быть с тобой. Но о браке меня не проси.

-- Не буду, -- Ода шёл чуть позади. Смотрел не на неё - на блики, играющие на поверхности воды. Глаза слепило.

Когда выдалась свободная минута - они улизнули с празднества. Сейчас оно казалось очень далеко. Коллег с созданием новой ячейки общества поздравили - можно побыть в привычном для них двоих уединении. Всё-таки такие мероприятия не для них, даже одежда - и то им чуждая.

Размышляя, Ода подумал: «Нет, всё-таки я не могу представить её на этом месте».

-- Я не вижу тебя в свадебном платье. И как жену - не представляю.

Возможно, это звучало грубо, если бы их слышал кто-то со стороны. Кто-то, кто не знал их лично. Но Ода знал, что Дазай поймёт его мысль.

-- Я тебя мужем тоже не представляю, Одасаку.

Несколько минут тишины. О чём думала Осаму - он не знал. И поэтому ждал, что она скажет. Когда она перешла обратно на сухой песок, Ода остановился. Захотелось тоже походить босыми ногами по прохладному чистому песку, зайти в прохладную воду, но не особо хотелось возиться с ботинками и носками: что сначала, что после прогулки. Поэтому отвёл взгляд обратно на приятно шумящие волны. Закурить бы сейчас…

-- Откажись от дела Имитатора, -- Ода не смог не вздрогнуть от неожиданности, когда его внезапно обняли со спины. Голос Дазай казался спокойным, холодным.

-- Не могу.

-- Тогда я сделаю всё, чтобы ты этим не занимался. С меня хватит.

Её пальцы сжали ткань рубашки: так она пыталась более мягко выразить свою настойчивость в попытке повлиять на его выбор. Ода понимал беспокойства женщины, но отказаться от дела не мог. Это давно перешло в личное. Преступник давно известен, периодически возвращается, а в последний раз - бросил вызов своими действиями. Это раздражало, не давало успокоиться. И даже Дазай не могла заставить его передать дело кому-нибудь другому.

При этом Сакуноске знал: она тоже не успокоится, пока не добьётся своего. Казалось, ещё немного - и он сможет завершить дело.

Он ласково погладил её руки и повернулся к ней лицом, заключая в ответные объятия. Крепкие, какие ей явно нужны были - особенно, сейчас.

-- Не могу, -- его голос был твёрд. Ода был решительно настроен завершить дело.

-- Ну и дурак, -- сказано без злости и обиды, но Оде показалось, что всё-таки с досадой. И потому он лишь крепче стиснул её в объятиях.

Надо было возвращаться к банкету. Близилось его завершение.

Близилось прощание.