Лань Сичэнь время от времени гостил у Не Минцзюэ. Но вот выпил впервые. Пусть строгие правила запрещали это Ланям, но сегодня был веский, по словам названного брата, повод — день его рождения. Поэтому отвертеться не удалось. Стоило только вину коснуться губ, жгучей волной стечь по горлу, как Лань Сичэня слегка повело. А после второй пиалы и вовсе вырубило. Пришлось Не Минцзюэ отнести его в гостевые покои.
Пока праздник продолжался, приглядывать за ним вызвался Не Хуайсан — хотел всласть налюбоваться на господина наипрекраснейшего первого Нефрита ордена Гусу Лань, пока тот будет в беспомощном положении. Он был очарован недоступными строгими Ланями и часто наблюдал за ними издалека, а тут такая удача. Вот оно чудо, прямо перед ним. И ничего против не скажет, делай, что хочешь. В рамках разумного, разумеется. Не Хуайсан чувствовал, что времени у него полно. Дыхание Лань Сичэня было слишком спокойным и глубоким, чутьё точно не подводило — тот спит крепко и надёжно.
На любовании Не Хуайсан не остановился — руки так и зачесались потрогать, и он дрожащими от волнения пальцами провёл по груди Лань Сичэня. А потом прижал ладошки к щекам и помотал головой, чуть ли не попискивая от эмоций.
Тот, в отличие от Не Хуайсана, никак не отреагировал и, казалось, был в такой глубокой отключке, что простор для действий открывался огромнейший. Столько соблазнов, и все так близко! Даже сердце замирало.
«Это неприлично, это вторжение в чужое личное пространство!» — говорил себе Не Хуайсан, пока его шаловливые ручонки безбожно лапали прекрасное даже под кучей слоёв одежды тело.
Пространство? Чужое? В пределах Ордена всё подвластно ему. Любой человек и даже такой почётный гость. Лань Сичэнь-Лань Сичэнь, до чего же ты хорош, когда так покорен. Черты лица расслаблены, обводить их кончиками пальцев одно удовольствие. Шея почти недвижима, но кадык не стал менее острым. А где-то там, под воротом одежд, прятались наверняка до боли привлекательные ямки ключиц, из которых даже вина можно было бы испить. Само совершенство.
Не Хуайсан осторожно, затаив дыхание, развязал и снял пояс, а затем медленно распахнул все слои одежд и замер. Это было тело небожителя, не иначе. Совершенное. И ямки ключиц и правда до боли привлекательные, так и хотелось коснуться их губами, но это уже и правда слишком. И так всё слишком. Это почти покушение на чужое тело. Насилие.
Но ведь он просто смотрит, так ведь? Смотреть вроде никто не запрещал.
И Не Хуайсан смотрел. И был снова восторжен до глупого попискивания. Он провёл пальцами над торсом Лань Сичэня, не касаясь его, но достаточно близко, чтобы ощутить жар чужого тела. Прижал руку к щеке и вздохнул.
— Лань Сичэнь, Лань Сичэнь...
Рука первого Нефрита вдруг поднялась, перепугав Не Хуайсана, и... запахнула одежды обратно.
— А... понял... — Не Хуайсан смущённо кашлянул. — Вы не спите, Цзэу-цзюнь?
Рука тем временем, закончив своё деяние, опустилась вдоль тела. Ни один мускул на лице благородного господина не дрогнул.
Не Хуайсан задумчиво подпёр подбородок рукой.
— Ничего непонятно, но очень интересно.
Он для интереса снова распахнул одежды Лань Сичэня. Спустя время другая рука запахнула одежды. Стало ясно: тот попросту начинал замерзать.
— Бедняга... И что мне с тобой таким делать?
Не Хуайсан вздохнул и укрыл его одеялом. Хотя так и хотелось продолжать разглядывать. Но что он, чудовище что ли, заставлять кого-то мёрзнуть? Тем более друга своего брата. Тем более такого красавца.
Ему быстро стало скучно, и Не Хуайсан решил развлечься по-другому — нарисовать спящего Лань Сичэня. Благо, и бумага, и тушь с кистью имелись в комнате. Он запомнил его так детально, что без труда перенёс на бумагу все прелести увиденного тела, а фантазии только добавляли красок.
В один момент, когда портрет был почти окончен, случилось неожиданное. Лань Сичэнь, неосторожным движением опрокинув тушечницу и разлив по постели чернила, повалил Не Хуайсана на себя. Тот замер, сжимая в руках листок и кисть.
— Ч-ч-чтооо? — Он поёрзал. — Лань Сичэнь?
Глава Лань не откликнулся и больше не шевелился. Не Хуайсан с трудом высвободил руку, но только чтобы пошалить, и нарисовал ему усы. Тот стал до боли похож на Лань Цижэня, до дрожи пугающе.
«Я сотворил чудовище», — подумал Не Хуайсан и, хихикнув, дорисовал ещё и бородку, делая сходство с Лань Цижэнем ещё более явным.
Потом он отбросил кисть и задумался, что делать.
— Цзэу-цзюнь? Лань Сичэнь? Лань Хуань?
— Ммм? — тихо отозвался тот и чуть изогнул губы в привычной загадочной улыбке.
— Отпустите?
Тот издал звуки отрицания и только сильнее стиснул Не Хуайсана.
— Но почемууу?
— Ты пакостишь.
— А объятия — это теперь вид наказания или что?
— Ты в плену.
— Нет, ну такой плен мне даже по нраву, конечно... А что вы ещё можете сделать со мной?
Рука Лань Сичэня скользнула по его телу от бока к шее, схватила её мягко, но властно.
— А вот это уже выглядит как покушение на жизнь наследника ордена. Или как что-то распутное. Выбирайте.
И пальцы сжались на его тонкой шее. Не сильно, но дурманяще. Вторая же рука невесомо скользнула вниз по спине. Не Хуайсан наконец не нашёл, что сказать, и просто застыл, едва дыша. Лань Сичэнь творил странные вещи. Это уже было не забавно, а... будоражаще. А это уже проблема.
— Л-лань С-сичэнь...
— Тсссс. Ты ведь сам меня раздевал.
— Я просто посмотреть хотел...
— Я тоже. Хочу. Только. Посмотреть…
— Кхм. Ну смотрите.
Не Хуайсан почувствовал себя неловко. У него-то смотреть было особо не на что. Да и в принципе ситуация была не из ловких.
— ...на твою беспомощность.
Не Хуайсан возмутился.
— Лань Сичэнь!
— Прекрасное зрелище.
— У вас глаза закрыты, какое ещё зрелище?
— Весьма ощутимое. — Лань Сичэнь шепнул ему эти обжигающие слова прямо на ухо. Не Хуайсан даже вздрогнул от пробежавших по телу мурашек.
— Вам не стыдно?
— А должно?
— Зная ваши правила, должно.
Не Хуайсан подумал-подумал и стал внаглую лапать Лань Сичэня. Раз тот с ним так, то и в ответ получит! Лань Сичэнь не реагировал на его касания, зато свои не прекращал.
— Но тебя же стыд не одолевает? Трогать благородного господина из ордена с такими запретами.
— Нет, ну вы сравнили! Распутника и святого.
— Я привык обращаться с людьми по справедливости — как они со мной, так и я с ними.
— А если я вас поцелую?
— А ты как думаешь?
— А я не думаю, — сказал Не Хуайсан. — Но ваша рука на шее мне мешает.
Убрать её, однако, Лань Сичэнь не удосужился.
— Правильно.
— Что правильно?
— Правильно мыслишь — рука мешает. И будет продолжать мешать.
— Обидно вообще-то.
Тогда Не Хуайсан коснулся губ Лань Сичэня кончиками пальцев. Тот обхватил его пальцы губами.
«Зря я это сделал...»
— Они в туши...
За это пальцы были укушены и оставлены в покое.
— Ай... Лань Сичэнь, вам точно должно быть стыдно! Вам придётся принять наказание!
— Мне очень стыдно.
«Незаметно».
— А давайте вы меня отпустите, и мы сделаем вид, что ничего не было?
— Я не смогу сделать вид, что ничего не было. Знаешь почему? — Лань Сичэнь сжал пальцы на шее чуть сильнее.
— Почему?
— Для этого придется стереть с нас тушь.
Не Хуайсан неловко хихикнул.
— Да, это будет весьма сложно сделать. Но я думал, причина будет поинтереснее.
После недолгого промедления, Лань Сичэнь веско произнёс:
— Эту причину я смогу перетерпеть.
— А может, не надо терпеть?
— Как ты предлагаешь это исправить?
— Ну... есть разные варианты...
— Говори. — Глаза Лань Сичэня распахнулись, и Не Хуайсан немного стушевался, но всё же выдавил:
— Может, лучше показать?
Глава Лань отпустил его, давая волю действиям.
Не Хуайсан несдержанно коснулся губами его губ, а шаловливой ручонкой провел до самого паха Лань Сичэня. Он понимал, что творит безумие, но хотел его сотворить. Рядом с ним ведь не кто иной как первый Нефрит!
Возбуждение такого праведного и добросердечного даоса недвусмысленно намекало, что святость могла быть лишь маской. Он ещё и целовался так, что тут про любую святость мигом забудешь. Не Хуайсану даже на миг стало стыдно за свою неумелость, но потом всё смело удовольствие от поцелуя.
Вот и полюбовался красивым мужчиной...
А теперь с энтузиазмом разбирался с завязками на штанах Лань Сичэня, чтобы суметь сделать ему хорошо. Если один лишь поцелуй приносил подобное наслаждение, он был обязан отплатить тем же. Поэтому Не Хуайсан, почти не колеблясь, наградил неожиданного любовника ласками, поражаясь его... выдающемуся достоинству.
У Лань Сичэня сбилось дыхание, поцелуи прерывались на его тихие вздохи, чтобы затем возобновиться на тонкой шее, приоткрывшихся в суматохе ключицах.
«Ого... ОГО!» — только и смог подумать Не Хуайсан и сладко вздохнул. Он продолжал ласкать Лань Сичэня, неосознанно подставляясь под его поцелуи. По телу разливался жар.
Может быть, он просто спит? Иначе как сном происходящее назвать было трудно. В таком случае момент, когда большая жаркая ладонь Лань Сичэня накрыла его возбужденную плоть через ткань штанов, можно назвать пробуждением.
«С добрым утром, Не Хуайсан, всё происходит на самом деле», — было последней здравой мыслью в его голове. Потом он отдался на волю чувств и возбуждения. Превратился в инструмент, из которого удивительно умелый Лань Сичэнь извлекал самые распутные звуки. Но и не забывал дарить удовольствие в ответ, потому что чувствовать любые отклики неожиданного партнёра было едва ли не приятнее, чем всё остальное.
И когда между ними перестало существовать стеснение, когда воздух превратился в яд и насытиться они могли только друг другом, они достигли настоящего удовольствия, сначала Лань Сичэнь, затем и Не Хуайсан, на плече которого расцвел и стремительно алел след страсти.
Дыхание и сердца успокивались, жар медленно спадал, разум ещё медленнее прояснялся.
— Лань Сичэнь...
— Ммм? — тихо отозвался тот, пока использовал на них очищающее заклинание.
— Вы теперь обязаны на мне жениться.
«Потому что мне понравилось, и я хочу ещё».
— Не думаю, что это будет правильным решением.
— Почему?
— Мы можем повторить и без этих уз.
— Ловлю на слове, Лань Сичэнь.
Не Хуайсан сел и внимательно оглядел его. Тот на это лишь бровь приподнял.
— В целом, поправить одежду и будете выглядеть пристойно. Удивительно.
Лань Сичэнь соскользнул с кровати и принялся приводить себя в порядок. Вид его в скорейшем времени стал обычным, будто и не было ничего. Так и хотелось… опорочить.
Не Хуайсан с трудом поборол порыв: стоило повременить — их в любой момент могли потревожить, так что повторять было попросту опасно. Но от кокетливого вопроса не удержался:
— Может быть, вы хотите ещё чего-нибудь?
— Только чтобы ты проснулся.
В одно мгновение Лань Сичэнь оказался над ним. Последнее, что запомнил Не Хуайсан, перед тем как отключиться — орехового цвета глаза, в которых отчётливо мог различить демонические пламенные всполохи, каких не видел ранее.