Скрываясь в тени скал, очернёнными ночью клыками вздымающихся над Деревней, Взрывной Отряд следил за происходящим внизу, не отводил от весёлой толпы взгляда, ждал своего часа, когда надо будет действовать. Дейдару чуть потряхивало от нетерпения, ожидание скорее выматывало, чем позволяло насладиться предвкушением. Конечно, в самой работе не было ничего интересного, но всё же… всё же… в конце концов, искусство — это взрыв!
— Чёрт, сколько там ещё ждать? — недовольно буркнул он в сторону, сжимая и разжимая кулаки, и рты на ладонях жадно облизнулись. Всё уже давно было готово…
— Спокойно, Дейдара, — лёгким равнодушно-насмешливым тоном посоветовал Гари, один из сильнейших джонинов Ивагакуре. — Всему своё время.
— Вот я и спрашиваю, сколько ждать, м-м, — уже резче пояснил тот, и рядом стоящий Датара — тренер их отряда — скучающе зевнул, хрустнув тяжёлой челюстью:
— Заткнитесь уже. Покончим с работой и по домам…
— «По домам»? — ехидно усмехнулся Гари, повернувшись к семпаю. — Сегодня вообще-то праздник.
— Ну, если всё будет за твой счёт… — ответил Датара многозначительным взглядом, и Дейдара, закатив глаза и уже не слушая ответ Гари, отвернулся от старших товарищей.
Во Взрывном Отряде он был самым младшим, и некоторые до сих пор поражались, как в команду такого уровня затесался юнец тринадцати лет. Ха! Как будто талант Дейдары ко взрывам не мог привести его сюда! Будто то, что он стал частью АНБУ — нечто неестественное! Идиоты, м-м. Хотя искусство, конечно, достойно большего. Намного, намного большего…
— Время, — подался вперёд Гари, и атмосфера в отряде разом переменилась — полная боевая готовность. Дейдара легкомысленно фыркнул, но присоединился к остальным. Задание-то — ерунда.
Дружно поднеся к лицу сплетённые в печати пальцы, шиноби Взрывного Отряда отсчитали ровно пять секунд, тщательно следя за паузами между счётом, и когда в голове щёлкнуло: «Пять!» — чакра пришла в движение. В тот же момент на иссиня-чёрном полотне ночного неба расцвели разноцветные букеты огней, напомнивших Дейдаре весёлое детство. Бело-голубой огонь дождём пролился вниз, быстро затухая, и рядом тут же разлетелись в стороны тёмно-красные с белым контуром шары, почти вмиг распавшиеся на трескучие искры. Фейерверки, повинуясь чакре подрывников, взлетали в небо и разрывались, превращаясь в языки разноцветного пламени. Люди, задрав головы, улыбаясь, делясь друг с другом радостью, показывая на особенно красивые вспышки, не казались Дейдаре чем-то существенным, даже раздражали немного. Конечно, фейерверки — тоже в каком-то смысле искусство, но…
— Настоящее искусство… — медленно сменив печать, Дейдара послал вверх ожившего глиняного орла и, когда тот достиг нужной высоты, закончил: — …это взрыв, м-м!
Разноцветный огонь исчез под вспышкой настоящего пламени, яростного, мощного, свободного, и людские голоса перекрыл грохот взрыва. Эхо разнеслось по горам, свет фонарей потускнел перед яркостью истинного искусства, потоки горячего воздуха рванули волосы Дейдары назад. Юный АНБУ не отводил взгляда от потухающего пламени, игнорировал запах гари и тянущиеся к небу дымные лапы, запечатлевал в сознании единый момент жизни и смерти — неповторимую картину взрыва.
Тишина поглотила Ивагакуре. Дейдару это не волновало.
Взрывной Отряд неотрывно следил за толпой, уже понимая, как разозлён Тсучикаге. Люди с удивлённо раззявленными ртами смотрели на небо глазами, в которых плескалось изумление на грани страха. Дейдару это не волновало: ни глупцы, неспособные понять всю красоту момента, ни Ооноки, дряхлая кочерыжка, которая умеет только ворчать.
Безмолвие прогнал новый фейерверк с золотыми лепестками, и кто-то смачно выплюнул:
— Тьфу ты, подрывники…
И толпа взорвалась аплодисментами и смехом. Ну, хоть этот момент оценили, тупицы. Впрочем, может, он и не прав. Не впали же люди в панику.
— Искусство — это взрыв, м-м, — довольно заявил Дейдара и тут же услышал саркастичное:
— Так уверенно заявлять будешь, когда голос не девчачий будет.
— Гари! — повернулся к нему тот.
— То есть наконец сломается? — присоединился к джонину другой, и Дейдара, чуть покраснев, вспылил:
— Заткнитесь! — в ответ раздался беззлобный смех. Гордо хмыкнув, юный подрывник отвернулся от товарищей и тут же заметил поднимавшуюся к ним Куротсучи. Та помахала другу:
— Парни, спрячьте меня! — а оказавшись рядом и упёршись ладонями в колени, попыталась наконец отдышаться. — Старик уже достал…
Дейдара вскинул брови:
— А что со стариком?
— Между прочим, это ты виноват! — вскинулась Куротсучи, обвинительно ткнув пальцем Дейдаре в грудь, и тот удивился ещё больше:
— Я?!
— Нечего было взрывать, теперь старик ворчит не переставая… И не отпирайся, в этом взрыве была твоя чакра!
— Как это нечего взрывать! — искренне возмутился Дейдара. — Взрыв — это искусство, а искусство — это взрыв, м-м!
Неторопливо выпрямившись, Куротсучи стряхнула с колен налипшую за время лазания землю, оглянулась на молчаливо следящих за разговором взрослых и посмотрела на друга снова. Лицо у неё стало какое-то задумчивое.
— Знаешь, Дейдара-нии, у тебя фейерверки гораздо красивее.
Он бросил на подругу мрачный взгляд и отвернулся, скрестив руки на груди. Что она может понимать! Жалкая пародия на настоящее искусство нравится ей — им всем! — больше истинной красоты момента, которой Дейдара пытался поделиться. Идиоты.
— Больше никогда не буду делать фейерверки, — медленно, уверенно произнёс юный творец.
— Братец? — Куротсучи была само удивление. — Эй, ты что, обиделся?.. Да ладно тебе!
Дейдара фыркнул. Искусство — это взрыв, м-м! А праздничный салют — лишь пародия.