День оказался необычным. Фушими понял это ещё с утра, до того, как объявили общую тревогу. Просто Капитан так загадочно блестел очками, что Фушими, глядя на него, подумал, что это не предвещает ничего хорошего.
И точно. После обеда Мунаката собрал весь особый отдел у себя в кабинете и таинственным голосом сообщил, что завтра они все освобождаются от своих обязанностей для того, чтобы…
— Э-э, Капитан, извините… Но завтра же выходной!
Хидака почесал в затылке и непонимающе уставился на начальника. Такое же выражение растерянности было написано на лицах всех членов особого отряда, кроме лейтенанта Авашимы. Та, как всегда, спокойно стояла в стороне, скрестив на груди руки, и Фушими подумал, что это может означать только две вещи: либо она так безоговорочно доверяет Мунакате, что заранее готова на всё, либо она просто с ним в сговоре.
— Точно, выходной. Как же я мог забыть? Но так даже лучше. — Мунаката, казалось, слегка смутился, но Фушими этому не поверил. — Итак, завтра я прошу вас всех быть при параде. Мы будем фотографироваться.
По ряду солдат прокатилась приглушённая волна стонов и вздохов. А Мунаката с улыбкой продолжил:
— Я решил, что пора обновить фото личного состава. С тех пор, как я возглавил Скипетр-4, прошло уже довольно много времени. К нам пришли новые сотрудники, и форма сменилась, опять же… Так что я хотел бы видеть вас всех на фото красивыми и в едином стиле.
Услышав это, Фушими цыкнул и отвернулся, пытаясь скрыть выражение досады на лице. «Вот оно что: новая форма. Значит, мы для него как пазлы — красивые и в едином стиле. Какой идиотизм!»
Словно угадав его мысли, Мунаката вдруг сделал шаг навстречу и заинтересованно наклонил голову.
— Что-то не так, Фушими-кун?
Фушими почувствовал, что краснеет. К капитану Мунакате он испытывал странные чувства: поскольку тот принял большое участие в его судьбе, он не мог относиться к нему, как к обычному начальнику. А если быть честным, Фушими просто хотелось занять в сердце Синего короля своё отдельное место, хотелось, чтобы его Капитан тоже относился к нему по-особенному. Поэтому сейчас он был так зол на то, что Мунаката поставил их всех в один ряд, словно они и в самом деле были для него одинаковыми картинками пазлов.
— Ненавижу фотографироваться, — процедил Фушими.
Мунаката рассмеялся.
— Ойя-ойя! Не капризничай. К тому же, завтра наши девушки порадуют нас особенными нарядами. Вы уж постарайтесь не ударить перед ними в грязь лицом.
Краем глаза Фушими отметил, с каким горячим интересом Хидака уставился на лейтенанта Авашиму. Та по-прежнему невозмутимо стояла в стороне, словно её всё это не касалось. Нет, определённо они с Мунакатой сговорились. Тогда делать нечего, остаётся только подчиниться.
Фушими кисло вздохнул и, бросив вялое: «Да, Капитан», — вернулся к своей работе. До вечера он не находил себе места. Казалось, таинственный блеск очков Мунакаты преследовал его повсюду. Вдобавок к этому он ещё очень живо представил, какая беготня и суматоха начнётся вечером в мужском общежитии, когда все парни разом начнут мыть, стирать, начищать и выглаживать свои парадные комплекты и приводить в порядок себя и оружие. После такой удручающей картины Фушими окончательно решил, что будет лучше, если он сегодня подольше посидит с бумагами и переночует в кабинете.
Он твёрдо следовал своему плану и потому на следующий день смотрелся на общем фоне довольно странно. Его глаза покраснели после бессонной ночи, а расстёгнутый мундир и мятый воротник рубашки придавали всему образу оттенок неряшливости. И хотя надеяться на то, что ему удастся избежать фотосессии, не стоило, всё же Фушими немного согревала мысль, что сейчас он отличается от всех остальных. Это была его маленькая месть Мунакате за вчерашние «пазлы».
А все остальные были сегодня при полном параде. Новенькие мундиры без единой складочки, начищенная до блеска обувь. Фушими с тайным злорадством бросил взгляд на свои запылённые сапоги с каплями вчерашней грязи, оставшимися после выезда на задание в один злачный район. Умытые и причёсанные товарищи, благоухая шампунями и одеколонами, удивлённо разглядывали его до тех пор, пока не пришли девушки.
Дамы были в платьях! Девушек в Скипетре-4 было немного, всего две — лейтенант Авашима Сэри и Йошино Яёй, работавшая в архиве вместе с мрачным одноруким офицером предыдущего Синего короля по прозвищу Демон Зенджо. Но Авашиму все привыкли видеть в форме, а по внешнему виду Йошино вообще было трудно сказать, девушка это или парень. Обычно она носила мешковатые штаны и свитера, её короткие волосы были вечно растрёпаны, а огромные очки скрывали половину лица. Сейчас Йошино появилась в изящном платье голубого цвета, на котором блестела брошь в форме камелии. И без очков. С аккуратной причёской, с сумочкой и в туфельках — она сама теперь походила на милый цветок.
Фушими снял очки, протёр глаза, потом снова надел очки и перевёл взгляд на Авашиму. Первый помощник капитана Мунакаты, женщина со стальным характером, тоже была далека от того образа, к которому они привыкли. Ослепительная красавица, роскошная дама в сине-белом платье — одновременно строгом и нарядном; словно модель, сошедшая с обложки журнала. На её одежде Фушими тоже заметил брошь в форме белой камелии и решил, что они с Йошино готовились к этой фотосессии вместе. Тщательно готовились, в отличие от самого Фушими.
Все парни Скипетра-4 были просто ошеломлены появлением девушек. Они столпились вокруг них, словно не веря своим глазам и желая в полной мере насладиться столь редким и удивительным зрелищем. Постепенно молчание рассеялось, кругом послышался смех и разговоры. Большой двор Цубаки-Мон, в обычные дни служивший плацем, наполнился праздничной атмосферой.
Фушими потихоньку отошёл подальше, на самый дальний край двора, и спрятался под раскидистым деревом камелии. «Чёрт! Кто же знал, что они так вырядятся ради обычного фото на личное дело? Теперь рядом с ними я буду выглядеть как клоун, и Капитан уж наверняка не упустит случая это отметить. Какой же я дурак! Надо было хоть сапоги почистить…»
Пока Фушими предавался мрачным мыслям и в спешке пытался решить, успеет ли сходить в общежитие переодеться до прихода Мунакаты, рядом раздался знакомый голос:
— Белые камелии — словно символ чистоты помыслов тех, в ком горит огонь Порядка. Не могу не отдать должное талантам лейтенанта Авашимы: кажется, сегодня она превзошла саму себя. Наши дамы прекрасны. Не правда ли, Фушими-кун?
Фушими вздрогнул и поспешно обернулся. Рядом с ним стоял Капитан — изящный, свежий и бодрый, в празднично сверкающих очках и безупречно выглаженной парадной форме — и с лёгкой улыбкой наблюдал за тем, как веселятся во дворе его подчинённые. Как он подошёл, Фушими не слышал. Но теперь все пути к отступлению были отрезаны: несомненно, все ждут только его, и сейчас Мунаката будет объявлять построение. А это значит, что очень скоро на фотографиях рядом с ослепительными дамами и сияющим Королём появится один растрёпанный клоун. Какой позор!
Однако Мунаката не спешил. Некоторое время с удовольствием понаблюдав за тем, как вокруг девушек вьются стайки парней в новеньких синих мундирах, он вдруг повернулся к Фушими и устремил на него пристальный взгляд.
— А ты, значит, всю ночь работал?
Фушими сейчас готов был провалиться сквозь землю. Вздрогнув, он отступил на шаг, но упёрся спиной в ствол дерева и понял: от этого взгляда ему никуда не убежать. Впрочем, если быть честным, на самом деле он и не хотел. Сейчас его Капитан был рядом с ним — помятым и растрёпанным, а не там, во дворе, рядом с прекрасными девушками. И это Фушими вполне устраивало.
А Мунаката, не дождавшись ответа, сделал шаг навстречу. Протянув руку, он коснулся лица Фушими, заставляя его поднять голову и встретиться с ним взглядом.
— Очень жаль, Фушими-кун. Ты мой помощник, человек, которому я доверяю, и мне бы хотелось, чтобы ты выглядел на этих фото так же замечательно, как все остальные.
Сердце Фушими дрогнуло и губы тоже.
— Капитан…
Его раскаяние не укрылось от Мунакаты. Да и что вообще можно было от него скрыть? Фушими был страшно зол на себя за своё ребячество. Вчера идея остаться ночевать в кабинете казалась ему великолепной, но сегодня всё вышло совсем не так. Какой глупый протест! Чего, в конце концов, он добился? Разочаровал и расстроил человека, для которого хотел бы быть самым лучшим. А теперь даже извиняться бессмысленно.
Но Мунаката вдруг неожиданно улыбнулся ему своей загадочной улыбкой. Ласково скользнув ладонью по щеке Фушими, он снял с него очки и, наклонившись совсем близко, заглянул в глаза.
— Обычно в жизни мы пытаемся представить себя лучше или хуже, чем есть на самом деле. Если постараться, можно создать любое впечатление. Но это не главное. Ты провёл всю ночь за работой, и я подумал, что было бы неплохо, если бы кто-то взамен позаботился о тебе. В общежитии тебя уже ждёт горячая еда и новая форма. Иди, приведи себя в порядок. Я хочу, чтобы на фото рядом со мной ты был таким же ослепительным, как лейтенант Авашима.
— Но… — пробормотал Фушими, смущённо краснея. — Все будут меня ждать? Я не могу допустить, чтобы вы, Капитан…
Мунаката беспечно махнул рукой в сторону двора и, ещё раз внимательно вглядевшись в его лицо, вернул ему очки.
— Ступай, ступай. У тебя достаточно времени: они ещё нескоро наиграются. Да и мне некуда спешить. В конце концов, сегодня же выходной.
В общежитие Фушими не шёл, а летел. Его сердце буквально разрывалось от множества разных чувств. Неужели ему удалось стать особенным для своего Короля? Занять в его сердце своё, отдельное место? В это трудно поверить, но Синий король Мунаката Рейши — слишком непредсказуемый человек, с ним возможно всё.
Но вдруг, почти у самых дверей своей комнаты, он неожиданно остановился. Перед мысленным взором сверкнуло яркое воспоминание. Как же он, оглушённый чувствами, упустил этот момент? Зачем Мунаката снимал с него очки?
— Вот идиот! — Фушими хлопнул себя по лбу. — Он же просто смотрел, как я буду выглядеть на фото без очков. Ну уж нет! Хотя власть Синего короля и безгранична, но мои очки — это только моё дело…
«…мой Капитан», — добавил он мысленно и, улыбнувшись довольной улыбкой, открыл дверь в свою комнату. На столике его действительно ждала ещё горячая еда, а на вешалке — новая, тщательно выглаженная форма.