Весь вчерашний сол я провёл в полузабытьи, то приходя в себя, то снова засыпая. В то время, что я бодрствовал, мне удалось узнать, что своим нахождением в лазарете я обязан как Антону, так и нашим ребятам.

В моменте моему телу только казалось, что оно способно перенести совокупление с Антоном, на деле же эта уверенность была довольно самонадеянной. Тут мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться к похвалам золотым рукам доктора Позова.

Но помимо Антона вклад в моё состояние внёс и бластер капитана, и я не был до конца уверен, промахнулся он мимо своей цели или попал точно куда целился.

Сам капитан Шеминов нанёс мне короткий визит, в ходе которого усердно избегал смотреть мне в глаза.

— После того как доктор Позов оценит твоё состояние как удовлетворительное и подтвердит возможность транспортировки, отправляем тебя на Бертрон, Арсений Сергеевич.

— Вот так? Списываете меня?

Капитан кивнул:

— Угу. По состоянию здоровья.

— А с Антоном что?

Он быстро поднял на меня взгляд и тут же отвёл его.

— Им занимаются уполномоченные лица, — вот и всё, что он мне сказал.

Уже позже мне удалось вытащить из Позова, что Антона привезли из руин на грузовом глайдере и с тех пор держат в ангаре, откуда увезли всю технику.

— В ангаре? Как самолёт?

— Самолёты обычно цепями не приковывают, — поджал губы Дима. — Скорее, как собаку на привязи.

— Как он? — спросил я. — После… всего.

— Ты за него не волнуйся, он теперь бронированный, как носорог, — улыбнулся Позов. — Гораздо крепче тебя.

Но эта реплика совершенно не помогла мне за Антона не волноваться.

— Но что с ним теперь будет? Он заключённый? Подопытный? Мировая сенсация?

Дима устало вздохнул:

— Арс, я не знаю, честно. Всё сразу? Не знаю. Тебя в любом случае увезут раньше, чем с ним что-то решат.

— Он всё ещё человек, — напомнил я решительно. — Он всё ещё наш Антон. Его нельзя взять и превратить в экспонат.

В ответ доктор Позов только взглянул на меня тоскливо и ничего не сказал. И вышел из палаты.

Оставшись наедине со своими мыслями, я начал размышлять над тем, что я могу сделать здесь и сейчас, пока меня ещё не отправили на Бертрон.

Надежда на то, что в Антоне разглядят человека, стремительно таяла. В глазах руководства базы он был чудовищем, бешеным зверем, которого давно усыпили бы, если бы нашли способ. В моих глазах он должен был быть уникальным объектом изучения, редким примером живого одоита… но не был. В моих глазах он был Антоном, всё ещё Антоном.

Поэтому я должен был для него сделать всё, что мог.

Я разработал план и запишу его здесь, хоть и не знаю, в чьи руки может потом попасть этот дневник. Чьими бы они ни были, знайте, я делаю это всё по собственной воле, из любви и уважения к Антону Шастуну, который не заслужил той участи, которую для него приготовили.

Вот, что я сделаю.

Я выяснил, где Позов хранит свой ингибитор и подсмотрел код от шкафчика. Сегодня после отбоя я заберу его и направлюсь в тот ангар, где держат Антона. Я не собираюсь драться с охраной, всё, что мне нужно — это увидеть его напоследок. В последней отчаянной попытке помочь я хочу попробовать ввести ему лекарство в надежде, что оно хоть немного замедлит изменения или вернёт ему человеческий облик. Но признаюсь честно, вероятность того, что это так сработает, крайне мала. Я это понимаю, я к этому готов. Поэтому вторая часть моего плана — попытаться освободить Антона. Ангар, в котором его держат, использовался для хранения шаттлов, так что достаточно будет открыть крышу и убедиться, что он может вырвать цепь. Если ему не дадут человеческое отношение, он заслуживает хотя бы свободы.

Я знаю, что этот план рискованный, а ещё я знаю, что висел на волоске от смерти ещё пару дней назад, поэтому допускаю, что я могу уже не вернуться. В таком случае знайте, что мой план пошёл под откос, но я ни о чём не жалею.

Надеюсь, следующая запись в этом дневнике будет о том, как удачно всё сложилось.

Пожелайте мне удачи.