Встретимся у набережной

Любимым местом тренировок Коджиро была спортивная площадка недалеко от школы. Сами тренажёры его мало занимали. Там было много бортиков, лавочек, ограничителей для проезда машин, и длина этого места могла бы поразить любого скейтера, лишённого скейт-парка. Коджиро обожал это место и всегда удивлялся, что пользуется им в одиночку.

— Не знал, что в нашей школе есть скейтеры кроме меня, — услышал он однажды. Прямо над ним, сверкая пирсингом и лакированной чёрно-фиолетовой доской, стоял парень. 

— Ни разу тебя здесь не видел, — улыбнулся Коджиро, едва заставив себя оторвать взгляд от серебристых колечек.

— Я никогда сюда не ходил, — усмехнулся парень в ответ. — Хочешь, покажу места получше?

Коджиро улыбнулся шире.

— Давай.

— Кто последний, тот покупает победителю напиток.

— Идёт.

Коджиро никогда бы не подумал, что тот самый Сакураяшики Каору, которого ставили в пример всем старшеклассникам за отличные оценки и примерное поведение, который выступал с мастер-классом по каллиграфии на фестивале, которого, несомненно, знала вся школа, будет хищно улыбаться при виде особо высокой преграды. И, конечно же, он справится с ней идеально. 

После очередного резкого поворота Коджиро впечателённо присвистнул. Как он ни старался, так и не смог обогнать его. 

— Ты Нанджо, да? — отпив выигранной газировки, заговорил Каору. Коджиро удивлённо вскинул брови. — Я расписывал имена на майках баскетбольной команды.

— Моё имя — Коджиро.

Обжигая его изучающим взглядом, Каору поправил волосы.

— Неплохо катаешь, Коджиро.

— Ты тоже, Каору, — усмехнулся тот. — Мне ещё далеко до идеала.

“Настоящий ботан”, — подумал тогда Коджиро. Его глаза то и дело возвращались к розовым волоскам на висках, немного влажных от пота, и задевали колечки в ушах. Оставалось только надеяться, что Каору не чувствует этот странный холодок, когда он в очередной раз залипает на тонких пальцах, почти невесомо сжимающих бутылку. Видимо, Коджиро слишком устал после их маленького соревнования.

Допив, Каору подошёл к стене одного из ближайших зданий и указал пальцем на меловые отметки. Коджиро пришлось приподнять подбородок, чтобы увидеть их все: нижние начинались на уровне плеч, а верхние он не достал бы, даже если бы вскинул руку.

— Сможешь дотянуться? 

— А что мне за это будет? — улыбнулся он, прикинув маршрут. Каору задумался.

— Я дам тебе свой твиттер.

— Ого-о, — протянул парень, едва сдерживая смех. — Сам Сакураяшики Каору позволит мне подписаться на его профиль. Достойная награда.

Каору нервно дёрнул головой, убирая с лица чёлку.

— Я подпишусь тоже.

— Это, конечно, всё меняет.

Прежде чем Каору окончально сжевал колечко в губе, Коджиро с разбегу прыгнул на скейт и, оттолкнувшись от бортика, достал пальцами до нужной линии. На секунду ему даже показалось, что в глазах его нового друга блеснуло удивление.

— Впечатляет, — пытаясь скрыть довольную улыбку, признал Каору. — Всё же ты не так плох.

— Я польщён, господин Сакураяшики, — съязвил Коджиро. 

— Можешь звать меня Каору.

— Ты со всеми так общаешься?

— Как?

— Оценивающе.

Каору снова замолчал, задумавшись. Коджиро со странным наслаждением наблюдал за его светлыми ресницами, пока тот наконец не поднял глаза.

— Привык, что все оценивают меня.

Как только он снова встал на скейт, их общение перешло на другой уровень: редкие выкрики сменялись кивками в сторону поворотов и иногда подкреплялись жестами. Коджиро не спешил обгонять Каору, но и не отставал — всё же, их уровень навыков был примерно одинаковым, будто они тренировались вместе всё время, с тех пор как купили свои первые скейты. 

— Я напишу тебе, — пообещал Каору, когда пришло время расходиться. 

Тем же вечером Коджиро скачал твиттер, которым не пользовался уже несколько месяцев, и пару часов увлечённо рассматривал видео с мастерски выполненными трюками. Улыбка не сходила с его лица: зачем он надевает маску, если сами волосы будто кричат о его имени?

Однако Каору соврал: он так и не написал Коджиро. Вместо этого знакомый всем идеальный ученик решил почтить своим присутствием самый отстающий класс.

— Ты свободен после уроков? — без приветствия начал он, не обращая внимание на облепившие его взгляды.

— У меня тренировка в клубе, а потом — да.

— Приходи.

Никто не посмел и слова сказать, пока Сакураяшики не скрылся за дверью.

— Ого-о, вы знакомы?!

— И откуда такому дурачку, как ты, знать этого гения? Ты его чем-то задел, что ли?

— Давно?

— Отвалите, придурки, — смеясь, отмахивался Коджиро, с интересом бросая взгляды на дверь.

За перемену у его одноклассников так и не вышло выяснить, с чего это вдруг Сакураяшики заговорил с ним. Когда его наконец оставили в покое, все силы Коджиро ушли на то, чтобы сдержать глупую полуухмылку.

Оказывается, в школе Каору и правда выглядел иначе. Его тщательно выглаженная рубашка была застёгнута на все пуговицы и заправлена в брюки со стрелками — вчера же рубашка свободно висела на нём и открывала шею. Пирсинга не было: дырка в губе походила на родинку, а проколы на ушах он прятал за волосами. Даже причёска изменилась. Каору собрал волосы у самой шеи, а не на макушке. 

— В следующий раз лучше напиши, — сказал Коджиро вместо приветствия, на что получил короткую усмешку.

— Давно на скейте? — спросил Каору уже по дороге. Его длинный хвост то и дело подпрыгивал, когда он отталкивался.

— Где-то с младшей школы. Увидел тогда какой-то фильм по телеку и попросил родителей купить доску. А ты?

— Ну… тоже. Есть у меня один знакомый, который неплохо катает. Он меня впечатлил.

— Как романтично. Он, типа, твой учитель?

— Можно и так сказать.

Каору сделал резкий поворот на людную улицу, так что Коджиро еле успел за ним. 

— Получается, ты катаешь после клубных занятий. Не устаёшь? 

— Да не особо. Я ещё и качаюсь.

Каору замедлился, чтобы провести внимательным взглядом от головы до ног Коджиро, и снова отвернулся.

— Только не превращайся в гориллу.

Вести разговор вот так, на скейтах, когда то и дело приходилось отвлекаться на людей, чтобы не сбить их, было необычно сложно. Подобного рода тренировкам Коджиро ещё не подвергался. Постоянно ускользавший кончик хвоста Каору был его единственным указателем дороги и почти вызывал панику, когда пропадал из виду. Но когда Коджиро удавалось сравняться с другом, он мог слышать его голос, озвучивающий указания между вопросами о жизни. 

В такой динамичной обстановке Каору звучал куда развязнее. Он даже успевал подшучивать над ним и легко толкался, когда Коджиро язвил в ответ. Хотя с момента встречи прошло не так много времени, он уже искал поводы, чтобы задержаться подольше.

— Какой старый, — констатировал Каору, рассматривая чужой скейт. Коджиро украдкой наблюдал, как его пальцы проходились по почти стёршимуся рисунку. — Я не очень разбираюсь, но знаю, кто сможет подсказать.

— Подсказать что?

— Как сделать твою доску удобнее.

Каору отвёл его в небольшой магазинчик с кучей скейтов, развешанных по всем стенам. Коджиро никогда раньше не бывал в подобном месте — оно казалось настоящим раем. К счастью, прежде чем его глаза успели разбежаться, в зал вышел мужчина и назвал Каору по имени. Таким было знакомство Коджиро с Реки.

— Да-а, и правда, тут проще купить новую, — вздохнул тот, осмотрев доску. — Но не думай, что я пытаюсь обогатиться за счёт школьников, ха-ха. По крайней мере, замена колёсиков сильно исправила бы ситуацию. 

— Спасибо, что посмотрел, — вдруг вступился Каору. — Извини, я не думал заставлять тебя тратиться.

Коджиро улыбнулся шире.

— Всё в порядке. Думаю, я бы мог позволить себе новый скейт.

— Ты уверен? — чуть тише переспросил Каору. Его беспокойство сделало Коджиро ещё более решительным.

— Ага. Хотя немного грустно расставаться с моим малышом.

Реки звонко рассмеялся. 

— А ты хороший парень, раз так относишься к своей доске. Для начала мне нужно посмотреть, как ты катаешь. Подождёте, пока я закроюсь?

Коджиро ещё не проходил подобные испытания. Ну, до встречи с Каору.

— Это твой учитель? — спросил он уже на улице.

— Вроде того. Он знает о скейтах всё. Ты ещё успеешь в этом убедиться.

Коджиро едва ли поверил бы его словам, если бы не увидел магазинчик собственными глазами. Во время проверки ему казалось, будто за ним наблюдает множество камер со всех сторон, но обнаруживал лишь два внимательных глаза. “Просто делай всё, как обычно”, — так себе просьба. Коджиро понятия не имел, что он обычно делает. Однако парочки неловких трюков хватило для сбора информации.

— Придёшь завтра на то же место? — спросил Каору на пути к домам. Уже заметно стемнело, но Коджиро не хотелось возвращаться.

— Ага. 

“Вот что значит иметь друга, который разделяет твои увлечения”, — думал Коджиро, совершенно забыв о баскетбольной команде. Да, кажется, увидеться с ним теперь хотелось куда сильнее, чем с парнями из клуба. Каору отличался от них примерно… всем.

Новый скейт и правда оказался куда удобнее. Слова Каору подтвердились: Реки смог убедить Коджиро в собственном профессионализме с первых же вопросов, которые тот задал после проверки. Неужели возможно определить стиль скейтера всего по десяти минутам наблюдения за ним? 

***

Удивительно, как сильно бросаются в глаза привычки людей из другого окружения. Коджиро потихоньку составлял список привлекающих внимание мелочей в поведении Каору. Он любил идти вперёд и редко уступал, если того не требовали правила приличия. Выражая согласие, он мог ненадолго прикрыть глаза и всегда отворачивался, будучи недовольным. То и дело Каору заправлял волосы за ухо, заодно проверяя, не слетел ли пирсинг, а ещё постоянно затягивал хвост потуже, хотя он, кажется, и не распадался.

Труднее всего было отвести взгляд от колечка в его губе, которое Каору на эмоциях то и дело принимался жевать. Ещё сложнее — когда он делал так в школе, забыв, что снял пирсинг. Коджиро ужасно пожалел, когда Каору решил носить маску (хотя и на ней время от времени появлялась влажное пятнышко из-за старой привычки). Казалось, чем больше он наблюдал, тем тяжелее было отвести взгляд.

Они привыкли друг другу совсем скоро. Парни не стеснялись язвить, зная, что легко отыграются, устроив гонку. Они даже придумали друг другу псевдонимы. Твиттер Каору был наполнен видео скейтеров из всех уголков мира, и он хотел набрать популярность, не раскрывая свою личность.

— Что насчёт розочки? — предложил он. Каору скривился.

— Пошлятина.

— Окей. А вишня? Ну, как в твоей фамилии.

— Звучит как-то… 

— Слишком мило для тебя?

— Заткнись, — нахмурился Каору. — А что насчёт тебя?

— Ничего в голову не лезет. — Коджиро задумался, сорвав травинку. — Ну, раньше я любил ставить себе в ник в соцсетях имя Джо.

Он украдкой взглянул на реакцию друга, но его лицо совсем не поменялось. Коджиро слишком сильно тянуло говорить глупости рядом с ним.

— Это ещё тупее, чем вишня.

— Зато тоже от фамилии.

— Нан… джо? Какой Джо?

— Очень смешно.

— А разве нет?

— Только из твоих уст.

Хотя они так и не договорились, вечером Коджиро увидел в твиттере Каору новый ник и решил сменить свой тоже. “Хироми сказал, что мне подходит”, — так будущий Черри Блоссом оправдал выбор собственного имени, будто напрашиваясь на едкие комментарии, от которых Джо едва ли мог удержаться.

Каору всегда был привлекательным. Коджиро не раз слушал восторженные речи от одноклассниц, но ему хотелось убедиться во всём самостоятельно. В том, что у Каору гладкая кожа. Что у него мягкие волосы. Тёплые руки. Что он всегда дотрагивался нежно, аккуратно, будто закладывал холодное уважение в каждое прикосновение. 

Всё это — про Сакураяшики Каору. Уважение, намертво прибитое к его манерам, у него под кожей сидит. Мало кто видел его искреннюю улыбку, но говорили, она идеальная. Как солнечный свет на закате. Как мягкое свечение луны. 

Коджиро не хотел об этом думать, но не мог перестать. Каору просто слишком похож на девушку. Мягкие волосы, приятная кожа, лисий взгляд, тонкие пальцы, будто созданные, чтобы держать в руках кисть. Легко запутаться.

Запутался — именно то слово, которое Коджиро использовал охотнее всего. Под просторной рубашкой он замечал рельефы мышц и широкие плечи. Белая, мокрая от пота ткань обтягивала их, когда Каору приседал перед прыжком, когда оборачивался в поисках друга, да даже когда разминался перед тем, как встать на доску. 

Всё это сбивало с толку. Коджиро почти забывал об этом, когда возвращался в свой класс. Там ему не приходилось задумываться над каждым взглядом, и он знал, что ничего за ними не скрывается. Да даже если и скрывается, ему не интересно. Ни капельки. Только если дело не касалось Каору.

Он запутался.

Потом появился тот парень, Аиноске. У него сразу вышло впечатлить Каору, а Коджиро впервые не был рад видеть звёздочки в его глазах. Он тоже стал приходить к набережной. Делился с Каору опытом. А Коджиро продолжал наблюдать.

И снова оборачивался на его имя, как на собственное. Глупо вздрагивал каждый раз, и ничего не мог поделать с тем, что в голове то и дело всплывают случайно брошенные фразы, но не дававшие успокоиться.

“Ты бы неплохо смотрелся с длинными волосами”.

“Результаты твоих тренировок впечатляют”.

“Твоё тело становится всё лучше”.

В голове — Каору, сжавший его бедро, когда попросил опуститься ниже. Как он стёр с его щеки грязь после неудачного падения. Лёгкое прикосновение его мизинца к шее Коджиро. 

Он едва мог слышать людей вокруг. Всё это сводило с ума.

Как-то раз Коджиро решил пропустить их обычную встречу, подумав, что это поможет немного охладить голову. Пришлось приложить немало усилий, пытаясь не отвлекаться от общего разговора и влиться в веселье. Становилось ещё сложнее, когда выяснилось, что расслабляться он должен в караоке, которое Коджиро на дух не переносил.

— Ну спой что-нибудь тоже!

— Да-да, мы же все спели!

— Я уверена, ты неплохо поёшь.

— Да хватит вам, говорю же, плохой из меня певец, — с мягкой улыбкой отмахивался Коджиро, потягивая остатки лимонада. — Может, исполните для меня мою любимую песню? Я буду рад послушать.

— Так нечестно! — подхватили его спутницы, когда он стал выбирать композицию. На глаза ему попался собственный смартфон с мигающим индикатором уведомления.

“Прости, ещё немного задержусь. Можешь пока отработать свои стрёмные повороты”.

— Мне нужно идти.

— Куда?

— Это срочно. Давайте в другой раз встретимся, хорошо?

Ответа он уже не слышал. Подхватив школьную сумку, Коджиро вылетел из караоке в надежде, что успеет. Он бежал не останавливаясь, будто от этого зависела его жизнь, и едва ли успел захватить скейт, прежде чем добрался до набережной раньше друга. Каору, тоже запыхавшийся, приехал в школьном образе правильного ученика. Впечатляющий диссонанс.

— Долго ждал?

— Да нет, — улыбаясь, покачал головой Коджиро. 

— У тебя же нет сегодня тренировки, а ты в школьной форме, значит не был дома. Не ври, мне не сложно извиниться.

Вид Каору завораживал его: с плеча свисал пиджак, волосы были аккуратно собраны в хвост, а на тыльной стороне ладони виднелись следы от чернил. И правда торопился. К нему. Коджиро вздохнул полной грудью, пожал плечами и оживлённо засмеялся.

— Зато я успел проработать свои стрёмные повороты.

Каору изогнул бровь и недоверчиво скрестил руки на груди.

— Надеюсь, ты не зря так пропотел. Пожалел бы форму.

— Тебя так волнует мой внешний вид?

— Мне хотелось бы катать в сопровождении человека, а не гориллы.

Коджиро рассмеялся с новой силой, заставив Каору изогнуть бровь в недоумении. 

— Разве моя физическая подготовка не помогает мне ездить эффективнее? Напомни, чьи это слова?

На лице Каору показалась едва заметная ухмылка, скрыть которую без оставленной дома маски ему не удалось. 

Первое испытание на силу воли было с треском провалено. Новый “звоночек” поступил во время баскетбольного матча. Каору поручили расписать плакаты для поддержки и заодно накинули немало другой мелкой работы. Об этом Коджиро, конечно же, узнал не от него — он был достоин лишь “я занят всю неделю” скромным сообщением в твиттере.

Поэтому они никак не пересекались. Временами Коджиро замечал собранные в хвост розовые волосы, когда шёл по коридору, или через окно ловил глазами светлую макушку на спортивной площадке во время уроков. Это было похоже на зависимость. Коджиро знал, что никого не встретит, но, даже будучи смертельно уставшим после тренировки, вставал на скейт и бесконечно оглядывался. 

И после невероятной дозы разочарований, после отдыха в полном одиночестве в своей комнате (потому что перед матчем не стоит перенапрягаться) оказалось, что ему было почти физически необходимо выйти на поле, чтобы, уже отчаявшись, увидеть его на трибуне. Встретить его обычный прожигающий взгляд, игнорирующий собственные творения, развешенные повсюду. Заметить большое "Победа" на плакате и получить персональное, одними губами сказанное "удачи".

Коджиро едва ли мог выдержать всё это. Даже товарищеское постукивание по плечу не привело его в чувства. Коджиро улыбнулся, казалось, самому себе — на самом деле в сторону трибун — и забил три данка подряд.

Сомнений не осталось. Коджиро просто хотел убедиться, что он не один видит это так. Что были ещё люди, которые не могли не затаить дыхание, когда Каору убирал волосы в хвост. Может, даже тот парень, Хироми, невольно залипал, когда он пальцем цеплял маску, чтобы отпить газировки, только что выигранной в почти честной гонке. А уже Аиноске точно не мог отрицать, что его пирсинг… Хотя лучше бы он отрицал.

Чужие взгляды всегда были направлены на Каору. У многих он вызывал восхищение. Восхищение, не более. Даже Реки, однозначно признававший в нём большой талант, не задерживал на Каору взгляд дольше, чем на своём друге. 

Масло в огонь подливал сам Каору.. “Главное — становиться лучше самого себя, другие же, более умелые скейтеры, могут многому научить”, — всегда говорил он. К этим более умелым скейтерам, как оказалось, относился и Аиноске. “На него нужно равняться”, — будто звучало между строк, противореча словам Каору. Коджиро терпеть это не мог.

— Угол, с которым ты входишь поворот, никуда не годится, — в очередной раз причитал Каору. — Это видно даже невооружённым глазом. И твои прыжки — ты делаешь всё неаккуратно. Это неэффективно и ставит тебя на грань получения травмы.

Встав на асфальт, Коджиро резко поправил волосы. 

— А раньше тебе всё нравилось.

— Раньше мне не с кем было сравнить.

Коджиро молчал. Голос Каору вдруг стал мягче:

— С твоими физическими данными можно расширить горизонты. Ты можешь стать намного лучше него.

— А сейчас?

— Что?

— Он лучше?

Нет, Каору не ответил. Коджиро сделал всего пару шагов, прежде чем услышал, как его собственный скейт упал на землю и грохнул об бортик. Каору же успел только почувствовать разъедающую горечь в груди до того, как тот поцеловал его.

Коджиро хватило всего несколько секунд, прежде чем убедиться, — в глазах Каору нет ничего, что он отчаянно желал увидеть. Вместо сладкого смущения — недоумение. Сплошной вопрос. И где-то по углам подбиралось осознание той правды, на которую у Коджиро не осталось слов. Нужно было уходить, пока земля окончательно не обвалилась под ногами.

Он идиот.

Следующие несколько дней в школе они не разговаривали и всячески избегали друг друга. Это оказалось не так уж и сложно — оставаться в классе. Проходя мимо кабинета, где мелькала розовая макушка, Коджиро больше не оборачивался. 

Его дни невероятно затянулись. Секунды на глазах превращались в часы, скучные уроки уже не получалось ускорить наблюдением из окна. В коридор он выходить почти боялся, а уж высматривать, искать кого-то пришлось отучиваться. Привычка — страшное дело. Школа стала для него настоящей вражеской территорией. 

На улице, однако, лучше не становилось — каждый поворот представлял не меньшую опасность. Каждый раз: вот сейчас, он появится сейчас из-за угла, они встретятся взглядами, а там — воспоминание, а с ним неловкость или хуже — насмешка, ненависть, всё сразу. Говорить с девушками страшно, до дрожи в коленях страшно было встретить при этом Каору, который знает, кто на самом деле не выходит у него из головы, и не может не насмехаться.

Зачем он это сделал?

Ничего уже не изменить. Может, ему было бы легче, если бы он мог прочитать мысли Каору. Ну, или, знаете, совершенно нереально — поговорить. Услышать, что он подумал.

— Привет.

Коджиро заметил кончик розового хвоста, как только тот пересёк вход в класс. Хотя поворачиваться сначала отказался. Будто он мог прийти не к нему.

— И тебе.

— Приходи вечером.

— У меня тренировка, — зачем-то ляпнул Коджиро и врезался в пристальный взгляд.

— Вечером.

Прямо как в тот раз. 

Коджиро пришёл, словно всё было как обычно. Он почти поддался инерции и встал на скейт вместе с Каору, который вёл себя, будто ему просто обидно, что тот не приходил.

Это неправильно. Наверное. Молчать вот так, просто держаться обычного маршрута, выполнять привычные трюки, как на репетиции дружеской прогулки. Коджиро думал: и так неплохо. Но молчания никогда не бывает достаточно.

— Собираешься делать вид, что ничего не было?

Каору не спеша остановился и, бросив взгляд в ожидаемо серьёзные глаза друга, долго молчал.

— Нет.

— Тогда я жду, — сказал Коджиро, поставив скейт на ребро. Каору нахмурился.

— Чего?

— Ответа. Я поцеловал тебя — ты промолчал. Скажи что-нибудь.

Коджиро почувствовал, как во рту начинает пересыхать, и спрятал трясущиеся пальцы в карманы школьных брюк. Каору усмехнулся.

— Что ты хочешь услышать?

— Тебе… — голос Коджиро сорвался, и ему пришлось откашляться. — Тебе было противно? Или обидно, что я даже не спросил разрешения? Или… или даже понравилось?

В попытке изобразить смешок на последнем слове Коджиро с треском провалился. Каору внимательно проследил за его бегающими глазами и покачал головой:

— С каких пор спрашивают разрешение, чтобы поцеловать?

— Вообще-то многие девушки находят это романтичным.

— А ты у многих спрашивал?

— Да я в интернете прочитал, соцопрос проводили.

Каору не понравилось, что он не уловил сути вопроса.

— В любом случае, я не девушка.

Он скрестил руки на груди и отвернулся, оставив друга наблюдать за напряжёнными плечами.  Каору было трудно понять, что в этой ситуации будет значить поступить правильно. Правильных слов будто не существовало. Всё, что ему оставалось, — быть откровенным.

— Мне не было противно.

Коджиро будто пнули в живот.

— Ты прав, я был бы рад сделать вид, что ничего не было. Но это не в моём характере. Да и тебе бы явно это не понравилось.

С размаху в грудину. Пару раз.

— Понравилось ли мне? Не знаю. Это всё, что я могу сказать. Ты, видимо, забываешь, что я му… 

Коджиро, как оказалось, любит повторять свои ошибки и делать всё хуже. Подцепив пальцем край маски, он снова поцеловал Каору. Он даже успел заметить, как тот прикрыл веки, прежде чем слабо толкнул его в грудь.

— И где… — Черри Блоссом, которого всегда было невозможно вывести из себя, прикрыл рот рукой и отвернулся, выставляя напоказ покрасневшее ухо. — И где ты услышал разрешение?

— Я не забыл, — радостно заявил Коджиро, пытаясь заглянуть в чужие глаза, — я помню, что ты мужчина, Каору. Поэтому я тебя и поцеловал.

— Ты идиот, — тихо выругался тот, отодвигая от себя чужое лицо. — Просто… придурок.

Коджиро хотел было согласиться, как вдруг услышал приближающийся шум колёс. Каору поспешно натянул маску обратно и, подняв скейт, обернулся на звук.

— Так и знал, что найду вас тут.

Аиноске скинул капюшон и мелко кивнул в сторону Коджиро.

— Ты же должен был уехать, — вспомнил Черри, поправив собранные в хвост волосы. Адам пожал плечами.

— Я уже вернулся. Рад видеть вас. Обоих.

— Взаимно, — не думая бросил Джо. 

— Я нашёл одно неплохое местечко. Скатаемся?

— Проигравший исполнит желание победителя, — кинул Черри и с разбега прыгнул на скейт. Джо и Адам с улыбками переглянулись.

— А сегодня он бодрый.

Коджиро согласно кивнул и поспешил за другом.

***

Всё должно было измениться. Мир должен был начать ощущаться иначе, солнце — светить ярче, а дождь всё громче стучать по оконной раме. Коджиро почти уловил это чувство. После пары лишних кругов по району ему почти удалось перестать проживать прежнюю жизнь. Но, к сожалению, дома ждала домашка, Каору не выложил новых видео, хотя ими был забит весь его телефон, а мать снова сделала выговор за бардак в комнате.

Почему-то всё осталось по-прежнему. Кроме самого главного.

Коджиро никогда не был так рад идти в школу. Больше всего на свете он хотел, чтобы его снова обозвали идиотом. Его милое прозвище. Такие мысли неизбежно вызывали у него улыбку, ведь он и правда был таким глупым. Всего лишь из-за розовой макушки, которую выискивал в коридоре на каждой перемене. Снова.

Его даже не отвлекали постоянные разговоры, в которые его ввязывали знакомые девушки. Их, казалось, мало смущало, что он отвечал невпопад. Коджиро всегда успевал помахать Каору и получить пристальный взгляд длиной в пару секунд. И это — то, ради чего он теперь жил. Дышал, выходил в людный коридор, продолжал отсиживать скучные уроки. Невероятно, какой же он глупый.

Каору, казалось, этих чувств не разделял. Вечером, на набережной, едва ли ответил на приветствие, как ту же позвал кататься. Не ответил на насмешку Коджиро. Настойчиво обгонял его снова и снова. Обратить на себя внимание помогло лишь ненавистное парню обращение:

— Каору-чан.

— Не называй меня так!

Коджиро укололся о неприкрытую злость в его интонации. Будто в этот раз он не будет прощён.

— Что-то не так? — он резко развернулся, преградив путь Каору.

— Ничего, достойного внимания.

Раньше Коджиро бы просто закатил глаза. Теперь же он был слишком обеспокоен, чтобы кривляться.

— Ты устал? Если устал, мы можем… 

— Я не устал, перестань, — отрезал Каору, но смягчился, разглядев что-то в чужих глазах. — Всё нормально.

— Тогда поцелуешь меня?

На виске Каору проступили венки.

— Ты идиот?! У тебя остатки мозга через пот вытекли?

— Да я пошутил, — засмеялся Коджиро, уклоняясь от слабых ударов. — Успокоился?

— Ты… — Каору отвёл глаза, будто передумал. — Всё осталось по-прежнему.

— Ну, мы можем… 

— Ты ведёшь себя как раньше.

Коджиро потребовалось несколько мгновений, чтобы обдумать его слова, но даже это не помогло.

— А как… Мне подарить тебе цветы или… 

— Чёрт, — выругался Каору, — я не о том, что ты не делаешь.

Парень скрестил руки на груди и, вздохнув, отвернулся. Казалось, Каору требовалось невероятное усилие, чтобы выговорить все эти слова.

— Я понимаю, очень интересно было наблюдать за реакцией парня на твой флирт, тебе даже пришлось зайти так далеко. Мне только непонятно, зачем нужно было устраивать весь этот цирк с поцелуями. Тебя не устроила реакция? Или было интересно узнать, лучше ли с девушками? Захотел убедиться, что тебе под силу очаровать даже кого-то вроде меня?

— Каору.

Нежность и почти детская искренность в голосе Коджиро заставили его снова взглянуть в чужие глаза. 

— Я не врал. Ты мне правда нравишься.

Каору хотел возразить, но не нашёл слов. С мысли его сбивали глаза Коджиро, наблюдавшие за каждым его движением.

— Тогда почему ты продолжаешь флиртовать?

— С тобой?

— Да нет… 

— Так тебе всё-таки нравится?

— Идиот. Не передёргивай.

— Я понял. Ты ревнуешь.

— Ничего подобного.

— Тогда давай встречаться? — выпалил Коджиро. Каору не сразу смог взять себя в руки. Его уверенность неплохо расшатывал абсолютно влюблённый взгляд парня, который невозможно было игнорировать.

— Не хочу встречаться с гориллой.

Коджиро рассмеялся.

— Что, засмущался? Первый раз такое предлагают?

— Идиот.

— Так не хочешь, значит? 

Улыбка Коджиро постепенно угасала. Каору, казалось, покраснел и нахмурился ещё сильнее.

— Ничего же… ничего же не поменяется, если мы начнём встречаться, — пробубнил он в маску. — Мы и так видимся каждый день. Статус ничего не изменит.

— Ты же сам хотел, чтобы всё поменялось. А ещё нам можно будет целоваться..

Каору внимательно оглядел его довольное лицо, явно не зная, что ответить. Поэтому он, как всегда, скрестил руки на груди, будто так ему лучше думается.

— Что у тебя за мания такая на поцелуи? Звучишь как извращенец.

— Разве тебе не понравилось?

Каору легко отодвинул от себя Коджиро.

— Постоянно лезешь на улице, — продолжал бубнить Черри. — Вокруг вообще-то люди ходят. Не забывай, я не… 

— Да-да, ты не девушка, я помню. Буду осторожнее.

Каору тяжело вздохнул и встал на скейт.

— Какой же ты всё-таки… 

— Идиот?

— Ребёнок, — покачал головой Каору. — Поехали к Реки. Мне надо колёсики заменить.

— Как скажешь, вишенка.

Даже через маску было видно, как сильно он скривился.

— Чего? Как ты сказал?

— Вишенка, — довольно повторил Коджиро, перепрыгнув через бордюр. Ему едва удалось сдержать смех, когда перед ним мелькнуло лицо возлюбленного, задыхающегося от возмущения. 

— Не смей. Больше никогда. Не смей придумывать мне дурацкие прозвища! 

— Но ты же мне придумал.

— Какое?

— Идиот. Горилла. Так меня больше никто не называет.

Джо пришлось приложить немало усилий, чтобы угнаться за Черри. А разогнался он не просто так — Коджиро, даже вихляя, на большой скорости смог разглядеть его красные ушки. Всё-таки убранные в хвост волосы Каору смотрятся невероятно.

— Вот тебе ещё одно! — вдруг крикнул он, ловко преодолев резкий поворот. — Дебил! Придурок безмозглый!

— Это уже не одно… 

— Обезьяна!

Если бы Черри Блоссом, всегда спокойный Сакураяшики Каору, мог рассуждать трезво, как обычно, то явно не стал бы кричать на весь район и ещё парочку соседних. 

А Джо, всего лишь Джо, парень, с которым этот идеальный ученик просто катался на скейте, только хотел увидеть его честного. Ведь этот Каору — эмоциональный, немного вспыльчивый и до ужаса азартный — и был тем человеком, в которого он без памяти влюбился.