Любовь

— Так как тебя зовут?

Диппер растянулся на кровати, раскидывая руки в стороны. У противоположной стены, Билл стоял, натягивая на себя брюки, и явно специально затеял всю эту сцену, чтобы покрасоваться своей прекрасной спиной, теперь всей в царапинах. Диппер был горд своей работой, и с радостью любовался. 

— Билл, — хмыкнул тот в ответ, к сожалению, разворачиваясь. — Это мы выяснили несколько лет назад. 

— Ну типа, — не закатить глаза не было  возможным. — Вот только почему-то мне кажется, что ты мне врёшь?

Билл на это лишь хихикнул. Поднял с пола рубашку, скрывая своё прекрасное тело мгновение ока. Это даже расстроило, в какой-то степени. 

— Конечно вру, Сосенка, — он склонился над Диппером, расставив руки по сторонам от его плеч, — на самом деле меня зовут Джон Доу.

— Очень смешно, — не закатывать глаза всё ещё не было возможным. — Может… хоть фамилию свою назовёшь?

Диппер как-то в одночасье сник, взгляд отвёл, и даже успел пожалеть о сказанном. Билл к прочему как-то застыл, продолжая нависать, и несколько секунд молчал, а потом просто поднялся, отходя от кровати. Даже сказать было нечего в ответ. Диппер так и не осмелился поднять взгляд, просто подтянул одеяло ближе к подбородку, прячась под ним. 

— Мне пора, — прошептал Билл, подхватывая пальто. — Как будет время загляну к тебе. 

И забрав с тумбочки у входа пистолет, скрылся за дверью, оставляя Диппера одного в дорогущем отеле.

***

Чего-то такого и следовало ждать — Диппер всё прекрасно понимал, но в груди всё ещё что-то теплилось, остаточное от надежды, что казалось ушла ещё несколько лет назад, после того злополучного разговора с Венди. Билл вновь ворвался в его жизнь, опять перевернув её с ног на голову, но большего так и не давал. Приходил пару раз в месяц, пару раз в неделю звонил или писал: чаще всего какой-то глупый романтичный бред, от которого внутри Диппера что-то ломалось, заставляя прятаться в воротник толстовки и мелко краснеть. И это замечали все вокруг: смотрели странно, смеялись, пару раз даже открыто подшучивали, но постоянно посылались далеко и надолго. 

По крайней мере прошло уже полгода, а Билл всё ещё не сбегал. Что-то держало его в этом городке, и как бы не хотелось думать о себе, но Диппер понимал, что скорее всего это очередное сокрытие от служителей закона. Но пока его одаривали нежностью, умопомрачительным сексом и даже подарками, жаловаться было не на что. 

Появился новый телефон последней модели, вместе с ними и наушники, от покупки ноутбука Диппер очень долго Билла отговаривал и, слава богу, отговорил. Всё это было нужным, но не хотелось привыкать к чужому покровительству: Диппер не бросил работу, хоть на это ему намекали, не перестал тратить всё своё время на учёбу, как бы Билл не уговаривал остаться на ночь в будний день, и продолжал делать из себя самодостаточного студента, которому не нужны папики. 

Возможно, Билла это бесило. Возможно, Билл охладеет от такого в скорое время. Но Диппер не мог себе позволить снова упасть и утонуть в этих отношениях — всё ещё помнил, как было отвратительно и страшно, когда Билл пропал. И пропасть он сможет снова в любое время. 

«У меня шифры, шифры и ещё раз шифры» 

«Контрольная послезавтра» 

«Она влияет на экзамен» 

«Подкинь несколько купюр преподу и вся проблема решена» 

«У меня нет лишних денег» 

«У меня они есть» 

Диппер выключил экран, отложив телефон подальше. Эта тема поднималась не раз, не два и даже не три. Могло быть так, что Билл подобным образом пытается загладить свою вину за ту внезапную пропажу, что так он показывает свою привязанность, но в очередной раз Диппер не позволит себе на это повестись. В прошлый раз из-за этого он чуть не разрушил всю свою жизнь, теперь… 

Он перечитал строчку уже в пятый раз, но так и не понял смысла написанного. В голове было совершенно другое, никак не помогающее концентрации на учёбе. Диппер вновь посмотрел на страницу учебника, вздохнул, напрягся весь — но и в шестой раз из написанного ничего не понял. Рывком поднял телефон, открывая чат с Биллом. 

«Буду через полчаса» 

«На ужин хочу курочки» 

***  

— Ничего такой он, — женский голос вырвал из сна, за которой Диппер хватался последние десять минут, окончательно отрезая его от возможности поспать ещё. — Милый. 

Взгляд долго фокусировался на обстановке вокруг. Подушки были мягкими, одеяло тёплый, а рядом точно сидел Билл, поглаживая по волосам. 

— Не твой типаж, — а женский голос всё не исчезал. 

Диппер приподнялся на локтях, поворачивая голову. У кровати стояла женщина, на плечи её была накинута шуба, а волосы были отвратительного розового оттенка, которые в современных мультиках так полюбила Барби. Повернув голову в другую сторону, Диппер застал Билла — всё ещё голово, между прочим, — перед которым на одеяле лежали какие-то бумажки. 

— И-и-и, — протянул он, не отрывая взгляда букв, — ты его разбудила. 

— Да похуй, — отмахнулась она, взмахнув своими локонами. — Ты подпиши всё, что нужно и я свалю. 

— Ты так уверена, что я подпишу, — рука Билла легка на спину Диппера, мягко поглаживая между лопаток.

Диппер упал на подушку обратно и постарался не двигаться — почти дыхание задержал. Происходило явно что-то незапланированное, раз эта женщина пришла к Биллу в номер отеля, а тот позволил, учитывая, что был не один. И касание только и подразумевало, чтоб Диппер не мешал и вообще не отсвечивал, пока решаются какие-то важные дела. 

— Куда ты денешься? — усмехнулась она, складывая руки на груди. 

— Пошлю тебя нахуй и застрелю где-нибудь в подворотне, если не заткнёшься, — рыкнул Билл, откладывая одну бумажку, принимаясь за вторую. 

Женщина заткнулась мгновенно, но даже затылком Диппер чувствовал её недовольство. В противовес стальному голосу, касания Билла мягкие, успокаивающие — отвлекающие даже от реальности. Диппер с радостью вновь уснул, но поучаствовать в чужой жизни хотелось больше; раз ему ничего не рассказывают, то он сам чего утянет в свою память. 

Листы шуршат совсем рядом, а Билл недовольно вздыхает. 

— Пожалуйста, травани Криптоса чем-то уже, — по лицу проводит рукой, уставший уже от всего бреда, который ему несут и несут.

— Называешь его имя при нём? — чужие губы точно кривятся, а в голосе так и сквозит яд. 

— Да, — припечатывает Билл, зарываясь пальцами в кудряшки Диппера. — Потому что, я, Пироника, тут главный. А ты, забирай эту ересь и скажи Криптосу, что больше я терпеть не намерен. Пусть работает, как положено — замену ему не сложно найти. 

— Как скажешь, — отзывается Пироника, забирая бумаги из чужих рук; и тут же добавляет едкое, — Сайфер.

Диппер замирает весь, и начинает как-то тупо улыбаться в подушку, почти смеётся. Дверь хлопает, незваная гостья уходит. В номере повисает тишина, Билл продолжает мягко массировать кожу головы, а Диппер — делать вид, что ничего такого только что не произошло. Но то длиться не так долго. Билл убирает руки, съезжает вниз, оказываясь лежим на боку. Диппер поворачивается тут же, заглядывает в его глаза и…

— Да смейся уже. 

… его прорывает. Так долго хранить тайну, морозиться и скрывать свою жизнь, для того, чтобы в отместку всё раскрыл кто-то другой. 

— Са-а-айфер, — тянет Диппер, пробуя чужую фамилию на языке. — Тебе подходит. 

— Я знаю, — улыбается Билл, одним движением притягивая к себе того ближе. — А ты получается, променял сегодня один шифр, на другой.

Диппер уже по привычке глупо краснеет, но на смех его продолжает пробивать. Всё так глупо и даже нелепо, легко. 

— Может, раз эта тайна раскрылась, — шепчет Диппер, — раскроешь ещё несколько?

Попытаться стоит. Не просто же так Билл позволил Пиронике сюда прийти, позволил Диппера увидеть, произнёс имя, которое раскрывать перед кем попало нельзя — всегда можно было встретиться в вестибюле, там всё обсудить; ведь дело же не в лени. 

— Нужно ли тебе оно? 

— Билл, — твёрдо начинает Диппер, — я ждал тебя два года, прежде, чем решил двигаться дальше. Я, — а голос всё равно назло срывается, — позволил тебе вновь вернуться в мою жизнь, — кажется, он сейчас расплачется. — Я здесь. С тобой. А не с учебниками. Пусть и думаю каждый раз о том, что ты вновь пропадёшь, и ради тебя не стоит забивать на только начавшуюся снова жизнь. Но я… здесь. Потому что… — нет, всё же расплачется; Диппер чувствует как в уголках глаз начинает скапливаться влага. — Потому что, — голос срывается, — мне с тобой не просто хорошо. Я…

Но произнести это вслух, доказать самому себе, что те чувства, которые он прятал в глубине себя, о которых даже думать не решался, всё же реальны не казалось возможным. Это было чем-то за гранью мечтаний. Какая-то другая жизнь, что могла бы быть его, если бы всё не было таким отвратным.

— Ты ведь не дурак, — Билл переворачивается на спину, на Диппера даже не смотрит. — Проблемы с законом, оружие, деловые бумаги и огромное количество денег… Этот мир не стоит всех последствий. 

— Я не дурак, — тупо повторяет Диппер. — И ты какой-нибудь мафиозник, торгующий наркотой и людьми. 

Билл не отвечает на это ничего. Даже не кивает.  И смотреть всё не смотрит. Всё остаётся лишь предположениями самого Диппера.

— Если я заберу тебя с собой — я не могу обещать твоей сохранности, — говорит он, но всё как-то холодно, будто заученный текст, и Диппер поверит, если ему скажут, что всё это репетировалось несколько раз перед зеркалом. — Только если я признаю тебя своим, тогда…  Но ты не стоишь того, чтобы быть просто шлюхой в глазах других. А таковым ты будешь. А что станет, если всё это пройдёт: желание, страсть сломаются о реальность, в которой придётся жить.

И прежде, чем Билл приведёт несколько аргументов, продолжит отговаривать и выдаст всю подноготную жизнь против закона, Диппер спрашивает лишь одно:

— Так зачем ты вернулся?

Повисает секундная тишина, прежде чем оглашается ответ:

— Я, кажется, полюбил.