– И прикиньте, он сказал тёте Захе, что на ужин у нас будет секс! – Сетос расхохотался, хлопая ладонью по столу. – А я ему говорю: «Дядь Сайрус, секс – это то, чем аль-Хайтам с Кави по ночам занимаются, а то, что мы с вами сейчас готовим, называется кекс».
Сайно и Тигнари синхронно подавились тахчином, мысленно вознося хвалу Семерым за то, что двое их вышеназванных друзей на сегодняшних посиделках не присутствовали.
– Стесняюсь спросить, откуда у тебя столь пикантная информация о личной жизни Кави и Хайтама, – поинтересовался фенек, прокашлявшись.
– Ну… я просто это знаю, вот и всё, – отмахнулся Сетос, попытавшись уйти от темы.
– А я вот своим генеральским чутьём чую, что за этим стоит какая-то невероятная история, – ухмыльнулся уже слегка подвыпивший Сайно. – Давай, братишка, выкладывай!
Сетос, впрочем, и сам был уже навеселе, поэтому рассказать всё как есть был, в общем-то, не против.
– Никому не разболтаете? – на всякий случай спросил он и, дождавшись клятвенных обещаний друзей, сделал ещё один большой глоток вина и начал рассказ.
***
Никогда я не забуду этот вечер. Я тогда, сам не знаю на кой чёрт, подвизался помогать Мастеру Шляпке и Владычице Кусанали в доме Даэны. Коллеи тоже была с нами, к экзаменам готовилась. Тоскливо было и скучно, просто выть хотелось. И что они вообще находят в этих кипах заумных книжек? Впрочем, кажется, и Мастеру Шляпке это всё тоже не особо нравилось, а уж про бедняжку Коллеи и говорить не стоит. В итоге Владычица Кусанали, видимо, заметив, что мы уже устали и заскучали, предложила отдохнуть и поиграть в охотников и мятежников.
Это было прекрасно, потому что мы с Мастером Шляпкой всё время подстраивали так, чтобы водить выпадало Коллеи, а сами всё время прятались и вообще водили малышку за нос. Но вся наша игра проходила только в стенах Академии, и это довольно скоро стало нам надоедать, потому что мы всё время прятались за стеллажами с книгами, или на люстрах, или прикидывались табуретками. И в конце концов мы стали потихоньку выплёскиваться из Академии и заполнили своей игрой весь город Сумеру.
На улицах города играть было интереснее, потому что, например, кто водит и ищет меня, тот, уж конечно, не сразу догадается, что я притаился в лавочке Мамду и Файеза и прикинулся фигуркой аранары!
И вот, когда водить в очередной раз выпало Коллеи, она отвернулась к стене и стала громко выкрикивать:
– Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду искать!
Все брызнули в разные стороны прятаться. А Коллеи немножко подождала и крикнула снова:
– Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду искать опять!
Это считалось как бы вторым звонком. Владычица Кусанали мигом юркнула в чью-то грядку с редиской, а Мастер Шляпка, недолго думая, полез в игрушечную лавку, где я всё время прятался, и получилось, что я остался без места! Ещё и язык мне показал! И я хотел дать ему по его прекрасной шляпе, чтобы освободил моё место, но тут Коллеи выкрикнула третье предупреждение:
– Пора, не пора – я иду со двора!
И я испугался, что она меня сейчас увидит и сразу поймает, потому что я совершенно не спрятался, и я заметался по улице туда-сюда, как подстреленный хиличурл. И тут в самый нужный момент я увидел чей-то дом с приоткрытой дверью и вскочил в неё.
Это оказался дом аль-Хайтама. Вы, конечно, видели, какие огромные у него там диваны, ну так вот, я моментально нырнул под один из них, тот, что посередине. Там был приятный полумрак и лежало довольно много вещей, и я стал их рассматривать. Во-первых, под этим диваном было очень много чертежей каких-то зданий, сложенных аккуратными стопками, но все довольно старые. А ещё был плоский деревянный чемодан, а на чемодане лежала старая потрёпанная подушка, вся покрытая шерстью, на которой спал, собственно, обладатель этой самой шерсти – пустынный лис. И я устроился очень удобно: чемодан под поясницей, голову на край подушки рядом с лисьей мордочкой – очень ловко и уютно! Лежал себе, рассматривал чертежи и всё думал, как это здорово я спрятался, и сколько смеху будет, когда Коллеи меня тут найдёт.
Я отогнул немножко кончик покрывала, которое свешивалось с дивана почти до пола, чтобы смотреть на дверь и видеть, как Коллеи войдёт и будет меня искать. Но в это время в дом вошла никакая не Коллеи, а вошёл Кави, распахнув дверь ногой, потому что обе его руки были заняты пакетами. Я удивился, но не растерялся и стал потихоньку наблюдать за ним, представляя, как удивится уже он, когда увидит, как Коллеи вытащит меня из-под дивана. А я ещё возьму в зубы какой-нибудь чертёж и тявкну по-лисьи, она тогда наверняка упадёт со смеху, и Кави тоже начнёт смеяться!
Я был уверен, что вот ещё секунда или две промелькнут, и Коллеи обязательно меня обнаружит. А Кави тем временем очень спокойно сгрузил на стол пакеты, наполненные разными вкусностями, а потом подошёл к двери и плотно захлопнул её. А потом, гляжу, повернул ключик – и готово! Заперся! Вместе со мной, лисом и чертежами! На два оборота!
В доме сразу стало как-то тихо и зловеще. Но тут же тишину нарушил раздавшийся откуда-то приглушённый голос аль-Хайтама:
– Кави? Уже вернулся?
– Ага! Я же говорил, что я быстро, – ответил он, направляясь к тому самому дивану, под которым я прятался.
Кави сел на диван, и я увидел его ноги. Он одну за другой скинул с себя туфли и потянулся, похрустывая суставами.
И в этот момент объявился аль-Хайтам. Скорее всего, вышел из душа, потому что на нём было одно только полотенце, едва прикрывающее бёдра. Зрелище что надо. И не стесняется же перед Кави в таком виде разгуливать!
А аль-Хайтам не то что не стеснялся – он направился прямо к Кави и забрался к нему на диван. И я услышал звуки поцелуев и увидел, как на пол упало полотенце.
– Может сначала поужинаем всё-таки? – сказал аль-Хайтам. Он тяжело дышал, и голос его сделался немного хриплым.
– Ммм… нет, тебя я хочу больше, чем есть, – проворковал в ответ Кави, и я снова услышал, как они целуются, а потом надо мной раздалось какое-то шебуршение, и аль-Хайтам тихо застонал. Потом снова что-то зашуршало и зазвякало, и начал стонать уже Кави, и я увидел, как на пол летит его одежда, падая кучкой поверх полотенца.
Вот на этом моменте я не то что удивился – я вообще забыл, как функционировать. А когда ко мне более-менее вернулась ясность мысли, я понял, что попал в скверную историю. Что теперь я в заточении, в ловушке.
Сколько я буду тут лежать? Счастье, если час или два. А если до утра? А как утром вылезать? А если утром аль-Хайтам уйдёт в свою Академию, а Кави на базар или к заказчикам, и они снова запрут меня, уходя? Тогда как? Я, конечно, поем немножко из их буфета, но когда они вернутся, придётся мне снова лезть под диван, потому что я съел их продукты, и они будут на меня злиться! А уж за то, что я подглядывал за ними в такой интимный момент, пусть и не нарочно, так и вовсе сдадут меня матрам! А матры отдадут меня под суд, а после суда отправят обратно в Храм Молчания! И чтобы избежать этого, я буду жить под диваном целую вечность? Как мадам Фарузан, когда застряла на сто лет в гробнице? Это же самый настоящий кошмар!
Тут лис, с которым я всё это время делил подушку, видимо, почуял мою панику, проснулся и со всей дури укусил меня за ухо. И я дёрнулся и вскрикнул, то ли от боли, то ли от неожиданости, то ли от всего сразу.
Стоны, вздохи и шлепки над моей головой резко прекратились. И у меня сердце замерло от испуга. Аль-Хайтам и Кави, наверное, уже были в считаных секундах от самого ответственного момента, а тут пожалуйте – кто-то третий голосит из-под дивана!
Они полежали немножко, отдышались, а потом Кави спросил тихим настороженным голосом:
– Это что сейчас было? Под диваном?
– Там же Кусь спит, наверное он? – так же тихо ответил аль-Хайтам.
– Кусь такие звуки не издаёт! – фыркнул Кави, а потом снова понизил голос, почти до шёпота. – А если к нам в дом бандиты влезли?
Я хотел ему ответить: «Что ты, Кави, какие бандиты? Делайте свои дела дальше, это я, Сетос!» Я всё это хотел ему ответить, но вдруг вместо ответа как чихну, да ещё и с хвостиком:
– Апчхи! Чхи! Чхи! Чхи!
Мне, наверное, шерсть в нос попала от всей этой возни. А Кави после моего чихания убедился, что под диваном происходит что-то неладное, и громко зашептал уже не с вопросом, а совершенно утвердительно:
– В рот мне минарет, точно бандиты! А мы им тут бесплатные порнофильмы показываем!
– А я тебе говорил, надо было дверь закрыть, – хмыкнул аль-Хайтам.
– Ой, а тебе бы всё умничать! – зашипел Кави. – Где твой меч?
– Тебе в рифму ответить? – аль-Хайтам тяжело вздохнул. – Там же, где Глаз бога, а Глаз бога на одежде, а одежда…
– Да понял я, понял, не тупой! – огрызнулся Кави, перебивая его. – Значит, так. Я их пока отвлеку, как смогу, а ты бежишь кабанчиком за всем, что тебе нужно, а потом возвращаешься, и обезвреживаем их вместе. Где там мой этюдник…
У меня аж холодок по коже пробежал. Этюдники у архитекторов тяжёлые, и если таким огреть по спине или голове… в общем, ничего хорошего. И я снова хотел объяснить Кави, что никакой я не бандит, и обезвреживать меня не надо, но, непонятно почему, вдруг опять чихнул изо всех сил, да с каким-то даже подвыванием, вот так:
– Апчхиу-уу!
Кави как услышал этот вой, так закричал уже во весь голос:
– Нет, это не бандиты, это гончие разрыва! Тут этюдник не поможет! Мехрак! Код красный!
И Мехрак, которая, видимо, до этого момента была в спящем режиме, тут же закликала и запиликала, приходя в полную боевую готовность. А я уже совсем онемел от страха!
Но тут на моё счастье кто-то забарабанил в дверь, и я услышал голос Мастера Шляпки:
– Эй, Сетос! Выходи сейчас же!
И голос Коллеи:
– Аль-Хайтам! Кави! Отдайте Сетоса, за ним дядя Сайрус пришёл!
Аль-Хайтам и Кави заметались по комнате, ища, чем бы наскоро прикрыться, и тихо, но забористо матерясь. Спустя пару мгновений, когда аль-Хайтам нашёл на полу своё полотенце, а Кави не придумал ничего лучше, чем сдёрнуть покрывало с дивана и замотаться в него как в сари, они открыли дверь, и вся наша компания вместе с дядей Сайрусом ввалилась в дом. И все стали бегать по комнате и искать меня, а когда я выполз из-под дивана, я был лохматый и весь в шерсти, и со стороны, наверное, действительно походил на чудовище из Бездны.
Кави упёр руки в боки и строго спросил:
– Позволь поинтересоваться, что ты здесь делаешь?
– Да, да, как ты сюда попал? Что с тобой приключилось? Рассказывай! – затараторили наперебой Коллеи и дядя Сайрус, подскакивая ко мне.
Аль-Хайтам ничего не спросил, только привалился спиной к стене и сложил руки на груди, пытаясь прикрыть уже расцветающие на ней засосы. Мастер Шляпка тоже ничего не спрашивал, прикрыв рот ладонью и беззвучно трясясь от смеха. Владычица Кусанали его одёргивала, прося вести себя прилично, но по её глазам было видно, что ей тоже смешно.
И я тоже молчал, не в силах ничего ответить. У меня было такое чувство, что я и в самом деле просидел под диваном сто лет.