Сладкоголосый

Хэй Сяцзы проводил скучающим взглядом навернувшуюся в море чайку и лениво зевнул. Жалко. Не птичку — жалко, что она пошла на корм тварям. Подкрепятся и продолжат свой концерт.

Хэй Сяцзы на скромной белобокой яхточке торчал уже неделю. Море, судно, ласковое солнце — почти отпуск, если бы в кармане не шуршал чек с солидной суммой, а за бортом не бултыхались монстры. И чего только Сяо Хуа понесло в Грецию? Раньше хладнокровный господин Се предпочитал выбирать более прохладные места; впрочем, тяжело сказать, что здесь, в мягком средиземноморском климате их ожидал тёплый приём…

Нет бы поесть морепродуктов вдоволь или хотя бы прогуляться в облазанных археологами вдоль и поперёк безопасных руинах, нет, Сяо Хуа поспешил покинуть твёрдую надёжную землю и отправиться на хлипком кораблике цзунцзы знают куда, отослав весь персонал. Хэй Сяцзы едва успел в порту фото на память сделать.

И теперь они куковали посреди кишащего сиренами моря и не торопились плыть куда-либо ещё. Что Сяо Хуа хотел от сирен, было величайшей загадкой. Сяцзы сколько в голове местные мифы не перебирал, ответ найти не смог: бесполезные и даже вредные создания на пути, да и только. Никаких сокровищ, никаких ценных перьев, одни кости погубленных моряков в гнёздах. Разве что на любимых птичек Сиванму слегка похожи…

Если верить мифам, конечно. Но по тем же мифам сирены уже должны быть мертвы. Так, быть может, Сяо Хуа всё же удалось откопать какую-то скрытую тайну?

В этом Хэй Сяцзы был уверен. Только пока не понял, что именно хотел Се Юйчень от мифических тварей. А надоевшие хуже безвкусных галет беруши не очень способствовали разговорам. Счастье ещё, что на корабль сладкоголосые красавицы проникнуть не могли, не требовалось отбиваться… Впрочем, налетать и гадить, как чайкам, это им не мешало. Ох и придётся разориться на химчистке. Проще, пожалуй, новую яхту взамен уделанной купить…

Сирены упрямо пели. Он бы сказал «не замолкая», но это было изрядным преувеличением. Ещё как они замолкали, когда Хуа-эр-е начинал петь в ответ. И, судя по неописуемым выражениям морд, пение это неплохо их деморализовало. Хотя казалось бы, что там о любви, что здесь, ну подумаешь, языки разные и техники, искусство всегда искусство… Сяо Хуа был отличным певцом, между прочим, зря кривились!

Сирены с Хэй Сяцзы согласны не были. В первый день они шипели и бросались. Во второй хлопали крыльями, то ли пытаясь убедить в своей признательности и «не надо на бис, Посейдоном просим», то ли стараясь поднятой какофонией голос Се Юйченя заглушить (ха, наивные!). На пятый сирены начали кидаться предметами. Хэй Сяцзы назвал бы это очередным покушением на убийство; увы, его определение было неверным. Легендарные птички проявили неслыханную мудрость… Они попросту попытались от Сяо Хуа откупиться. Так что едва снёсший мачту сундук с сокровищами был всего лишь случайностью, а не коварным манёвром. Где только золото взяли? Впрочем, мало какие сказки соответствовали действительности целиком, почему бы и сиренам не хранить драгоценности своих жертв. Тем более, что птицы всякое блестящее обычно любят, что уж говорить про дам… Даже если у них есть крылья, куриные лапки и полная пасть клыков.

Сирены пели. Сирены страдали. Сирены устраивали пересменки и время от времени бомбардировали яхту вещами в знак поражения.

Се Юйчень пел, невозмутимо полдникал травяными леденцами от горла и совсем не спешил хрипнуть. Се Юйчень ещё не добыл желаемое и явно собирался обобрать несчастных птицедев-людоедок до последнего пёрышка.

Хэй Сяцзы играл в тетрис прибавляющимися вещами, заботливо заваривал Сяо Хуа лечебные чаи и отчаянно скучал. Знал бы, чего хотел Хуа-эр от местных тварей, сам бы притащил. А так… И позагорать нельзя, и голос любимого человека послушать не выйдет, и видами полюбоваться не получится. Ещё и тухлятиной половина судна пропахла. Такая себе у сирен гигиена, конечно.

Склад на палубе и в трюме множился. Концерт то затихал, то разгорался. Восторженная публика в лицах залётных птиц рукоплескала собственными тушками о воду, сбитая звуковыми волнами. Исполнители упорствовали.

Скрытый под маской культурного обмена наглый грабёж продолжался.