Черт. Черт. Черт. Вознёсся, это же надо было додуматься! Воз-нес-ся! Я ходила по палатке от одного угла до другого, по диагонали, вдоль стен, по кругу в центре... Если бы телефон не разрядился, уверена, он бы намерил мне сто тысяч шагов за один только вечер. Не то, чтобы они сильно успокаивали, но усидеть на месте не получалось. Тревога шла от головы прямо в ноги. Астарион не беспокоил меня весь следующий день, он ушел помогать Шэдоухарт с ее проблемой, а я осталась наедине со страхами и тревогой. Перед уходом он поцеловал меня в лоб, как нежный покровитель... Только в этот раз у всех на виду, не стесняясь нашего неравного союза, словно специально демонстрируя всем, что сердце мое занято. Я прикусила губу.

Вечером я не стала ждать его возвращения, убежала в свою палатку и не выходила из неё до самой ночи. Надежд на сон не было, он не пришел вчера, не явится и сегодня. Слишком много волнений, голова перегружена, и даже рисовать у меня не получалось. Я жгла одну свечку за другой, пока ничего не осталось, пока мое скромное убежище не погрузилось во мрак. Выйти и попросить новую свечу – значит столкнуться с вознесенным вампиром, у которого неизвестно что на уме. Я знала, что он тут, что он ждет меня во мраке ночи. За пологом шатра слышалось тихое шуршание, шелест ткани, мягкий скрип сапог. Я точно знала, кто издает эти звуки, знала, но все не могла отреагировать. Страх заставил меня вернуться в то состояние, в котором я здесь и очутилась, упала из шального портала. Голова шла кругом от происходящего, и ни одной связной мысли не занимало сознание.

И все же, вечно прятаться все равно не получится... Да и это может его разозлить. Скорее всего Астарион издавал звуки нарочно, плут из него был отменный и до вознесения, и скрыть свое присутствие от обычной девчонки он бы смог и без супер-способностей. Теперь же, когда очки его умений подросли, он мог подкрасться ко мне и невидимым облаком. Я точно знала чего ждёт вампир: что я сама к нему выйду. Старые привычки, ведь верно? Вампира нужно пригласить в дом. Пришлось тяжело вдохнуть и выдохнуть, повторить этот ритуал несколько раз, чтобы собраться с силами. Я осторожно выглянула на улицу и постаралась звучать не слишком испуганно. Тонкая сиреневая мантия, в которой я спала, мгновенно пропустила холод прямо к моему телу. 

– Астарион? – шепнула я темноте.

И ответ не нужно было ждать долго. Тьма рассеялась на долю мгновения, палая листва зашуршала, и Астарион возник передо мной, точно видение, мираж. Его движения стали быстрее, теперь их почти невозможно заметить, услышать или предсказать. Вампир слабо улыбнулся, приподнял лишь один краешек своих губ, и я невольно сделала шаг назад. Даже выражение его лица изменилось: в глазах застыло холодное липкое презрение. Можно было подумать, что он смеётся надо мной... Или так и было? Теперь не разобрать. Эльф развел руками, чуть наклонив голову в бок.

– Вижу, что звать меня по ночам входит у тебя в привычку, мой питомец, – тихо рассмеялся вампир. – Ну как я могу не ответить на твое хныканье?

– Я не хныкала, – ответила я почти обиженно. – Мне просто показалось, что я услышала тебя снаружи. 

– Я теперь прекрасно слышу даже с другого конца лагеря, милая, – вампир цокнул языком, пытаясь меня обмануть. – И я точно слышал, как ты шмыгала своим милым маленьким носиком.

Слышал… Конечно, потому что он стоял здесь, за стеной моей палатки! Я не стала спорить и пытаться уличить его во лжи, это все равно не приведет ни к чему хорошему. Астарион и раньше-то не любил признавать ошибки, а сейчас... Сейчас он явно считает это ниже своего достоинства. Эльф сократил разделявшие нас расстояние двумя широкими шагами, а после наклонился к самому моему лицу. Его ладонь легла на мой затылок и притянула меня ближе для поцелуя. Его губы теперь были тёплыми, словно у настоящего живого человека, по венам которого бежит алая кровь. Я ответила на поцелуй, но язык Астариона пресек все попытки вмешаться в процесс. Теперь лишь он мог контролировать действие. Напор показался мне неприятным, почти пугающим и жестоким. Губы тут же заболели от непрерывного давления. Астарион сделал вид, что собирается укусить меня за язык, и я тихо пискнула, пытаясь отодвинуться от его клыков. Вампир лишь сдавленно рассмеялся, не разрывая поцелуя, он не дал мне уйти.

– Ч-ч-ч-ш-ш, милая, просто маленькая шутка. Я никогда не обижу тебя... Слишком сильно. Это я могу тебе обещать.

– Прости, – ответила я, чувствуя, как щеки снова краснеют. – Все случилось так быстро, я... Я немного пугаюсь в присутствии вознесенного вампира. 

– Не могу тебя в этом винить, питомец, – промурлыкал самовлюбленный эльф, он просто обожает лесть. – Но ты совсем скоро привыкнешь к моему новому положению. Прогуляемся вдоль воды? Раз уж нам обоим сегодня не спится.

– Только накину плащ, – ответила я тихо и тут же нырнула обратно в палатку.

Астарион не отправился за мной, подарив минутку приватности. Он наверняка считал, что оказывает мне большую милость. Я знала, что ему критически важно остаться в моих и собственных глазах щедрым и благородным хозяином... В противовес Касадору, что издевался над своими рабами так много лет. Я прикусила губу, понимая, что произойдет дальше. Он ведь захочет обратить меня? Просто так, забавы ради, чтобы рядом всегда был симпатичный безмозглый щеночек. Черный плащ нырнул в руки, это Астарион принес его из поместья Касадора, прихватил дорогой трофей. Изнутри он был подшит бархатом, снаружи – плотная ткань, похожая на лёгкий брезент. Странная, но весьма практичная штука.

Когда я снова вышла из палатки, вампир мне улыбнулся. В улыбке его теперь было что-то еще более хищное, и мурашки забегали по моим плечам. Каштановые волосы ласкал соленый морской ветер, и я чувствовала, как холодок спускается вниз по затылку. Астарион подал мне руку, и я вложила свою ладонь в его, пытаясь уверить себя в том, что все может быть и не так плохо. Ведь правда? Красные радужки эльфа казались почти черными во мраке теплой ночи. Холодный ветер толкал меня ближе к своему спутнику, и оставалось лишь гадать, причастен ли к этому сам Астарион. Умеет ли он повелевать погодой? В игре говорилось что-то о том, что высшие вампиры умеют насылать туман...

– Я чувствую, как ты дрожишь, – шепнул эльф, наклонившись к моему уху. – Мне бы не хотелось, чтобы ты простудилась. 

– Шэдоухарт вылечит меня одним прикосновением, – отшутилась я, заглянув в лицо вампира. 

– О, нет-нет. Зачем кому-то, кроме меня, касаться тебя? – тихий смешок сорвался с его красивых губ. – Шучу, шучу... Разумеется. Давай-ка найдем какое-нибудь укрытие от этого ветра. 

– Думаешь, сегодня будет шторм? – нервно спросила я, бросив взгляд в сторону серого моря.

– Ну что-то явно случится, птенчик. Так что скорее полезай в клетку. 

Но я не хочу в клетку. Могу ли я противостоять вознесенному вампиру? Только сейчас я поняла, что по моей милости Астарион ни с кем особенно не сдружился. Он хорошо относится к нашим спутникам, но никого нельзя назвать его большим другом. Когда в группе присутствует Тав, команда сплочена куда больше. Вампира, очевидно, не заботит ничьё мнение, и соверши я что-то, что ему не понравится, ему ничего не стоит перерезать мне глотку и покинуть отряд. Мысль эта заставила меня почувствовать колющую боль в животе. Эльф прошел вперёд по старой набережной, отворил передо мной дряхлую дверь, и я поняла, куда именно мы держали свой путь. Старая заброшенная церковь на пирсе... Когда я застыла у открытой двери, Астарион положил руку мне на талию и мягко подтолкнул вперёд. Дверь закрылась за нами, и помещение погрузилось в густой полумрак.

Я почти перестала бояться темноты, но резкое ее появление заставило меня метнуться назад. Я обернулась, готовая бежать из западни, и тут же впечаталась в грудь своего спутника. Астарион тихо хмыкнул, и рука его прошлась вниз по моим волосам, погладила мой затылок. Он проворковал что-то успокаивающее, назвал меня бедной маленькой птичкой и в очередной раз расставил нас на пьедестале. Он – высоко на первом месте, я смотрю снизу и благоговейно молчу. Сердце забилось быстро-быстро, и я невольно обняла своего мучителя. Страх заставляет искать защиты где угодно. Вампир щёлкнул пальцами, и сотня старых свечей вспыхнули одновременно. Мягкий рыжий свет затопил пространство, и Астарион осторожно опустился перед мной на корточки, словно пытаясь успокоить собаку. Разница в нашем росте не так велика, чтобы жест этот выглядел уместно.

– Со мной ты можешь ничего не бояться, – говорил он, ядовито ухмыляясь. – Ты так помогла мне с Вознесением, Катя, – он погладил мою щеку, оставил на ней свою теплую ладонь. – И я отплачу тебе добром за добро, – казалось, что ему почти больно говорить это, добро теперь не в его природе.

– Ты... Мы тут займёмся любовью? – спросила я тихо. 

– Разумеется, мой страстный птенчик, – рассмеялся вампир. – Но не только. – Здесь мы погрузимся в вечность, положим начало нашей общей истории, истории о пути к вершине. 

– Будем писать книгу о наших приключениях? – невинно спросила я, все надеясь, что уведу разговор в другую сторону. 

– Ха! Я знаю, что ты не умеешь читать, птичка, – Астарион потрепал меня по щеке. – Можешь хмурить брови и наигранно бегать взглядом по строчкам, пудрить голову чародею или колдуну, но меня тебе не провести.

Но откуда он это понял? Я раскрыла было рот, чтобы как-то перед ним оправдаться, но тут же сложила губы вместе. Взгляд вышел виноватым, и я заметила, что на лице эльфа на секунду мелькнула похоть. Ему нравилось видеть меня испуганной и униженной. Я сглотнула слюну, скопившуюся под языком, и Астарион поднялся, потянул меня за собой, держа руку на моей талии. Свечное пламя мягко танцевало, порывы сквозняка толкали его то в одну сторону, то в другую. Отсюда можно было слышать, как тяжёлые волны разбиваются о каменные плиты причала, как шипит морская пена, превращаясь в смутное воспоминание о ночи. Мы остановились возле алтаря, и когда звук шагов стих, тишина показалась излишне громкой. 

– Как ты догадался? – спросила я тихо. 

– Ты писала что-то в своем новом блокноте, и символы эти были мне непонятны, – объяснил эльф. – А потом я заметил, что ты игнорируешь вывески и указатели, и обо всем спрашиваешь Карлах. Я не был уверен на сто процентов, но сейчас убедился в своей догадке.

– Мне было стыдно признаваться.

– Ты быстро учишься, питомец, и с чтением мы разберемся очень легко, – он снова положил ладонь на мою щеку. – Ты... Уникальна. Со всеми своими недостатками, которых, к слову, огромное количество.

Ну ты тоже, знаешь, не безупречный яблочный штрудель. Я мало знаю людей без недостатков, и все они – выдуманные. Раньше и Астарион казался мне ненастоящим, но теперь... Теперь все изменилось. Мир перевернулся с ног на голову, и теперь мне казалось, что персонажи всех историй, что мне довелось слышать, живут где-нибудь там, в других мирах. Увлеченная своими мыслями, я не заметила как Астарион поднял меня и усадил на пустой алтарь. Бедра обожгло холодом мрачного камня. Впереди лежали длинные ряды пыльных лавок, сзади – целая стена из свечей. Хитрая улыбка заняла тонкие губы эльфа, и он наклонился к моей шее, делая вид, что вот-вот укусит ее, дразня меня лёгкими поцелуями.

– Я заметил, что тебе тяжело произнести мое имя, – шептал он, прерывая череду поцелуев. – Ты так мило стесняешься своей похоти... Я удивлен своей реакции на твое смущение. 

– Уф, – выдохнул а я, когда колено эльфа оказалось между моих ног, когда он слегка надавил ровно посередине. 

– Я могу предложить тебе новое имя. Уверен, оно дастся тебе легче, – шептал эльф, развязывая тесемки на моём плаще. 

– Какое? – спросила я тихо, точно заколдованная ожидая продолжения. 

– Хозяин, – ответил эльф с ехидной улыбкой.

Сердце забилось особенно быстро, и я почувствовала, как страх набирает силы. Так и должно было случиться, ведь правда? Я не могла просто обрести свое маленькое счастье в руках сексуального эльфа-вампира, что испытывает ко мне смешанные чувства: страсть, влюбленность и желание. Нет. Ему обязательно нужно было слететь с катушек и медленно идти к тому, чтобы отношения наши превратились в сущий кошмар. Я живо представила, как Астарион надевает на мою шею ошейник и не разрешает покидать пределы его спальни. Тав обладала силой, которую можно применить в бою, шармом, она знала все правила этого мира… Я же – и верно, питомец. Питомец и больше ничего. Он продолжал целовать мою шею, спускаясь все ниже и ниже к груди. Тесьма окончательно сдалась его ловким пальцам, колено вновь врезалось мне между ног, и я невольно заерзала от накатывающего желания. Странно это... Несмотря на страх перед ним, тело мое отвечало на призыв, жаждало продолжения.

– Я не буду тебя так называть, – пропищала я в порыве смелости. 

– Не стоит быть такой категоричной, птичка, – его руки легли на мои бедра, пробрались под ночнушку, и тонкие белые пальцы впились в мою кожу. – Вечность тянется бесконечно долго. Я ведь могу заставить тебя делать все, что я хочу.

– Не надо, – шепнула я хрипло, и эльф подтянул мои бедра к себе, заставил меня лечь на алтарь божества, чья паства давно разбежалась. 

– Нет? – он изобразил удивление. – Ты просто ещё не знаешь, что сама этого хочешь, – вампир приподнял подол ночнушки, и опустился вниз. – Тебе нужно подсказать, направить... Иначе глупая маленькая пташка может сбиться с пути. Как хорошо, что у тебя что я, верно? Я – хороший учитель. Я расскажу тебе все, что следует знать.

Его теплые губы коснулись внутренней стороны моего бедра, и щекотка прошлась по низу живота. Мне не нравились эти разговоры, но его касания, его ласка... Каждое движение – четко отрепетированная часть спектакля, и представление безупречно. Единственная зрительница готова рукоплескать. Поцелуи поднимались выше, язык скользил по моей коже, и я знала, что произойдет дальше. Руки, сжимавшие мои бедра, притянули их ещё ближе, избавили меня от тяжести белья. Губы сцепились сами собой, я не могла произнести и слова, не могла попросить его перестать или продолжить. Я покорно ждала, смотрела со стороны, точно безмолвный зритель. Не более. Мне хотелось двинуть бедрами навстречу его губам, но мимолётный взгляд Астариона дал понять: ему не нужно, чтобы я проявляла активность.

Он действовал медленно, отчаянно медленно, и я дышала все чаще и чаще. Когда его язык прошёлся по чувствительным складкам кожи, собирая влагу, я дрогнула всем телом. Эльф снова усмехнулся, и в звуке этом читалось: «ну, ну, как нетерпелива эта девчонка». Я двинулась навстречу лишь потому, что он позволил мне попросить об одолжении, о ласке, которую так щедро обещал. Руки Астариона все сжимали мои бедра, и язык его скользил меж моих ног. Приятная щекотка становилась все ярче и ярче, ощущение нарастающего удовольствия захватило мой разум, и в конце концов не осталось ничего, кроме его языка и наслаждения, дарованного им. Я прикусила губу, стараясь не кричать. Своды этой крыши запирали внутри все звуки и создавали эхо.

Язык Астариона двигался то быстро, то медленно, то быстро, то медленно, он не погружался внутрь, лишь дразнил меня, изучая чувствительный бугорок нервов. Приглушённый всхлипы становились все громче и все неосторожнее, и лишь когда губы мои приоткрылись, и с них сорвался тихий протяжный стон, Астарион оторвался от своего «поцелуя». Теперь он наклонился над моим лицом и улыбнулся, прежде, чем войти в меня до конца. Боль от неожиданного вторжения сотрясла тело, я дернулась, собиралась закричать, но мокрые теперь губы эльфа припали к моим собственным. И поцелуй, и каждое его движение вышло властным, почти жестоким. Вампир двигался во мне быстро, он задал темп и не собирался сбавлять обороты. Даже... Даже если я заплачу. Боль притупилась, и удовольствие снова завязалось в тугой узел внизу моего живота.

Очевидно, происходящее нравилось ему слишком сильно. Когда оргазм накрыл меня теплым одеялом, тело Астариона стряслось от разрядки. Что-то подсказало мне, что вампир сдерживался все это время. Властвовать, подавлять, дразнить – вот, чего теперь жаждала его душа, жаждало тело. Ему даже не нужно было лишать меня одежды и раздеваться самому: нет времени любоваться. Восстанавливая дыхание, я смотрела за тем, как эльф небрежно протирает член ладонью и застегивает молнию на брюках. Он поцеловал меня в щеку, когда я стыдливо отвернулась, заметив его довольный взгляд.

– Чей это храм? – спросила я осторожно, тишина начинала действовать на нервы. – Мы его осквернили?

– Теперь это не имеет никакого значения. Кто бы здесь не обитал раньше, – эльф окинул пространство скучающим взглядом. – Этот бог мертв.

– А ты веришь в какое-нибудь божество? – спросила я, ещё из прохождения зная ответ: нет. 

– В себя, милая. И мне, как и любому другому божеству, нужен верный послушник. Главный и любимейший из, – он смочил губы, пробуя слово. – Рабов.

– Оу, – выдохнул а я, поправляя юбку. – Где будем его искать? – идиотская улыбка растянула мои губы, и я знала, что от этого разговора теперь не уйти. 

– Я уже нашел, – эльф поднял меня на руки и снял с алтаря, он не спешил опускать меня на пол. – Это ты, Катя. Я хочу, чтобы ты стала моим отродьем. Сам первым и самым любимым.

Отродьем. Мне он даже не предлагает стать полноценным вампиром, не нашел необходимости в обмане. Я снова прикусила губу, смотря в эти красные глаза. Как... Как отказать ему так, чтобы остаться в живых, чтобы не ранить хрупкое вампирское эго? Пауза, последовавшая за его предложением, затянулась, и Астарион по-птичьи наклонил голову, слегка нахмурив брови. Он не ожидал от меня никакого сопротивления. Эльф осторожно поставил меня на ноги, заставил спиной прижаться к оскверненному алтарю и навис надо мной. Как тогда в таверне. Я отвернулась, но эльф тут же приподнял мою голову за подбородок, заставил сохранить зрительный контакт. 

– Я слышу, как твое маленькое сердечко замирает, когда ты слушаешь меня. Я вижу, как ты на меня смотришь, как пытаешься сохранить в веках мой образ, рисуя его снова снова, – вот так он это видит? – И я тоже люблю тебя, – шепнул он, и я не была уверена в том, что слышу правду. – После твоего большого признания, птенчик, я понял, что несу за тебя ответственность. 

– И поэтому ты решился вознестись? – голос мой дрогнул от давящего чувства вины. 

– Причин было много,– улыбнулся эльф. – Ты должна стать моей, милая, и больше ничьей, – он наклонился к моей шее и оставил нежный поцелуй на месте старого укуса. – Один маленький укус, прощальный поцелуй, и ты родишься в новой роли.

– Я... Я умру? – руки задрожали от осознания. 

– Только на секунду, – рассмеялся Астарион. – Я верну тебя к жизни более сильной, более живучей, более защищённой. И ничто не разлучит нас после этой маленькой метаморфозы. Никогда.

– Только подари мне один последний день! – ответила я поспешно, почти закричала, чувствуя, что клыки вот-вот вонзятся в мою плоть. – Пожалуйста, – Астарион сомкнул губы и вновь посмотрел мне в лицо. – Я хочу спуститься в канализацию и завершить одно маленькое дело... Пока я еще могу дышать.

– Так ты согласна? – он улыбнулся самым краешком губ. – Как прекрасно, милая. Я уж испугался, что придется тебя заставить.

Я хорошо знала, что на самом-то деле выбора у меня больше нет. Это Тав можно спрашивать, с меня можно брать просто так. Назад дороги нет. Это я во всём виновата, я толкнула его к вознесению своим идиотским признанием, я повисла на его шее, точно якорь, который нужно тянуть за собой. Этот мир не терпит слабости, и Астарион знает об этом как никто другой. Чтобы спасти меня от опасности, он принял столько силы, сколько смогло вместить его бледное тело. Конечно он захочет привязать меня к себе до конца жизни. Я тяжело вздохнула и выдохнула, смотря за тем, как тень сомнения бежит по лицу эльфа. Он не хочет ждать... Соглашайся, давай же. Покажи, какой ты благородный и добрый хозяин, чтобы я рассыпалась в благодарностях.

– Хорошо, – милостиво, хоть и безрадостно позволил он. – Ещё день. Завтрашний день, любовь моя. А потом только бесконечность.

Похоже, я не дождусь финальной битвы, и покину Врата Балдура уже завтра. Уйду, оставив после себя легкий беспорядок... Зато останусь жива.