La vida loca

— Хён… — Чонин смотрит укоризненно и закатывает глаза.

Джисон недоуменно хмурится и одними губами спрашивает: «что?». Макне в ответ только качает головой, уходя в глубь гримерки, чтобы переодеться.

Они идут по коридору после выступления с новой заглавкой. Уши еще не привыкли к коридорам, мерное жужжание стафа в которых кажется тишиной, по сравнению с оглушительным ревом фанатов в зале. Все вспотели и вымотались, но больше эмоционально — промо выдалось насыщенным, событий много, и, после отпуска, нагрузка ощущалась особенно высокой.

— Пиздец, Хан, — смеется Чанбин, — когда я говорил: «отпусти себя», я имел в виду, что тебе нужно расслабиться, а не… это.

Он проходит мимо, продолжая смеяться, и пару раз хлопает себя по бедру.

С Джисоном равняется Минхо и устало выдыхает:

— Эта концовка в «чик-чик бум» меня доконает: и пой, и танцуй, и в центре стой.

— Но ты отлично справляешься, — честно говорит Джисон и кладет руку ему на спину. Она недолго задерживается у лопаток старшего, спускается все ниже, останавливается на копчике. — Мне очень нравится, когда ты танцуешь в центре.

Лино громко цокает, и он одергивает руку, нервно озираясь по сторонам. Они забирают у стафа телефоны, и Джисон замечает, что несколько работников не могут сдержать своего насмешливого взгляда.

— Да что с ними со всеми? — Уже возмущенно восклицает Джисон вслух.

День в целом выдался нервный. А смешки не только мемберов, но и посторонних, всерьез напрягают. Ощущения такие, как будто он снова новенький в школе в Малайзии.

Старший пожимает плечами, берет свой телефон в руки. Одной рукой проверяет уведомления, другой — вытирает мокрую от пота шею небольшим полотенцем. Джисон вдруг ловит себя на том, что наблюдает за одной, особенно упрямой каплей, которая избежала полотенца и отправилась в путешествие к ключице Минхо. Хан болел за нее, но она, достигнув ворота кофты, исчезла в ней, впитавшись. 

Вдруг лицо Минхо изумленно вытягивается, он с насмешкой смотрит на младшего.

— Хани, — тянет он, — тебе настолько нравится, когда я в центре?

Джисон закусывает губу и хмурится:

— «Настолько?» — переспрашивает он, — ну… мне очень нравится, правда.

Лино со смешком переворачивает свой телефон экраном к нему, на нем — пост из твиттера.

— Серьезно? — Закатывает Хан глаза, — мемы? Сейчас? Может, хотя бы до дома доедем, и покажешь мне за ужином все-все тик-токи, что ты налайкал?

— О, — высоко смеется Минхо, — этот «мем» тебя заинтересует. Жми. Завирусилось меньше, чем за пять минут.

Джисон нажимает на «плей» и видит последнюю часть их выступления: Минхо, энергично двигая бедрами, выходит вперед, поет и эффектно завершает выступление. Вся сцена залита светом софитов, на фоне голубеет зал, громко играет заглавка нового альбома. Хороший фанкам от фаната, разве что, качество хотелось бы чуть повыше. Хан не успевает перевести взгляд на старшего, чтобы поинтересоваться, в чем же тут «мем» и где смеяться, как кадр смещается в сторону самого Джисона.

Он уже было думает, что это фанкам его танца, но это фанкам его желания.

«Ой, блять…», — проносится у него в голове, пока он наблюдает за собой.

Лицо Джисона на экране приближается — часть Минхо все еще остается в кадре — и совершенно ясно, куда он смотрит.

На задницу Минхо. На его бедра.

С момента, как хён выходит вперед, для исполнения своей партии, он неотрывно пялится на движение его бедер, которые качаются вперед-назад в кожаных брюках.

Все звуки в гримерке как будто бы стихают, и Джисон надеется, что это просто магия замедленной съемки и всего несколько секунд пристального взгляда.

Но Джисон на видео, игнорируя вдруг свое последнее движение в хореографии, оборачивается на Минхо, который уходит назад. Никто из мемберов этого не делает, поэтому, даже без замедленной съемки, его движение слишком очевидно.

Он оборачивается не на зал, чтобы улыбнуться фанатам. Не на любого другого мембера, чтобы поиграть на сцене.

Он оборачивается, неотрывно провожая взглядом задницу Минхо. Все его тело следует за ней. Хуже то, что Джисон на видео криво улыбается и сглатывает, когда, наконец, перестает смотреть, чтобы продолжить хореографию.

— Оу… — Хан выдавливает из себя реакцию только после восьмого зацикленного просмотра видео. Потому что три раза смотрел на себя, а все остальное время — на то, как Лино трахает воздух.

Пока он переводит взгляд на лицо Минхо реального, что стоит сейчас перед ним, он думает, что тот наверняка сейчас над ним посмеивается. Но, встречаясь с неожиданно задумчивым взглядом, Джисон ощущает, как от макушки до спины побежали мурашки.

— О нет, — тихо шепчет младший, — Лино-хён, ты что-то задумал?

Минхо отвечает слишком хрипло для того, чтобы фраза показалась смешной:

— Мне интересно, что задумывал ты, Хани.

Он оглядывается по сторонам, и Хан следует его примеру. Чонин с Чаном уже машут всем руками, отправляясь к выходу. Хенджин с Чанбином, Феликсом и Сынмином, как будто бы вообще забыли о том, что им пора домой, и жарко спорят то ли об аниме, то ли о какой-то игре — он не вслушивается.

Менеджер разговаривает по телефону, отвернувшись от ребят, активно размахивая руками посреди разговора.

Минхо цепко, но небольно хватает Хана за плечо и ведет за собой в коридор. Они часто выступали на этой сцене и знали закулисье достаточно хорошо. Подойдя к двери на пожарную лестницу, Минхо еще несколько раз оборачивается, проверяя, нет ли за ними «хвоста». Открыв дверь, он выталкивает на лестницу сначала Джисона, а потом выходит сам, прикрывая за собой дверь.

Он берет Хана за руку, переплетая их пальцы, и, тихонько посмеиваясь, бежит по лестнице вниз. На нулевом этаже они останавливаются у туалета для инвалидов, который не работает уже несколько лет.

Они смеются, как последние школьники, когда оказываются в темном помещении, и Лино светит телефоном, чтобы Хан закрыл дверь на щеколду. Они вспотели уже тысячный раз за вечер, и Хану становится немного жаль, что туалет, в котором они оказались, настолько нерабочий, что вентиляции в нем нет так же, как и света.

Зато есть вода, чему старший громко радуется, провоцируя у Джисона шипение, чтобы был потише. Они умываются и продолжают улыбаться друг другу в темноте, по смешкам угадывая, кто где стоит. Младший устанавливает на раковину свой телефон и включает фонарик, направляя его вверх — теперь комната тускло освещена, но увидеть можно уже многое.

Например, как красив Минхо, когда на его лицо падает тень, скрывая его наполовину.

Или то, как блестят его глаза, отражая свет фонарика телефона.

То, как он смотрит, почему-то очень серьезно, хотя минуту назад еще пакостно хихикал.

Как он облизывает нижнюю губу.

 Он медленно подходит вплотную к Джисону и обнимает его, утыкаясь носом ему в ухо:

— Ты такой красивый… и что ты представлял? Там, на сцене? — Он мурлычет на ухо провокационно, обдавая вспотевшую кожу теплым дыханием. — Расскажи мне.

Джисон откидывает голову назад слишком резко и ударяется макушкой о плитку. Минхо тут же гладит его по голове, целуя в висок.

— Хён, — голос младшего совсем низкий, и Лино прижимается ближе, — я боюсь, я вообще тогда ни о чем не думал…

— И даже ничего не представлял? — Его тон хочет казаться разочарованным, но Хан готов поклясться, что у Минхо сейчас насмешливо приподняты брови. — Смотрел на это, — он повторил движение бедрами из хореографии пару раз, медленно проезжаясь бедром по паху Джисона. — Смотрел, и ни одной картинки в голове, да?

— Блять, — Джисон сам подается навстречу бедрами и тихо хнычет, когда Минхо симметрично отстраняется, не давая желаемого. — Хён, каких там только картинок не было…

Старший хихикает тоном победителя и притягивает Джисона к себе, впиваясь пальцами в его круглую задницу.

— Расскажи мне, — капризно просит он, — ужасно интересно. Что ты представлял?

Хан принимает правила игры и легонько кусает старшего за плечо, прямо через кофту. Тот издает то ли стон, то ли недовольное шипение, но бедрами делает движение навстречу.

«Один-один», — мстительно думает младший.

— Представлял, как ты объезжаешь меня, — Хан медленно проводит руками по бедрам Минхо, гладит их через кожаные брюки. — как ты насаживаешься на мой член, а дальше: полная la vida loca, когда ты двигаешься, ускоряя темп, — Джисон копирует Минхо, берет за затылок и притягивает его к себе, шепчет на ухо, — как пот стекает по твоей шее, а я до боли сжимаю твою талию в своих руках.

Минхо высоко стонет и снова трется о Хана, подаваясь вперед. Джисон чувствует, как собственный член, через такие же кожаные, как у старшего, штаны, ощущает член Минхо, и хочет прикоснуться рукой, хочет большей близости, но решает сосредоточиться на другом.

— Очень хорошие фантазии, — мурлычет Лино. Он, будто слышит мысли Хана и начинает поглаживать его через брюки, с легким нажимом проходясь от основания до головки. Джисон шипит и продолжает говорить.

— Представлял еще, как ты трахаешь меня, стоя, в этом темпе, — Лино тяжело дышит ему в ухо, периодически хныкая от болезненного возбуждения, и Хану становится очень тяжело подбирать слова. — Я опираюсь на стену, и…

— …и блять, твоя талия, — кажется, ближе уже невозможно, но Минхо умудряется вжаться в Джисона еще сильнее, проводя по члену рукой с большей силой. Дальше он говорит уже сам, заставляя Хана испытать внезапную слабость в коленях, — я так люблю трахать тебя сзади, твоя тонкая талия, широкие плечи и эта круглая задница, в которую я вбиваюсь…

Джисон не может понять, проиграл он или выиграл, когда не дает ему договорить, впиваясь в него требовательным поцелуем. Они даже не расстегивают штаны, чтобы нормально подрочить, просто трутся друг о друга, оглушая пространство комнаты стонами и разочарованным хныканьем, когда не удается четко попасть по самым чувствительным местам. 

Они целуются, пока дыхание не сбивается настолько, что для вдоха приходится отрываться друг от друга. Минхо то больно сжимает ягодицы Джисона, то обхватывает его талию, и Хан чувствует каждый его палец на своем теле. Лино первый находит нужный темп и делает рукой невероятные вещи: быстро проводит по всей длине через брюки, трет головку ладонью и снова гладит. Обхватывает, насколько это возможно, через плотную ткань, и перебирает пальцами, похлопывает по члену и снова гладит по длине.

Хан чувствует под руками мощную спину Минхо, вероломно проникает под барьеры его кофты. Он улетает в какую-то другую реальность и, чтобы не упасть, впивается в спину еще и ногтями. Не очень больно, но достаточно, чтобы выбить из старшего неожиданно низкий для него стон. Стоны же самого Хана пробиваются через губы Лино, расцветают на кончике языка и стихают, краденные прямо изо рта. Старший совсем не стесняется своего маленького ограбления: сам постанывает и хныкает, приближая себя к пику. Он трется о бедро Джисона, буквально втрахивая его в стену туалета.

Джисон кончает первый, в его голове проносится то ли усталое, то ли удовлетворенное: «проиграл». Он целует Минхо, на этот раз нежно и аккуратно, от чего тот немедленно кончает следом, упираясь лбом в стену.

Еще с минуту они стоят, привалившись друг к другу, и тяжело дышат.

— Теперь со спермой в трусах ехать, фу, — ворчит беззлобно Джисон, закатывая глаза. — Не мог подождать до дома?

Он смотрит на Минхо, который все еще тяжело дышит, устало облизывая губы, и думает, что он все же выиграл.

— Не, — смеется хён, — дома я нажрусь чеснока, залезу в кресло и буду читать новую книжку.

— Нихрена себе, — Хан возмущенно приподнял брови, — это мы так время на вечер тебе освободили сейчас?

Минхо выходит из туалета, осматривает коридор и тянет Хана за собой за руку.

— Остались недовольные участники процесса? — Хихикает он, поднимаясь по лестнице.

— Нет, — бубнит Джисон. — участники процесса довольны, но в шоке от того, какая ты задница!

Старший резко останавливается на середине лестницы и, повернувшись к Хану, нежно целует его в губы, держа за подбородок. Разрывая поцелуй, он быстро шепчет:

— Вообще, эта задница планировала на тебе сегодня покататься, но, если есть какие-то претензии…

Джисон закрывает ему рот рукой и так же тихо отвечает:

— Самая лучшая задница, и претензий никаких нет!

Минхо глядит совсем по-кошачьи, так смотрит Дори перед тем, как смахнуть лапой кружку со стола, и ведет плечом, фыркнув:

— Так-то!

Они снова поднимаются по лестнице, и Джисон, уже мысленно улетая куда-то в фантазии, тихо бормочет:

— Дай мне сил на этого искусителя…

— Мм? — Незамедлительно вопросительно мурлыкает Минхо, не оборачиваясь.

— Люблю тебя! — в полный голос отвечает Хан, и Лино, резко обернувшись, смотрит на него округлившимися глазами.

— Тише, услышать же могут, — укоряет он младшего, но, заметив помрачневшее выражение лица, смягчается. Он смотрит вверх и вниз, перегибаясь через перила лестницы, убеждаясь, что никого нет. Крутит головой в поисках камер — тоже пусто. Застенчиво улыбнувшись, Минхо быстро целует Джисона в губы и шепчет:

— И я тебя люблю. Очень сильно.

«Все-таки, я выиграл», — думает Хан, широко улыбаясь.