👻🎃👻
На протяжении веков монстры, пропитанные человеческими эмоциями, вместе с главой города Хэллоуин имеют лишь одну цель в осенний праздник. Они наводят ужас и вызывают страх. Но только не всё бывает гладко.
Уже много лет Тэхён спускается в мир людей, бродит по людным улицам, что пестрят огнями и пахнут свежими тыквами, которые украшают почти каждый двор, и контролирует, как проходит праздник. Он следует за людьми, но те его не видят до тех пор, пока он сам этого не позволит, — подкрадывается на своих длинных костлявых ногах, чтобы потом предстать перед ними кошмаром, пугая до истошного, наполненного страхом крика, — и по-настоящему наслаждается такими моментами.
Тэхён заглядывает в окна, растягивая надорванный рот в самой широкой и ужасной улыбке, и лишь одним прикосновением такой же костлявой руки добавляет тыквам ужаса. Узоры, вырезанные людьми, из смешных превращаются в страшные, а благодаря горящим свечам внутри и вовсе получаются атмосферно мрачными. Мимо него проносятся призраки, которые резво парят между оголенных веток деревьев, почти полностью сбросивших листву. Та шуршит и чавкает под ногами из-за влажности после дождя, прилипает к ботинкам вместе с непросохшей землей.
Маленькие привидения резвятся, влетая в кучи листьев во дворах и заставляя их разлетаться в стороны. Шуршание настораживает уличных собак, чей звонкий лай эхом разносится по городу, когда они обгавкивают пустоту, а пожилые, спешащие домой, косо посматривают в сторону животных и обходят их стороной.
Отовсюду слышатся крики и смех — людям слишком весело во время праздника тьмы и нечисти. Тэхён шагает улицами, что ведут его к местному кладбищу, надеясь, что найдет там людей, которых можно будет напугать. Ведь сама атмосфера этого места, где вокруг мраморные плиты, короткие надписи с датами, что кричат о скоротечности человеческих жизней, наводит ужас. За спиной остаются отголоски городского шума, а впереди виднеется широкий забор, за которым тысячи могил, что принадлежат когда-то жившим в этом мире.
Сизый туман повисает над землей и гуляет среди оголенных деревьев. Ветер колышет ветви и одинокие таблички с надписями чужих имен, заставляя издавать их устрашающие звуки, что среди могильной тиши звучат слишком громко. Тэхён наслаждается мраком и обреченностью, что витает вокруг, ходит среди каменных плит, оглаживает до мурашек холодный мрамор. Он питается энергией умерших и заблудших душ, поднимающейся из дряхлой земли лишь в эту ночь.
Впереди виднеется компания подростков, собравшаяся вокруг одной старой могилы, где поросшая зеленью земля стала вытоптанной, а каменная плита из-за времени почти потеряла своё обозначение. Но Тэхён знает, что здесь захоронена женщина, которую раньше считали местной ведьмой — в те времена ею пугали непослушных детей и врагов. «Морган Скай, 1373 — 1458», гласила скрытая густыми короткими проростками мха надпись. Возле надгробной плиты стояло несколько свеч, воск которых стекает по мягким горячим стенкам, а огонёк колыхается из-за несильных порывов ветра, что почти не пробирается в дальнюю часть кладбища.
Тэхён, приближаясь, слышит, как одна из девушек, что облачена в костюм ведьмы, показавшийся ему совсем нестрашным, шепчет какие-то нескладные между собой звуки. В её руках огромная и старая на вид книга, в которой, предположительно, должны быть древние заклинания. Тэхён заглядывает в открытый разворот, замечая там призыв умерших, и понимает, что человеческое дитя в корне всё делает неправильно — у неё ничего не получится.
— Ты неправильно читаешь заклинание, — отчего-то решает заговорить Тэхён.
Компания подростков вздрагивает, некоторые даже взвизгивают от неожиданности, и, обернувшись, смотрят на Тэхёна за их спинами. Но он не улавливает в них настоящий испуг, который обычно вызывает своим появлением, и это заставляет его нахмуриться.
— Классный прикид, друг, — бросает кто-то из ребят.
— Но это не прикид, — растерянно отзывается глава Хэллоуина.
Тэхён не понимает, почему люди воспринимают его внешность как очередной образ для праздника. Он всегда отличался от других монстров — слишком человекоподобен, но, как и его собратья, был так же рождён от людских эмоций. Тэхён достаточно высокий, в сравнении с обычными людьми, худой и с белоснежной кожей — воплощение чьего-то страха в человеческом обличии.
— Джека Скеллингтона сегодня мы еще не видели, — снова вырывается из компании.
— Да, да, — кивает еще одна девчонка. — Классно выглядишь.
— Тоже решил духов вызвать? — спрашивает подросток в костюме вампира.
— Нет. Они и так здесь вокруг летают, — спокойно отвечает Тэхён.
— Ну да, ну да, — кивает и улыбается «вампир».
— Ну так что там не так с заклинанием? — спрашивает «ведьма» с книгой в руках.
— Неправильное произношение.
Тэхён забирает книгу из чужих рук, обхватывая потрепанную обложку костлявыми пальцами, и зачитывает заклинание так, как это нужно. Подростки смотрят на него завороженно, ожидая волшебства, той самой тёмной магии, что происходит только в эту ночь.
Когда он заканчивает нашептывать слова из книги, вокруг всё словно затихает, и даже не слышно гуляющего ветра между могил. Все свечи мгновенно затухают, а из влажной и промозглой земли, поросшей зеленью, медленно поднимается призрак той самой ведьмы, что захоронена здесь уже несколько сотен лет. Морган Скай — полупрозрачный женский силуэт с холодными пустыми глазами и очертаниями постаревшего сморщенного лица, на котором вырисовывается безумная и опасная улыбка без зубов. Хватает лишь одного неразборчивого звука, вырвавшегося из уст призрака ведьмы, как толпа подростков с истошным воплем разбегается в стороны. Тэхён довольно улыбается, впитывая в себя страх.
— Тэхён, — протяжно хрипит голос.
— Морган, прости, что снова потревожил. Человеческие дети постоянно околачиваются лишь у твоей могилы, — произносит Тэхён, закрывая книгу.
— Ничего. Я люблю пугать детишек. Всегда это делала, — растягивает беззубый рот в улыбке.
— Можешь побродить и еще кого-то напугать, но с рассветом всё как обычно, — предупреждает глава Хэллоуина.
— Зануда, — тянет ведьма. — Снова тухнуть триста шестьдесят четыре дня в сырой земле.
— Таковы правила, Морган, — пожимает плечами Тэхён и направляет на выход с кладбища.
Каждый год они выбираются в мир людей и следуют определенным правилам, которые обязаны соблюдать внутри своего праздника, чтобы не нарушить выстроенный веками баланс в человеческом мире. Иногда бывают исключения, что они могут заглядывать в другие праздники, но применять свою силу в них запрещено. И пусть жители Хэллоуина не приветствуют правила, ведь те, по их убеждению, созданы, чтобы их нарушать, но Тэхён, как ответственный за страх во всем мире, контролирует всё происходящее в этот день. Он следит, чтобы все восставшие мертвецы и бестелесные призраки вернулись обратно в свои могилы к нужному часу, людские украшения снова стали безобидными, а все остальные жители города Хэллоуин вернулись назад.
Тэхён вышагивает улицами городка, наслаждаясь холодом и тьмой, что порождает эта чудесная ночь. Яркие огни в причудливых и устрашающих тыквах, стоящих вдоль дороги, освещают путь к площади, где обычно собираются люди для продолжения празднования и почитания духов. Большая толпа смертных в разных причудливых костюмах, смысл которых Тэхён до сих пор не понимает, стоит у великой церкви, также украшенной тыквами и свечами. Холодный ветер свистит между деревьев, призрачный вой щекочет нервы, но громкий стук колокола почему-то снова не заставляет всех вздрогнуть.
Полночь — тот самый момент, когда вся нечисть поднимается из-под земли без какого-либо вмешательства. Время, когда начинается все самое интересное.
Высокий и до костей худой мужчина стоит посреди улицы, кривит до щекочущих нутро мурашек улыбке разорванный рот и издает лишь ему понятные звуки. Рыжие пряди небрежно уложенных волос колышет ветер, что несет за собой могильный холод, пропахший мраморными плитами и сырой землей, щекочет нервы, волнует души, пугает людей до крика и потери сознания.
Так было раньше, но все меняется. Время ускоряет свой бег, а перед глазами, как в кинофильме, кадры сменяются один за другим. Тэхён видит перед собой один и тот же день из года в год. И каждый новый кадр заставляет испытывать разного рода эмоции, которые, казалось бы, главе Хэллоуина, предвестнику нечисти, должны быть незнакомы.
Тэхён видит, как меняется праздник у людей, видит, как они переиначивают традиции, как не пугаются всего того, что раньше вызывало дрожь, пугало до смерти, доводило до седины на их головах. Люди с каждым годом перестают воспринимать Хэллоуин как нечто зловещее. И это очень сильно огорчает Тэхёна, как главного и ответственного за этот праздник.
Мир меняется так же быстро, как и цифры в годах, появляется столько новых и странных приспособлений, что каждый раз жители города Хэллоуин диву даются, не понимая, для чего нужна та или иная вещь. Но со временем, методом проб и ошибок, с добавлением капли волшебства, некоторые предметы становятся обычными и для них. Но Тэхён всё равно не понимает смертных.
Он не понимает, почему таким кардинальным изменениям в восприятии и отношении подвергся их праздник. Почему другие праздники приносят людям те эмоции, которые и должны, а Хэллоуин — нет.
Это Тэхёна истощает, огорчает, он теряет веру в себя, свои силы и их день.
Каждый год они придумывают новые страшилки для людей, чтобы одним лишь громким звуком в самый неожиданный для них момент довести до инфаркта, до седых волос и стеклянных глаз, наполненных первородным ужасом. Все истории про ведьм, вампиров или про духов, что поднимаются из дряхлой и сырой земли, уже всего лишь сказки, которых не боятся даже маленькие дети. Тыква теперь стоит у каждого в доме и на улице, на ней причудливая улыбка, которая даже с ярким огоньком восковых свеч не пугает, а заставляет всех вокруг смеяться. Костюмы, которые носят люди в этот день, потеряли смысл, как и многое другое другое, что было символом Хэллоуина. Теперь это не почтение нечисти, а просто костюмированный карнавал, где люди наряжаются в образы любимых героев фильмов, мультфильмов и сказок. Образ кого-то из нечисти уже изжил себя и не наводит былой ужас.
Самое ужасное для Тэхёна это то, что попытки напугать смертных в своей привычной манере стали бессмысленными — стоит ему растянуть рот в оскале, так люди всего лишь восхищенно кричат и спрашивают, как ему удалось добиться такого крутого эффекта в костюме. Но это не эффект и вовсе не костюм. Это часть Тэхёна, которую он чувствует, что теряет.
Его поглощают чувства боли и обиды, съедающие его изнутри, хотя там ничего и нет, ведь он просто скелет, обтянутый человеческой оболочкой из кожи. Но там ноет то, что раньше никак не реагировало на подобное. Тэхён под гнетом собственных негативных эмоций, впадает в уныние и бродит по городу Хэллоуин, как зомби, что выбирается из земли лишь раз в год, а следом за ним бродит призрачный песик Луи, летающий между сухих и дряхлых деревьев, кора которых давно осыпалась, а ствол почернел. Медленно шагает по лесам и полям, усеянным тыквами, которые совершенно перестали радовать глаз. Тэхёну хочется все это уничтожить.
В городке местные жители совсем не понимают, в чем проблема и что случилось с их главой. Братья — Шито, Крыто и Корыто — пытаются привлечь внимание своими очередными безумными забавами, причудливыми масками, которые они меняют от праздника к празднику. Салли, творение их безумного местного ученого, пытается снова позвать его на свидание, но Тэхён и ее игнорирует, каждый раз медленно, повесив голову, проходя мимо. Пряди рыжих волос спадают на лицо и скрывают его потухший взгляд, тонущий в больших черных глубинах его очертания черепа.
Глава Хэллоуина совсем не тот, кем был раньше. Люди оказались страшнее, чем кто-либо в их городке.
В один день, когда Тэхён в очередной раз бродил голыми и холодными лесами, он набрел на поляну, которая связывает их с миром людей, — множество волшебных дверей, которые каждый может отворить и заглянуть в соседний праздник. Он оглядывается вокруг, пока не цепляется за самую яркую из них, на которой высечена зеленая елка с игрушками. Мысль о том, что Рождество, наверное, приносит радость людям, как это и должно быть, сразу же проносится в голове. Но следом за ней появляется странное и необъяснимое чувство, что разжигает в главе Хэллоуина некий огонь и желание мести. Идея, что возникает в его голове максимально внезапно, кажется просто гениальной в его ситуации.
Он должен испортить Рождество.
Тэхён хочет испортить ближайший по календарю праздник, ведь до него осталось меньше месяца. Он думает, что напугать ничего не ожидающих в этот день людей будет просто отличной идеей. Желание увидеть чужой неподдельный страх расползается по телу, как серый туман над землей, щекоча все косточки его скелета. Тэхён возвращается в городок Хэллоуина уже в более приподнятом настроении. Шагает быстро, активно размахивая длинными тонкими ногами и оставляя на промозглой земле отпечатки от ботинок. Проносится мимо полей, на которых под воздействием ярких темных эмоций главы расцветают новые тыквы, моментально увеличиваясь в размерах.
— Тэхён. — К нему подходит Салли, держа в руках корзинку.
— Салли, — радостно восклицает Тэхён, растягивая свои уста в широкой, привычно безумной улыбке, — сегодня такой устрашающе прекрасный день, — он подхватывает девушку и кружит её над землей.
— Ах, — все, что успевает произнести Салли, у которой от резких и неожиданных движений отваливается стопа и вместо нее начиняют торчать рваные нити.
— Ох, прости, — виновато шепчет Тэхён и ставит девушку на землю.
— Ничего страшного, — произносит Салли и, отставив свою ношу в сторону, присаживается на землю. Она достает из кармана моток ниток и иголку, принимаясь зашивать отвалившуюся конечность.
— Ты что-то хотела мне дать, Салли? — спрашивает Тэхён, замечая рядом с девушкой-френки корзину.
— Я хотела позвать тебя прогуляться, — произносит Салли, заканчивая пришивать. Она поднимается уже на целые ноги, на которых, как и на других ее конечностях, виднеются полосы темных нитей, что держат ее тело в целостном состоянии.
— Ох, правда? — звучит слегка удивленно. — Тогда пойдем, — соглашается Тэхён под действием эмоций.
Салли, услышав согласие, просияла самой яркой улыбкой. Она подхватила корзину, где, как позже оказалось, лежат закуски в виде человеческих мозгов, стащенные из запасов создателя, какие-то сушеные жучки и горький тыквенный напиток. Тэхён делает широкие шаги, отчего Салли едва ли успевает передвигать своими ногами — вот-вот да норовят вновь оторваться от такого напряжения.
На высоком и остром обрыве они останавливаются, чтобы насладиться видом на городок, открывающимся с высоты. Подол короткого платья Салли струится на ветру, что гуляет меж сухих деревьев. По чернильному небу скользит яркий лунный диск, освещая всё вокруг и проникая холодными лучами в самые скрытые места в лесу Хэллоуина.
Их беседа обо всем и ни о чем, но Тэхён во время разговора не спешит рассказывать о планах насчет проникновения на чужой праздник. Он решает вначале самостоятельно обдумать, как это можно провернуть.
Вернуться обратно пришлось, когда огромная луна стоит на самой высокой точке ночного неба, по которому неаккуратно рассыпались звезды. Это время для местных жителей самое активное, ведь именно под покровом тьмы пробуждаются их самые кошмарные стороны и скрытые личности — они, гроза города Хэллоуин, пугают всех вокруг до седин.
Тэхён провожает Салли до дома, из окна которого уже выглядывает недовольное лицо ее создателя, что не одобряет связь своего дитя с главой их мрачного королевства.
К себе домой Тэхён приходит лишь через время, не спеша прогуливаясь мрачными и наполненными ужасом улицами. То тут, то там слышатся крики разных чудищ, ласкает слух призрачный вой, ветер заставляет скрипеть все калитки и покореженные прутья. Ходить во тьме, ступая по рыхлой земле, когда что-либо чавкает из-за влаги или шуршит от сухости, для Тэхёна сплошное удовольствие. Он заходит в дом, находящийся слегка поодаль от остальных, и зажигает старый камин, в котором часто сжигается все то, что ему не по нраву. Потрепанное кресло со рваной обивкой ужасно скрипит до приятных и щекочущих кости мурашек.
Тэхён погружается в мысли, думая о, по его мнению, гениальной идее, чтобы испортить людям праздник. Рождество — такой светлый и радостный праздник: из-за двери в пустынном лесу всегда слышится смех, оттуда веет лишь положительными эмоциями, но толстое дерево не дает им проникнуть в полной мере в их мрачный город. После череды неудачных лет, когда люди испортили то, что создавалось веками, Тэхён сомневается, что их день все еще мрачный и пугающий.
Люди достаточно странные существа, они обесценивают все то, что для кого-то является самым важным, можно сказать, смыслом жизни. Сотни лет, что Тэхён возглавляет Хэллоуин, он то и делал, что пытался напугать других — это было его основной задачей. Но сейчас глава потерял смысл выполнять привычные действия, ведь для смертных все стало шутками и забавами. Поэтому Тэхён намерен отомстить, насолить, просто уничтожить Рождество, которое так радостно все ждут и встречают.
Для этого он в кратчайшие сроки изучает все известные и доступные ему материалы об этом празднике, ищет любую деталь, за которую можно было бы зацепиться, пытается найти именно то, что больше всего ценят люди в Рождество. Но почти его описывают одинаково: яркая елка с игрушками, украшенные дома и улицы, вкусный ужин, ожидание подарков от Санта-Клауса. Тэхён за неимением лучшей информации решает испортить детям все их подарки, подменив их на уродливые и заколдованные тыквы, что напугают невинных детей и родителей.
Воодушевленный своими идеями, глава Хэллоуина начинает подготовку к великому делу, на которое осталось всего лишь десять дней. Минуты начинают свой разбег и стремятся вперед, число на календаре сменяется другим, Рождество и его месть все ближе. Тэхён делится планами с горожанами, которые с радостью поддерживают своего главу в желании насолить людям.
Каждый получает свое задание, чтобы работа в подготовке шла оперативнее и быстрее. В темном, мрачном и холодном городе начинается веселье, которым наслаждается каждый, ведь цель у них одна — напугать людей, что любят делать здесь абсолютно все. Вокруг хаос и суета, легкий ветер колышет сухие ветки деревьев и заставляет ужасно скрипеть где-то незакрытую калитку, а скрежет пустых качель приятно ласкает слух горожан. Кто-то кричит задорные фразы, а кто-то, вдохновляясь, начинает петь их любимую песню:
Мой и твой, дом родной, за родину за нашу, да хоть в омут с головой…
Салли шьет Тэхёну новенький костюм, братья — Шито, Крыто и Корыто — собирают на полях самые лучшие тыквы и складывают их в телегу, наполняя ее до верха. Призраки помогают переносить и передавать нужные вещи, ведьмы и скелеты готовят заколдованные сладости. Жители города Хэллоуин не замечают, как пролетает время и цифры сменяются на календаре. «Рождество» — гласит яркая надпись на нем. Все почти готово, чтобы испортить любимый праздник людей.
Последние приготовления заканчиваются, во дворе стоит огромная телега с шикарными тыквами и мешком страшных конфет. Тэхён крутится перед зеркалом, проверяя свой рождественский наряд: белая рубашка, безобразный бант на шее и брюки, под которыми скрыты тонкие длинные ноги. Он поправляет небольшую тыкву, спрятавшуюся меж рыжих, небрежно уложенных прядей, и измазывает лицо углем, делая взгляд ещё более глубоким и страшным. По белоснежной коже лица от губ тянутся чёрные трещины, что помогают растягивать рот в привычном пугающем жесте.
Тэхён покидает свой дом к назначенному часу. На улице собрались все горожане, что переговариваются между собой, придумывая всякие разные и странные вещи, которые они могли бы сотворить с людьми, чтобы напугать тех. Но Тэхён будет делать всё сам. Он сам будет крушить чужой праздник.
Тянув за собой большую телегу, наполненную тыквами, Тэхён шагает всё дальше от города, медленно входя в лес, где между голых деревьев свистит ветер, заставляя ветви колыхаться, разрезая воздух сухими острыми концами. Вдали слышится призрачный вой, невидимки без плоти лавируют между торчащих из-под земли коряг и корней, провожая главу почти до самой поляны.
Тэхён доходит до тех самых волшебных дверей, что объединяют их миры и праздники. Длинными, костлявыми пальцами он обхватывает ручку деревянной двери, что отделяет его от мира смертных.
Он толкает дверь вперед, наступает короткое мгновение, и Тэхён уже стоит посреди пустынной улицы в мире людей. Вокруг летают мелкие снежинки, кружа в только им известном танце, и оседают на промерзшей земле, застилая ее белой пушистой пеленой. Под ногами скрипит снег, колеса телеги тоже издают кошмарные звуки, звучащие слишком громко. На человеческий мир уже давно опустились сумерки, вокруг ярко блестят разноцветные огни, освещая округу. Тэхён шагает вперед, выходя к жилым улицам, и поднимает взгляд на небо, на котором то тут, то там виднеются скопление туч, из которых сыпется снег. Он высматривает там Санта-Клауса — в колеснице с чудаковатыми рогатыми оленями его просто невозможно пропустить.
Где-то вдали слышится, как часы пробили полночь — самое время разносить детям подарки, и тут же из туч появляются олени, везущие Санту и огромный мешок подарков для детей, которые он уже начинает разносить, проникая в дома через дымоход. Удивительно только, как этот толстяк с седой бородой туда залазит. Тэхён следует за ним, выжидает момент и так же проникает в дом, светящийся яркими огнями. Находит елку, под которой стоят подарки, забирает их и ставит на место тех оранжевую тыкву с причудливым и пугающим узором, светящуюся изнутри и наполненную темной магией.
Забрать подарок, поставить тыкву, и так из дома в дом. Но постепенно количество тех в телеге стремительно уменьшается, и Тэхён понимает, что на всех детей не хватит, поэтому он решает отправиться на главную площадь города, где стоит огромная елка, пестрящая огнями, от которых аж глаза слепит. Вокруг ели расставлены разного размера красные подарочные коробки, которые Тэхён тоже заменяет тыквами, а некоторые ставит прямо на коробки. Он слегка отходит в сторону и любуется проделанной работой, довольно и широко улыбаясь. По его ужасному мнению, теперь все выглядит намного лучше и красивее тех гирлянд и подарков.
— Что ты делаешь? — раздаётся позади него.
— Порчу Рождество, разве не видно? — отвечает Тэхён, даже не оборачиваясь.
— Но зачем? — голос звучит уже ближе.
Тэхён отвлекается и, наконец, замечает рядом с собой рождественского эльфа. Чудаковатый разноцветный костюм и шапка, скрывающая немного удлинённые забавные уши, выдают его.
— Тебе не понять, эльфёнок, — отмахивается Тэхён и продолжает расставлять оставшиеся тыквы.
— А ты расскажи, я пойму.
— Не поймёшь, — вырывается как-то слишком грубо, — ведь это не твой праздник теряет смысл. Вы приходите радовать людей, и они радуются.
Эльф все также стоит и внимательно слушает лидера города Хэллоуин, пытавшегося скрыть за напускным ужасом грусть. Тэхён в этот момент чувствует ноющую боль в груди, что рвется наружу, шкрябает и царапает его изнутри. Раньше он только причинял боль другим, ведь это могло быть частью цели — напугать других, но никогда еще не испытывал ее сам. Для бессмертного существа, которого породила тьма и людской страх, такие вещи незнакомы. Но сейчас все иначе, и это убивает Тэхёна.
— Хэллоуин больше не пугает людей. Мы для них лишь сказка, которую они рассказывают друг другу, — в голосе слышна печаль, но Тэхён не даёт ей выйти наружу ещё больше. — И я решил напугать людей в Рождество, когда они ждут Санту и подарки. Поэтому не мешай мне, эльф.
— Меня зовут Чонгук, и я хочу показать тебе, что все не так, как тебе кажется. Что радость Рождества не только в Санте и подарках, — говорит Чонгук, смотря на главу Хэллоуина.
— А в чем же тогда? — Устремляет вопросительный взгляд на эльфа.
— Пойдём, я тебе покажу. — Протягивает руку Чонгук, ожидая, когда ту обхватит чужая белоснежная ладонь.
Тэхён какое-то время сомневается, смотрит на тот хаос, что он устроил возле ёлки, и думает, думает, думает. Внутри него бурлят эмоции, которые подталкивают к мести, заставляют верить, что он делает все правильно, что сейчас его цель — разрушить праздник людей, как те разрушили его. Но в то же время обеспокоенный взгляд эльфа дает надежду, что, возможно, все не так плохо и он зря устроил хаос в мире смертных. Хочется довериться Чонгуку — чужой теплый взгляд взращивает в нем новые, ранее неиспытываемые эмоции, и в итоге Тэхён протягивает эльфу свою руку, чувствуя, насколько теплая и нежная у него ладонь по сравнению с его вечно холодной и костлявой.
— Ну покажи, — коротко бросает Тэхён.
Чонгук слегка улыбается и тянет Тэхёна куда-то по заснеженной улице. Проходит мимо пестрящих яркими огнями домов и останавливается возле одного, заглядывая в окно.
— Смотри, — говорит. — У них нет даже ёлки, не то чтобы подарков от Санты. Но при этом они счастливы в этот день.
Тэхён заглядывает в окно и замечает там обычную кухню, где за столом сидит несколько человек, они едят и улыбаются друг другу. В помещении действительно не оказывается ни подарков, ни рождественских украшений.
— В Рождество для людей самое главное — возможность быть рядом с близкими, с семьей, — объясняет Чонгук. — Но также есть люди, которым этот праздник совсем не приносит никакой радости.
Взглянув в окно, Тэхён замечает, что мужчина одиноко сидит за столом и с грустью в глазах смотрит на фотографию в рамке, где изображены женщина и дети. Где-то в груди неприятно колет.
— Некоторым людям уже кто-то испортил праздник. А некоторые просто наслаждаются тем, что имеют, пока есть возможность.
— Но Хэллоуин… — протягивает почти шёпотом Тэхён. В его груди все еще бушует обида за собственный день.
— В следующий раз я покажу тебе, что Хэллоуин так же важен для людей и что они любят твой праздник. Но сейчас нам стоит спасти это Рождество, пока твои тыквы не напугали людей, — говорит Чонгук, замечая, что тыквы, которые были оставлены на улице, не просто светятся, но и разговаривают друг с другом.
— А мне кажется, что и так неплохо, — оглядываясь, произносит Тэхён.
— Не думаю, Тыквоголовый. Поэтому мы идём спасать Рождество.
Чонгуку удаётся убедить Тэхёна в том, чтобы исправить праздник, но и тыквы убирать не приходится — они просто снимают с них злые чары и оставляют рядом с подарком под елкой. Дети, приходящие потом за подарками, удивляются, ведь тыква в Рождество — это что-то новое и необычное, но остаются довольными.
Тэхён, наблюдая за всем со стороны, радуется, что его тыквы пришлись по душе. И в его голове проскальзывают мысли, что, может, действительно не только страх приносит его праздник. Возможно, радость — не такая уж и плохая эмоция.
Они с Чонгуком посещают все дома и возвращаются к площади, где до сих пор лежат огромные ярко светящиеся тыквы. Пару часов, проведенные в городе смертных вместе с рождественским эльфом, оказались поистине волшебными. Эти эмоции, которые довелось испытать, кардинально отличаются от тех, что привык испытывать глава Хэллоуина, но они ему все равно понравились.
В какой-то момент Тэхёну даже не хочется прощаться с Чонгуком, который зацепил его своей искренностью. Но юный эльф обещает встретиться в следующем году, в Хэллоуин, и показать, как прекрасен этот праздник даже спустя столько лет. И Тэхён с нетерпением будет ждать этой встречи.
🎃👻🎃
Каждый день Тэхён невольно прислушивается к тонкому звуку тиканья часов, ему кажется, что время идет слишком медленно, когда он поглощен ожиданием. Еще никогда ранее он не ждал их праздник так сильно, как сейчас. Встреча с эльфом в мире людей и его обещание поселили в Тэхёне надежду, что с каждым днем разрасталась, оплетала его кости паутиной и в то же время обжигающе грела изнутри, волновала что-то живое в нем.
Помимо чужого обещания показать Хэллоуин в мире людей, эльфа просто хотелось увидеть. Тэхён не понимал, чем зацепило его дитя светлого праздника, но встречу с Чонгуком он ждет слишком сильно. На протяжении этого года глава Хэллоуина особенно ненавидит время, которое обычно слишком скоротечно, но именно сейчас тянется медленнее улитки. Ожидание заставляет Тэхёна нервничать, иногда он даже срывается на горожанах своего города, хотя те ведут себя как обычно.
Все это время, когда мысли Тэхёна заняты одним очаровательным эльфом, он даже не замечает попыток Салли сблизиться с ним. Девушка-френки всегда была для него хорошим другом, и он никогда не рассматривал ее как партнера для романтических отношений. Да и незнакомо такое чувство, как любовь, жителям мрачного Хэллоуина. Все их эмоции и чувства построены на страхе, ужасе и унынии. Но Тэхён, в связи с последними событиями, открыл для себя более светлые и положительные. Такой спектр доступен только людям, ведь бессмертные, по логике своего существования, не могут испытывать столько всего.
Когда до Хэллоуина остается несколько дней, все жители готовы выбираться в мир людей и снова пугать их всеми различными способами, которые только могут прийти им в голову. Каждый имеет в арсенале новую страшилку, что должна навести ужас и вызвать лишь истошный крик. Поэтому, когда пробивает нужный час, стоит сумеркам только-только опуститься на город, каждый проникает в мир людей, и все веселье только начинается.
Сумеречная тень скользит по холодной земле, усыпанной влажной осенней листвой. Небольшие лужи после дождя хлюпают под ногами, разбрызгивая капли в разные стороны. Желто-оранжевая листва украшает деревья, придавая чарующей атмосферы завершению этого дня и наступлению разгара праздника. Тэхён любит эти цвета, ведь они напоминают ему раскраску тыкв. Он снова шагает по влажному асфальту, прислушиваясь к звукам этого вечера, оглядывается и замечает привычные для людей украшения, что из года в год становятся все разнообразнее и красивее.
Все его друзья разошлись, ведь каждый находит себе здесь веселье по душе, а если повезет, то и людей, которых действительно можно еще напугать. Они чувствуют неподдельный запах человеческого страха, они им питаются. Тэхён же не знает, чего ожидать от этого дня, как и не знает, где ему искать Чонгука. Обычно бессмертные из разных праздников не пересекаются в мире людей, но это негласное правило было нарушено Тэхёном же в прошлое Рождество. В прошлую встречу им не довелось оговорить место и время встречи, поэтому глава Хэллоуина бродит улицами города в ожидании.
Люди его не замечают, но вот он их очень хорошо видит, поэтому Тэхён замирает посреди дороги напротив одного из многочисленных и похожих между собой домов. Наблюдает за тем, как человеческие дети наряжены в разные смешные костюмы, вероятно, каких-то сказочных персонажей, ведь в мире нечисти таких существ не бывает — не ему ли об этом лучше всех знать. Маленькая девочка в костюме принцессы бегает за другой в образе феи, они громко и радостно смеются.
Заливистый детский смех — это не то, что ожидает услышать Тэхён, когда спускается в человеческий мир в Хэллоуин. Ему хочется видеть искаженные в гримасе ужаса лица и слышать вырывающийся из горла истошный крик. Но люди давно реагируют иначе, лишь единицы тех, кто до сих пор пугается даже малейшего шороха, вздрагивает от внезапной тени или паутины в углу. Смертные наделены различными внутренними страхами, и как бы жестоко это ни звучало, некоторые монстры пользуются этим, а Тэхён и не запрещает.
— Скажи, что они милые, — раздается рядом мягкий голос.
Тэхён, будь он из пугливых, обязательно бы дёрнулся от неожиданности, но в итоге просто оборачивается и замирает, напрочь забывая о тех детях, за которыми наблюдал. Рядом с ним стоит Чонгук, одетый всё в тот же чудаковатый костюм эльфа. Взгляд почему-то цепляется за острые уши, неприкрытые колпаком, а внутри появляется и оплетается крепкими сетями желание к ним прикоснуться и проверить, правда ли они острые, какими кажутся на первый взгляд.
— Чонгук, — неверяще шепчет Тэхён, — ты всё-таки пришёл.
— Ну я же обещал, — тепло так и играет в нотах эльфийского голоса. — Обещал показать тебе, что Хэллоуин всё ещё важен для людей, пусть с годами и изменились некоторые традиции.
— Пока что я не вижу ничего хорошего в том, как жалкие смертные празднуют этот день, — в голосе Тэхёна звучит обида, томящаяся глубоко внутри возле замершего и окрашенного в чёрный сердца.
— Ты привык к тому, что вы должны вызывать лишь страх, но многое меняется, и праздник не всегда пугает людей. Да, Хэллоуин довольно мрачный и пугающий день, но люди создают этот мрак с помощью атмосферы, а не буквального страха. И я тебе это покажу, — спокойно объясняет Чонгук, смотря на главу Хэллоуина с искрящимися теплом и искренностью в глазах.
— Что ты вообще можешь понимать в этом дне и истинных эмоциях людей в этот праздник. Да что ты вообще знаешь про Хэллоуин? — звучит слегка грубо, ведь внутри снова зарождается сомнение.
Как какой-то рождественский эльф может быть так уверен в своих словах. Что он может знать об этом празднике, в который Тэхён буквально родился. Они с Чонгуком из двух разных и противоположных друг другу миров. Они воплощение тьмы и света, добра и зла, как эльф может что-то понимать в истинных значениях этого дня. Тэхён пытается подавить в себе возникшую под гнётом эмоций грубость, ведь ему совсем не хочется отталкивать от себя одного очаровательного эльфа, что зацепил его ещё в прошлый раз, в Рождество.
— Я понимаю твоё сомнение и недоверие ко мне, — произносит Чонгук. — Но дай мне шанс. Позволь показать, что всё может быть иначе. И это иначе не значит, что это плохо.
— Зачем тебе это? — задаёт вопрос, который на самом деле терзал его долгое время. Всплывал в голове в те моменты, когда Тэхён думал о Чонгуке и его предложении.
— Просто, — пожимает плечами и ярко улыбается эльф.
— Ты странный.
— Ты тоже, Тыквоголовый.
— Ладно, — сдаётся Тэхён. — Только прежде, чем мы начнём, давай тебя немного переоденем.
— А что не так? — в голосе искреннее непонимание. Чонгук осматривает себя и свой привычный костюм рождественского эльфа.
— Пусть здесь и наряжаются во что хотят, но твой костюм слишком рождественский, совсем не то для такого праздника, — произносит Тэхён, слегка взмахнув рукой.
— Что же тогда нам делать? — поднимает взор карих глаз на Тэхёна.
— Секунду.
Чонгук замирает в ожидании чужих действий. Тэхён же слегка касается каждого элемента одежды, применяет немного магии, окрашивая одеяние эльфа в свой любимый оранжевый. На колпаке появляется широкая улыбка, которую люди обычно вырезают на фонарях, а вместо пушистого помпончика на конце появляется мягкая тыква. Свитер обретает новые краски и узоры, брюки и обувь тоже подвергаются волшебству. После Тэхён мягко касается теплой кожи на щеке эльфа, кончиками пальцев выводит рисунок, который превращается в маленькую татуировку в виде паутинки. Легкое покалывание, пробирающее до костей, и Тэхён отдергивает руку от чужого лица, которого касался еще секунду назад — ему хочется сделать это снова.
— Вот так лучше, тыковка, — с неприсущей ему ранее мягкостью в голосе произносит Тэхён, смотря на эльфа перед собой, что теперь облачен во все оранжевое. Почти сливаясь с атмосферой вокруг, и он реально похож на тыковку.
Щеки эльфа заметно заливаются румянцем, от чего даже Тэхёну в этот момент становится неловко. Чонгук осматривает новый наряд и лучезарно, настолько, что даже ослепительно, улыбается — слишком ярко для такого мрачного и холодного осеннего дня. Мягкий желтый свет от рядом стоящего с ними фонаря ласкает розовые щеки и играет бликами в глубоких и теплых глазах. Тэхён не понимает, что именно он сейчас испытывает, но ему определенно хочется одного — любоваться Чонгуком всю жизнь.
— Потрясающе, — восхищенно произносит Чонгук, крутясь на одном месте и показывая Тэхёну себя со всех сторон.
— Действительно потрясающе, — заколдованно шепчет глава Хэллоуина. — Так какой у нас план, тыковка?
— Нет никакого плана.
— Как это нет? — Тэхён хмурит черные, как воронье крыло, брови и сужает глаза, что тонут в угольной тьме.
— Мы просто будем делать то же самое, что и все люди. Веселиться, — слегка выкрикивает последнее слово эльф.
— Но, — тянет Тэхён, желая вновь возмутиться.
— Никаких «но», Тыквоголовый, — голос Чонгука звучит чуть строже.
— Почему ты зовешь меня Тыквоголовый? — задает вопрос, цепляясь за прозвище, которым его наградил Чонгук.
— Из-за тыквы на твоей голове, — объясняет эльф и указывает пальцем на небольшую тыкву, спрятанную среди рыжих прядей.
Тэхён невольно касается головы рукой. Это не какое-то украшение, это часть него — личности и образа — ведь не просто так он зовется повелителем тыкв. На нем может меняться цвет костюма, бант на шее, но никак не наличие этой тыквы. Например, сегодня он вышел в мир людей в привычном для него костюме классического кроя серого цвета и в желто-оранжевую полоску. Возможно, что это не то, что сочетается между собой, но ему нравится.
— Хорошо, — кивает Тэхён. — Тогда пойдем.
— Пойдем.
На какое-то мгновение они замирают, просто глядя на все, что происходит вокруг них. По широкой улице гуляют люди, тыквы возле домов горят огнями, бликами играя в лужах на дорогах. Они, не сговариваясь, просто делают первый шаг в одну и ту же сторону, следуя за потоком людей, что облачены в различные костюмы.
Дети разных возрастов, час покинуть отчий кров! Путь теперь у нас один — в королевство Хэллоуин. Это Хэллоуин! Это Хэллоуин!
До тонкого слуха Тэхёна доносятся людские перешептывания и смех. Все еще не привыкший к таким эмоциям, он странно на них реагирует. Мимо них с Чонгуком проносится кто-то из призраков, прозрачная оболочка растворяется в воздухе и тут же появляется возле смертных. Та просто касается их своими невидимыми, но холодными руками, заставляя людей дернуться и вскрикнуть от страха, который находится в их запахе и ауре. Тэхён, наблюдая за этим, лишь довольно растягивает в привычно кривой и широкой улыбке уста.
— Вот это я понимаю. Вот такое мне нравится, — комментирует происходящее. Чонгук молчит и лишь слегка закатывает глаза на чужое поведение.
— Пойдем, — бросает эльф.
Чонгук обхватывает горячей ладонью чужую, такую тонкую и ледяную, и тянет куда-то в сторону, отдаляясь их компании людей, за которой ранее шли. Тэхён не обращает внимания, куда они идут, он вообще пропускает всё — его взгляд и ощущения сосредоточены лишь на сомкнутых руках. Чужие прикосновения обжигающие, словно жерло вулкана начало извергаться, брызгами раскалённой лавы долетая до него. Но почему-то ему очень приятно чувствовать исходящее тепло от другого. Тэхён совсем не понимает, что с ним происходит и почему один милый эльф так на него влияет.
Где-то рядом слышится детский смех, и это заставляет вынырнуть Тэхёна из океана мыслей и оглянуться вокруг. Они снова примкнули к компании людей — небольшой группке человеческих отпрысков, даже не достигших подросткового возраста. Дети одеты в причудливые костюмы, и у каждого в руках какая-то корзинка или пакет. Чонгук останавливается, заставляя сделать то же самое и Тэхёна.
— Смотри, — произносит эльф и кивает в сторону детей.
Тэхён послушно смотрит туда, куда указывает эльф, и замечает, как дети подходят к двери одного из домов, стучат несколько раз и ждут. Дверь открывается, а из дома выглядывает молодая женщина, ярко улыбаясь.
— Конфеты или жизнь?! — громко звучат детские голоса.
— Что они делают? — задает вопрос Тэхён.
Он видел подобное и в прошлые года, но никак не понимал, зачем малышня и подростки ходят от дома к дому, прося конфеты, или что им там в итоге дают.
— Просят угощения.
— Зачем?
— Это весело, — слегка жмёт плечами эльф, отвечая. — И вкусно.
Дети получают долгожданные угощения и убегают к следующему дому. Оттуда тоже выглядывает женщина, каждому насыпая горстку конфет, после чего слышится радостный смех. Фраза: «Конфеты или жизнь», навязчиво занимает мысли Тэхёна.
— Теперь наша очередь, — говорит Чонгук и куда-то тянет Тэхёна.
— Наша? — не понимает Тэхён.
— Да, — лишь кивает эльф.
Тэхён даже не успевает понять, где Чонгук берет небольшую корзинку, похожую на ту, что он видел у детей, но вот они уже перед дверью, украшенной осенней листвой, паутиной и пауками, а на крыльце ступенек стоят небольшие тыковки, светящиеся изнутри. Вокруг фонаря летают какие-то мошки и бьются об стекло, что скрывает собой лампочку. Деревянные половицы скрипят под ними, за спиной меж деревьев свистит холодный ветер. Чонгук тянет руку к небольшой кнопке звонка, нажимает на него. Из дома слышится странная мелодия, проходит минута, как перед ними раскрывает дверь, да так резко, что они только и успевают, что отступить на шаг назад.
— Конфеты или жизнь! — восклицает Чонгук, протягивая вперед пустую корзинку.
На крыльцо к ним вышел мужчина, который лишь коротко сказал «детишки» и положил в их корзинку небольшой мешочек, вероятно, со сладостями, потому что вельвет приятно-оранжевого цвета от касаний к нему заставлял внутри что-то шуршать. Стоит двери закрыться, как Чонгук тянет их к другому дому, повторяя те же действия.
— Только в этот раз вместе, — говорит эльф, пока они ждут, что им откроют.
— Конфеты или жизнь! — выкрикивают вместе, когда к ним выходит женщина.
— Не слишком ли вы взрослые для конфет? — мягко вопрошает женщина.
— Никак нет, мэм, — задорно отвечает Чонгук.
Женщина лишь шире улыбается и возвращается в дом, чтобы спустя несколько минут вынести им конфеты и, кажется, деньги, говоря, чтобы они купили себе что-то поинтереснее обычных сладостей, за которыми приходят дети младше.
Они снова и снова идут от одного дома к другому, прося угощения, и это оказывается действительно весело с учетом того, что попадаются разные жители, по-разному реагирующие на ситуации. Один мужчина вообще начал ругаться на них, обзывая глупыми детьми, на что Чонгук потом лишь рассмеялся, а Тэхён, не удержавшись, не смог не поддаться такому поразительной искренности очаровательного эльфа. Теперь в гости они заходили охотнее, к некоторым глава Хэллоуина даже сам стучал, сгорая от нетерпения, когда же ему дадут очередную порцию конфет.
— Ну как? — спрашивает Чонгук, когда они уже с несколькими полными корзинками конфет останавливаются возле парка, облаченного в яркие краски и огни.
— Люди такие забавные, — произносит Тэхён. — Хотя некоторые противные.
— Все в этом мире абсолютно разные, и это нормально.
— М-м-м, — мычит Тэхён, закинув какую-то конфету в рот. — А это вкусно, — бубнит с набитым ртом.
— Я же говорил, — улыбается эльф и берет себе из корзинки конфету. Разворачивает яркий фантик и кладет в рот, чувствуя, как в нем все слипается из-за тягучей начинки.
— Куда дальше? — спрашивает Тэхён.
— Не знаю, — звучит слегка приглушенно из-за полного рта.
Чужой ответ вызывает смех у Тэхёна, и сразу же замирает на мгновение, не ожидая от себя подобной реакции. Но пора бы уже понять, что рядом с этим эльфом не бывает как обычно.
— Ты такой милый, тыковка, — вдруг вырывает из Тэхёна.
— Ты чего это? — смущенно шепчет Чонгук.
— Просто.
Вокруг них повисает неловкое молчание и таинственное волшебство, притягивающее их друг к другу. Тэхён не знает, что это за желание и какое название ему дать, но оно одновременно и пугает, и будоражит. Он подается невидимому притяжению, делая шаг вперед, ближе к замершему на месте эльфу, и кладет ладонь на горячую, покрытую легким румянцем щеку, что заметен даже в сумеречной темноте холодного вечера. Тэхён оказывается достаточно высоким по сравнению с Чонгуком, голова которого находится на уровне его груди. Под влиянием какого-то особенного чувства, расплескавшегося в его груди, он слегка склоняется, накрывая пухлые и сладкие губы эльфа.
Тэхён делает мягкие и неловкие движения, словно на пробу, ведь за столько лет ему еще не приходилось ни с кем целоваться. За всю свою сознательную жизнь он был одиноким. Местные жители Хэллоуина пытались с ним познакомиться, но чувства романтического плана ему были незнакомы. Но этот милый эльф, что так льнет к нему сейчас, перевернул весь мир. Тэхён чувствует, как груди касается горячая ладонь, согревая его почерневшее за сотни лет сердце. Где-то внутри что-то трепетно щекочет его легкие, а нежные губы сводят с ума, отчего приходится отстраниться, чтобы уже сейчас не потерять окончательно голову. С Чонгуком не хочется торопиться, но при этом возникает желание испить его до последней капли. Они смотрят друг друга, не зная, что сказать в этот момент.
— Может, дальше пойдем? — неловко произносит Чонгук, разбивая повисшее молчание между ними. Эльф от смущения мнется на месте, не зная, куда себя деть.
— Да. Давай пойдем, — соглашается Тэхён и мысленно благодарит, что Чонгук заговорил первым, пусть и становится неловко от мысли, что он таким образом спихнул всю ответственность на эльфа.
Но, кажется, Чонгук не придает этому большого значения, просто разворачивается на пятках и делает первый шаг куда-то в сторону, все еще прижимая к себе корзинку, наполненную конфетами и другими различными сладостями. Какое-то время они просто гуляют по вечернему парку, на их одежду оседает морось, а холодный ветер пробирается под воротник и щекочет кожу ледяными касаниями, и лишь непривыкшего к подобному эльфа такое заставляет поежиться.
Мимо них проходят смертные, что весело смеются, обсуждая какие-то свои, непонятные главе Хэллоуина, темы. Тэхён лишь провожает их взглядом, разглядывая чужие костюмы, пытаясь понять, почему люди стали надевать что попало и почему рождественский эльф в такой темный праздник для них — это что-то нормальное. Он переводит взгляд на Чонгука, что идет чуть впереди него, и думает, что сейчас тот не так уж и похож на посланника светлого и семейного торжества. В своем новом костюме эльф похож на одного из жителей Хэллоуина, из-за чего в сознании Тэхёна появляется мысль, что он действительно хотел бы видеть это очаровательное создание рядом с собой в его родном городе, где на каждом шагу ужас и страх.
Они медленно выходят на другую улицу с противоположной стороны парка, здесь мало освещения, да и людей меньше. Где-нигде встречаются тыковки, освещающие путь. Тэхён знает, что эта дорога ведет к местному кладбищу, куда в такой вечер осмеливаются пойти не все, хоть и находятся отважные смертные. Мягкий свет от фонарей отражается в лужах на черном, как сегодняшнее небо, асфальте, слегка мутная от грязи вода хлюпает под ногами у каждого шага. Где-то вдали слышится призрачный вой, кажется, словно чья-то прозрачная оболочка следует по пятам за ними по этой дороге. Тэхён знает, что чем ближе кладбище смертных, тем больше наводят ужас его друзья.
Ветер колышет ветви деревьев, отчего листва на них приятно шуршит — до ужаса прекрасный звук для ушей Тэхёна. Впереди виднеется забор и массивные скрипящие ворота, скрежет металлических прутьев эхом разносится по широкой улице. Чем ближе они подходят, тем ярче чувствуется могильный холод, что мягко касается их со всех сторон и доводит до мурашек на теле. Чувствительное обоняние улавливает запах мокрой земли, в которой лежат всполошенные духи — неупокоенные души, ожидающие часа подняться и напугать смертных, что приходят сюда и тревожат сущности из иного мира.
— Зачем мы сюда пришли? — задает очередной глупый вопрос Тэхён, ведь каждый год он тоже приходит сюда. Но ему стало интересно, почему выбор Чонгука пал на кладбище.
— Мы все еще действуем, как люди. А они в эту ночь, как всем известно, балуются с вызовом разных духов.
— Я в курсе, — кивает Тэхён. — Эти людишки почти каждый год околачиваются возле могилы одной ведьмы.
— Но задумывался ли ты когда-нибудь, что смертные не имеют цели действительно вызвать всех этих духов? — спрашивает эльф, останавливаясь уже на территории кладбища.
— В каком это смысле? Зачем они тогда сюда приходят? — лицо искажается в хмурой и вопросительной гримасе. Тэхён действительно не понимает.
— Люди хоть и бывают иногда страшнее темных существ, но они слишком глупы, наивны и пугливы, чтобы действительно призвать духа, которого на самом деле боятся. Они находят разные книги, даже не уверены в том, что заклинания по призыву в них правда работают. Хэллоуин пусть и ночь темных, предвестник часа духов, но это все еще обычный праздник, как-то же Рождество. Люди просто веселятся, — объясняет Чонгук.
— Смертные странные существа.
— Ну, оттого их жизнь так и интересна, что она не поддается никаким правилам и наполнена странностями. А теперь пойдем, — кивает в сторону ряда могильных плит. — Духи ждут нас, — мягко улыбается эльф, чьи ярко горящие глаза словно единственный источник света вокруг.
— Ладно, давай попробуем повеселиться, — произносит с сомнением, ведь вряд ли будет так же весело, как было собирать конфеты у жителей города.
Они ступают по холодной и сырой земле, их ботинки слегка утопают в мягких грунтах, оставляя после себя след. Вокруг никого не видно, лишь ряды могил с мраморными плитами с инициалами захороненных там. Густой сизый туман словно окутывает их, стоит сделать каждый новый шаг. Они доходят до могилы, возле которой стоит компания подростков, и в руках одного из них Тэхён замечает знакомую книгу. Удивительно, как та каждый раз попадает в их руки. Единственное отличие в этом году, что стоят они у захоронения уже другой женщины, которая считалась темной ворожкой и жила здесь совсем недавно, всего пару столетий назад.
Каменная плита вся в никому непонятных узорах, сама могила аккуратно обделана камнем. Надпись на надгробии гласит: «Хелга Найт, 1765 — 1868», никто точно не знает, почему эта женщина умерла, но прожила она долго по сравнению с другими местными ведьмами, что в свое время попадались недобрым людям. Но некоторые все же умирали естественной смертью. Вокруг могилы расставлены свечи, огоньки которых колышутся из-за ветра, а также вокруг был обведен белый круг, чтобы восставший дух не смог сразу сбежать от них. Ох, как же прав был Чонгук в своих словах, что люди бывают такими глупыми. Но они пришли веселиться, так что пусть эти смертные делают все, как считают нужным.
Кто-то из подростков зачитывает строки, прописанные в книге, которая существует уже много сотен лет. В ней записаны самые обычные заклинания, которыми раньше пользовались колдуны и даже люди, что считали, что просить помощи у духов мертвых или демонов — это весело. Люди так глупы, когда в надежде на удачу вызывают нечисть и просят у той помощи. Но сейчас слова, исходящие из уст смертного дитя, даже и на каплю не схожи с правильным заклинанием по призыву. Но стоит рядом засвистеть ветру, отчего одна свеча гаснет, как кто-то из подростков, кажется, это мальчик в костюме призрака, дергается и кричит, а другие лишь смеются с этого, еще больше воодушевляясь, чтобы продолжить ритуал.
Чонгук, стоящий рядом с ним, с искренним интересом наблюдает за людьми и их действиями, но Тэхён, знающий специфику этого дела, отчего-то совсем не впечатлен и не понимает, в чем суть веселья. Заклинание заканчивает, и ничего не происходит, лишь свечи гаснут из-за ветра и где-то слышно вой гуляющих по городу призраков. Ничего не происходит, и люди находят новый текст, который записан на непонятном им языке, но и это их не останавливает перед новой попыткой. Им действительно весело, но Тэхён все еще не понимает.
Поэтому он в привычной манере нависает над головами детей, вчитывается в текст на потрёпанной за столько лет бумаге и произносит все слова четко и громко. Своим неожиданным появлением и низким голосом он заставляет вздрогнуть всех вокруг, а когда после завершения заклинания о призыве из сырой холодной могильной земли медленно поднимается призрачный дух женщины, дети с истошным криком разбегаются в стороны.
— Вот это я считаю весело, — довольно произносит Тэхён, наблюдая за разбежавшейся детворой.
— Но ведь ты их спугнул, — произносит Чонгук. — Людское веселье заключается совсем не в этом.
— Ну я не понимаю, в чем веселье псевдо-призыва духов. Кстати, Хелга, здравствуй, — обращается к призраку ворожки. — До рассвета мир людей в твоем распоряжении.
— Спасибо, Тэхён, — звучит довольно мягкий, но могильный голос.
— Почему ты вмешался в этот небольшой ритуал человеческих детей? — спрашивает Чонгук, когда призрак отлетает от них.
— Мне действительно непонятен этот их обычай и почему они считают это весельем. Духи умерших людей — это не шутка, что в мире живых, что в мире мертвых. И ради забавы вызвать — это неуважение к тем самым духам. Хэллоуин — это день перед ночью всех святых. Если духи и выходят из своих могил, то чтобы увидеть, что о них помнят и что их почитают. Да, возможно, некоторые души блуждают и пугают народ, но эта ночь — единственный час в году, когда они могут снова почувствовать себя живыми.
— Люди этого не понимают, — в голосе эльфа слышится печаль.
— Вот именно, — резко бросает Тэхён, взмахивая руками. — А напугать их таким образом — это как один из способов докричаться до них. Но они этого не понимают. Поэтому приходится выпускать духов, ведь заклинание их уже потревожило. Я освобождаю их души на ночь. А испуг людей — это мое веселье в этот день, ведь Хэллоуин — день ужасов.
— Кажется, в этом вопросе люди действительно перебарщивают, раз для вас это так важно, — поджимает губы Чонгук.
— Да, — кивает. — Поэтому пошли лучше искать другое веселье в мире смертных, тыковка, — ласковое прозвище само срывается с уст Тэхёна, чем вызывает легкий румянец на щеках эльфа.
Покидая холодное и мрачное кладбище, они не произносят ни слова, ведь каждый из них погружен в свои мысли. Чонгук пытается показать, почему традиции людей не означают полное обесценивание этого дня, но пока что получается с натяжкой. Возможно, иное развлечение людей окажется более интересным.
👻🎃👻
Город дрим, город дым, под названием Хэллоуин.
После кладбища они возвращаются в город, где на каждом шагу полно народу, что продолжает веселиться в привычной им манере. Яркая луна украшает небосвод, усыпанный звездами, редкие тучи проплывают и тянут за собой легкий, еле заметный туман. Фонарные столбы встречаются уже чаще, на некоторых улицах развешаны праздничные разноцветные гирлянды с причудливыми узорами, фигурками тыкв или пауков.
Чонгук всю дорогу пытается рассказать об иных развлечениях у людей, которые для них считаются нормой, принося собой радость и веселье. Но Тэхёну все еще сложно понять смысл этих странных традиций, но он решает довериться очаровательному эльфу, что так старательно пытается показать иную сторону Хэллоуина, не такую плохой, как кажется Тэхёну.
Смертные что-то увлеченно обсуждают и все направляются к концу улицы, откуда слышится намного больше шума и что-то похожее на музыку. Тэхён следует за ними по просьбе Чонгука. Через какое-то время они действительно подходят к большому дому, со всех сторон пестрящему огнями и украшенному тыквами, что радуют глаз главы Хэллоуина. В распахнутую настежь дверь заходит так много посетителей, словно здесь собралась добрая половина города.
Чонгук вновь обхватывает его запястье и тянет вперед, где они теряются в толпе людей и незаметно проникают внутрь огромного дома. В какой-то момент Тэхёну кажется, что они попали в другой мир, здесь слишком много смертных, слишком шумно и, главное, слишком ярко для такого мрачного и ужасающе пугающего праздника, как Хэллоуин.
Эльф продолжает тянуть его, пробираясь сквозь толкучку, в которой люди словно прилипли один к другому. Тэхён успевает только оглядываться и цепляться взглядом за какие-то мелочи. Замечает, что на стенах развешана черная паутина, на которой сидят неживые пауки, что кажется главе Хэллоуина необычным и странным, ведь он бы точно прицепил живого, а может, даже специально позвал бы их местного пушистого многоножку, тот бы точно напугать этих смертных до седин.
Вряд ли круче есть азарт: жертве подарить инфаркт.
То тут, то там развешаны разные бумажные фонарики в виде тыкв или призраков, что нависают над их головами, прикрепленные к тонкой, почти незаметной нике у потолка. Вокруг слишком много людей в разного рода костюмах, больше всего Тэхёну нравятся те, кто облачен в образ какой-то нечисти. Они проходят в гостиную, самую большую комнату на первом этаже дома, где собрались гости празднества. В центре стоит большой стол, заставленный закусками и угощениями, а еще в самом его центре стоит цветная и слегка мутная жижа.
— Что это такое? — спрашивает Тэхён и указывает пальцем на миску, когда они оказываются рядом.
— О, — слегка тянет Чонгук, взглянув туда, куда показывает Тэхён. — Думаю, это пунш.
— Пунш? — хмурит брови. — Что это такое?
— Это такой напиток. Люди смешивают сок, фрукты и алкоголь, — объясняет эльф. — Ты можешь попробовать, если хочешь, — предлагает и указывает на одноразовые стаканчики.
Тэхён поддается жгучему чувству любопытства и тянется за стаканчиком, но замирает в ожидании, наблюдая, как человеческий мальчишка хватает черпак и наполняет емкость до краев, после чего делает лишь пару глотков. Рука тянется к половнику с большой ручкой, плавающем в мутно-кровавой жиже, наливает ту в стакан и подносит ко рту, делая первый глоток. Густые брови сводятся к переносице, а бледно-белая кожа морщится в еле заметных складках на лбу, он пытается понять, что это такое и каково на вкус, и нравится ли оно вообще Тэхёну. За первым следует еще один глоток — вкусно. На его лице разглаживаются невидимые морщинки, а глаза в угольной черноте загораются блеском — азартным, довольным, жадным. Тэхён опустошает стакан и наполняет следующий, выпивая залпом. Затем снова и снова. Останавливается на пятом, когда рядом оказывается кто-то из людей.
— Эй, парень, — обращается к Тэхёну незнакомец в костюме пирата. — Ты бы не увлекался. Пунш алкогольный, а вечеринка только началась.
— Но в чем проблема? — не понимает Тэхён.
— Ты серьезно, чувак? — в голосе человека искреннее недоумение.
— Он просто вкусный, почему я не могу его пить, если мне понравилось?
— У тебя странный друг, — обращается уже к Чонгуку, что все это время наблюдает со стороны.
Чонгук пожимает плечами и ничего не говорит, а незнакомец забирает свой наполненный стакан с пуншем и уходит. Тэхён подходит ближе и смотрит тому вслед, все еще не понимая, что он сделал не так и почему ему нельзя пить столько, сколько хочется, ведь этот странный напиток смертных оказался очень даже вкусным.
— Что не так с этим пуншем? Он вкусный, — снова делает глоток алой жидкости, перекатывая сладость с легкой горечью во рту.
— Алкоголь в их понимании — это плохо. Если выпить сразу слишком много, то это может плохо кончиться. Поэтому этот парень так отреагировал, ведь ты выпил сразу пять стаканов, — объясняет Чонгук.
— Но я ничего такого не чувствую, — произносит Тэхён, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Возможно, это из-за того, что мы не из этого мира и устроены по-другому, а потому и человеческие вещи воспринимаются иначе.
— Если так, то я, пожалуй, еще стаканчик выпью, — произносит и наливает еще одну порцию пунша.
— Тыквоголовый, — тяжело вздыхает Чонгук, наблюдая за главой Хэллоуина.
— Зови меня просто Тэхён, — в перерыве между глотками произносит Тэхён.
— Тыквоголовый тебе идет больше, — легко усмехается эльф.
— Как и тебе идет тыковка, — вдруг бросает Тэхён.
— Что? — шепчет Чонгук.
— Что? — звучит так, словно и не сказал ничего такого секундами ранее.
Никто из них не решается выяснять сказанное, чем спасают друг друга от неловкости, которая теплится где-то в груди чуть ли не с самого начала их встречи. Тэхён не может понять и объяснить себе природу своих чувств, но Чонгук его достаточно сильно привлекает, как никто раньше. А за те сотни лет, что он прожил, бродя между мирами, он видел одновременно много и мало. Ведь он круглый год сидит в городе Хэллоуин и ждет один единственный момент, когда появляется возможность выйти в мир людей, жизнь которых настолько разнообразна и наполнена странностями, что наблюдать за смертными кажется увлекательным занятием. И кажется, что-то подобное люди зовут любовью.
Тэхён знает о разного рода видах отношений между двумя людьми или существами, ведь в городке темного праздника тоже есть несколько пар. Но в их мире рождены темные эмоции, и назвать те чувства любовью, как у людей, наверное, нельзя. Что-то очень близкое к этому, но не имеющее подходящего слова для обозначения. Но за столько лет своей жизни еще никто не привлекал его в таком плане, даже Салли. Тэхён был настолько увлечен темным благополучием своего города и ежегодной подготовкой к празднику, что на романтику, пусть и в ином ее проявлении, просто времени не было, да и интересна не присутствовало. Но сейчас очаровательный рождественский эльф творит с ним что-то необъяснимое.
— Хэй, ребята, — вдруг к ним обращается девушка в костюме феи. — Вы будете играть?
— Играть? — спрашивает Чонгук.
— Да, — улыбается, кивая, девушка. — Там все желающие собираются, — машет куда-то в сторону, указывая на другую комнату.
— Думаю, да, — отвечает Чонгук.
— Да? — вопросительно тянет Тэхён.
— Да, — кивает. — Мы подойдем, — мягко отвечает эльф, дожидаясь, когда «фея» отойдет. — Мы пойдем играть, ведь это тоже часть веселья, часть праздника, то, как люди здесь развлекаются.
Тэхён и слова не успевает сказать, как вновь ощущает чужое тепло на своем запястье и замечает перед собой лишь оранжевый колпак с улыбкой тыквы на нем. Чонгук снова ведет, а он и не сопротивляется, ему тоже интересно, что там за игры и почему люди так развлекаются.
Стоит пересечь дверной проем, как сразу оказываются в другой комнате, что лишь чуть меньше той, в которой Чонгук и Тэхён были до этого. Здесь собралось много людей, но явно малая часть по сравнению с общим количеством. Все устроились полукругом в центре комнаты, отодвинув все возможные предметы, чтобы увеличить свободное пространство. Они присоединяются к этому условному кругу, втискиваясь между двумя девушками в забавных костюмах.
Кто-то предлагает игру «делай или пей», и все соглашаются, после чего озвучивают правила, если кто-то вдруг не знаком с ними. Тэхён слушает и не находит ничего непонятного, поэтому просто сидит в ожидании момента, когда бутылочка, с помощью которой будут выбирать жертву, покажет на него или Чонгука, сидящего рядом с ним. Кто-то приносит большую и пустую бутылку, кладет ту в центр круга, крутит, тем самым начиная игру. Горлышко показывает несколько раз на парней, потом на девушку, те выполняют задания или отвечают на вопросы, кто-то, наоборот, отказывается и выпивает стакан с каким-то алкогольным напитком.
В какой-то момент крутящаяся и якобы не собирающаяся останавливаться бутылка все же замедляется и в итоге горлышком указывает на Тэхёна. За все то время, что длится игра, он даже как-то засомневался, что пустая емкость укажет на кого-то из них, поэтому сейчас он очень сильно удивлен. Его глаза невольно увеличиваются в размере, пропадая в угольной тьме, он не сводит глаз с бутылки, что направлена четко в его сторону.
— Что ж, — говорит из ребят тот, кто последним крутил бутылку. — Правда или действие? — звучит уже не первый подобный вопрос.
— Действие, — почти не задумываясь отвечает Тэхён, считая, что выпить этот напиток он сможет и без игры, ведь человеческий алкоголь не действует на него так, как на людей.
— О, — слышится радостный вой со стороны.
— Ты должен провести как минимум десять минут в комнате с человеком по левую сторону от тебя, — озвучивают задание, написанное на специальных карточках. — Только имей в виду, это задание с пометкой восемнадцать плюс.
— Что это значит? — вопросительно произносит Тэхён, оглядывая всех присутствующих, что явно смотрят на него, как на дурака.
— Ты серьезно, дружище? — кто-то усмехается. — Или ты не гей? Тогда можешь взять человека справа, — предлагает иной вариант, ведь по правую сторону сидит девушка, которая после озвученного слегка смущенно смотрит на Тэхёна.
— Это значит, что вы должны типа подрочить друг другу, может, отсосать. На крайний случай переспать, — звучит голос парня, что объясняет суть задания.
— Только уберитесь потом, — бросает, вероятно, хозяин дома.
— Ладно, — отвечает Тэхён спустя минуту молчания. Он поднимается и смотрит на Чонгука с вытянутой рукой. — Пойдем.
Чонгук протягивает ему свою в ответ и поднимается следом, на фоне кто-то говорит, где они могут найти пустую комнату и что в ней есть все необходимое. Тэхён тянет эльфа за собой и думает, что это какой-то знак свыше и что подобное задание во время игры стало толчком к большим действиям. За столько лет существования параллельно с людьми он приблизительно понимает, что именно подразумевает под собой его задание, пусть у него и не было особо никакого опыта ранее, лишь однажды сотни лет назад, и то была неудачная попытка в молодости. Но в очередной раз за этот день напоминает себе, что с Чонгуком все иначе.
Они находят нужную комнату на втором этаже, та действительно оказывается пустой, и Тэхён на всякий случай сразу запирает дверь на замок, чтобы никто из смертных не потревожил и не увидел того, чего не следовало бы. Находясь наедине, где они заперты со всех сторон, ощущается легкая неловкость и смущение. Возможно, они и осознают, к чему все должно привести, но никто не понимает, что именно им двоим нужно делать и как себя вообще вести.
— Эм, — неловко протягивает Чонгук, отходя немного в сторону и осматриваясь.
— Мы не обязаны ничего делать, — также неловко звучит голос Тэхёна. — Это всего лишь глупое задание смертных.
Он действительно не хочет принуждать Чонгука к чему-либо, пусть у самого есть желание что-то попробовать. Ему хочется снова коснуться мягких губ и ощутить их сладость, почувствовать тепло, которое излучает эльф. Но уже точно не принуждать, тем самым пугать и отталкивать от себя Чонгука.
— Но, — звучит неуверенно. — Но, может, я хочу?
— Что?
— Может, я хочу попробовать сделать то, что мы должны. Сделать это с тобой, — откровенно шепчет, смотря полными неловкости и смущения глазами.
— Но… — начинает было Тэхён.
— Я не знаю, что именно и как нам стоит сделать, ведь опыта в подобном у меня никакого нет. Но с тобой совсем не страшно пробовать, Тэхён, — мягко произносит эльф.
— Значит, будем пробовать вместе. Несмотря на образ, который на меня вешают люди. Несмотря на то, что я существую столько лет, опыт у меня также не особо велик. Он был однажды сотни лет назад, еще до того, как я стал главой в своем городе, а потом само как-то не складывалось. Особенно, когда я стал главой Хэллоуина. В родных краях никто не цеплял и не привлекал в том плане, как привлекаешь ты, тыковка. У нас в Хэллоуине вообще не так много монстров строят какие-то отношения. Мы в большей степени рождаемся от людских эмоций. Много чего тоже перенимаем у них, поэтому для меня это тоже впервые. С тобой у меня много чего впервые, Чонгук-и, — произносит Тэхён, раскрывая немного завесу своего прошлого.
— Честно признаться, я думал, ты опытен во многих вещах, даже в людских развлечениях, — произносит Чонгук, смотря на Тэхёна.
— Ну, я часто наблюдаю за людьми, когда выхожу в их мир. Но многие вещи мне часто непонятны, часто чужды. А в своем мире мы круглый год, как и вы, готовимся к празднику. Каждый занят своими делами, что пробовать подобные виды отношений просто нет времени. Да и не хочется с кем попало. Буду откровенным, некоторые в Хэллоуине за столько лет пытались привлечь мое внимание, но я не был в них заинтересован. Меня волновало благополучие своего народа и мысли о том, как лучше напугать людей в праздник.
— У нас тоже круглый год идет подготовка к празднику, ведь Санта должен успеть развести подарки по всему миру. Поэтому на подобное тоже нет времени, да и не с кем там, — признается эльф, неловко переступая с ноги на ногу. — Так? — протягивает вопросительно.
Тэхён больше ничего не говорит, они и так слишком долго оттягивали неизбежное словами, пытаясь разъяснить ситуацию между собой, открыв перед другом правду. Он в два шага подходит к эльфу, обхватывает двумя бледными ладонями смуглое и пылающее смущением лицо, склоняется и накрывает чужие губы своими. Наконец-то. Господи, какое же наслаждение почувствовать эту сладость вновь. В этот раз он действует более смело, но все еще аккуратно.
Чонгук обхватывает запястья и льнет ближе, неловко и неуверенно повторяя чужие действия. Обхватывает своими слегка суховатые губы, те оказываются холодными, в отличие от его, но сладкими из-за большого количества съеденных конфет. Эльф невольно стонет, когда чужой язык пробирается в его рот, исследуя там все. Удивительно, но действия Тэхёна не кажутся неопытными, потому что поцелуй получается безумным и головокружительным в буквальном смысле. Пускай Чонгуку не с чем сравнивать, но чужие сухие пухлые губы сводят с ума.
Они мелкими шагами, не отрываясь друг от друга, ступают к большой кровати, что стоит посреди комнаты. Тэхён меняет их так, чтобы самому сесть на постель, а Чонгук занял место на его коленях. Приходится отстраниться на секунды, но он замечает чужой поплывший взгляд, залитая чернотой радужка с блеском на дне глаз, смуглая кожа на щеках покрыта румянцем. Тэхён обхватывает тонкую талию, что скрыта под мягким оранжевым свитером, и притягивает эльфа к себе как можно ближе, заставляя того обвить его шею руками.
Тэхён стягивает забавный колпак с чужой головы, зарываясь в мягкие и волнистые волосы пальцами. Перебирает короткие пряди, опускается к шее, невесомо касаясь ярко выраженных позвонков, заставляя эльфа в его руках вздрогнуть и слегка поежиться. Ладонь скользит ниже по мягкой ткани и после вытаскивает ее из пояса брюк, проникая под нее и касаясь горячей кожи.
Чужая ладонь непривычно, но приятно холодит кожу, контраст температур их тела заставляет эльфа дрожать, но не вызывает желания отстраниться. Чонгук рассматривает чужое лицо, что в этот момент так близко, аккуратно кончиками пальцев касается заметных рубцов, что тянутся от уголков губ и почти до самых ушей. Угольно-черные глаза так выделяются на фоне бледной, буквально белоснежной кожи, в них хочется утонуть. Казалось бы, внешний вид Тэхёна должен быть пугающим, наводить страх и ужас, но Чонгук, сидя у него на коленях и находясь вот так непозволительно близко, хочет совсем другого. Ему хочется подарить тепло и любовь, которой глава Хэллоуина был лишен на протяжении множества лет, погрузившись в хлопоты своего народа и их праздника.
Широкая ладонь скользит по горячей коже, опускается ниже и обхватывает обтянутую тканью брюк ягодицу. Тэхён действует по наитию, прислушивается к своим желаниям и контролирует чужую реакцию, считывая поведение Чонгука. Но он не отталкивает, лишь ближе жмется и слегка дрожит. Прикосновения эльфа к его лицу отчего-то ощущаются более интимно и откровенно, чем что-то другое, для чего они скрылись от посторонних глаз в этой комнате. Тэхён тянет вперед и губами касается нежной кожи, оставляет на ней поцелуи и слегка ласкает языком, давит кончиком и снова целует.
Тэхён цепляет своими пальцами края теплого цветастого свитера и тянет тот вверх, намереваясь снять его. Эльф поддается, слегка отклоняясь назад, позволяет стянуть с себя вещь полностью. Избавившись от ненужной ткани, Тэхёну открывается вид на стройное и красивое тело, что почти сразу заметно покрывается мурашками, стоит к нему прикоснуться. Его сухие и потресканые губы касаются нежной кожи, оставляют поцелуй во впадинке выраженных ключиц, скользят по обнаженной груди. Хочется касаться его везде, хочется видеть больше. Поэтому Тэхён аккуратно перекладывает Чонгука на постель, стягивает с него всю остальную ненужную одежду, оставляя эльфа полностью обнаженным и раскрытым перед ним.
Чонгук сжимается всем телом, что сейчас полностью напряжено, — он раскрыт перед Тэхёном, отчего всё внутри трепещет от смущения. Ему кажется, каждое место, которого коснулся чужой взгляд глубоких черных глаз, покалывает и жжет. Слишком неловко, но в груди словно пробудились от долгой спячки и летают бабочки, и щекочут своими крылышками всё, до чего дотягиваются. Чонгук смущен и не знает, куда себя деть, но он решает полностью довериться Тэхёну, который, несмотря на отсутствие как такового опыта, выглядит намного увереннее.
Легкое прикосновение и холодные пальцы обдает током, кончики покалывают, а по венам течет лава, согревая изнутри теплом, которое раньше не ощущал. Тэхён неотрывно исследует чужое тело глазами, старается запечатлеть в своей памяти каждый кусочек безумно красивого тела. Чонгук сводит ноги вместе и пытается прикрыться ладонями.
— Не закрывайся, тыковка. Ты прекрасен, — шепчет Тэхён, убирая чужие руки от груди и паха, который эльф пытается прикрыть.
— Тогда разденься и ты, — просит Чонгук.
Тэхён, не возражая чужой просьбе, поднимается с постели и снимает с себя всю одежду, оставаясь точно таким же обнаженным, полностью открытым перед Чонгуком. Он достаточно высокий и худой, даже костлявый, но при этом у него прекрасные пропорции. Тэхён возвращается на постель, нависая над смущенным эльфом, и оставляет на алых губах поцелуй. Сминает то нижнюю, то верхнюю, проникает в рот языком, лаская чужое нёбо. Чувствует чужие руки на своей шее, отчего бегут мурашки, словно стайка паучков пробегает по его спине.
Целоваться с Чонгуком — одно сплошное удовольствие, от которого по телу растекается возбуждение, что скапливается в паху, отдает легким покалыванием в паху и тяжестью в вылившихся яйцах. Довольно большой, как для такого худого, как он, член становится твердым, а головка разбухает от притока крови к ней. Все эти ощущения волнуют его сознание, он слишком на них сосредоточен, ведь пытается понять их природу и как с этим всем быть дальше. Но слишком долго быть сосредоточенным на себе не получается, ведь перед ним такой же взволнованный и возбужденный Чонгук, что манит своей неопытностью, доверием и открытостью.
Тэхён скользит легкими поцелуями по груди эльфа, задевает розовые горошинки сосков, чем вызывает тихий стон из чужих уст. Спускается, не оставляя ни одного пустого места на смуглой коже, что полыхает жаром словно изнутри. Он разводит ноги Чонгука в стороны, удобнее устраиваясь между ними, и обхватывает длинными костлявыми пальцами горячую, точно так же твердую плоть. Эльф невольно дергается и пытается уйти от таких интимных прикосновений, но Тэхён хватает его за бедра, удерживая на месте.
— Не стесняйся меня, тыковка, — нежно шепчет бархатный голос.
Чонгук закрывает ладонями свое лицо, прячась на мгновение от реальности, в которой он оказался, от реальности, в которой он полностью обнаженный перед главой Хэллоуина, перед существом, порожденным темными эмоциями людей. Но именно сейчас нахождение рядом с Тэхёном ощущается иначе, в груди теплый трепет, а в паху возбуждение, которое ранее эльф ни разу не испытывал, но уверен, что это именно оно. Он слышит, как бьется его сердце, гоняя кровь по венам, что эхом бурлит в ушах. Столько незнакомых, но приятных ощущений, что Чонгук просто теряется в калейдоскопе эмоций и чувств.
Убирая руки, он сталкивается с глубоким и тяжелым взором темных глаз, что блестят легким безумием, той самой опасностью, которой стоит бояться смертным, но не ему. Чонгук уверен, этот блеск иного рода, но так же заставляет сжиматься всем телом от неизвестности и от дрожи, что сковывает все тело. Он чувствует, как чужие холодные пальцы обхватывают его твердую и пульсирующую плоть, слегка сжимают, от чего из его уст вырывается стон. Сначала аккуратные, а после более смелые движения выбивают из него весь воздух, он не знает, за что хвататься, из груди вырываются шумные и слегка надрывные вздохи.
Тэхён сдавливает в своей руке твердый и пульсирующий член сильнее, размазывает по нему предэякулят, капли которого блестят на алой головке. Он чувствует, как ноет его член, требующий внимания. Возбуждение бьёт по вискам, из-за чего слегка кружится голова. Его накрывают такие разные и сильные эмоции, что от них буквально скручивает кости. Тэхён обхватывает собственную плоть, что также истекает смазкой, и держит одной рукой оба члена. Те трутся друг об друга, смешивая между собой их жидкости. Где-то внутри полыхает подступающий оргазм. Он двигает рукой интенсивнее, стараясь довести до пика и Чонгука.
Чонгуку кажется, что он распадается на атомы, когда слишком резко его накрывает волной облегчения и наслаждения. Из члена брызжет сперма, пачкая их тела, а в голове пустота. Тело расслаблено расплывается на постели, он уже не видит, что делает Тэхён, только чувствует, воспринимая происходящее отголосками сознания.
Он кончает почти одновременно с эльфом, смешивая их сперму между собой и размазывая по уже не такой твёрдой после оргазма плоти. Тэхён замечает, что Чонгук словно бы не здесь, поэтому он даёт им передышку. Это было что-то нереальное и неописуемое, просто не в силах подобрать какие-то слова, что смогли бы охарактеризовать все те эмоции, что им довелось испытать. Много чего было совсем новым, но Тэхён с приятной нежностью осознаёт, что хочет разделить с Чонгуком ещё больше ярких чувств и моментов.
Тэхён отстраняется, на мгновение замирая и пытаясь понять, что им делать дальше. До рассвета, когда вся нечисть растворится в воздухе, осталось совсем мало времени. Стрелка часов уже перевалила за полночь, в городе сейчас царит иная атмосфера, более значимая для этой ночи. В груди неприятно колет от осознания, что им придётся расстаться с восходом солнца. Поэтому Тэхён, не желая тратить эти драгоценные минуты зря, ложится рядом с эльфом, притягивая его в свои объятия.
— Тыковка, я не хочу расставаться, — шепчет в надежде, что Чонгук не услышит его.
— Я тоже, Тэхён, — звучит еле слышно. Чонгук льнет ближе, крепче обнимая в ответ. — Я тоже не хочу расставаться.
И они не расстанутся до самого рассвета, будут лежать в обнимку, полностью обнажённые — больше душой, чем телом. Этот день стал для них особенным, ведь самый темный и холодный час породил противоположное ему чувство любви, которое ранее было незнакомо им обоим. Но у судьбы разные планы на своих детей, будь то люди или бессмертные существа.
Ждать целый год до следующей встречи оказывается просто невыносимо, поэтому они встречаются вновь в человеческом мире в самый ближайший праздник, который по иронии судьбы предвестник их первой встречи — Рождество. Тэхён вместе с Чонгуком тайно помогает противному Санте, радует детей так, как не делал этого никогда. Ему даже в какой-то момент становится неважно, зачем он это делает, главное, что рядом с ним Чонгук, дарящий ему самые светлые эмоции, которые только могли зародиться в глубинах его темной души. И так их встречи продолжаются от праздника к празднику, в которые они проникают, можно считать, что незаконно, ведь те им не принадлежат. Но их мало волнуют законы миров, пока в оживших сердцах бушует любовь.
Новая глава истории их миров называется довольно необычно: «Эльф спасает Хэллоуин», где по факту спасли не праздник, а излечили раненую душу одного прекрасного, пугающего до мурашек и согревающего сердце главы Хэллоуина.
Хэллоуин. Хэллоуин. Хэллоуин. Хэллоуин…
Мой и твой дом родной. За родину, за нашу, да хоть — в омут с головой!
🎃👻🎃