У Филзы кожа почти чистая, тронутая только немногими шрамами. На его лице ни волоска. Хотя ладони уже мозолистые от предыдущих годов труда, но не слишком. Совсем юный человек, таким в его возрасте полагается только-только вылетать из родительского гнезда.
Он лежит на холодной траве и истекает кровью.
Сейчас монстры буйствуют даже сильнее, чем прежде, нежить всё чаще восстаёт из могил. Люди хоронят своих покойников, уничтожая их тела, чтобы хотя бы не увеличить орду. Скверное время. Все молят о помощи старого Владыку смерти, но, видимо, его силы совсем истекают на исходе божественных дней. Даже избранные дети Вселенной когда-нибудь встречают конец.
Поэтому Фил сейчас расплачивается за свою глупость. Он был самоуверен, решил, что справится с этим путешествием, но не осилил чёртовы твари застали его врасплох в лесу.
Раны, на самом деле, не такие уж и глубокие, но проблем доставляет сломанная в побеге нога. Ему нужно скорее подняться, перевязать раны и попытаться найти укрытие, пока его не нашли монстры — он приподнимается на локтях... И прикусывает язык до крови, чтобы не закричать.
Адская боль простреливает ногу, пульсирует и пульсирует, дыхание спирает, лёгкие туго сокращаются под ноющими рёбрами. Проклятие.
Ночь остужает кожу. Ветер шелестит верхушки деревьев. Где-то вдалеке воет волк. Вся одежда и трава испачкана красным, а раны безбожно болят, но кровь, по крайней мере, не течёт потоком. Филза стискивает зубы и готовится снова двинуться.
Его омывает волной холода.
Стужа внезапная, заставляет вмиг покрыться мурашками, но не режет и не приносит дополнительного дискомфорта. Фил распахивает глаза и смотрит вперёд.
Густая темнота вдруг сдвигается. За деревом открываются белые, искрящиеся серебром глаза.
Филза вдыхает и вдруг чувствует ледяной камень, ударяющийся в его груди. В разуме колышется страшная догадка.
— Ты смерть? — он выдыхает сипло, почти неслышно даже для самого себя.
Темнота хихикает.
— Пока нет, — глаза щурятся и сдвигаются, будто их обладатель наклонил голову.
Девичье щебетание предвещает момент, когда тень плавно отделяется от ночного леса, оставляя стелиться вокруг, среди деревьев, лишь чёрные волосы. У незнакомки круглое лицо, ободок из нитей лунного света и простое фиолетовое платье. Она выглядит примерно ровесницей Фила.
Филза ошарашенно смотрит на неё, держа голову поднятой и забыв о боли. Пока случайное вздрагивание не пронзает ногу молнией.
Фил душит крик в ладони, прижимающейся ко рту. Незнакомка с интересом смотрит, как он морщится. Ночь по сторонам теперь иная, только звёзды высоко в вышине, видимые из-за листвы, напоминают о мире за пределами этого клочка земли.
Обострённые от опасности и годов кочевой жизни чувства позволяют Филзе услышать шаги вдалеке. А затем с той же стороны раздаются стоны мертвецов, а слева слышится шипение и бренчание костей. Нет-нет-нет. Он не умирает, у него есть шанс, он не умрёт — но его стрелы потеряны, а обороняться мечом лёжа, когда каждое движение равняется агонии...
— Пожалуйста, помоги мне, — Фил облизывает сухие губы, — Я умоляю, помоги.
Девушка кажется заинтригованной. Она напевает, кружа юбкой, чьи полы растворяются в сухой траве, и оглядывается.
— Не уверена, насколько много я могу сделать, — паучье шипение слева, позади, совсем близко, рычит нежить, — Я никогда никого не спасала. Заранее извини, если нечаянно убью тебя.
На секунду Фил успевает пожалеть о своей просьбе, но потом незнакомка вдруг двигается вперёд, и Фил прижимается щекой к земле. Девушка пролетает рядом с ним, её волосы из глубин пустоты следуют за ней, скручиваются и развеваются, а она подцепляет тени ладонью и делает размашистое движение — темнота плавно и невесомо ложиться на них, как одеяло. А затем её волосы тоже ложатся покровом, и вот Фил уже лежит в плотной, глухой тьме. Он не видит совершенно ничего дальше пары метров. Единственный звук — шелест травы, когда он приподнимает голову, чтобы оглядеться.
— Ты ранен и со сломанной костью, — незнакомка внезапно нависает над ним. Филза дёргается и снова шипит от боли. — Ну, ну, не волнуйся, тебя не слышно и не видно. Хм, может мне заморозить твои раны?
— Нет, нет, — Фил сглатывает и смотрит ей в лицо. Оказывается, у неё нет глазных яблок, это белый свет сияет из глазниц. — От этого будет некроз, я не... Ты можешь заморозить мою ногу?
Девушка молча опускается ниже и кладёт ладони на повреждённую конечность. Её руки ледяные, как забвение, и на первую секунду, когда она начинает выпускать силу, Филзу ослепляет болью.
Но в следующую он чувствует мягкую прохладу. Ласковый мороз сковывает его ногу, сломанную кость, и Фил вздыхает от силы захлёстывающего его облегчения. Сердце гулко стучит. Раны на теле терпимо ноют.
Он аккуратно, стараясь не потревожить перелом, садится. Руки лезут в сумку на бедре, в голове роятся беспорядочное множество мыслей. Фил достаёт бинты и оборачивается на незнакомку, что всё ещё сидит рядом и с любопытством за ним наблюдает.
— Как тебя зовут? — первый вопрос, который сам собой вылетает из уст Филзы.
— Никто ещё не дал мне титула или имени, — она садится фривольнее, отодвигает прядь волос за ухо, — Но мне нравится человеческое имя Кристин.
Фил кивает. Начинает обматывать раны, всё ещё сбитый с толку ситуацией.
— Прекрасный выбор, миледи, — он колеблется. Нужно ли ему тоже представиться? Могущественным сущностям в большинстве своём плевать на смертных, но эта девушка спасла его и не выразила ни капли презрения. — Моё имя Филза. Можно просто Фил.
— Приятно познакомится, — Кристин улыбается.
Чем дольше вглядываешься в её лицо, тем явственнее слышны в голове свист ветра на ночных дорогах и тонкий перезвон колокольчиков. Порой её контуры размываются, перетекают в друг друга, и наблюдать за этим также сложно, как и завораживающе.
Фил ухмыляется и ищет в траве палку попрочнее и поровнее, чтобы наложить шину. Темнота вокруг всё время двигается, но не сужается и не увеличивается, звуки шаркающих за пределами теней монстров приглушены.
— Так... Кто Вы? — Филза заканчивает шину и наклоняет голову вбок.
— Я дочь Вселленой, что должна собирать души смертных, когда придёт их час, — она наклоняет голову в ответ. — Но у меня пока нет владений и нет титула, чтобы выполнять эту работу.
— То есть... Вы следующая богиня смерти? Но ведь нынешний Владыка ещё существует?
— Да, он цепляется за божественность своими костлявыми пальцами, как утопающий, — в голосе Кристин звучит насмешка. — И посмотри, к чему это привело. Он не в состоянии выполнять свои обязанности и не передаёт их мне. В итоге нежить восстаёт всё чаще, а люди больше умирают, и, мёртвые, не могут упокоится. Тягостно, не так ли?
— Хм. Да, затруднительное положение, — Фил хмурится. Так вот почему времена такие неспокойные. — Что ж, теперь ясно, почему я был насмерть сражён Вашей красотой.
Он улыбается во все зубы. Его мозг догоняет его действия лишь через секунду — чёрт возьми, он флиртует с без пяти минут богиней? Должно быть, он повредил не только ногу, но и голову.
Однако Кристин заливисто смеётся. Тьма вокруг колышется волной, а Фил понимает, что у неё очень милая, довольно человечная мимика.
— О, стой... Я забыл поблагодарить тебя, не так ли? — Филза усмехается. — Я всей душой благодарен Вам, миледи, Вы спасли мне жизнь.
— Ну, ты всё ещё можешь легко умереть, — Кристин непринуждённо улыбается и игриво щурит глаза, опираясь щекой на руку, — Впереди примерно три часа до рассвета, и ещё какое-то время уйдёт на ожидание, пока жители деревни пойдут на пасеку и смогут тебя услышать. Но я принимаю благодарность.
— Здесь есть деревня? — Филза загорается надеждой. О, во имя трёх миров, какая же всё это удача.
— Неподалёку, — мычит Кристин.
Фил обдумывает её слова. Смотрит на меч, на свои травмы, темноту и колеблется.
— Миледи... Я поклонился, если б мог, но это не лучшая затея в данный момент, — он усмехается. Язык непривычно тяжёлый и непослушный, но в голове выстраиваются варианты подбора слов. — Вы в праве счесть это за бестактную грубость, но не могли бы вы...
— Конечно я посижу с тобой, — Кристин улыбается. — Интересно попробовать сохранить кому-то жизнь перед тем, как я стану лишь забирать их. А ты кажешься хорошим человеком. К тому же с симпатичным лицом!
Теперь уже Филза смеётся, смущение напополам с облегчением.
— О, Вы невероятно добры. Клянусь, если я доживу до твоего царствования, я самолично построю тебе самый красивый храм, какой смогу.
— Как это мило, — она хихикает. — А что, из тебя отличный строитель, раз хочешь отблагодарить меня именно так?
— Ну, вообще-то, — Фил трёт шею и смотрит в сторону с ухмылкой и румянцем на щеках, — Я действительно увлекаюсь архитектурой...
Они разговаривают до зари. Фил отползает к ближайшему дереву и приваливается на него спиной. Кристин весела, с радостью обсуждает всё на свете и лишь умиляется, когда смертный собеседник начинает еле-еле бороться со сном.
Когда приходит рассвет, Кристин сдёргивает плед темноты. В свете утренних лучей она выглядит ещё более эфемерной. Поблизости не видно и не слышно ни одной горящей или блуждающей нежити, так что, возможно, её тени не только скрывали их от чудовищных глаз.
Филзы выдыхает и готовится к испытанию. Ничего страшнее того, что с ним было — он точно выживет. Нужно только пройти немного к окраине леса и позвать на помощь, быть может направиться в деревню. Да, у него раны, ломота в теле и недосып, но он полон решимости жить. Этого достаточно.
На прощание он нежно берёт Кристин за холодную руку.
— Я ещё раз благодарю за спасение, — его улыбка робка, — И за прекрасную компанию.
Он целует тыльную сторону её ладони. Его губы сухие и даже после стылой ночи оставляют отпечаток тепла расцветать на её коже. Филза поднимает голову.
Кристин улыбается мягко и радостно. Чёрные ресницы обрамляют белый свет в глазах. Она заправляет лохматую золотистую прядь ему за ухо.
— Благодарю за компанию... И за то, что являешься таким восхитительно человечным.
Она наклоняется и целует его в щёку. Поцелуй расцветает искрами статического электричества, занебесным холодом и лунным серебром. Её мягкие губы отстраняется от живой кожи и вновь складываются в улыбку.
Она призрачным движением улетает за спину, просачивается в тени, растворяется в новом дне этого многоцветного мира. Фил смотрит ей вслед и тихо выдыхает. На его щеке ещё долго ощущается отпечаток нежного поцелуя будущей Госпожи.