Даже третьи роды королевы проходили тяжело. Короля и всю свиту повитуха и врачи выгнали прочь, не глядя на их статус и корону, поэтому король тоскливо бродил по своим покоям, то и дело поглядывая на дверь — а ну как наконец позовут посмотреть на ребенка. В этот раз обещали наследника, долгожданного сына, но время шло, на столицу опускались сумерки, а вестей все еще не было. Нервные слуги то и дело спрашивали, не нужно ли чего его королевскому величеству, но король лишь уныло отсылал всех прочь. Ему нужна весть о сыне, а не все эти сладости, музыка или уж тем более государственные дела.
Королева потеряла первых двух детей — один родился сильно раньше срока и умер, а дочь погибла при родах — ее шею намертво сдавила пуповина. Врачи предупреждали, что эта беременность станет третьей и последней, если он хочет видеть королеву живой. И король был готов с этим смириться, благо у него всегда хватало фавориток, симпатичных служанок и красивых фрейлин. Но все же ожидание утомляло и добивало похуже, чем вражеский меч или камень из катапульты.
Когда уже полностью сгустилась темнота за окном, в его покои вошел придворный лекарь и опустил голову.
— Простите, ваше величество, мы…
— Снова, да? — горько вздохнул король, глядя на усталого врача с тенями под глазами, осунувшимся и бледным лицом.
— Да. Ваш сын родился мертвым, но королева пока не знает об этом, ей слишком плохо. Я осмелюсь вам предложить… помилуйте за такую идею, но все же если мы скажем ей о смерти сына, она и сама может умереть.
— Говори, — коротко повелел король и скрестил руки на груди. Он не хотел мириться с этой новостью, как не хотел думать о том, что его супруга зачахнет от болезней и горя. На ее долю и так досталось слишком много переживаний и страстей, чтобы добить ее последней тяжкой ношей.
— Ваша личная служанка Эльвира родила неделю назад. Младенец — ваша копия, ваше величество, — придворный лекарь угодливо поклонился. — Можно подменить ребенка, неделя разницы особо не заметна в таком маленьком возрасте, а для королевы это будет огромное счастье. Да и ваш род не прервется… Эльвиру приставим как бы нянькой, все равно ей же его кормить. Вряд ли она откажется посадить своего сына в будущем на престол, — хмыкнул он. Служанка должна была понимать, что роль бастарда незавидна, а судьба печальна. Если же ее сын станет признанным принцем, пусть и будет считаться сыном королевы, то ему откроются все дороги и свободный трон.
— А неплохая в общем-то мысль… — качнул разнывшейся головой король. Головная боль уныло пульсировала в висках, давя на мозг и на душу одновременно. — Давай так и сделаем, только припугнем ее, чтобы не болтала.
Придворный лекарь поклонился и спешно выскочил за дверь, пока король не передумал. А король принарядился как для официальной встречи и пошел посмотреть на супругу.
Королева лежала в своей опочивальне, была бледной, лоб покрыт испариной, глаза закатились. Вокруг суетились служанки и няньки, меняя окровавленные простыни, вытирая ей лицо и тело от пота и готовя чистую одежду. Рядом дежурила повитуха и считала слабые, едва ощутимые схватки в ожидании последа. Крепкая рыжая девица — ее помощница — шустро толкла в ступке какие-то травы, чтобы приготовить королеве питье и не было потом родовой горячки. Пара крепких парней таскали ведра с водой для умывания, стирки и уборки.
Король смотрел на все это со смесью жалости и горечи. Вся эта суета повторялась третий раз, но результат все время был одинаковый. Видимо, не суждено было королеве иметь своих детей, как и предрекла ей когда-то по молодости гадалка. Он лично не верил в гадания и прочий бред, предпочитал магии верный меч, но все же гадалка оказалась права. Слишком худощавая и субтильная королева никак не могла родить здорового ребенка. Впрочем…
Придворный лекарь вернулся в компании служанки с ребенком. Эльвира после родов наоборот знатно похорошела и слегка поправилась, но это не беда. Ее сына замотали в пеленки, предназначенные для королевского ребенка, с вензелями и украшениями, а ее назначили кормилицей. Фактически, она же своего сына и вырастит, только в гораздо лучших условиях. Эльвира светилась от гордости и радости и улыбалась так искренне, что усталая королева тоже выдавила едва заметную улыбку.
— Глория, душа моя, посмотри, кого к тебе принесли, — заворковал король, глядя на младенца с затаенной тоской в глазах. Они все врут, но… врут для здоровья и благополучия королевы. И королевства, если уж на то пошло.
— Сын? — слабым охрипшим от криков голосом спросила она, едва подняв голову.
— Сын. Красавец мужчина, — подтвердил король и погладил жену по голове.
Королева в последний раз вздрогнула и повернулась так, чтобы легче вышел послед. Рядом засуетилась повитуха, и королю пришлось отойти. Ребенок тихо дремал на руках Эльвиры.
Король подхватил служанку под руку и вывел из покоев супруги, отвел в сторонку, где их никто не мог подслушать.
— Ты же понимаешь, что притворяться придется всю жизнь? — шепотом спросил он, предварительно оглядевшись.
— Да, сир, — коротко поклонилась она. — Я буду молчать как рыба.
— Твои слова да богу в уши, — вздохнул король. — За деньгами не поскупимся, но если ты проговоришься… — он многозначительно чиркнул ладонью по горлу.
Служанка вздрогнула, но взгляда не отвела.
— Я буду молчать, но есть и еще один человек, который знает нашу тайну, доктор…
— С доктором мы договоримся, — облегченно выдохнул король. — Ну все, иди, для сына уже должны были приготовить комнату в соседних покоях, будешь жить там. Если тебе будет что-то нужно — обращайся к слугам.
Король ушел обдумывать имя для сына — надо выбирать с умом и подходящее, ведь как принца назовешь, так он и будет править. А потом подумал, что в этой истории выиграли все — и сам ребенок, у которого будет две любящие матери и весьма неплохое будущее, и Глория, и Эльвира. Да и он сам уж точно выиграл такой приз.
— Ваше величество, что делать с… настоящим ребенком? — спросил у него придворный лекарь, когда король наконец вернулся в свои покои. В его руках был сверток с тельцем настоящего сына королевы, умершего при рождении.
— Похороним его как подобает… скажем, под именем сына Эльвиры, она назвала его Кристофом, — вздохнул король, глядя на лекаря. — Уж если играть роль, то до конца.
— До конца… — эхом отозвался лекарь и склонил голову, отдавая честь маленькому погибшему принцу.