Однажды Игорь Гром должен был выполнить задание. Его напарница, Дина Дубина, обнаружила местонахождение преступника, который обвинялся в ограблении аптеки, и они вместе задержали подозреваемого, крепкого двадцатишестилетнего парня.
— Зачем аптеку ограбил? — Гром даже не особо агрессивничал. Преступник не оказывал сопротивления, его заковали в наручники.
— Хотел подруге помочь. А то она без работы третий месяц сидит, а ей никак нельзя без таблеток, — парень тупил в клеёнку на столе, словно ему интересны выцветшие и исцарапанные цветочки.
— Без противозачаточных твоя подруга бы прожила спокойно.
— В ее случае — это гормональные препараты, которые ей нужны, чтобы чувствовать себя нормальной.
— Так она… трансгендерная? — вмешалась Дина. Она как раз закончила с обыском комнат, — нашлись, кстати, препараты, коробки лежали прямо на столе. Одна была вскрыта.
— Да, она транс-девушка. И я очень ее люблю.
— Ясно… — Дина поступила взор. Ей было тяжело от этого лёгкого дела, — я уже упаковала их в вещдоки.
— Зачем…
— Таковы правила, — Дина отвела взгляд, — я не могу их нарушать.
— Все вы, свиньи, одинаковые.
— Язык, мальчик! — вмешался уже Игорь.
— Я бы хотела помочь вашей подруге, но мне искренне жаль, — Дина посмотрела на Игоря, и передала ему в руку визитку. Тот положил ее на стол.
— Обвиняемый, давайте сделаем вид, что эта бумажка у вас всегда была. На ней — номер консультанта, который поможет вашей подруге.
— Спасибо… а меня вы не отпустите?
— Ни в коем случае! — резко сказал Игорь, — Дина, тоже мне придумала, сюсюкать преступников.
И они втроем пошли в машину.
***
Преступник ехал сзади, за стеклом, и не слышал разговора на передних сиденьях. А там активно обсуждали его поступок.
— Я говорила, он украл только препараты с эстрогеном... — Дине, которая вела машину, было немного неприятно от того, что в этой истории хоть как-то фигурировала трансгендерность.
— Ну, это все равно кража со взломом, — Игорь сидел на пассажирском, — даже если ради благородных целей.
— Ну, может он обойдется небольшим сроком…
— Дина, я тебя не понимаю. Ты стала жалеть преступников? Визитки передаешь, ладно, но это… Тебе твои таблетки в голову ударили?
— Нет, Игорь, просто… не все люди могут позволить то, что им нужно. Некоторым ради лекарств приходится идти на жертвы. Я, например, от покупки нового скетчбука на днях отказалась, а кто-то сидит голодом ради лечения. Некоторые — идут на преступления.
Игорь нахмурился. Ему было неприятно, но он чувствовал, что он не прав, разговаривая с Диной в таком тоне.
— Сказала бы, мы бы с Юлькой подарили тебе скетчбук. Мне нравятся твои рисунки… — Игорь попробовал перевести тему.
— Вот. А у кого-то нет таких возможностей. Не у всех есть друзья, которые могут протянуть руку в час нужды.
— Я понимаю, Дина, когда люди идут на преступления ради того, чтобы поесть, — майор часто слушал о подобном от отца, — но со всеми этими гендерными заморочками… Так и не начинали бы переход, раз не могут себе его позволить.
— Игорь, — голос Дины резко окреп, — трансгендерные люди этого не выбирают, мы не по своей воле это делаем.
— Дин, ну я не пойму. Разве не все парни мечтают стать девушками? Просто большая часть живёт с этими мыслями нормально, а кто-то — нет. Я видел, как тебе было плохо, но разве окончательный выбор был не за тобой?
— Нет, Игорь. Я не думаю, что я могла бы сделать другой выбор, чтобы не вредить себе. И да, парни не думают о том, чтобы стать девушками.
— А я иногда думаю об этом, — невзначай сказал Гром, стараясь рассеять напряжение в воздухе.
— Может ты — исключение, Гром. Как и во многом.
Они приехали к участку, а Игорь ещё долго не мог отойти от этого разговора, который поразил его, словно удар шокером.
***
Юля стирала макияж после записи видео. Ей пришлось постараться, чтобы сделать в квартире Грома место для съемок, но она придумала, как расставить освещение, заказала компактный хромакей, даже расчистила угол, чтобы хранить это добро. Результат — неплохая картинка, и восхищение Игоря. Он, тихий как мышка, вечерами смотрел на то, как Пчелкина говорит в камеру, и влюблялся в ее уверенный голос снова и снова.
— О чем думаешь, Игорь? — Юля закончила с макияжем, и завалилась на разложенный диван к Грому.
— О тебе, родная… — но сейчас он смотрел в потолок, а не на нее.
— И о чем-то ещё, да?
— Ну, если ты хочешь выпытать из меня подробности сегодняшнего дела, расскажу тебе скучное, — он повернул голову к журналистке, — сегодня поймали грабителя. Прикинь, он из аптеки вынес те препараты, которые Дубина наша пьет.
— Гормональные-то?
— Ага, для подруги своей. Говорит, она позволить себе не может, так решил порадовать девчонку. Дубина сразу жалеть его стала, визитку оставила для подруги.
— Ну так цель рыцарская, просто методы...
— Вот именно! И вот едем мы потом в участок, Дина за рулём, и я ей говорю — вообще, все парни хотят быть девушками, ну не значит же, что всем надо грабить аптеки и есть оттуда таблетки!
Тут Юля нахмурилась. Не то чтобы недовольно, скорее, так, как хмурятся от неудачной и некрасивой шутки.
— Игорь, не все парни хотят стать девушками. И к тому же, это, скорее, вынужденный выбор.
— Тебе это тоже Дубина сказала? — Гром в ответ хмыкнул.
— Нет, одна из моих учениц на кружке журналистики писала статью с дурацкими вопросами и статистикой ответов на них, — тут Юля задумалась, — погоди, а ты когда-то думал о том, что хочешь стать девушкой?
— Погоди, Юль, — кажется, этот разговор, как и разговор с Диной, пошел куда-то не в ту степь, — не хочу.
— Тогда чего ты так уверенно говоришь, Игорь?
Она заметила, как забегали глаза любимого, как сузились зрачки Грома от внезапного притока стресса. Впрочем, он выдохнул, подождал пять секунд, и вернулся в разговор.
— Просто мне иногда это, ну, снилось?
— Что именно? — Юля положила руку на голову Грома, и начала ее легонько гладить.
— Ну, то, что я — не я. В смысле, я — это я… но девушка. Иногда я разговариваю с отцом в таком виде, иногда… знаешь, а ты стала мне сниться. Как мы с тобой стоим на крыше, и мы с тобой смотрим на город.
— Правда?
— Да, ты меня ещё красавицей в этом сне называла.
— Ну, Игорь… — она тыкнула майора в кончик носа, — ты и правда красавица.
В комнате повисло молчание. И он чувствовал, как от стыда и смущения шумит в ушах кровь, как стучит сердце бешено. А казалось бы, всего одно слово.
Юля обняла его, и прошептала:
— Прости. Давай спать, Угорек.
Игорь вообще умел засыпать по приказу, и уснул в объятьях Юли. И ему снился приятный, летний сон, словно Игоря выдернули из промозглой питерской весны. Они с Юлей шли по берегу какого-то канала, разговаривали обо всем на свете. И не было злодеев, которых нужно побеждать, есть только две красивых девушки, идущие по лабиринту улочек родного города. Погодите, он опять девушка?!
Игорь проснулся посреди ночи. В груди страшно щемило от копящихся вопросов. Но ответа на них не было. Может, это что-то, что он хоронил в себе годами? Может это просто бред?
Несколько дней после этого они с Юлей почти не разговаривали. Даже если девушка приходила, даже если она хотела поговорить с ним — так получалось, что Игорь словно иголками ощетинился, закрывшись даже от своей любимой. Они почти молча проводили вечера. Гром сидел на другом краю дивана с кружкой крепкого черного чая, и глядел вникуда. Он причинял боль и себе, и ей, неосознанно, не желая этого, но не видя другого пути.
На работе все ухудшилось тоже — Игорь избегал напарницы, как огня, и из-за этого стала падать общая раскрываемость всего Центрального отдела. Архипова даже начала капать на мозги Федору Ивановичу: она была недовольна, что образцовый отдел полиции становился все хуже в цифрах. Пришлось вызвать Грома в кабинет
— Майор Игорь Гром, что вообще происходит с вами? — блондинка смотрела на него с места Прокопенко, пока тот занял стул у стены. Он привык отчитывать Грома, но сейчас, когда у того настроение на нуле, он побоялся навредить ему, и скинул беседу на Архипову.
— Все в порядке, товарищ генерал-лейтенант, я просто немного устал. В последнее время чаще, почему-то.
Мария начала сверлить Грома взглядом. Сказать было нечего — майор действительно выглядел слишком вымотанным.
— Может, мы ему отпуск дадим, а, Мария Андреевна? У него есть пару недель, пусть отоспится человек, погуляет... не по трущобам? — Прокопенко подошел к столу и встал рядом с креслом.
— Ладно. Федор Иванович, оформите приказ?
— С удовольствием. Игорёк, — с улыбкой обратился он к Грому, — и в участке даже не думай появляться. А то знаю я твои методы проведения отпуска.
***
Игоря словно оглушили битой. Было ощущение падения в леденящую пустоту, нехватки кислорода, стресса. От питья кофе в отпуске он отказался, но и чай был слишком горьким.
В голове крутились счастливые моменты снов, приносившие ему боль наяву, разговоры с Диной и Юлей, которые ощущались осколками стекла в коже.
Словно не о чем больше думать здоровому мужику, кроме как о том, что он не мужик на самом деле.
К вечеру второго дня отпуска впервые пришла Юля.
— Угорек, почему у тебя телефон выключен? — она зашла со своим ключом.
— Разрядился, наверное, — Гром, чей голос раздался с кухни, даже не помнил, где он.
— А второй телефон? — кирпич от Нокии уж явно будет живее всех живых.
— А... Он же рабочий, я его в куртке оставил. Я же в отпуске, я тебе написал.
Юле ничего не осталось, кроме как нахмуриться и сесть на диван. Да, это определенно Гром, человек, которого она полюбила.
— Послушай, Игорь... Я провела некоторые исследования по твоему вопросу, и мне кажется, что тебе нужна помощь. Даже если ты опять от нее откажешься, я не уйду.
— Я знаю, что не уйдешь, — Игорь сел с ней рядом, и посмотрел в глаза Юле, — но я не хочу грузить тебя, родная, пойми…
— Игорь, мы дважды спасали с тобой город, дай мне попробовать спасти тебя, — она протянула руку и начала гладить Грома по колючей, щетинистой щеке, — дашь мне помочь тебе?
Гром молча кивнул, оцепенев от нежного прикосновения Юли. Начался тяжёлый путь. И начался он с журналистского интервью.
***
— Да, дорогая, — цокнула Юля, смотря на заметки в блокноте, от чего Игорь на нее нервно покосился, — все, что я успела узнать о самых частых симптомах гендерной дисфории, у тебя есть.
— Правда? Ужасно ведь... — Игорь облокотился на спинку дивана.
— Да, но ты в этом совершенно не виноват, — Юля откинулась на спинку дивана.
— Но ведь это получается, что мне от этого никак не избавиться? — Игорь скрестил руки.
— Нет, конкретно этот эпизод тебя, наверное, отпустит когда-нибудь. Но в целом… ты — вероятно, девушка. И что в этом плохого?
— То, что я родился парнем? — Игорь даже слегка усмехнулась, — что я работаю в полиции, я не могу быть… — он в ужасе остановился, забоялся говорить это слово по отношению к себе, — девушкой.
— Женщины тоже работают в полиции, Игорь. Вон, Архипова, начальница твоя новая, в двух шагах от поста министра. А Дина? Умнейшая же девочка, и не хуже тебя работу выполняет.
— Да, ты права. Только чё с того, я все равно парнем же родился.
— Гром, как сказала Симона де Бовуар, "женщиной не рождаются, женщиной становятся". И, если ты хочешь, мы можем провести эксперимент.
— И что за эксперимент? Обрядить меня в юбки? Макияж сделать? — ответил он несколько резко. Да, Игорь в депрессии уже не просто ёж, а какой-то дикообраз.
— Нет. Я просто буду называть тебя в женском роде. Мы тебе придумаем имя, и мы будем все это соблюдать. Такая, ментальная игра. Если тебе не понравится, если тебе будет плохо — мы можем остановиться. Тебе просто надо будет сказать мне.
За окном робко начинался весенний дождь. Судя по тучам, будет и гроза с молниями. У Игоря в голове шумело от стресса, и хотелось избавить себя от шума крови в ушах.
— Хорошо... тогда, наверное, Ирина? — имя у Игоря крутилось в голове давно. С детства. Просто, но ей понравилось почти сразу, и оно появлялось во снах все чаще.
— Какое приятное имя, Ира. Добро пожаловать в этот мир, красавица.
Юля отложила в сторону блокнот, приблизилась к ней, и обняла. И Ира совсем все поняла. И ссыпались защитные иголки, и она снова заплакала на ее плече.
А дождь за окном превратился в настоящий ливень. Он смывал зимнюю грязь и песок, он предвещал свежесть и пробуждение природы от сна.
***
Весь отпуск Ира адаптировалась к новому имени и местоимениям.
“— Юля, я хотела бы посмотреть с тобой фильм
— Хорошо, Ира!”
“— Юлька, я сделала тебе завтрак
— Ты ж моя хозяюшка, Ира.”
“— Я так рада, что ты пришла!
— И я рада тебя видеть, Ира!”
И непривычно было, и отчего-то слегка стыдно, словно Ира ещё не заслужила это. Подумаешь, бороду сбрила, какая она от этого женщина?
А Юля только и успевала отвечать, что красивая и талантливая. И стыд отступал, оставалась только радость, искренняя радость и чувство правильности.
Словом, лучшая. И Ире становилось легче, и спала теперь она гораздо спокойнее, в объятьях любимой Юльки.
***
Отпуск кончился, и на пороге участка, по расписанию, появился майор Игорь Гром. Он улыбался коллегам, всем, кому мог, чего не было никогда, и шокировал этим всех. А ещё шокировал отсутствием растительности на лице и его фирменной кепки.
Дубина работала за их общим столом, и даже не обратила внимание на появление коллеги.
— Привет, Дина.
— Привет, Игорь, — она лишь подняла на него взгляд.
— Ты это, — начал он неуверенно, — прости меня за грубость, хорошо? Я не со зла, все навалилось, — и извиняться не научился тоже.
— Извинения приняты. Ты тоже, прости меня, я грубила…
— Ты говорила все правильно, напарница, и была права насчет того дела с грабителем с самого начала. И ещё кое-что…
Игорь сел напротив, на свой стул, и достал подарочный пакетик.
— Мы тут это, с Юлей купили тебе скетчбук новый. Обложку выбирал я, а Юля подсказала про плотность бумаги.
Игорь с улыбкой протянул ей пакет.
— Рекомендую прочитать, что написано в начале. А я — к Прокопенко.
— Хорошо, напарник. Рада, что ты в порядке.
Игорь встал с места, оставив на стуле куртку, и пошел дальше, ко входу в офис Федора Ивановича. А Дина села обратно за дело.
Только минут через 15, когда Гром уже умчался по важным делам, Дина открыла пакет. В нем оказался розоватый скетчбук с золотистым ретривером на обложке. А внутри, на форзаце, был небольшой рисунок трёх девушек, между которыми были нарисованы маленькие сердечки. Простенький, и сделанный руками Юли, а пониже подпись, рукой Игоря:
— От подруг по Стае, Юлии и Ирины.
Дина сначала умилилась, а осознание пришло потом.
— Так, погоди. Ирина?
Майор полиции Ирина Константиновна Гром в это время задерживала очередного бандита на улице.