Стоя у зеркала и окрашивая губы красной помадой, Лидия невольно вспоминала, как сильно прокусила губу Стайлза… нет, Ногицунэ там, в тоннелях под Оук-Крик, когда он начал приставать к ней. Она вздрогнула, сама не понимая отчего. То ли её пробрал ужас воспоминаний, то ли... она захотела повторить?..
Лидия встряхнула головой, как назойливую муху выбрасывая из неё абсурдные мысли. Она не могла желать повторения тех ужасных событий (а даже если бы... Ногицунэ был заточён под Неметоном и никогда и ни за что оттуда не выберется. Её друзья позаботились об этом).
Лидия подушечкой среднего пальца поправила помаду, вышедшую за границу уголка губ, и случайно заметила какое-то движение в окне. Резко обернувшись, она не увидела ничего необычного. Ощутив безумный стук сердца, она приложила руку к груди. Ветер ли побеспокоил штору, или у Лидии новые видения?
Осторожно подойдя к окну, она подёргала ручку, убеждаясь, что то было прочно закрыто. Доверившись предчувствию банши, Лидия провернула ручку, медленно и со скрипом открывая окно. Высунувшись и оглядевшись, она никого не увидела. Выдохнув с облегчением, она вернулась в комнату и начала закрывать окно, как из ниоткуда в него запрыгнула Кира.
От испуга Лидия попятилась, упёрлась ногами в кровать и с размаха села на неё.
— Ты напугала меня! — Лидия вновь взялась за сердце. От адреналина у неё закружилась голова, и Лидия откинулась назад. Волосы разметались по тёмному покрывалу незаправленной постели, окружая её огненным ореолом. — Зачем ты… — только она решила спросить Киру о цели визита, как та подошла и положила руку на её правое бедро, поднимаясь выше, под юбку платье. Отчего-то это движение показалось ей знакомым, и она была заворожена им пару мгновений. — Что ты делаешь?
Лидия прижала ладонь Киры своей, не давая ей двигаться дальше, но одновременно ощущая какой-то трепет от того, что пара пальцев успела чуть проскользнуть под резинку трусиков, теперь касаясь её нежной кожи над бедром, лишь чуть не добравшись до тёмно-рыжих завитков волос.
— Что ты?.. — повторила вопрос Лидия.
— Разве не узнаёшь? — низко прохрипела Кира. — Кто я?
Лидия подняла глаза, вглядываясь в глаза напротив. Улыбка растянулась от левого к правому, делая её лисий прищур ещё более хитрым.
— Ки…
— Неверно! — грубо и резко оборвала её Кира, до боли, до синяков сжимая бедро, всё так же находящееся в плену её тонких пальцев. На контрасте с глазами, загоревшимися таким же ярким, как её волосы, цветом, синяки вокруг стали заметнее, глубже.
— Но это… не может быть правдой, — Лидия сглотнула вязкую слюну, ощущая воздух вокруг себя столь же густым. Ей не удавалось сделать глубокий вдох, приходилось справляться с насыщением крови кислородом лишь короткими частыми глотками душного воздуха. — Я сплю? — решив проверить догадку Стайлзовым способом, Лидия приняла стратегически неверное решение, проиграв в самом начале хитрой игры. Подняв рабочую правую руку, чтобы посчитать пальцы, она освободила ладонь Киры, что в мгновение ока стянула её трусики до колен и вернулась, прижавшись четырьмя пальцами вдоль вульвы, касаясь кончиком среднего входа во влагалище, а большим больно надавливая над лобком. Лидия могла бы оценить необычность захвата за лобковый симфиз, если бы сама не оказалась его жертвой.
— Не двигайся, — бросила Кира небрежно, считая, что слова в этой ситуации были излишни. Склонив голову набок, она опустила взгляд к напряжённым коленкам Лидии: — Красные стринги, — и вернулась к её лицу: — красная помада. Похоже, ты обожаешь этот цвет, — оперевшись коленом на прогнувшийся под её весом край матраса, она склонилась над Лидией, обдавая её сморщенный носик зловонным ароматом смерти, что могла учуять только банши. — Уверена, ты знаешь, что он и мой фаворит. Или… ты носишь его для меня? — Кира прижалась к губам Лидии в коротком нежном поцелуе, слизывая с них совсем не вишнёвую, как представлял Стайлз, а совершенно мерзко химозную краску, языком размазывая её по зубам обеих. — Любишь играть с огнём? А ты знаешь, — она провела пальцами свободной руки по огненным волосам, заправляя прядь за ухо Лидии, — что быки не различают цвета? Красная тряпка на корриде — это просто устоявшаяся часть шоу. Бык различает лишь тревожное движение где-то впереди. Даже тряпка — неважная часть, — она отстранилась, чтобы разорвать на груди Лидии платье, больно впившееся в плечи натянувшимися рукавами. Пройдясь языком по ложбинке меж открывшихся аппетитных форм и оставив за собой красный мокрый след из помады и зловонной слюны, Кира опустилась к самому уху Лидии и прошептала: — Ты могла станцевать передо мной и голышом.
Она вернулась с теперь уже страстным поцелуем к губам со смазанным макияжем, желая измять их, разогреть, сделать столь же красными, чтобы неестественная краска слилась с естеством, наконец делая эту картину шедевром.
Через несколько минут, уже начиная терять сознание от нехватки воздуха, Лидия решилась попробовать вырваться, изо всех сил толкая Киру раскрытыми ладонями в грудь. Но та не сдвинулась ни на миллиметр, ощутив удар не более чем как столкновение с мухой. Она легко взяла обе руки Лидии за запястья, поднимая их над её головой и прижимая к постели. Отстранившись, Кира осмотрела свою работу с сомнением.
— Нет. Это совершенно не то. Всё же, оттенки мы с тобой предпочитаем разные, — она вновь прижалась к губам, уже не пытаясь быть романтичной. Она с силой сжала губу между зубами, глубоко прокусывая кожу, почти откусывая кусок мяса, и одновременно с этим задействовав руку, о которой Лидия уже успела забыть, проникая внутрь четырьмя пальцами сразу на всю длину, погружая даже костяшки. Лидия закричала во весь голос, но как человек, что Кира отметила с интересом.
Отодвинувшись, Кира вновь оглядела плачущую навзрыд картину под собой.
— Вот теперь действительно красиво, — расплылась она в хищной улыбке, вразнобой шевеля оставшимися в тёплом нутре пальцами.
Лидия еле открыла жмурящиеся от двойной боли глаза. По подбородку мерзко ухмыляющейся Киры стекала струйка крови. И как бы ужасно ни чувствовала себя Лидия, как бы ни боялась происходящего каждой клеточкой своего ноющего тела, ей тоже нравился этот цвет.
Преодолев небольшое расстояние, кровь собралась каплей на кончике лица, набирая массу и дрожа от готовности вот-вот поддаться силе притяжения. Лидия медленно, почти не имея сил на этот разжигающий новую вспышку боли жест, прошлась языком по едва держащемуся на прежнем месте лоскуту своей губы и протянула язык дальше, успев поймать сорвавшуюся с подбородка Киры алую каплю.
Зрачки Киры, расширившись, почти затопили загоревшуюся пламенем радужку. Больше, чем откусить и съесть этот провоцирующий язычок, покрытый кровью, словно торт глазурью, Кира мечтала разве что крепко поцеловать бесстыдную банши.
— Я расскажу тебе свою маленькую тайну, — Кира легонько, стараясь не потревожить нижнюю, коснулась своими целой верхней губы Лидии. — Когда я только проник в Стайлза, — Кира вынула из Лидии пальцы с портящим момент хлюпающим звуком и резко ворвалась вновь, царапая чуть отросшими ногтями нежные стенки влагалища и вырывая из уставшей Лидии слабый недовольный стон боли, — я совершенно не понимал его, о, какая ирония, одержимости тобой. Но проживая с ним, проживая им день ото дня, я начинал понимать… Знаешь, в какой момент я поняла, что, кажется, тоже влюблена в тебя?
Лидия будто собиралась ответить, но, чуть шевельнув ртом и скривившись, бросила эту затею. Но её уверенно глядящие на губы Киры глаза говорили, что она знала ответ.
— Когда ты укусила меня.
Кира отпустила продолжающие безвольно лежать руки Лидии, чтобы вновь погладить её волосы, заправляя за ухо с другой стороны. Она посмотрела на неё с сожалением и подарила последний нежный, но глубокий поцелуй, больше не заботясь о вызываемой боли.
— Ты была бы чудесной лисицей, но… — красивое милое лицо, к которому Лидия успела привыкнуть, сдружившись с Кирой, исказилось в непохожей на неё злобной гримасе, являя своего нового хозяина. — Кто я, Лидия?! — прокричала…
— Но-ги-цу-нэ, — хрипло, на грани слышимости ответила Лидия по слогам, не совсем точно из-за потерявшей чувствительность части лица.
— Верно, — обнажила она в оскале острые треугольные зубы. — А у Ногицунэ не бывает напарников.
Больше-не-Кира пустила сквозь находящуюся в Лидии руку смертельный для человека разряд тока. Пару раз дёрнувшись в конвульсиях, Лидия подарила свой последний, широко раскрытый взгляд той, кого успела возненавидеть и, похоже, в какой-то, даже для самой себя незаметный момент полюбить.
Ногицунэ прикрыла глаза охладевающего тела, вынула из него пальцы, с удовольствием слизывая с них остатки сладкой боли, и без зазрений совести развернулась к нему спиной, намереваясь уйти с места преступления через то же окно, что впустило её внутрь.
— А банши не предугадывают собственную смерть.