Арианна сидела напротив доктора, сложив руки на коленях и вежливо улыбнувшись.

— Благодарю, что нашли сегодня время встретиться со мной, Ваши Величества, — первым заговорил доктор Моррисон, сидя на своём стуле и сложив руки на стол. Его карие глаза, яркие и честные, скрывались за круглыми очками, он излучал мудрость, хоть и был всего примерно на пять лет старше Арианны.

— Разумеется, доктор, — Фредерик спокойно уселся на стул рядом со своей женой, хоть и выглядел напряжённым и угрюмым.

С того инцидента прошла неделя, однако Арианна за это время ещё ни разу не видела мужа абсолютно спокойным. Он всё ещё переживал из-за недавних происшествий, но не собирался обсуждать это с женой. Ей оставалось только надеется, что либо это само пройдёт, либо Фредерик сам с ней поговорит, когда будет готов, и они смогут разобраться с этим вместе. Честно говоря, недавняя ситуация и саму её слегка подкосила, поэтому она прекрасно понимала причину его тревоги.

Арианна взяла руку Фредерика, чтобы хоть как-то его успокоить:

— Мы безмерно благодарны за вашу помощь, — мягко сказала она.

Было довольно необычно находиться по сторону стола, но Арианна понимала, что это было самое подходящее место для встреч. Она хотела показать доктору Моррисону, что она и Фредерик были готовы сотрудничать с ним, а не что он должен работать на них.

Когда они приглашали кого-либо в одних из своих кабинетов для аудиенции, это давало ей и Фредерику авторитет над человеком. Однако встречи в кабинете доктора Моррисона давали ему всю власть, которая ему более всего необходима. В конце концов, они наняли его, потому что совсем не знали, как разрешить подобную ситуации. Поэтому глупо было бы притворяться, что вся власть у них в руках.

— Вы уже обустроились? — Арианна решила, что неплохо было бы начать их грядущий разговор на более оптимистичной ноте. Она всё ещё не так хорошо знала доктора Моррисона. — Надеемся, что ваш новый кабинет вам по душе.

— Да, Ваши Величества, меня всё устраивает, благодарю Вас, — доктор Моррисон опустил голову. — Замок воистину прекрасен.

— А как у вас складываются отношения с детьми? — по напряжению в голосе Фредерика Арианна поняла, что он был готов незамедлительно приступить к делу.

Доктор Моррисон тоже это понял и достал из ящика стола тетрадь:

— Всю эту неделю я тщательно наблюдал за ними, по Вашей просьбе. Некоторые вещи, я думаю, Вы и сами уже успели заметить, однако я надеюсь, что смогу пролить свет на ту ситуацию, — он остановился, проведя рукой по своим тёмным волосам с проседью. — Они довольно добрые и умные ребята, однако у меня есть некоторые… опасения.

У Арианны живот скрутило, но она кивнула.

Открыв первую страницу, доктор Моррисон прочистил горло и начал читать:

— При любом удобном случае они не носят обувь. Они предпочитают носить более просторную одежду, точнее, ту самую, в которой они и прибыли в замок. Рапунцель неприятны макияж и причёска. Я заметил, как часто она играла с волосами и трогала лицо. Вэриан также не оставляет в покое свои волосы.

Доктор Моррисон поднял взгляд на пару:

— В этом нет ничего удивительного. Поскольку они оба росли без необходимости носить обувь, иметь у себя в шкафу более двух комплектов одежды, а, в случае Рапунцель, наносить макияж, вполне очевидно, что в начале им будет неудобно. Я бы Вам посоветовал не заставлять их носить обувь или другую одежду.

Фредерик нахмурился:

— Мы понимаем, что нужно время, чтобы ко всему привыкнуть, но, как принцесса, Рапунцель должна соответствовать определённому образу.

Доктор Моррисон не отступал:

— Это может казаться мелочью, но физический дискомфорт может только испортить любые впечатления, от чего они только сильнее закроются. Если Рапунцель начнёт одеваться из-за обязательств, то эти самые обязательства начнут ассоциироваться у неё, как с чем-то неприятным. Шанс получения у неё благоприятного опыта только уменьшится, — он расправил руки. — Им уже приходится привыкать к резким изменениям, и они скоро начнут сильнее в себе сомневаться. Позволить им быть самими собой, и это поможет им принять всё происходящее вокруг них.

Арианна задумчиво кивнула. Хорошо, что доктор Моррисон не стал отступать при первом случае активного сопротивления. Это дало ей понять, что он готов на всё ради благополучия Рапунцель и Вэриана, даже если она и Фредерик не согласны с некоторыми замечаниями. Он также смог понятно объяснить им суть своих решений. Теперь не было никаких сомнений, что они сделали правильный выбор, когда наняли его.

— Звучит разумно, — ответила она, многозначительно посмотрев на Фредерика. — Быть может, внешний вид сейчас не самое главное.

Фредерик смягчился:

— Хорошо. Мы закроем на это глаза и позволим им одеваться, как им самим нравится.

— Благодарю, Ваше Величество, — доктор Моррисон вернулся к своим записям, поправив очки. — Теперь следует обсудить физический контакт. Они оба стараются его избегать, но по-разному. Рапунцель будет охотно идти на контакт, будь это объятие или просто рука на плечо, но затем остановится и отстранится, даже со своим парнем.

Арианна ощутила, как Фредерик напрягся, и успокаивающе погладила его руку. Он всё ещё был встревожен, что Рапунцель начала встречаться с бывшим вором.

— Однако, — доктор Моррисон продолжил, — она с радостью его примет, если предложат. Вэриан же, однако, не ищет контакта, и ему неприятно принимать его от других. Исключение составляет Рапунцель. Им обоим более комфортно показывать свои чувства и принимать физический контакт между собой. Я полагаю, Вы и сами это уже заметили.

Арианна и Фредерик кивнули. Она помнила, как Рапунцель несколько раз пыталась её обнять, но в последний момент опускала руки и отстранялась. Но стоило Арианне первой открыть свои объятия, то Рапунцель тут же шла навстречу. Вэриан принял её объятие только один раз, но Арианне казалось, будто бы она с куском дерева обнималась, поэтому больше не предпринимала никаких попыток.

Доктор Моррисон понимающие на них посмотрел:

— Это явный признак отрицательного подкрепления, и то, как они по-разному относятся к физическому проявлению чувств, означает, что у них был разный опыт. Я бы предложил не забывать о физическом контакте, однако не бросайтесь на них просто так и без причины, особенно при Вэриане.

— Мы учтём это, — уверил Фредерик.

— Я также подметил некоторые признаки тревоги. Нервные тики, — доктор Моррисон внимательно изучал свои записи. — Они оба играют с прядями своих волос. Вэриан не любит налаживать зрительный контакт и часто теребит свои перчатки. Иногда я подмечал, как он подносил свою правую руку ко рту и резко отдирал её, — впервые за их разговор Арианна услышала нотки любопытства в голосе доктора Моррисона.

— У него травма, — угрюмо объяснил Фредерик. — Во время того происшествия, о котором мы вам говорили, он до крови прокусил ладонь. Рана была довольно глубокой, пришлось зашивать.

— Ага, — доктор Моррисон откинулся на спинку кресла. — Вы до этого замечали у него что-то подобное?

Арианна кивнула:

— Я до этого замечала, как он грызёт свои перчатки, когда волнуется, — что случалось с ним гораздо чаще, чем хотелось бы. — Думаю, в тот раз, он перестарался.

— Интересно, — сказал доктор Моррисон. — Это довольно распространённый защитный механизм. Возможно, связано с физическим контактом или звуками. Например, он так пытается заглушить свой голос. Ясно, что из них двоих Рапунцель более общительная, но не думаю, это врожденное. Скорее всего, его так воспитали.

Арианне понадобилось несколько секунд, чтобы понять суть его слов:

— Вы считаете, что Вэриану не давали право слова?

— Будь это намеренно или от нехватки ответа, но да, — ответил доктор Моррисон. — К счастью, я думаю, что получится отучить Вэриана от этого. Ему надо дать понять, что людям интересно его мнение, и улучшить социальные навыки, которые он не смог развить в башне.

— Как раз по поводу этого мы хотели с вами посоветоваться, — вклинился в разговор Фредерик, выпрямив спину. — Думаете, мы должны отправить Вэриана в школу? Не ради образования, потому что мы можем найти ему гувернёра, а для приобретения социальных навыков.

Доктор Моррисон поразмыслил над этим вопросом перед тем, как дать свой ответ. Арианна оценила это.

— Если Вы не возражаете, но какие Ваши планы на Вэриана? — спросил он. — Вы точно планируете оставить его у себя?

— Разумеется, — тотчас сказала Арианна. Она бы ни за что не стала разлучать их с Рапунцель.

На лице доктора Моррисона читалось удовлетворение:

— Тогда я бы не стал относиться к нему, как к неродному ребёнку, — решил он. — Если бы он был Вашим родным сыном, а значит и принцем, Вы бы отправили его в общественную школу?

— Нет, — признался Фредерик. Доктор Моррисон кивнул:

— Мы не хотим, чтобы он и дальше чувствовал себя здесь, как чужой. Вы можете, однако, поспособствовать ему принять участие в каких-либо общественных мероприятиях, но только если он сам захочет. Ваша поддержка станет важной для его развития. Не огорчайтесь, если он не сразу пойдёт навстречу, дайте ему идти свои ходом.

Фредерик облегчённо вздохнул, зная, что теперь делать с Вэрианом.

— Хорошо, мы так и сделаем, — сказал он. Арианна кивнула в ответ.

— Замечательно, — доктор Моррисон на время замолчал, расслабив мышцы лица. — Всё вышеперечисленное указывает на эмоциональное насилие и пренебрежение. Кто-нибудь из них рассказывал Вам об их жизни в прошлом доме?

Арианну эти слова не удивили, однако их всё равно было больно услышать. Фредерик тяжело вздохнул:

— Нет, никто из них не рассказывал об их жизни в башне или о женщине, которая их воспитала.

Доктор Моррисон вытащил карандаш из корешка тетради и что-то записал:

— Я постараюсь обсудить это с ними на следующих сеансах, но, если вдруг они сами захотят завести этот разговор, то дайте им понять, что Вы готовы их выслушать и поддержать. Однако не давите на них с этим.

Арианна не знала, что думать на этот счёт. С одной стороны, было бы приятно осознать, что Рапунцель и Вэриан стали ей больше доверять, раз решили с ней этим поделиться. С другой стороны, она боялась услышать эту историю. О женщине, которая растила Рапунцель вместо Арианны.

— Тот нервный срыв, который они испытали, можно сравнить с… — он вяло махнул рукой, — с разрывом плотины. Это стало результатом долгого накапливания чувств вследствие попытки самосохранения и желания Вам угодить.

Фредерик нахмурил брови:

— Угодить нам?

— Да, — объяснил доктор Моррисон, — похоже, при попытке свыкнуться с новым ходом событий они столкнулись с куда большими проблемами, чем давали знать. Стресс из-за многих изменений и попытка притвориться, что с ними всё хорошо, оказались сильнее их, — он понимающе улыбнулся. — Они скованы в своих действиях, потому что ещё не чувствуют себя тут в безопасности. Когда придёт время, помните, что это естественная часть процесса.

Проще сказать, чем сделать. Арианна понимала, что она и Фредерик не были готовы к появлению в их жизни подростка, тем более двух, и что наступят ситуации, когда их терпение достигнет своих пределов.

Особенно, когда у одного из них есть магические силы. Или всё же у двух, если догадки Капитана Эллиота насчёт Рапунцель и взрыва были верны. Арианна надеялась, что нет.

— Конечно, — вежливо сказала она.

— Тем временем, — продолжил доктор Моррисон, — самыми явными последствиями эмоционального насилия являются низкая самооценка, неуверенность, нерешительность, созависимость, страх разлуки, перед взрослыми властными лицами и совершения ошибок.

К горлу Арианны подступил ком. Это всё подходило под описание их поведения. Перед взрослыми властными лицами… как она поможет им увидеть себя и Фредерика в ином свете?

Доктор Моррисон положил тетрадь на стол:

— Я считаю, что у них обоих есть шанс пройти все эти трудности. Они очень добрые ребята, которые хотят иметь связи с другими людьми, учитывая, что они смогли построить отношения с человеком, которого знали день. И они оба ещё совсем юные и имеют обширную структуру поддержки. Мои сеансы должны им помочь, но они станут более эффективными при поддержке близких друзей и родственников.

Он серьёзно посмотрел на пару, тон его голоса подчеркнул значимость этих слов:

— Это будет долгий и трудный процесс, — предупредил он их. — Во взрослой жизни им, наверное, также будет тяжко. Но у них есть шанс начать счастливую, благоприятную и легкую жизнь, пока Вы будете готовы им помочь.

Арианна посмотрела на Фредерика, взглядом спросив: «Ты готов?»

Фредерик внимательно изучил лицо своей жены, а затем решительно кивнул и повернулся к доктору Моррисону.

— С чего мы начнём?

***

— Рапунцель, Вэриан, рад вас видеть.

Рапунцель вежливо улыбнулась доктору Моррисону:

— Мы тоже рады вас видеть.

Вэриан, который сел рядом с сестрой, незамедлительно спросил:

— Здравствуйте, сэр, как у вас дела?

— У меня всё хорошо, спасибо, что спросил, — в голосе доктора Моррисона слышалась честность, словно у него действительно всё хорошо, и он рад, что Вэриан об этом спросил.

Он представился им, когда приехал в замок неделю назад. С тех пор они виделись каждый день, когда он приходил на обед и прогулки. Рапунцель не так много с ним общалась, но он показался довольно милым господином, однако ей было неуютно от того, что он за ними наблюдал. Это не было очевидно с его стороны, но именно поэтому ему дали неделю перед началом сеансов. Ей было любопытно, что он думал о них.

— Итак, — заговорил доктор Моррисон, — для начала хочу вас уверить, что всё, что будет сказано во время наших сеансов, останется между нами. Я не стану ничего разглашать, даже если король и королева спросят. Однако я сделаю исключение, если посчитаю, что вам или кому-либо другому угрожает опасность.

По правде говоря, Рапунцель не верила, что доктор Моррисон не станет ничего рассказывать её родителям, если они попросят. Однако она лишь кивнула.

— Хорошо, звучит логично.

— Большую часть нашего времени я не буду встречаться с вами обоими одновременно. Наши встречи будут один на один, однако мы можем также провести совместные сеансы, если посчитаете это необходимым, — доктор Моррисон ободряюще на них посмотрел. — Я хочу, чтобы вы свободно говорили со мной обо всём.

Вэриан поёрзал на стуле. Рапунцель понимала его беспокойство. Было… странно представлять, что у одного из них есть то, что ему или ей неприятно рассказать в присутствии другого.

— Теперь, — продолжил доктор Моррисон, — мне хотелось бы узнать, что конкретно вы ждёте от наших сеансов.

Рапунцель моргнула, удивившись такому вопросу:

— Ну, эм… Я не знаю, родители сказали, что нам будет полезно поговорить… обо всём. Так что, наверное, мы просто… поделимся своими мыслями, а вы дадите нам какой-нибудь совет?

— И это поможет нам чувствовать себя лучше, — тихо добавил Вэриан. — Чтобы мы больше так не паниковали.

Рапунцель поморщилась:

— Верно, — было приятно осознавать, что цель этих встреч — помочь им, однако это не было громоздкой проблемой, пока она и Вэриан не устроили сцену из-за своих срывов. Конечно, она не винила родителей в этом, однако ей бы хотелось, чтобы они были более честны в своих действиях.

Доктор Моррисон спокойно принял их ответ:

— Верно, целью наших встреч является помочь вам чувствовать себя лучше. Но я вас предупреждаю, что этот путь далеко не легкий и чёткий.

Рапунцель понимала смысл его слов. Некоторые вещи, о которых они будут говорить, совсем неприятные, и ей даже представлять не нужно было, о чём именно будет речь. Ей до сих пор снились кошмары о башне и Матушке, и она знала, что Вэриану тоже.

— Мы постараемся изо всех сил, — обещала Рапунцель.

— Я жду от вас только желания со мной сотрудничать, — уверил доктор Моррисон. — Это всё только ради вашего же блага. Я не требую от вас определённого результата. И если у вас в любой момент появятся сомнения насчёт наших встреч, то не стесняйтесь мне о них рассказать.

Это была довольно странная идея. Если данный процесс не сработает, то он будет готов изменить его… и не станет просить их стараться лучше. Рапунцель просто кивнула, не найдя подходящих слов.

Доктор Моррисон присел на свой стул:

— Хорошо. А теперь мне бы хотелось поговорить с каждым из вас наедине. Ничего такого серьёзного, мне просто нужно получше вас узнать.

Вэриан напрягся, и Рапунцель положила свою руку ему на плечо:

— Я пойду первая, — успокаивающе сказала она. — Иди и подожди снаружи с Юджином и Касс, ладно?

Вэриан неуверенно посмотрел на сестру, а затем кивнул. Он встал и бесшумно вышел из кабинета, с щелчком закрыв за собой дверь.

Рапунцель повернулась к доктору Моррисону, улыбнувшись из вежливости:

— О чём бы вы хотели сначала поговорить?

***

-… и потом пират говорит: «Эх, смог же ты подцепить меня на крючок».

Юджин рассмеялся из-за собственной шутки, которая не была очень смешной и не требовала долгой развязки. Когда он легонько толкнул её локтем, Кассандра изо всех сил держалась, чтобы не ударить его, поэтому просто тяжело выдохнула.

Вэриан нерешительно улыбнулся над шуткой Юджина и всё продолжал молчать.

Он пробыл в кабинете всего пять минут, пока не вышел оттуда. Когда Юджин изумлённо взглянул на него, Вэриан ответил, что они пока разговаривают, и сел на лавочку в ожидании. Он явно нервничал, беспокойно теребя руки и отвернувшись от Юджина и Кассандры в сторону входной двери.

К сожалению, именно Юджин взял на себя ответственность разрядить обстановку. И из-за этого приходилось терпеть поток несмешных шуток и бесконечную болтовню. Кассандре очень хотелось заткнуть ему рот, однако её не привлекала перспектива самой продолжать разговор или неловко молчать в ожидании Рапунцель. Поэтому приходилось страдать.

Если Юджина и обескуражило безразличие Вэриана, то он не подавал виду.

— Знаете, мне всегда была интересна вся их эта тема с крюками, — задумался он. — Если подумать, то не могли у них такие крюки появится из ниоткуда.

— Ну, Фитцерберт, — процедила сквозь зубы Кассандра, — если когда-нибудь встретишь пирата, то не забудь его об этом спросить.

Юджин ухмыльнулся:

— Ох, повидал я на своём веку пиратов! — заявил он, скрестив руки. — Довольно часто, однако. Любят пренебрегать гигиеной.

Кассандра помассировала виски:

— Тогда почему ты их не спросил?

— Потому что спрашивать человека, который пытается тебя убить, о его потерянных конечностей — не самая лучшая идея, — объяснил Юджин. — Особенно, когда они пытаются тебя убить при помощи упомянутого протеза, — выражение его лица стало задумчивым. — Как считаете, было бы странно, если бы вместо руки они использовали деревяшку, а вместо ноги — крюк?

Благо, Кассандре не пришлось отвечать на этот вопрос, поскольку дверь в кабинет доктора Моррисона отворилась, и из проёма вылезла его голова:

— Юджин, вы не будете против зайти на пару минут и побеседовать с нами? — спросил доктор.

Юджин поднял брови:

— Это как терапия для пар? — пошутил он, прижав ладонь к сердцу. — Ох, не думал, что в наших отношениях всё настолько плохо.

Доктор Моррисон выглядел довольным:

— Мне просто нужно побольше узнать о вас и о ваших отношениях с Рапунцель, — спокойно объяснил он.

— Понятно, — Юджин провёл рукой по волосам и встал, посмотрев на Вэриана:

— Скоро буду, приятель. Веди себя хорошо, Кассандра, — добавил он через плечо, устремившись к двери.

Кассандра поборола в себе желание показать ему средний палец и потому просто закатила глаза.

Дверь в кабинет закрылась, оставив их с Вэрианом одних в пустом коридоре.

До сегодняшнего дня она ни разу не общалась с Вэрианом наедине. Большую часть своего времени она, как и Вэриан, находилась в компании Рапунцель. Она хотела спросить его про тот инцидент, узнать его точку зрения на происходящее, однако она не пыталась поднять эту тему в присутствии принцессы. Очевидно, что это была больная тема для них обоих, и отчаянное желание Рапунцель защитить брата от всех опасностей закончило бы этот разговор, даже не дав ему шанса и начаться.

Это был подходящий момент для Кассандры. Осталось только ничего не испортить.

Они несколько минут посидели в тишине, и Кассандра чувствовала, как Вэриану становилось всё неуютнее. Она аккуратно подбирала слова, в надежде, что их разговор покажется ему обычным способом заполнить тишину.

— Ну, как ты себя чувствуешь, Вэриан?

Мальчик удивился:

— Оу, эм… хорошо. Всё хорошо, — спустя какое-то время он вздрогнул и спешно добавил. — Спасибо, что спросила. А… А ты как? — это напомнило, что у него нет опыта в ведении светских бесед.

— Я? Ох, я в порядке, — с благодарностью ответила Кассандра. — В конце концов, не я же на прошлой неделе устроила взрыв.

Вэриан нервно рассмеялся, однако было непонятно, что именно застало его врасплох: то, как она спокойно упомянула это, или сам инцидент.

— Оу, да. Но я в порядке. И Рапунцель тоже, мы оба в порядке. Это просто… не знаю, было очень странно.

Настал момент истины.

— Ты знаешь, что это могло быть? — спросила она. — Ты в курсе, что могло… поспособствовать этому?

Вэриан слегка засомневался, а затем пожал плечами:

— Я мало что помню о том взрыве. Я большую часть времени был в отключке.

Если бы отец не научил её распознавать ложь по мимике человека, то Кассандра, может быть, ему бы и поверила. Обычного человека легко было бы так обмануть. Странно, что Вэриан, который рос в изоляции от мира, научился такому приёму. Но стоило Кассандре вспомнить, кто именно его воспитал, то всё стало вполне очевидно. Рапунцель и Вэриан не рассказывали о Готель, но Кассандра видела, какие духовные шрамы она оставила на них. А в случае с Вэрианом даже и физические, смотря на шрам на горле. Она сразу догадалась, что именно из-за этой женщины они и научились лгать. Из-за неё им и приходилось лгать.

Сердце сжалось, стоило только об этом подумать. Она полностью доверяла своему отцу и потому представить не могла, чтобы ей приходилось ему врать и держать от него секреты. Она особенно не могла себе представить лгать ему ради собственного же блага.

— Тебе было больно? — спросила Кассандра, изображая любопытство. — Конечно, вы оба не пострадали, но этот взрыв был таким… и вы оба были прям в эпицентре.

Вэриан опасливо взглянул на неё:

— Было… больно, да, — наконец сказал он, теребя руки. — Как… как будто кровь кипела, потом застыла снова и снова с бешеной скоростью. Когда я проснулся, то ничего не болело, но эм, всё равно было больно.

Кассандра попыталась себе это представить и чуть не содрогнулась.

— С тобой это часто происходит, когда ты используешь свои силы?

— Я их не использую, — будто бы на автомате ответил Вэриан. Он покраснел из-за тона в своём голосе и продолжал не так громко. — То есть, я… я в детстве выучил песню и иногда её пел, но я ничего не брал в руки, поэтому и не использовал силы. Магия просто… сочилась внутри меня, а когда песня заканчивалась, то она… просто испарялась. Мне никогда не было больно. Не так, как тогда.

Кассандра кивнула. Это была далеко не вся правда, но он искренне утверждал, что раньше подобного не происходило. Что… не было притянуто за уши, если она и её отец были правы, и силы Рапунцель как-то были к этому причастны. Взаимодействие их сил смогло бы создать что-то поистине новое, с чем ни никогда раньше не сталкивались.

И это что-то опасное.

— Ну, я просто рада, что никто серьёзно не пострадал, — сказала Кассандра. — От взрыва, хотя бы. Как твоя рука?

Эта резкая смена темы разговора застала Вэриана врасплох. Он сглотнул, посмотрев вниз:

— Оу, эм, нормально. Уже лучше.

Кассандре очень хотелось знать, что могло кого-нибудь сподвигнуть аж до крови прокусить ладонь, но она понимала, что это довольно больная тема и что она и так на него слишком сильно давит этим разговором. Поэтому она решила больше это не обсуждать.

— Рада слышать. Думаю, ты будешь рад вернуться к работе в лаборатории, когда рана заживёт.

Вэриан оживился от этой мысли. В связи с травмой его доминирующей руки, ему пришлось отложить на время все свои проекты, которые требовали координации и ловкости.

Кассандра понятия не имела, чем именно он занимался там, но он был счастлив, да и ничего катастрофического пока не случилось, поэтому Король Фредерик и Королева Арианна предоставили ему небольшую свободу. Кассандра видела, как сильно Вэриану не хватало его работы в лаборатории. С того самого происшествия он стал более беспокойным и печальным, и даже Рапунцель было тяжко с ним: мальчик прилип к ней, как банный лист.

— Да, жду не дождусь, — нежно ответил Вэриан. Он рассеянно провел большим пальцем по правой руке, где под перчаткой скрывались бинты, и отвернул взгляд. — У меня никогда таких серьёзных травм не было. То есть, я иногда калечился, я был довольно неуклюжим ребёнком, но, эм, Рапунцель тут же вылечивала мои раны. И когда я болел. Однако на ней самой это не работало, поэтому я привык быть в качестве лекаря. Я заботился о ней, когда она болела или получала травму, — на лице образовалась небольшая, но всё же приятная улыбка. — Однажды, когда ей было четырнадцать, она сломала мизинец на левой руке. Я наложил на её палец шину, и через четыре недели он стал, как новенький. Хотя всё равно немножко кривой.

Если Кассандра всё правильно посчитала, то Вэриану было примерно десять, когда это случилось. Она хотела спросить, почему их матушка об этом не позаботилась, но промолчала. Было очевидно, что большую часть времени они были предоставлены самим себе.

Вместо этого она улыбнулась:

— Эй, твоя ладонь заживёт, не успеешь и глазом моргнуть. Я однажды на тренировке сломала руку, — она подняла и сгибала обе свои руки. — В жизни не догадаешься, какую именно.

Проницательный взгляд Вэриана внимательно рассматривал её руки, а затем взял их, удивив Кассандру. Он перевернул их и большим пальцем легонько нажимал на третий сустав левой руки.

Затем его ярко-голубые глаза расширились, и в них читалась досада. Он отдёрнул руки, а лицо стало бледным от ужаса:

— П-прости, — прошептал он, отворачивая взгляд. — Я просто… там просто шишка немного выделялась.

Кассандра моргнула, проведя пальцем по суставу:

— Чёрт, да ты прав, — ухмыльнулась она. — У тебя прям глаз-алмаз.

Вэриану же было не до смеха. Он выглядел так, будто бы ему скоро станет плохо.

— Воу, ей, всё нормально, — обеспокоенно уверила Кассандра. — Я не злюсь.

Вэриан вздрогнул:

— Я не должен был, — промямлил он, обхватив себя руками. — Я… Я просто не подумал, я не хотел.

К горлу Кассандры подступил ком, когда она осознала причину тревоги Вэриана. Перчатки были мерой предосторожности, но его воспитали так, чтобы он держал руки при себе. Теперь она вспомнила, что единственным человеком, с кем ему было комфортно в плане касаний, была Рапунцель. Ему не было неприятно, когда Юджин трепал его по голове или клал руку ему на плечо, но сам на контакт не шёл.

Кассандра и сама редко проявляла физические акты любви, но никогда не боялась таких простых вещей, как взять кого-либо за руку. Ей было любопытно, что могло заставить его так реагировать на обычные касания. Образовывалась далеко не радужная картина.

— Ну, ты правильно угадал, — мягко сказала Кассандра. — Я сломала левую руку. Мне было… по-моему, шестнадцать, у нас был тренировочный бой, и я неправильно нанесла удар. Броня гвардейцев Короны довольно прочная, знаешь ли.

Вэриан поднял взгляд, любопытство временно пересилило тревогу:

— Ты сломала руку, потому что неправильно нанесла удар? — спросил он, подняв бровь.

Кассандра сдержала смешок:

— Это звучит гораздо лучше, не так ли? — она удручённо улыбнулась. — На самом деле, у меня просто рука соскользнула. Для любого вида боя есть своя техника. Как и во всех других сферах. И необходимо соблюдать её, чтобы не пораниться.

Вэриан понимающе кивнул, немного успокоившись:

— Круто, что ты тренируешься с гвардейцами, — вдруг подметил он.

— Да, — Кассандра слегка поникла. — Это было круто. Сейчас у меня не хватает на это времени, со всеми своими обязанности фрейлины, — она пыталась не казаться разочарованной этим, зная, что Вэриан и за это начнёт себя корить. — Но меня бы и так не приняли в гвардию, а так я хоть как-то служу своему королевству.

— А? — Вэриан нахмурил брови. — А почему тебя бы не приняли?

Кассандра издала непонятный звук:

— Ну, поскольку мой отец — капитан, то последнее слово за ним, а он любит меня яро опекать. Он не хочет, чтобы я ввязывалась в опасные ситуации, хотя всю мою жизнь меня к ним готовил, — последнюю фразу она произнесла с раздражением: она никак не могла понять причину такого поведения.

Вэриан не спускал с неё глаз:

— …твой отец — капитан гвардии? — он выглядел обескураженным. — Тот, у которого… волосы на лице?

— С усами, да, это он, — слегка удивившись, ответила Кассандра. — Прости, я думала, что уже про это упоминала. Я просто привыкла, что все здесь знают меня как «капитанскую дочку». Меня так называли всю мою жизнь.

Вэриан тяжело вздохнул:

— Ого, я… я не знал, что уже повстречал твоего отца, — он вскоре добавил. — Когда мы с Рапунцель были… там с Юджином.

То есть, во время побега. Кассандра кивнула:

— Да, он мне об этом рассказывал. Не во всех деталях, разумеется, — отец всегда опускал более мрачные детали своей работы, либо чтобы сохранить невинность дочери, либо чтобы не испортить её впечатление о нём. Кассандра не знала истинной причины.

Вэриан опустил взгляд:

— Я сражался с твоим отцом на обочине. А затем прорвалась дамба, и я чуть не утонул, и он спас мне жизнь, — он вытер подступившие слёзы. — Это было ужасно, я… я думал, что Рапунцель погибла. Он… не знал, что со мной делать, но он старался быть со мной добрым. По-своему.

У Кассандры в груди сжалось. Она слышала о прорыве дамбы, как и всё королевство, но не знала, что они там чуть не погибли. И ей не хотелось знать, каково было Вэриану, когда он думал, что Рапунцель была мертва. Его сестра буквально было смыслом его жизни.

— Да, таков… таков мой отец. Он не совсем нежный человек, — извинялась она.

— Всё нормально, он просто выполнял свою работу, — Вэриан поднял взгляд и слабо улыбнулся. — Он, эм, кажется хорошим человеком.

Кассандра вздохнула:

— Так оно есть, хоть по первому взгляду этого не скажешь. Он приютил меня, когда я была маленькой, хоть и не был женат. Он практически в одиночку меня растил, научил меня постоять за себя и никогда в себе не сомневаться. Я всем ему обязана.

Вэриан выпрямился, глаза расширились:

— Ты… ты тоже приёмная?

Удивление в его голосе застало Кассандру врасплох:

— Эм, ну да.

— Но… ты здесь прекрасно вписываешься, — промолвил Вэриан, будто бы самому себе. — Здесь… твоё место.

Неозвученное «а не моё» было достаточно громким и ясным. Кассандра поморщилась:

— Вэриан, — медленно произнесла она. — Здесь тоже твоё место. Ты…

Дверь в кабинет открылась. Рапунцель и Юджин вышли в коридор, пока парень прощался с доктором Моррисоном. Рапунцель не выглядела встревоженной, однако всё равно держалась за руку Юджина в качестве поддержки.

Вэриан быстро встал и обнял Рапунцель. Кассандра не стала продолжать свою речь: момент уже был упущен.

Рапунцель обняла брата в ответ и потом отстранилась:

— Теперь твоя очередь, — она воодушевляюще улыбнулась Вэриану. — Всё не так уж и плохо, клянусь, мы с Юджином подождём тебя здесь.

Вэриан без энтузиазма кивнул и, набравшись мужества, зашёл в кабинет.

Рапунцель выдохнула и села рядом с Кассандрой. Юджин встал рядом с принцессой:

— Он показался довольно приятным человеком, — сказала она ещё до того, как Кассандра успела спросить. — Нужно время, чтобы к нему привыкнуть, но если мама с папой считают, что он поможет…

— Он действительно хороший, — Юджин прильнул к стене, скрестив руки. — Однако невозможно быть абсолютно уверенными в таких докторах.

Кассандра фыркнула:

— Да, как будто у тебя есть большой опыт общения с ними.

— Эй! — возразил Юджин. — А может и есть, тебе-то откуда знать!

Было довольно легко вновь вернуться к перебранкам. За последние две недели это стало обычаем для Кассандры, позволив мозгу переварить всё сказанное Вэрианом.

Она была абсолютно уверена, что Вэриан не планировал устраивать взрыв и что он до конца не понимал, как это вышло. Её чутье также подсказывало, что, возможно, силы Рапунцель сыграли в этом свою роль, а сами ребята полностью не осознали это. Что могло означать…

За Рапунцель и Вэрианом нужен был дополнительный присмотр.

***

— Как всё прошло?

Вэриан оторвал взгляд от книги, хотя не удивился вопросу Рапунцель. Он уже полчаса ожидал его. Им обоим нужно было время побыть наедине после сеансов, и потому вернулись в его лабораторию. Юджин и Кассандра, к счастью, поняли их желание и решили оставить их одних.

Хоть Вэриан и очень хотел поскорее вернуться к своим проектам, лекари строго-настрого запретили ему напрягать его раненую руку, поэтому мальчик решил провести время за книгой. Она была о геологии, и хоть сама сфера его не особо привлекла, но он уже очень быстро прочитал все наиболее интересные книги. А так всё же лучше, чем ничего не делать.

Рапунцель же занималась фреской на стенах лаборатории Вэриана. В последнее время ей не предоставлялся случай ею заняться, и только сейчас она начала рисовать контуры. Постороннему человеку по штрихам не будет понятно, что будет, в итоге, нарисовано. Но Вэриан знал, потому что сам попросил.

Когда он сказал Рапунцель, что хотел бы увидеть на стене, то она не удивилась и не засомневалась, как это бы сделали остальные. В конце концов, для многих людей попросить Рапунцель нарисовать долину, которую он видел из окна башни каждый день своего заточения, показалось бы странным. Но Рапунцель, как всегда, понимала его и отнеслась к этой просьбе со всевозможным почтением.

Она стояла на одном из его рабочих столов, закатав рукава платья и разукрашивая стену кисточкой, пока другая покоилась у неё за ухом. Хоть она и обращалась к Вэриану, она была полностью сосредоточена на своей работе. Данная картина выглядела до боли знакомой, главным отличием были цвет и длина волос.

Вэриан провёл пальцем по корешку книги:

— Да, нормально, — ответил он. — Странно, но нормально. Он… он говорил так, будто бы мы встретились на каком-то мероприятии. Он спрашивал меня о моих увлечениях, что я думаю о замке… Обычное дело. Хотя он наверняка анализировал, что я говорил.

Пару дней назад он зашёл в библиотеку и прочитал книгу по психологии, дабы подготовиться к сеансам. Доктор Моррисон вёл себя, как в принципе Вэриан и ожидал: задавал открытые вопросы, был спокойным, терпеливым и воодушевляющим. Мальчик также верил, что доктор Моррисон осторожно выбирал вопросы и извлекал какой-то вывод из ответов Вэриана.

В конце концов, психология — такая же наука, и каждый учёный обязан был следовать определенному методу. И доктор Моррисон должен быть хорошим специалистом, раз сами король и королева его наняли.

Вэриан ничего против него не имел, он уважал данный подход, но он надеялся, что никто не станет ожидать от мальчика дружелюбия. Доктор Моррисон является профессионалом, выполняющим свою работу. Он здесь не для того… чтобы Вэриан с ним дружил.

Рапунцель задумчиво вдохнула.

— Мы с ним то же самое обсуждали. Было достаточно приятно. По крайней мере, он не казался мне таким… неискренним, как…

— Как все остальные? — с сухой улыбкой спросил Вэриан.

Рапунцель посмотрела через плечо, наигранно закатив глаза:

— Как некоторые другие люди, верно, — поправила она, вернувшись к фреске. — Как все те важные люди, которых мы встретили в первые дни пребывания здесь. А не прям все, — она задумчиво продолжила. — Тот первый праздник в городе, когда мы повстречали всех этих людей… это было по-настоящему. Мне бы хотелось, чтобы мы вновь там когда-нибудь оказались. Как-нибудь.

Всё веселье рассеялось после этих слов. Казалось, что после срыва репетиции и взрыва они находились под домашним арестом. Не по официальному приказу, а по таким фразам, как «Самое главное, что вы обязаны делать, — это отдыхать и не нервничать», и «Мы не хотим вас сейчас ещё сильнее нервировать», и «Мы дождёмся, когда вся суматоха касательно репетиции стихнет».

Вэриан их за это не винил. После всего того, что они, что он натворил, он бы и сам не хотел появляться на публике:

— А о чём он хотел поговорить с Юджином?

Рапунцель промолвила:

— Практически о том же самом. Он хотел получше узнать Юджина, но… он также задавал вопросы обо мне и о нём… о наших отношениях.

Вэриан наклонил голову:

— Он объяснил, почему?

— Ну, он сказал, что Юджин также является важной частью моей жизни, и он хотел получить полную картину всего, — Рапунцель звучала неубедительно. — Я… думаю, он переживает, что я встречаюсь с кем-то, вроде Юджина. Он бывший преступник и старше меня на несколько лет, поэтому… он пытался убедиться, что наши отношения… не знаю, здоровые?

Вэриан медленно кивнул:

— Звучит логично.

— Думаю, всё прошло неплохо, — сказала Рапунцель. — Ты же знаешь, что Юджин умеет общаться с людьми.

Вэриан безмолвно согласился, и тишина вновь нависла, были слышны только взмахи кисточки. Ему было немного лучше после разговора с доктором Моррисоном, но кое-что всё равно его тревожило. Прошло всего несколько дней, но он не нашёл подходящего момента это обсудить.

Теперь, когда они одни… можно было попробовать.

— Эй, Рапунцель, — нерешительно начал Вэриан. — Помнишь после взрыва, я… я рассказал тебе о птицах?

Рапунцель остановилась. Она обратила на него свой взгляд и присела рядом, готовая выслушать:

— Да?

Вэриан знал, что она это помнит. Она не стала больше это обсуждать, терпеливо ожидая, когда Вэриан сам решит продолжить этот разговор. Теперь, когда он был готов, она не упустит эту возможность.

— Они разговаривали со мной, — тихо произнёс он. — Я… всё сейчас довольно расплывчато, а тогда было ясно, но, эм, ворон… Я помню, как он говорил, что он был… частью меня, и-и тогда в башне он пытался… — он неуверенно продолжал. Почему ему было так тяжело словами всё объяснить?

— Стоп, в башне? — Рапунцель изумлённо нахмурила брови. — Причём тут башня?

Вэриан глубоко вдохнул:

— Когда мы были в башне после того, как Матушка… после того, как я потерял сознание, я… помню, как видел тогда птиц. Это… трудно описать, что я видел, я мало что помню, но… я-я помню, как они сражались. Ворон и голубка.

Если Рапунцель и была удивлена тем фактом, что Вэриан раньше ей об этом не рассказал, то она этого не показывала.

— Я тоже видела, как они боролись, — задумчиво произнесла она.

Вэриан сглотнул:

— В этот раз… ворон сказал, что тогда в башне, он чуть не… он хотел попытаться… отнять жизнь.

Рапунцель моргнула:

— Вэриан, я не… ты хочешь сказать, что… ворон… олицетворение твоих сил?

Вэриан провёл рукой по волосам:

— Не знаю, наверное? Может, это плод моего подсознания. Но главное то, что… что если бы вы не нашли для меня то растение, чтобы я смог исцелиться, то он бы… то я бы… забрал жизнь у кое-чего другого. У кое-кого другого.

Прошла всего секунда.

— У Юджина? — спросила Рапунцель. Когда Вэриан кивнул, она нахмурилась. — Это… не имеет смысла, Вэриан, ты был без сознания. Ты еле подавал признаки жизни. Ты бы не смог использовать свои силы на Юджине, ты бы не смог даже спеть песню.

Вэриан прикусил губу. Как он мог объяснить эту назойливую мысль, что это было бы необязательно?

— Я… да, то есть, ты права, — отступил он. — Но он говорил так уверенно…

Рапунцель смягчилась:

— Признаюсь, это довольно… странно, что мы их теперь вместе увидели, но это всего лишь сны. Быть может, твои силы связаны с ними, а может и нет. Но постарайся не думать об этом, ладно? Ты не причинил Юджину вреда в башне, и никто не пострадал при взрыве. Нечего переживать о том, что могло бы случиться, но не случилось.

Вэриан тяжело вздохнул.

— Ты права, — наконец-таки произнёс он, слегка улыбнувшись. — Спасибо.

Рапунцель улыбнулась в ответ, а затем вернулась к фреске.

Вэриан приступил к чтению. Рапунцель была права: не стоит переживать о запутанных и странных снах о птицах. Они означали только его потаённые страхи. В конце концов, он всю свою жизнь боялся причинить людям вред из-за своих сил. Это не означало, что это однажды случится.

Поэтому он последует её совету и отложит в сторону все свои мысли о голубоглазых воронах и скрытых посланиях. Поскольку на ближайшие недели у них запланировано много встреч с доктором Моррисоном, у него и так есть, о чём стоит переживать.