«Это на один раз, — убеждала себя Эллана, забираясь пальцами под чужую рубаху и оставляя белые полосы на смуглой от загара коже, чувствуя, как холодит спину каменная стена.
«Это на один раз», — убеждал себя Гаррет, подминая хрупкое тело под себя и впиваясь зубами в острое плечо, оставляя синеватые следы, почти с нежностью наблюдая за тем, как тонкие пальцы сжимают перину под ними.
«Возможно, на пару раз», — подумали они оба, встретившись очередной раз взглядами в таверне.
Демон его знает, как это все началось: пара колких фраз, перерастающих в дразнящий флирт, пара кружек эля, пара томных взглядов и наконец пара горячих слов, сказанных прямо на ухо. Кто угодно бы купился. Ну, потому что…
«Вы вообще видели его руки?», — непонятно с кем вела у себя в голове диалог Эллана, пока эти самые руки сжимали ее ягодицы, удерживая ее на весу. — «Это стальные цепи, а не руки, такими можно без подручных средств убивать. Это незаконно — иметь такие руки!»
«Незаконно иметь такие шикарные бедра», — в свою очередь думал Гаррет. — «Как вообще окружающие не сворачивают себе шею, оборачиваясь ей вслед?»
Эллана сдавленно зашипела, когда чужие зубы сомкнулись на ее плече. Это уже складывалось в своеобразную привычку: покрывать ее следами, укусами, синяками по всему телу. Они никогда не договаривались хранить друг другу верность, они даже не предполагали, что это продлится дольше, чем одну ночь, поэтому такое отчаянное желание заявить о себе ее слегка злило, но одновременно с тем ужасно возбуждало. Тупая пульсирующая боль, оставшаяся после укуса, и отрезвляла и вместе с тем дурманила еще сильнее, пока Гаррет, пользуясь ее замешательством, уже стягивал с нее рубаху. Теперь она прижималась к холодной двери в собственную спальню голой спиной, но, честно говоря, будь они сейчас даже на самой вершине гор она бы вряд ли замерзла.
Грубая мозолистая ладонь с нажимом прошлась вверх по талии и ребрам, царапая нежную кожу, накрыла острую грудку, покрытую мурашками, расположив сосок между средним и указательным пальцем, лишь слегка сжимая его, дразня. Гаррет, казалось, полностью был увлечен наблюдением за реакцией Лавеллан: даже перестал кусаться и членовредительствовать на какое-то время. Тяжело дышал, смотря на ее раскрасневшиеся щеки и уши, приоткрытые губы, опущенные ресницы, вздымающуюся грудь под его рукой. Такая Эллана выглядела еще более хрупкой, чем обычно (хотя, казалось бы, куда еще), будто одно неверное движение — и уже сломал.
Но буквально одно девичье движение бедрами, один взгляд, одно «пожалуйста», сорвавшееся с губ, заставляет его напрочь забыть об этом.
Эллана не носит белья под повседневной юбкой, поэтому ему достаточно просто спустить штаны и буквально насадить хрупкое девичье тело на член, впиваясь зубами в ее шею, чтобы самому протяжно не застонать. Внутри нее не так влажно, чтобы можно было вставить сразу до конца, но ему сейчас было плевать на это, да и эльфийка под ним больше стонала от удовольствия, чем шипела от боли.
Двигаясь сначала короткими и быстрыми фрикциями, давая ее смазке полностью покрыть член, а после, войдя полностью, замереть, давая время привыкнуть им обоим. Это уже привычно, выучено с опытом.
Эллана тяжело дышит под ним, цепляется короткими поломанными ногтями за его плечи, оставляя уже красные полосы с кровоподтеками, кажется, даже плачет, но не просит остановиться и, наконец, аккуратно двигает бедрами ему навстречу. И у него сносит крышу.
Прижавшись сначала к ней максимально близко, войдя как можно глубже и замерев на пару секунд, он резко отстраняется и начинает двигаться. Так, будто это последний секс в его жизни: сжимая пальцы на ее бедрах до синяков, оставляя укусы и засосы там, куда он только мог дотянуться, заставляя скрипеть массивную дубовую дверь под ними.
Но Лавеллан лишь просила «еще» тихим сбивчивым шепотом вперемешку со стонами. Кусала его за губы, запускала пальцы в отросшие и местами поседевшие волосы, щекотала рыжими кудрями его щеки, шепча на ухо, что он может быть груб настолько, насколько считает нужным. Лавеллан изгибалась в его руках, пыталась насадиться еще сильнее на его член, дразнила, кусая Хоука за губы до неприятного саднящего чувства после себя. И он купился.
Сбавив темп, сменив движения на более грубые, с тихим рыком остервенело насаживал ее, держа за талию, будто какую-то куклу. Наслаждался ее слезами вперемешку с молитвами на неизвестном ему языке и верил, что она молилась ему.
Оргазм настиг его неожиданно: ослепительно и шумно (хотя, возможно, это окончательно сломалась несчастная дверь), будто сноп огненных искр в глаза. В один момент ему даже пришлось навалиться всем телом на несчастную девушку под ним, чтобы не упасть. Хотя, судя по доносившимся звукам, ее состояние было не лучше и вряд ли это могло доставить ей проблем.
— В следующий раз… мы дойдем до кровати, — услышал он произнесенные на последнем издыхании слова Лавеллан.
— Обязательно.
В конце концов, все не так плохо, чтобы не позволить случиться этому еще раз.