Перекрёсток судеб

Мэйлин — средняя сестра Чжан Ченлина находилась в саду после разговора с любимым братом, которому с утра пораньше приспичило пойти в город со своим слугой. Она упражнялась с мечом, который ей на шестнадцатилетние подарил отец. Женская работа шатенку не привлекала. Вернее будет сказать, она ненавидела женскую работу, считая, что танцы, вышивка и тому подобное — стереотипы, которые нужно менять. Её мечта стать великим мастером боевых искусств, чего она и добивается, усилено тренируясь с мечом как в одиночку, так и в паре со своим наставником Ван Вейжем, который обучал её чуть ли не с самого рождения и теперь видит своей обязанностью помогать любимой ученице улучшить свои навыки. И многие враги девушки считают, что опытный Ван Вейж просто поддаётся, позволяя ученице победить, но на самом деле это далеко не так. Девушка за столько лет научившаяся различным техникам боя, с лёгкостью побеждала наставника в честном поединке, чем заставляла наставника гордится ей. И сейчас девушка под присмотром верной служанки вспоминала свою любимую и избранную технику боя тайцзицзянь*. Помимо этого, телодвижения, которые шатенка совершала во время тренировки, создавали лёгкий ветер, спасая от жуткой жары, стоящей на дворе. В глубине души девушка из-за этой жары хотела вылить на себя ведро холодной, а лучше ледяной воды, но её положение этого не одобряет.

Она не простая служанка или деревенская девчонка, что станет обливаться, а потом ходить в полностью мокром наряде и такой же прической. Нет, она Чжан Мэйлин — единственная наследница дома Блестящего озера, средняя сестра Чжан Чэнфэна, Чжан Чэнлуаня и Чжан Ченлина. В ней течёт кровь члена альянса Пяти озёр, уничтожившего когда-то давно злодея Жун Сюаня на тёмной горе, она не простая девчонка. Она благородная дева, которую родственники поддерживают в намеренье стать мастером боевых искусств.

Правда, некоторые жители Юэчжоу, особенно девушки и женщины, осуждали её стремление, каждый раз при встрече говоря о том, что ей лучше думать о скором замужестве, а не заниматься не свойственным девушке. Однако Мэйлин было всё-равно на чужое мнение. Это её жизнь и никто, кроме неё самой и родителей, не имеет право решать чем она должна заниматься, а чем — нет. Да и тем более девизом девушки было: «судьбу свою вершить другим не доверяй» и этому девизу она неизменно следовала. Только родители и братья составляли исключения, ибо она знала, что родные никогда не причинят ей боли и будут всегда на её стороне, не смотря ни на что. А вот другим людям, кроме друзей и в будущем любимого, она не особо доверяла и не будет доверять. Друзей у неё немного, но которым она доверяла, как самой себе, и главным её другом была её верная служанка Лифен [李丽 — красивый аромат], скромная девушка, наблюдающая сейчас за её тренировкой из небольшой, но красивой беседки, обмахиваясь веером и попивая из чжунцзы чай с фруктовыми листьями.

— Госпожа, — окликнула шатенку Лифен, — Вы ещё не устали? Если да, то извольте выпить чаю, — блондинка сложив веер, указала на маленький чайник, стоящий на подносе, — Он сегодня, на удивление, очень вкусный.

— Лифен! — Мэйлин поставила руки в боки, — Я же просила называть меня просто Мэйлин, когда вокруг никого нет.

— Извини, — Лифен слегка улыбнулась, — Забылась. Так выпьешь чаю или нет?

Мэйлин отрицательно покачала головой. Хоть она и любила чай, старательно приготовленный поваром её клана, но в такую жуткую жару предпочла отказаться от заманчивого предложения подруги, так как не хотела весь оставшийся день ходить в потной одежде, ибо чай всегда был горячим. И девушка была просто уверена, что сегодня чай такой же горячей, поэтому и отказала подруги. У единственной наследницы было много планов на сегодня и быть вспотевшей целый день в её планы не входили, поэтому нефрит сливы [美林 — нефрит сливы, сливовый нефрит, красивый нефрит] была вынуждена отказаться от такого заманчивого предложения подруги. И к удивлению Мэйлин, блондинка не стала настаивать, а просто пожала плечами.

— Это твоё решение, — фрейлина открыла веер и вновь стала обмахиваться, — Я же просто предложила, ведь подумала, что ты устала и захочешь взбодриться.

— Ты же знаешь, что тренировки помогают мне стать смелее, — шатенка сделала вращенье кистью вперёд-вниз, вперёд-вверх, а после назад-вниз и назад-вверх, — Помогают в развитии моих навыков, а сегодня ещё спасают и от жары. — Констатировала факт Мэйлин, — А если я выпью горячего чая, то навряд ли смогу продолжить тренироваться. Так что ты наслаждайся чаем, а я буду наслаждаться тренировкой.

— Тогда не смею тебя более отвлекать, Мэйлин.

Единственная наследница дома Блестящего озера благодарно кивнула. Она прекрасно знала, что Лифен никогда не обижалась на её слова, ни на чём не настаивала, всегда понимала и поддерживала её. Блондинка была для Мэйлин скорее сестрой, которой у неё никогда не было, чем фрейлиной. Мэйлин выросла в окружении братьев, с которыми ни поговоришь о чём-то своём, ни посплетничаешь, ни поговоришь о любви. Хоть шатенке и не нравилась женская работа, но всё-таки женская природа давала о себе в некоторые моменты знать. Нет, Мэйлин, конечно, любит своих братьев, но ей с детства всегда не доставало общения с девочкой и встреча с Лифен стала для шатенки глотком воздуха — рядом с ней наконец-то появилась девочка, с которой можно пообщаться на свои темы и Мэйлин никогда не упускала возможности провести время с подругой. Однако шатенка никогда не забывала и своих братьях. Иногда, вся семья девушки наблюдала за такой картиной: Мэйлин и Лифен играли в волан. Это была детская игра, но даже сейчас Мэйлин вместе с братьями и Лифен любит играть в эту игру.

Однако сейчас Мэйлин проводила время только с Лифен, так как родители готовили братьев к их роли в жизни. Она говорила подруги, вернее названой сестре, о том, что мечтает встретить свою любовь. Это мечта — её главная тайна, которую она доверила только Лифен, ибо отец, при всей своей любви к ней, считал сказками все истории о любви с первого взгляда, родственные души. Да и вообще всю любовь считал чепухой, и, наверное, если бы не отцовская любовь, то давно бы выдал её замуж. Но именно отцовская любовь сыграла свою роль и он не искал ей жениха, уделяя внимание её братьям, за что Мэйлин была благодарна отцу, ибо она могла заниматься собой, а не думать понравиться она потенциальному жениху или нет.

Сейчас Мэйлин вспоминала все удары техники, которую она любит и избрала своей техникой боя, повторюсь, тайцзицзянь — колющий, рубящий, обманный, ковыряющий, касательный, добивающий, вьющий, режущий, цепляющий и подрезающий. Те удары, которые наносили какой-либо вред она направляла на кусты ягод. Благо, их садовник был человеком, не желающим конфликтовать со своими господами, и не жаловался на неё. Так что остаток тренировки шатенка провела в тишине.

***

В городе жизнь текла своим чередом: одни шли домой или на рынок, вторые гуляли, а третьи — сидели в ресторанах и спокойно ели, распивали вино, думая или говоря о чём-то своём. И на первый взгляд всё было как обычно, но это было не так. Единственным отличием от повседневной уличной рутины был мужчина с чёрными волосами и чёрными глазами, облачённый в синее ханьфу**, а в руках держал чашу с вином. Он спустился по ступенькам моста и прилёг на землю, упираясь спиной в перила моста, со словами:

— Кто бродяжничал три года, не пожелает императорского трона. — Он открыл чашу и вылил в рот чуть ли не всё содержимое.

Его никто не замечал, ведь зачем обращать внимания на простого пьяницу. Такие, как он встречаются здесь чуть ли ни на каждом шагу. Однако внимания одной прекрасной девушки, сидящей в верхней беседки одного из ресторанов и поднёсшей к губам кубок с вином, он всё-таки смог привлечь. А девушка действительно была прекрасна: у неё были чёрны волосы, собранные за ушами в косички, чёрные, яркие глаза; и она была облачена в ярко-фиолетовое кимоно, на поясе которого висел белый хлыст.

— Хозяин смотрите, какой жизнерадостный попрошайка, — сделав небольшой глоток вина, брюнетка указала господину, сидящему напротив себя, на этого самого мужчину. Господин, сидящей напротив девушки, обратил свой янтарный взор на мужчину, который лежал на земле. Стоит отметить, что этот господин был достаточно красив и имя ему был Вэнь Кэсин [温客行 — далёкий странник]. Кэсин обмахивался белым веером, попивал вино и с улыбкой смотрел в сторону лежащего, в то время, как его служанка, наклонив голову в право, продолжила: — И чему от так радуется? У него даже чаше для подаяния нет, — брюнетка пожала плечами, — Наверное, скорбный на всю голову.

На слова служанки Кесин усмехнулся, при этом наблюдая за тем, как лежащий закрылся от солнца.

— Он просто греется на солнце. — Уверено заявил Кэсин.

— Просто греется? — Переспросила брюнетка и, получив кивок, посмотрела на солнце, — И где тут повод для радости? — Она перевела взгляд на объект их обсуждения, осматривая его с головы до ног, — Какой же он тощий, — черноглазая обратила взор на своего хозяина, — Не перестанет греться, весь усохнет, — она помотала руками, вызывав у Кэсина улыбку, от которой сразу же надула губы, — Хозяин, не надо смеяться над моей неопытностью. Он выглядит так, словно три года ничего не ел. Так ведь и умереть можно. Разве нет? — Она перевела взгляд на лежащего, а после вновь обратила взор на спокойного Кэсина, — Спорим, что он попрошайка.

— На что спорим? — Вопросил янтарноглазый.

Брюнетка на несколько минут задумалась, а затем воскликнула:

— Если выиграю, играете со мной три дня!

— А если проиграешь?

— Тогда придётся мне играть с вами целых три дня! — Брюнетка наигранно поплакала, от чего Кэсин снова улыбнулся.

— Дитя, перехитрить меня удумала? — Всё с той же улыбкой вопросил Кэсин.

Черноглазая помотала головой и взяла со стола бокал с вином. Кэсин повторил за ней. В это время на ступеньках моста появился прекрасный молодой с чёрными, собранными в хвост, длинными волосами и карими глазами. Он был облачён в светло-голубое ханьфу, а в руках был белый ветер. За ним шёл слуга, облачённый в серое ханьфу и гуань. Они остановились напротив лежащего мужчины, что не скрылось от пристального внимания служанки Вэнь Кэсина.

— Ся У, дай ему денег. — Приказал молодой человек.

Его приказ был исполнен незамедлительно, чему служанка Вэнь Кэсина обрадовалась и сказала тому о своей победе. Однако её радость быстро улетучилась, когда лежащий сбросил монеты со своей одежды, вызывая у Кэсина усмешку.

— Неужели ему не нужны деньги? — Недоумевала девушка.

— Господин, посмотрите, даже не поблагодарил, — разозлился слуга, но старался сохранять спокойствие, — Потому и нищий.

— А зачем ты швырнул монеты? — Возмутился юноша.

В этот момент служанка Вэнь Кэсина не выдержала, встала со своего места и воскликнула:

— Эй, попрошайка! — Лежащий открыл глаза и посмотрел на неё, — Хочешь я накормлю тебя?

— Какая добросердечная дева, — мужчина взял в руку уже пустую чашу вина, — Угости-ка меня выпивкой.

Брюнетка радостно улыбнулась.

— Слыхали, — она посмотрела на Кэсина, — Он назвал меня добросердечной, — девушка ещё сильнее улыбнулась, — Добро-сердечной, — Кэсин вновь усмехнулся и опустил голову вниз, — Ну что, кто выиграл в споре? — Кэсин пожал плечами, а девушка, сложив руки на груди, перевела взгляд на лежащего мужчину, — Ладно, добросердечная дева даст тебе выпить.

После этих слов она схватила со стола кувшин с вином и в один момент оказалась рядом с мужчиной, протягивая кувшин. Мужчина незамедлительно принял кувшин и начал пить.

— Не боишься, что там яд, который разъест твои внутренности?

Мужчина улыбнулся от удовольствия.

— Отличное вино, — он сделал ещё один глоток, — Ну и что, что там яд? Это глоток за тебя, добросердечная дева.

— Добросердечная, — повторила девушка и, проведя ногой назад, подняла монеты, — Эй, забирай. — Она протянула их юноше.

— Сестрица, отличные навыки. — Брюнет улыбнулся.

Девушка кивнула в знак благодарности и перевела взгляд на мужчину.

— Скажи-ка, ты что богач, раз не взял деньги? — Спросила девушка, — Вино принял, а деньги нет. Какой коварный попрошайка.

— Кто сказал, что я попрошайка? — Удивился мужчина, — Просто греюсь тут на солнышке.

Брюнетка всплеснула руками и перевела взгляд на Вэнь Кэсина, который улыбнулся ей, тем самым говоря о своей победе. Но стоило ему пересечься взглядом с лежащем, улыбка сошла с его лица, как в прочем-то и с лица лежащего. Кэсин пригляделся к лицу мужчины и неподвижно замер от понимая, что на лице мужчины маска — уж слишком не природно выглядит его борода. Брюнет с лёгкостью мог отличить лицо от маски, поэтому он мог смело сказать, что смотрит не на лицо, а на маску. Лежащий мужчина тоже замер неподвижно, понимая, что его тайна раскрыл какой-то мужчина с веером.

***

Дорогая мебель в алых и золотых цветах, искусно созданные гобелены и ковры, занимающие не последнее место в этом шатре*** — прекрасное убранство, достойное дамы, живущей здесь.

Мадам Чжан, жена главы дома Блестящего озера, которая была на последнем месяце беременности, улыбнулась, заметив свою единственную дочь. Она хотела встать и обнять свою девочку, но не могла — ребёнок в её утробе, девочка, если верить словам и снам её супруга, с каждым днём всё больше и больше отнимал сил. Одной рукой она погладила живот, а другой продолжала обмахиваться веером, хоть в шатёр и дул ветер, но его не хватало, чтобы получить желаемое охлаждение. Жена главы дома с честной совестью соблюдала все рекомендации лекаря, ведь ей было важно выносить этого ребёнка, как и всех остальных. Вторую девочку, в рождении которой так уверен её супруг. Женщина знала, что Чжан Юсен мечтал, чтобы в их семье было две наследницы, а не одна и она, как покорная жена, должна исполнить эту мечту.

— Ах, Мэйлин, — женщина улыбнулась, — Не нравятся мне твои тренировки, когда я в таком состоянии.

— Мама, — единственная наследница дома Блестящего озера прошла вперёд, — Ты мне это говоришь уже вторую твою беременность, — девушка села на табурет, стоящий около кровати матушки, и коснулась её руки, — Я знаю, что так ты выражаешь заботу, но пойми, я вольная птица и меня не возможно удержать в четырёх стенах. В конце концов я будущий мастер боевых искусств.

— Надеюсь, я смогу дожить до этого события.

Мэйлин нежно улыбнулась.

— Минфу. — Лифен поклонилась.

— Доброе утро Лифен. — Поприветствовала подругу дочери женщина.

Тем временем Мэйлин жестом приказала служанкам покинуть шатёр и, поправив подол кремового платья, вновь обратила взор на маму.

— Ты спала?

— Спала.

— Сколько? — Не унималась Мэйлин.

— Меня не нужно опекать, дочка.

Шатенка глубоко вздохнула.

— Мама, служанок, что тебя окружают, волнует лишь ребёнок, — констатировала факт кареглазая, — Кто-то должен позаботиться и о тебе.

Юймин [玉明 — ясный нефрит, яшма] усмехнулась. Её дочь так молода: всего шестнадцать лет и даже не понимает, что главное — жизнь ребёнка.

— Когда-нибудь и ты будешь на этом ложе, доченька, — усмехнувшись вновь, заговорила Юймин, — Это тяжко, но таков наш женский долг.

Мэйлин поджала губы.

— Мама, — заговорила девушка, — Я же будущий мастер боевых искусств. — Напомнила девушка.

— Мастер или нет, неважно. Мы родились не мужчина, поэтому чадородие — наше поле битвы. И не важно, будет ли твой брак по любви или по расчёту, но вопрос о рождении ребёнка будет стоять перед тобой, — женщина раскрыла руки для объятий и заключала в кольцо своих рук, прильнувшую к своей груди, дочь, — А теперь иди, поешь, — женщина выпустила дочь из объятий, — Ты, насколько мне известно, много тренировалась и, я уверена, проголодалась.

Мэйлин кивнула, встала со своего места, взяла свою служанку под руку и вместе с ней удалилась.