Их разговорам не было конца. Отори Сейго казалось, что раньше он даже не представлял, что такое счастье. Мечта в его сердце укрепилась и обрела крылья. Часто, сидя в саду под цветущей акацией и держа на коленях книгу Священного Писания, он рисовал в воображении волшебные картины. Он построит церковь и создаст свой клан сразу, как только вернётся в Японию. Серый клан должен стать щитом для слабых и обездоленных. И его церковь — Божий дом и надёжное убежище — откроет свои двери для всех, кто будет просить защиты. Серый король чувствовал, как с каждым днём в его сердце крепнет вера, а вместе с ней и сила, дарованная Сланцем, всё больше проявляет свою мощь.

Жюльен Сорель видел, что глаза его друга сияют всё ярче, а речь становится всё восторженнее. И порой говорил с лёгкой усмешкой:

— Ангел спустился в обитель скорби, и божья благодать наполнила сердца страждущих.

Отори в такие моменты всегда смущённо опускал глаза, думая о том, что если он будет продолжать в том же духе, то однажды над стенами Безансонской семинарии появится Меч Серого короля. Он не мог позволить себе раскрыть здесь свою истинную сущность и не хотел обмануть доверие Кокуджоджи, позволившего ему использовать Сланец для личных целей.

— Признайтесь, Сорель, вы смеётесь надо мной? — спросил он однажды, когда они после вечерней молитвы беседовали в его келье.

Сорель улыбнулся.

— Нисколько. Мне даже нравится ваша восторженность. Она напоминает о тех надеждах, которые я сам питал ещё совсем недавно.

Услышав это, Отори неодобрительно покачал головой.

— В этих словах столько разочарованности… А между тем, вы слишком молоды, ваша жизнь только начинается.

— Вы говорите, как старик, — рассмеялся Сорель и, положив руку на плечо своего друга, вынудил его присесть вместе с ним на жёсткую монастырскую кровать. — Нет, моя жизнь действительно кончена. Та, которую я любил, осталась в прошлом. За всё это время она не прислала мне ни строчки. Я мучился от неизвестности до тех пор, пока сердце моё не высохло, как бесплодная пустыня. Надежда на карьеру ещё временами вспыхивает в нём, но этот слабый отблеск — лишь отголосок былого огня. На что можно надеяться в этой глуши? Только беседы с вами пока ещё дают какой-то свет, но что останется, когда вы уедете?

Некоторое время Отори молчал, лицо его было серьёзным и строгим.

— Значит, вы не верите в Бога, если не надеетесь на его помощь? — спросил он глухим голосом.

— Хм. Даже не знаю, что вам ответить. С самой ранней юности я мечтал стать священником, и поэтому всегда слишком критично оценивал тех людей, с которыми сводила меня жизнь. В конце концов, я пришёл к выводу, что человек — сам хозяин своей судьбы. Если Бог и существует, то ему определённо нет до нас никакого дела.

Отори вздрогнул. Он вдруг вспомнил о Серебряном короле, парящем в небе на своём белом дирижабле. Люди считали его богом, и некоторые точно так же говорили, что ему нет никакого дела до того, что происходит на земле. По отношению к Адольфу К. Вайсману это было правдой. Но неужели другой, настоящий Бог смог бы отвернуться от созданного им мира так же, как сделал это Серебряный король?

— Не могу поверить… — пробормотал он, наконец. Взгляд Сореля, обращённый к нему, был наполнен ярким огнём. Несомненно, этот человек никогда ничего не принимал на веру и стремился ориентироваться в жизни только на собственный опыт. Но Отори был уверен, что есть вещи, которые невозможно измерить, взвесить и доказать их существование опытным путём. Он был Королём, и эта уверенность происходила в нём от обладания огромной магической силой.

— Знаете, Сорель, в тот день, когда вы нашли меня под акацией, мне было знамение. Я видел, как дерево это полыхало, словно огненный куст, в пламени которого Бог явился Моисею. Разумеется, я знал, что такой эффект происходит от освещения красных цветков лучами закатного солнца, но эта успокаивающая мысль до сих пор не может погасить в моём сознании увиденных картин. Я просто обязан сделать всё, чтобы этот кошмар не прорвался в реальность сквозь границы сна, и помочь мне может только вера. Жизнь должна восторжествовать над смертью — всегда и везде, но прежде всего, в нашем собственном сознании. Поэтому прошу вас, не говорите больше подобных вещей.

Жюльен Сорель усмехнулся и тепло потрепал его по плечу. Это был их последний разговор в Безансонской обители. С первыми лучами рассветного солнца Отори Сейго почувствовал, как серый туман вновь заполнил пространство вокруг него, изменяя реальность. Сланец звал его вернуться обратно в свой мир.