Настя задумчиво жевала карандаш. Был уже поздний вечер, но она сидела на кровати в Выручай-Комнате с карандашом и блокнотом и думала… думала… Дамблдор требовал новую идею для спектакля и воплотить её нужно было в кратчайшие сроки, ведь, как бы девушке ни нравился Хогвартс, дома тоже хотелось побывать.
«Что же поставить на этот раз?»
В коридоре послышались шаги и знакомые голоса.
– Грейнджер.
– Малфой.
Девушка прислушалась.
«Сейчас что-то будет».
– Что ты тут делаешь?
– Встречный вопрос.
– Это мой этаж для патрулирования.
– А вот и нет, Малфой. Он мой. А на твоих этажах для патрулирования сейчас наверняка зажимаются пятикурсники.
– Тебе-то откуда знать? Все твои кавалеры надолго не задерживались. Не думаю, что у вас даже до зажиманий после отбоя доходило.
– Или ты закрываешь свой рот, Малфой, или я тебя ударю. На третьем курсе ты чуть не расплакался, и, думаю, сейчас у меня выйдет не хуже.
Настя закусила губу.
«Что-то мне это определённо напоминает…»
– И как тебя такую Уизли терпел, ума не приложу!
– А такое чудовище, как ты, разве что Паркинсон сможет вытерпеть. Ты хоть шерстью обрасти, эта влюблённая дурочка и не заметит. Хотя не уверена, что ты даже такой любви заслуживаешь. Столько лет прошло, а ты так и не меняешься.
Настя слушала, а рука уже сама начала против воли выводить слова на бумаге. Оглядев написанное, она довольно улыбнулась и, соскочив с постели, пошла к двери. Драко и Гермиона, буравящие друг друга взглядами как раз напротив двери Выручай-Комнаты, вздрогнули, когда та открылась и на пороге показалась сияющая магла.
– Доброй ночи, ребят. Вы даже не представляете, какой заряд вдохновения вы мне только что подарили. Ждите свои роли. И пойдите лучше займитесь делом, выяснить отношения вы ещё успеете, – и, таинственно подмигнув парочке, Настя скрылась за дверью. Волшебники переглянулись. Малфой оттянул галстук на шее.
– Ой, не к добру это…
На следующее утро Гермиона и Драко невольно сели за своими столами лицом друг к другу и не уставали переглядываться. Нынче вечером магла порядком их озадачила. И если Грейнджер, выросшая на магловских сказках, не уставала перебирать возможные идеи и во что это может вылиться, то Малфой был готов эмигрировать в Менор, запереться там как Рапунцель и не покидать укрытие пока девушка не уедет обратно в свою школу, чтобы дерзкая непредсказуемая девица не смела реализовывать на нем свою больную фантазию. Настя же за преподавательским столом, за ночь сотворившая сценарий и спавшая часа полтора, выглядела свежее и энергичнее любого в этом зале. Сидевший рядом директор с интересом покосился на тарелку девушки: все как будто бы в порядке, никаких зелий или чего-то ещё, не слишком полезного и законного для поддержания подобной энергии.
– Судя по вашему энтузиазму, у вас уже есть идея, что мы поставим на этот раз, – своим любимым всезнающим тоном проговорил директор, пригнувшись к девушке, с аппетитом поглощавшей пирог.
– Не то слово, – откликнулась Настя и отпила сок из кубка. – Вам понравится. И, как вы всегда мечтали, поспособствует объединению факультетов.
«Двух уж точно. Никуда они не денутся».
Завтрак подошёл к концу, и директор призвал студентов к вниманию.
– Имею радость сообщить вам, что в честь окончания учебного года и первого года, когда Тёмный Лорд и компания, похоже, не планируют устроить революцию и убить Гарри, – Поттер за своим столом икнул от неожиданности и выпучил глаза, – я уговорил нашу дорогую гостью поставить ещё один спектакль, который станет завершающим аккордом этого учебного года и отделит занятия от экзаменов.
Зал поражённо молчал. Вскоре понеслись шепотки.
– Нашли время, ничего не скажешь, – возмущалась вполголоса Гермиона, мысленно коря себя за то, что поспособствовала. Самодеятельность, в понимании девушки, была прекрасным делом, но не во время выпускных экзаменов.
«Надеюсь, меня она не заставит играть и даст спокойно поучиться. – Девушка изо всех сил скрестила пальцы, но поникший вид Малфоя (и задорно подмигнувшая им шедшая в зал на завтрак магла) говорил о том, что после вчерашнего их двоих уж точно не минует чаша сия».
Это подтвердилось, когда Настя, с позволения директора, спустилась и пошла раздавать сценарии. Гермиона получила свою пачку листов первой. На нем убористым почерком значилось «Красавица». Девушка моргнула.
Драко Малфой, увидев, что дело принимает нешуточный оборот и Грейнджер со смешанным чувством смотрит на свою копию, был готов наплевать на имидж и скрыться под столом, но шустрая девушка сразу после Гермионы подошла к нему и услужливо вручила в руки сценарий, на котором значилось «Чудовище».
– Ты за кого меня принимаешь!? – возмутился юноша. – Сначала женские тряпки, теперь это!
– У тебя главная роль, – невозмутимо парировала девушка.
– Я играю чудовище!
– Тебе достанется Красавица, – снова тот же непробиваемый тон.
Малфой уже готов был придумать третий аргумент, но внезапно замер.
– Кто?
Магла закатила глаза и указала взглядом на гриффиндорский стол. Три секунды до юноши доходило, а потом он заорал так, что Паркинсон, усиленно старавшаяся не подслушивать, пролила на себя кубок с соком.
– ОНА? Ты что, серьёзно?
Настя скрестила руки на груди.
– Она что, по-твоему, некрасивая?
Драко уже открыл рот, чтобы уверенно сказать: «Нет», но потом бросил взгляд на Гермиону и застыл. Несколько долгих секунд, подсказка со стороны и попытка нового взгляда заставили Драко с прискорбием признать, что Настя права. Грейнджер действительно была красивой. Он помнил её жуткие волосы на младших курсах, то, как он заколдовал ей зубы, чтобы они отросли, но понял, что пропустил тот момент, когда Грейнджер превратилась из мелкой лохматой девчушки в красивую молодую девушку. Пожалуй, Гермиона могла бы претендовать на звание первой красавицы в школе, но она была слишком увлечена учебой и вечными проблемами Поттера, которые приходилось решать, чтобы заниматься подобными вещами.
Увидев, что слизеринец завис и соображает, Настя довольно хмыкнула и пару раз хлопнула его по плечу.
– Потом ещё спасибо скажешь, – вполголоса произнесла она и пошла дальше.
Почти все остальные роли актёры приняли без скандалов. Осталось всего три роли со словами и Настя, оглядевшись, выцепила из кучи младшекурсников взъерошенного мальчишку с рыжеватыми волосами.
– Привет. Как тебя зовут?
– Хьюго.
– Хьюго, хочешь сыграть в спектакле?
Глаза мальчика загорелись. Девушка праздновала маленькую победу.
– Текста у тебя не так уже и много, но он будет. Сценарий могу дать хоть сейчас, если ты согласен.
Хьюго с готовностью закивал, и Настя протянула ему сценарий и потрепала по волосам.
– Читай. Ещё увидимся.
Паренек умчался к своим друзьям, а Настя огляделась и пошла прямиком к директору.
– Не могли бы вы на пару недель пригласить сюда профессора Люпина? – без обиняков начала она. И не успел Дамблдор и слова вставить, как она, подумав, добавила: – И Флёр Делакур.
Дамблдор, смирившийся, что девушка сама, каким-то своим чутьём и видением выбирает актёров, согласился. Римус Люпин получил сову уже через несколько часов, Флёр сообщение должны были передать через цепочку «Дамблдор – Рон – Чарли – Флёр», а Настя, довольная, отправилась рисовать эскизы костюмов.
Репетиции, на которых, к удовольствию режиссёра-постановщика, присутствовали все выбранные актёры, в том числе Римус Люпин и Флёр Делакур, проходили в режиме «война»/«холодная война». Малфой не желал мириться с тем, что вынужден играть в паре с Гермионой, а уж целоваться с ней он наотрез отказался.
– Хорошо. Мы потерпим до премьеры. – Настя покладисто кивнула и повернулась к Полумне. Драко зарычал.
«Я не буду с ней целоваться. Да ни за что».
Со временем Малфой, похоже, примирился со своей участью и не бросался на всех и каждого… так уж часто. Свой костюм Чудовища слизеринец поклялся сжечь после премьеры (вслед за платьем феи-крёстной; хоть ему и объяснили, что его специально для этого заколдуют, разбушевавшегося юношу это не останавливало), а вот костюм принца он оценил как «носить можно», в то время как Забини завистливо вздыхал. Он не был поклонником Грейнджер и не сильно жаждал играть главную роль, но ради финального костюма решил, что мог бы и потерпеть некоторые неудобства.
«Тем более что Грейнджер и вправду очень ничего».
Когда он вскользь ввернул об этом при Малфое, тот поймал себя на том, что у него подозрительно зачесались руки.
А вот в день премьеры руки у Малфоя тряслись. Настолько тряслись, что Настя в экстренном режиме услала нескольких шестикурсников принести пару бутылок «чего-нибудь, чтобы он так не трясся». Шестикурсники кивнули и унеслись. Когда они вернулись девушка проморгала, а с чем вернулись, поняла, как только узрела сидящих в уголочке отведённого под мужскую раздевалку класса актёров, передающих по кругу бутылку огневиски.
– Чёртову бабушку мне в бабушки! – застонала она, хватаясь за волосы. – Убью, алкаши несчастные!
Широкими шагами поравнявшись с компанией, девушка вцепилась в волосы вальяжно покачивающего почти допитой бутылкой Забини.
– Какого… Волдеморта здесь происходит? – кое-как проглотив мат, поинтересовалась она.
Забини заплетающимся языком поведал причину, расшифрованную девушкой примерно так: «Зато теперь у Драко и у всех нас ничего не трясётся. А то стрёмно на сцену выходить».
Настя нервно сжала свободную руку в кулак.
– Щас я вам всё нахрен поотрываю – нечему трястись будет. Пять минут до выхода, ёлки-моталки! Только попробуйте блевануть на сцене или ещё чего учудить – чистокровных отпрысков только во сне увидите. – И, отвесив Блейзу контрольный подзатыльник (на секунду у парня оба глаза увидели переносицу), девушка удалилась проверять трезвость остальных актёров. К счастью, женская часть была трезва, а Полумна Лавгуд и трезвая выглядела как Забини после рюмки огневиски. Настя слышала, как нетрезвый слизеринец вещал что-то то ли про нарглов, то ли про назгулов у неё в волосах. Плюнув, она сверилась с часами.
– Але-улю, контрольная сходка! Три минуты до выхода! – Актёры, частично держащиеся друг за друга и пьяно подхихикивающие, начали стекаться со всех сторон. – Итак, ребятушки! Начнём по порядку. Полумна, вообще, это как бы не положено, но тебе я настоятельно рекомендую читать по тексту. Дословно. Потому как ты любишь отвлекаться на свои размышления о чём-то неземном и зависать посреди фразы. Гермиона, ты знаешь, что у тебя всё всегда идеально. Никаких претензий у меня также нет к Флёр, Джинни, Хьюго, профессору Люпину и поклонницам Заби… тьфу ты, то есть Гастона, прошу прощения. – Девушка зыркнула на слизеринца, чья довольная лыба расползалась всё шире, а глаза блаженно смотрели перед собой. – Ох. Продолжаем. Драко, драгоценный ты наш, ЕСЛИ ТЫ ЧЕРЕЗ МИНУТУ НЕ ПРОТРЕЗВЕЕШЬ, ЧУДОВИЩЕ ТАК И УМРЁТ ЧУДОВИЩЕМ. В ПЕРВОЙ СЦЕНЕ! ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ? – Невозмутимо прокашлявшись, Настя продолжила: – Да, и только попробуй не поцеловать Гермиону в конце или твой отец узнает, что тебе очень идут голубые платья. – Малфой дёрнулся и икнул. – То-то же. Профессор Трелони, пожалуйста, не нужно предлагать Драко «позолотить ручку» и предсказывать скорую кончину в муках и в одиночестве. Лаванда, милочка, не болтай с Джинни о Роне и не упрашивай её рассказать «всё-всё-всё-превсё». После этого Рон сбежит, я гарантирую. Дальше. Кребб, Гойл, больше экспрессии, а то как будто мы «Пиноккио» ставим, ей Богу. Пэнси, ты – зрелая женщина. У тебя… шестеро, если не ошибаюсь, детей. Какого фига ты охмуряешь Чудовище, а? У чайника нет шансов, пойми ты это. Блейз, не смей, поганец, лапать Гермиону – всё поотрываю. Ну, и ещё мимоходом твоих фанаток тоже не лапай. Гастон – самовлюблённая скотина, но всё же не озабоченный подросток, шёпотом предлагающий троим своим фанаткам устроить групповушку. Да-да. Я это слышала. Не смей повторять это на сцене. Петтигрю… м-м-м… надеюсь, в этот раз тебя накормили, и ты не будешь жрать реквизитную еду. И помни, авроры не дремлют. – Петтигрю боязливо покосился на сурового Люпина, демонстративно поправившего палочку за поясом. – Массовка, успевайте переодеваться в темпе. Гарри, в этот раз я поручаю тебе следить за происходящим на сцене, менять декорации и создавать сценические эффекты, ибо из оставшихся мне положиться особо не на кого. Умоляю, сделай всё хорошо. А теперь с Богом, на сцену! – Перекрестив всех сразу, девушка улетела на сцену, а актёры потянулись к кулисам.
АКТ 1
– Добрый день, дорогие зрители. Сегодня мы покажем вам сказку «Красавица и чудовище», авторское видение, то есть смешение нескольких известных версий этой сказки. Мы начинаем! – под громкие аплодисменты девушка поклонилась и юркнула за кулисы, где уже были приготовлены стул, сценарий и успокоительное.
На сцену вышла Полумна в перешитом и подогнанном умелыми эльфами костюме «а ля герольд» и, встав с краешка сцены, тряхнула сценарием, основательно в него уткнулась (зрители могли в полной мере рассмотреть макушку девушки, но уж никак не лицо) и начала:
– Давным-давно в одной далёкой стране в прекрасном замке жил молодой принц. – На сцену вышел Малфой в костюме принца. Блейз завистливо вздыхал. Слизеринца окружали наряженные Кребб, Гойл, Пэнси, где-то на задворках бегал Хьюго и пара-тройка его однокурсников.
Малфой развалился на троне посреди сцены и огляделся.
– У него было всё, чего только могло пожелать его сердце, но принц был избалованным, самовлюблённым и злым. Однажды зимним вечером в замок пришла старая нищенка и предложила принцу одну только розу в обмен на приют и спасение от стужи.
На сцене начало разворачиваться действие: появляется наряженная в лохмотья Трелони, как всегда с всклокоченными волосами, в своих больших очках, держа в руках розу.
– Я умираю от холода. Пустите меня к себе, а взамен я дам вам эту прекрасную розу.
Малфой помутневшим взглядом оглядел женщину, отвернулся и крикнул:
– Э-э-эй! Я тр-р-ребую пр-р-рдлжения банкета! Выведите эту каргу!
Настя на своём месте схватилась за голову.
«О, нет! Началось!»
– Она предупредила принца, что внешность обманчива, поскольку красота скрыта внутри, но он снова посмеялся над ней.
– Вы что, глухие? Принесите Его Высочеству ещё огневиски и уведите эту женщину!
– Но тут старуха исчезла, а на её месте возникла красивая колдунья.
Поттер наколдовал на сцене туман, и место Трелони на сцене быстро заняла Флёр, одетая в лёгкое белое платье, расшитое красивыми серебряными узорами. Волосы девушки лёгкими кудрями спадали по плечам и выглядели такими лёгкими, что чуть ли не развевались сами по себе, без помощи ветра. Драко в изумлении покачнулся и свалился с трона к ногам девушки.
– Упс! Виноват, мадам. Считаю возможным загладить, искупить.
– Но извинения принца не принесли плодов. Колдунья поняла, что в его сердце нет любви.
– Твоё сердце холодно как лёд, и я проклинаю тебя и весь твой замок, пока не найдётся девушка, которая полюбит тебя таким, какой ты есть, и не согласится выйти за тебя замуж.
Флёр взмахнула палочкой. Загремел гром, актёры на сцене переполошились, Драко вцепился в волосы и завыл. Для него начиналось самое тяжкое время. Флёр должна была шёпотом наложить на юношу сглаз, чтобы он весь оброс волосами, как снежный человек. Остальные актёры обошлись простыми костюмами, к великому неудовольствию слизеринца.
Зрители, в основном те, что были незнакомы со сказкой, смотрели на сцену во все глаза. Настя сидела, дыша через раз и скрестив пальцы.
Полумна продолжала:
– Роза, которую предлагала колдунья, оказалась волшебной и должна была цвести, пока принцу не исполнится двадцать один год. Если к тому времени он полюбит и заслужит в ответ любовь, заклятье спадёт. Если нет – он не просто останется чудовищем, но погибнет. Шли годы, принц впадал в отчаяние. Разве кто-нибудь, когда-нибудь сможет полюбить чудовище?
Лавгуд выдержала предписанную паузу, в то время как актёры поспешно уходили со сцены, а Поттер менял декорации на комнату.
– Жил-был на свете купец, и было у него три дочери.
На сцене появились профессор Люпин в наряде, словно снятом с богатого купца века эдак восемнадцатого, а с ним Гермиона, Лаванда и Джинни в похожих длинных платьях с кружевами и кринолинами. Грейнджер невольно принюхалась. Профессор, видно, тоже успел отхлебнуть немного из бутылки. Так, для храбрости.
– Дочери мои, собираюсь я в дальний путь. Корабль с моими товарами, который, как мы думали, пропал, нашёлся и теперь я отправляюсь в дорогу, чтобы получить за него деньги. Что вам привезти из странствий?
Лаванда сделала шаг вперёд.
– Привези мне, папочка, красивую диадему.
– Хорошо. А тебе что привезти? – спросил он у Джинни.
– Привези мне, папа, зеркальце.
– Хорошо. Будет тебе зеркальце. А тебе что привезти, Бэлль?
Гермиона скромно поправила платье.
– Привези мне, отец, розу. Ведь здесь не растёт ни одной.
Полумна, пальцем следившая по тексту, взяла слово:
– Удивился купец просьбе младшей любимой дочери, но пообещал всё привезти. На том и распрощались.
Герои ушли со сцены, а Полумна продолжала:
– Простившись с отцом, Бэлль решила пойти в город, где её встретил первый красавец Гастон, давно приметивший её.
На фоне улицы с одной стороны кулисы появилась Грейнджер, с другой Блейз Забини в красной рубашке, обтягивающих штанах и сапогах с отворотами, небрежно покачивая реквизитным ружьём. За парнем семенил Питер Петтигрю, невзрачно одетый, и сёстры Патил с Ромильдой в одинаковых платьях, различающихся только цветом: на Парвати было красное, на Падме – жёлтое, а на Ромильде – зелёное. С лица Забини не сходило самодовольное выражение. Настя на своём месте молилась, сцепив руки в замок.
– Привет, красавица! – слегка заплетающимся языком проговорил слизеринец, приближаясь к Гермионе и уже протягивая к ней руки. Перед этим он успел наградить каждую из своих почитательниц кривой улыбкой и многозначительным подмигиванием. – Твоей маме зять не нужен?
Гермиона моргнула. Ну, разумеется, полупьяный слизеринец напропалую перевирал свой текст. За кулисой послышался отчётливый удар ладони об лоб.
«Я же говорила ему, говорила… Где там успокоительное? Нервишки уже пошаливают…»
– Н-нет, спасибо, – неуверенно выдала Грейнджер, стараясь сориентироваться по ситуации, при этом следуя сценарию.
– Тогда пойдём, прогуляемся до таверны. Там ещё осталось огневиски. – Парень слегка икнул, дёрнув головой, и махнул рукой куда-то в сторону кулис, при этом изрядно покачнувшись, потому что в той самой руке было ружьё. Преданные фанатки бросились его страховать.
«Какие полезные роли. Но что он там бормочет про огневиски? Осталось? Во время антракта демонстративно всё вылью. Пьяньчуги несчастные. Я, конечно, знаю о традиции актёров принять на грудь перед выступлением, но не до свинского же состояния!»
Гермиона ответила отрицательно и ушла. Забини долгим нетрезвым взглядом смотрел ей вслед.
– А был ли мальчик…? – зачем-то с глубокомысленным видом произнёс он. Остальные актёры украдкой переглянулись.
– По тексту! – раздался громкий шёпот. Забини тяжко вздохнул.
– Она будет моей женой, и можешь не сомневаться в этом! Она – самая красивая девушка в городе! – И они ушли.
– Что с ней такое? – спросила Парвати.
– Она сумасшедшая! – сопровождая слова выразительным жестом, ответила Падма.
– Он – прелесть! – восхищённо выдохнула Ромильда, и девушки тоже просеменили за кулисы.
Луна вновь добралась до своих слов:
– Поехал купец странствовать, выручил деньги за товары, нашёл диадему старшей дочери, нашёл зеркальце средней дочери, а розы не было нигде, словно по волшебству все исчезли. Не хотелось купцу без подарка для Бэлль домой возвращаться, да только делать нечего. Поехал купец понурый домой, свернул, видно, не туда и попал в заколдованный замок Чудовища. Удивился он странным слугам, но приём ему оказали тёплый. Переночевал в замке, наелся-напился, а с утра пошёл по замку гулять, так хозяина и не видел.
Настя слушала Полумну с трудом. Девушка не сбилась пока ни разу, но терапия по выработке командного голоса ей бы не помешала. И так ведь сказку урезает, чтобы актёры меньше текста учили.
Фон на сцене изменился на одну из комнат замка. На небольшом столике стояла заколдованная подсвеченная роза под стеклянным колпаком. Люпин, появившийся на сцене, загляделся на неё, приоткрыв рот. Медленно подойдя, он снял шапку и тут послышался шум за сценой.
– Что за чртпбри!? Уберрите стулья с дороги! Поттер, ты – хреновый реквизитор, заявляю официально! – Через секунду на сцену ввалился Драко, нервно сдув с лица сильно отросшие волосы и гневным, пусть и слегка расфокусированным взглядом уставился на Люпина. – Ах ты, оборванец несчастный! Так-то ты мне платишь за то, что я тебя не растрезал… не расврез… рас-тер-зал!? – наконец, с горем пополам выговорил парень. Настя тихо застонала.
– Простите ради Бога. Не для себя ведь роза, для дочери моей младшей, любимой. Красавица, умница, всего-то цветок попросила. Что вам, жалко что ли?
Драко задумчиво почесал голову.
– Умница-красавица и всего-то цветок несчастный попросила? Ладно, розу я тебе не дам, чтобы ты её дочери своей привез, но можешь привезти свою дочь к розе.
– Но… но…
– Или я тебя растрез… расстре… крче, тпонял. Ну, и семью твою… так, за компанию. – И Малфой нетрезво икнул в качестве финального аккорда своей устрашающей речи.
Люпин боязливо на него покосился.
– Понял-понял. Ладно, что-то я засиделся, мне домой пора…
– И купец поспешил домой, благо жуткий замок оказался не так далеко от их небольшого городка, – своим извечным тоном не от мира сего продекламировала Лавгуд. – А, тем временем, в городке Гастон решил приступать к активным действиям.
Фоном служил дом купца. На сцене Гермиона читала книжку, которую бездумно взяла у маглы из Выручай-Комнаты. Невольно пробежав глазами по строчкам, девушка поняла, что это «Эмма» Джейн Остин. Незаметно для себя, она вскинула брови и хмыкнула, удивлённая выпавшей книгой. С краю сцены появился Забини и постучал по деревянному краю.
– Привет, – протянул юноша тоном дамского угодника. Возможно, в данном случае порция огневиски действительно не была лишней.
– Привет, проходи, раз пришёл, – ответила Гермиона и нехотя отложила книгу. – Какой сюрприз.
Забини покачнулся и отделился от стены.
– У, да я вообще полон сюрпризов. – Он встал в пафосную позу, взлохматив волосы. – Я здесь, чтобы осуществить твои мечты!
Гермиона хохотнула, а Настя со своего места только подивилась актёрскому таланту парня.
– Да что ты знаешь о моих мечтах, Гастон?
– Многое! – в порыве Забини чуть не запутался в ногах, но всё же удержался. Кое-как добравшись до второго стула, он плюхнулся на него и, хоть не с первого раза, закинул ноги на стол. – Вот представь: вечер-р-р, в камине полыхает огонь, на огне жарится дичь, моя жена массирует мне ноги… А рядом детиш-ш-шки играют с с-с-собаками.
– Прекрасно. – Кажется, сарказм в голосе гриффиндорки был вполне себе натуральным.
– И знаешь, кто будет этой милой женушкой?
– Не имею понятия.
– Конечно ты, Бэлль. – Забини таки свалился со стула, пытаясь опустить ноги на пол. Настя прикрыла глаза рукой.
«Им надо срочно трезветь, а то им сейчас вообще ничего не страшно!»
Гермиона рассмеялась и помогла юноше встать.
– Гастон, ты пьян. Иди, проспись. Кто в таком состоянии делает девушке предложение, право слово?
– Но дорогая… – но Грейнджер уже почти довела его до кулисы.
– И, мне кажется, я тебя не заслуживаю. Счастливо! – И, ненавязчиво придав Блейзу ускорения толчком в спину, Гермиона втолкнула его за кулису. Через секунду там что-то с грохотом упало. Девушка вздохнула и вернулась к книге. Почти сразу на сцене появился Люпин, нервный, пошатывающийся, взлохмаченный и с шапкой набекрень. Гермиона вскочила и тут же подбежала к нему.
– Здравствуй, отец.
Со смехом и криками: «Папа!» на сцену выбежали Лаванда и Джинни.
– Ты привёз нам подарки, отец?
– Что с тобой? Почему ты так бледен?
– Подарки, папа! Корабль ведь нашёлся твой?
Люпин вздохнул и рухнул на стул, схватившись за голову.
– Корабль нашёлся, мы снова богаты, подарки ваши скоро выгрузят. Что до тебя, Бэлль, нашёл я тебе розу, но цена за нее была слишком высока…
Луна дёрнула головой так, словно очнулась от дрёмы, и взяла слово.
– И рассказал купец дочерям своим, что с ним в пути приключилось и что ехать ему теперь в замок зверя страшного умирать, так как дочь свою любимую он туда по своей воле не повезёт.
– А если ты просто не вернёшься? – спросила Джинни.
– Не выйдет. Замок тот заколдованный, да и зверь пообещал, что убьёт всех нас, если ослушаемся. Приехал проститься с вами, дочери. Принимайте подарки, распоряжайтесь товарами, а с утра опять туда поеду, конь мой помнит туда дорогу.
– Обнял купец дочерей и велел накрывать ужин. Весь вечер старался он казаться весёлым, только Красавица была печальна. Ночью, когда все спать легли, она пошла в конюшню, села на коня и поехала в замок Чудовища. Конь тот был умный, и сам девушку, куда надо привёз.
Теперь сцена вновь изображала одну из комнат замка. Из-за кулисы вышла озирающаяся Гермиона. Она походила туда-сюда, посмотрела по сторонам и заговорила, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Я пришла вместо своего отца. Для меня была ему нужна роза, мне и ответ держать.
За кулисами послышалось какое-то копошение, и внезапно на сцену вывалилась целая толпа слизеринцев: Кребб, Гойл, Пэнси, а с ними и Хьюго. Немая сцена. Паркинсон с тихим вздохом закатила глаза и кое-как толкнула локтем рядом стоящего Гойла.
– Э-э-э… Это девушка, ребят, – после заминки выдал тот.
Пэнси возвела очи горе.
– Мы все это видим, гений. – Далее она с кислой миной оглядела гриффиндорку и так же кисло поинтересовалась: – Не налить ли тебе чаю, милая девочка?
Грейнджер приоткрывала и закрывала рот, во все глаза таращась на эту странную компанию. Пэнси в костюме чайника выглядела особенно комично. Зрители давились от смеха, и только страх невербального сглаза сдерживал их от неконтролируемого гогота в голос.
– А… а… вы… почему вы…?
Слизеринка в который раз закатила глаза, словно была единственной здравомыслящей на милю вокруг.
– Тебе бы и правда кипяточку… на руку или ещё куда.
– Это ты ещё хозяина не видела, то-то удивишься! – бойко вставил Хьюго в костюме чайной чашки и принялся скакать вокруг Гермионы, радостно напевая: «Девушка! Девушка! Наконец-то, девушка!». Гермиона стояла, недоумевающе моргая.
– А где же ваш хозяин?
Пэнси попыталась пожать плечами, от чего висящий на ней костюм чайника подпрыгнул.
– А кто ж его знает? Где-то бродит. Не волнуйся, встретитесь ещё. – Она помолчала, оглядела своих немых и абсолютно не харизматичных товарищей и в который раз мысленно смирилась, что работать ей в который раз придётся за троих. – Что ж, мы, кажется, не представились. Это Когсворт, начальник прислуги. – Кребб неуклюже помахал. – А это – Люмьер. – Гойл ещё более неуклюже подвигал загримированной под свечу рукой. Паркинсон также была заранее отведена роль ответственной за пожарную безопасность. Правда, палочка не полагалась, потому как в таком костюме она могла только ходить, пожимать плечами и разводить руками. – Что ж, ты наверняка устала с дороги и голодна, так что идём, накормим тебя ужином. К ужину наш хозяин обычно появляется, не пропустишь.
И они ушли, а фон сменился на столовую. Грейнджер села за стол и стала медленно есть, постоянно озираясь, словно боялась, что неведомый хозяин выскочит из-под стола или из-за колонны.
Настя на своём месте боялась шелохнуться от напряжения, а Полумна кашлянула, привлекая внимание.
– Красавица села ужинать в одиночестве, как вдруг послышался шум да грохот, и в столовой появилось Чудовище.
За кулисами действительно послышался грохот. По бухтению и толкучке магла сообразила, что Малфой наверняка закемарил и теперь люди за кулисами пытались его растолкать и выпихнуть на сцену. Он бухтел, матерился, грозился сглазить, жаловался и, похоже, уронил там всё, что можно, перед тем как практически выпасть, наконец, на сцену. Гермиона сидела спиной и, к своему счастью, не могла видеть того хаоса, что тот только что учинил.
– Ты кто? – спросил парень, на заплетающихся ногах пробираясь к свободному стулу. Гермиона моргнула, молча взглядом проследила передвижение слизеринца по сцене, тихо вздохнула и объяснила, кто она и зачем пришла.
– А-а-а-а… – протянул Драко, уже сидя за столом и оценивающе разглядывая Грейнджер. – А ты ничё такая. Может, выйдешь за меня замуж?
«Хорошо, что он не выдал фразу про зятя, – подумала Настя и вздохнула. – А вообще я думала, будет хуже».
Гермиона оторопело смотрела на него, застыв с вилкой, не донесённой до рта. Удивление было вполне натуральным, потому что пьяный Драко (равно как и трезвый, стоило признать) плевать хотел на свой текст и на сценарий с Астрономической Башни.
– Думаю, мне нужно хотя бы время подумать… – выдавила она.
– Если ты откшсь, т мойтец узнает об этом, – со всей возможной суровостью добавил парень и сделал большущий глоток из кубка.
«Поттер, если там алкоголь, я убью тебя сама. Может, Авада на тебя не действует, а вот табуреткой по голове – должно сработать, чтобы неповадно было. – И Настя для верности поёрзала на своем стуле. – После Тёмного Лорда тебя просто не может погубить жалкая табуретка, так что жив наверняка останешься».
– И ты в курсе, чт стаёшься здесь нвсегда? – добавил Малфой, сделав широкий жест рукой с кубком, частично расплескав жидкость.
«Красная? Это что, вино? Поттер, убью, Драко и так еле на ногах стоит!»
– Да.
– Ну, тогда у тебя будет время передумать. – Настя беззвучно хмыкнула, потому как эта фраза у слизеринца вышла вполне трезвой.
– И осталась Красавица жить в замке, – исправно прочитала Полумна и, наконец, подняла голову и взглянула в зал. – А теперь антракт!
АНТРАКТ
Актёры высыпали за кулисы, даже Гарри слез со своего поста, а режиссера так и не было видно. Гермиона догадалась пойти, проверить за кулисой и действительно, Настя всё ещё сидела там, держала руками голову и покачивалась взад-вперёд.
«Кажется, успокоительно подействовало… – подумала девушка, помогая Насте подняться на ноги и дойти до кулисы».
Стайка девушек окружила Малфоя, отплёвывающегося от шерсти во рту. Выглядел он нетрезвым и, будем честны, не слишком симпатичным, но это, конечно, не могло остановить девушек. Пэнси беззастенчиво пользовалась своим нарядом чайника и распихивала всех неугодных (читай «всех») девушек по сторонам, но Драко было параллельно на её усилия. Настя оглядела это сборище мутным взором и медленно подперла плечом стену.
– Итак, что я имею вам сказать, – начала девушка тихо и спокойно, но все почему-то неосознанно прекратили свои занятия и обратили внимание на неё. – Я думала, будет хуже, но пьяные актёры на сцене – это фарс, а не спектакль. Хотя всем весело. Мне бы тоже было весело, если бы я за вас не отвечала. Гарри, дорогой, что было в бокале у Драко сейчас?
– Вино, – тут же ответил Поттер и сразу прикусил язык. Настя устало прикрыла глаза.
– Скажи мне, милый ребёнок… Малфой и так еле на ногах держится и не может выговорить свой текст, а ты наливаешь ему алкоголь. С какой целью?
– Ну-у-у… для правдоподобности, – нашёлся гриффиндорец. – Негоже королевской особе водичку хлебать.
Настя на это только устало вздохнула и махнула рукой, мол, делай, что хочешь. Было такое ощущение, что успокоительное, которое она глушила все спектакли, подействовало разом и девушке больше всего хотелось где-нибудь прикорнуть, а не следить, как бы актёры не начали беспредельничать на сцене.
– В общем, у меня уже нет ни сил, ни желания на вас ругаться за то, что вы выпиваете перед выходом на сцену столько алкоголя, что я боюсь за трезвость первокурсников на первых рядах, а про то, что текст вы произносите через пень-колоду повторять в надцатый раз бесполезно – всё равно вы не прислушиваетесь. Я надеюсь, что это и правда последний мой поставленный здесь спектакль, потому что пора умывать руки. Из вас актёры, как из меня волшебница. – Она вздохнула и прижала ладони к закрытым векам. – Трезвейте, короче, и учите текст. У меня всё. – И за сим откланявшись, магла, кренясь то вправо, то влево, отбыла обратно на своё место за шторой. Паркинсон убедилась, что девушка их не услышит, и хлопнула в ладоши, привлекая внимание.
– Итак, есть предложение: сокращаем эту постановку, как можем, потому что она всё равно нам не наваляет…
– Сейчас – нет, – резонно вставил Поттер и поправил очки, но Паркинсон проигнорировала этот глас разума.
– …а так мы освободимся быстрее, Драко расколдуется, я сниму этот дурацкий костюм, и все мы со спокойной душой набухаемся в честь премьеры.
Нестройный хор голосов поддержал эту идею. Больше всех были рады Малфой и Забини. Гермиона с недовольством наблюдала за разворачивающейся сценой, но понимала, что обострённое чувство справедливости здесь, судя по всему, у нее одной. У всех же остальных с подобным качеством оно притуплено выпитым накануне. И даже Гарри, которому полагалось только пару раз махать палочкой в нужный момент, был рад скорее покинуть своё место над сценой и утопить в сливочном пиве (для начала) свою резко обострившуюся боязнь высоты, которой он до сего момента почему-то не замечал.
Итак, актёры в приподнятом настроении не могли дождаться начала следующего акта, а режиссёр-постановщик считала летающих перед глазами мушек, сидя на стульчике, и напевала что-то вроде «Стоп наркотикс, наркомано сто-о-оп». До второго акта оставалось пять минут.
АКТ 2
Зрители вновь более-менее чинно сидели на своих местах, с любопытством и прорывающимися смешками ожидая продолжения. Наконец, своё место заняла Полумна, и в руках неё не первоначальный сценарий, а какой-то обрывок свитка, на котором значатся каракули Забини, который под диктовку Пэнси (из-за костюма лишившейся возможности писать), с поправками Малфоя и всех кому не лень, записал новый, сокращённый вариант сценария. Грейнджер взирала на всё это действо, занявшее оставшиеся пять минут до второго акта, с безмолвным укором, уже представляя тот фарс, который предстоит увидеть ничего не подозревающим зрителям. Хотя нет, они, конечно, ожидают перлов, но, кажется, в этот раз актёры превзошли себя.
Итак, Полумна попыталась разобрать новый текст…
– И осталась Красавица жить в замке с Чудовищем. И бесили они друг друга нереально, потому что Красавица постоянно слонялась по замку. Так однажды она нашла заколдованную розу, а Чудовище как выскочит, как рявкнет на неё, та и драпанула прочь. Так бы волки её в лесу загрызли вместе с лошадкой и не подавились, только Чудовище одним рёвом всех разогнало и вернуло Красавицу обратно. И, как ни странно, с того момента они подружились, потому что Красавице ничего другого не оставалось: а вдруг в следующий раз разозлится и сожрёт? – Полумна читала это всё своим обычным голосом не от мира сего, поэтому зал немного притих от культурного шока. Гермиона стояла за кулисой, прикрыв глаза рукой. Забини покачивался на стуле, закинув ногу на ногу и трясясь от беззвучного смеха. И только магла тихонько дремала на своем стульчике, сморенная успокоительным.
На сцене появился Драко, за ним – Кребб и Гойл.
– Надо срочно что-то придумать, – начал чуть протрезвевший слизеринец, принявшись нервно расхаживать по сцене. – Роза скоро завянет, а она не то, что не соглашается выходить за меня замуж, она даже не пьёт! Откуда она взялась-то такая на мою голову? – Он рыкнул, подражая чудовищу. – Надо как-то её задобрить… но как? – Он обернулся, ожидая ответа от двух молчаливых актёров, для которых роль предметов мебели была бы идеальной, если бы мебель не должна была произносить текст в нужное время.
Гойл попытался почесать черепушку, но в костюме подсвечника это было сделать невозможно – только воском измажешься, так что парень горько вздохнул и бросил это занятие.
– Может, если она не пьёт, кормить её побольше?
Драко фыркнул.
– Гениально! Раскормим так, чтобы в следующий раз в дверь не прошла и уж точно не сбежала! Ещё варианты?
– Наобещайте ей золотые горы после свадьбы, – предложил Кребб.
– Пробовал. Не работает.
– Тогда скажите, что станете красавчиком, если женитесь на ней.
– Нет! Это должен быть сюрприз!
На сцену вышла Паркинсон с видом великомученицы.
– Хозяин, у неё опять книжная ломка. Сидит на кухне и читает составы продуктов на коробках. Работать невозможно!
Тут на лице Гойла появился идейный проблеск.
– О! А давайте её в библиотеке запрём!
– Или станем шантажировать: она даёт согласие выйти замуж, а мы ей – книги, – подхватил Кребб.
Малфой со стоном закрыл глаза рукой.
«Теперь я понимаю, каково этой магле. От этого действительно устаёшь».
– Решено! Отведу её в библиотеку, она расчувствуется, а дальше по старой схеме.
Актёры ушли, а Поттер наколдовал на сцене библиотеку. Дальше картина маслом: Кребб и Гойл выпихивают на сцену недоумевающую Гермиону. За ними следом появляется Драко.
– Ну, тебе нравится?
– Э-э-э… – Грейнджер, которая из-за Блейзовой самодеятельности плохо понимала, что вообще происходит, нашлась не сразу.
– Это будет свадебный подарок, – добавил Гойл. Драко одним взглядом прогнал обоих со сцены.
– Ну-у-у… за книги спасибо, а насчет замужества… Зачем тебе необразованная невеста нужна? Вот прочитаю здесь всё, тогда о свадьбе и поговорим. – И она быстренько слиняла за кулису, а Драко издал очень натуральное бессильное рычание.
– Это безнадёжно, чёрт побери!
От этого рыка Настя очнулась и теперь пыталась понять, сколько она пропустила и что вообще происходит на сцене.
– Шли дни, а эти двое всё сближались и сближались, но замуж Красавицу было не заманить никакими уговорами. А ещё девушка очень скучала по дому и решила попросить отпустить её обратно на пару деньков.
Сцена изображала одну из комнат замка. Из-за кулисы появились Малфой и Гермиона.
– Ну, пожалуйста, отпусти меня к семье. Они там все по мне скучают.
– Тебе что, здесь плохо? Пусть приедут сюда, я всё организую!
– Да сестёр удар хватит! Они ни за что не приедут! Они вообще наверняка думают, что меня давным-давно съели и если куда и позовут, так разве что поминать. Ну, пожалуйста, дай съездить! Всего на пару деньков!
Блондин устало закатил глаза.
– Хорошо! Так и быть! Только с условием, что ты вернёшься послезавтра, иначе я тут всё разнесу… кхм… то есть… тебе лучше не знать, что со мной произойдет. Но тебе это не понравится.
Гермиона клятвенно заверила, что вернётся, и оба покинули сцену. Гарри поменял интерьер на купеческий дом. На сцене появились Джинни, Лаванда, Люпин и Блейз, увивающийся за девушками хвостиком.
– Отстань, я сказала, я не пойду за тебя замуж! – воскликнула Джинни, изо всех сил стараясь держаться от слизеринца на почтительном расстоянии.
– Ну, почему ты такая бука? Я решил остепениться, наконец! Почему ты не веришь в серьёзность моих намерений? – Парень, с видом оскорблённой добродетели, возвёл очи горе.
Джинни фыркнула.
– Ты увивался за моей сестрой, и то безуспешно, зато твой фан-клуб тебя замечательно утешил!
Блейз махнул рукой и повернулся к Лаванде.
– Ну, а ты? Давай поженимся, а? Прикинь, устроим внеплановую сценическую свадьбу с реальным бухло… – Из-за кулисы послышался мат на нескольких языках сразу. Парень прикусил язык.
«Блин! Она очухалась! Нам капец!»
На сцене появилась Гермиона. Все, кроме Блейза, стоящего спиной, дружно ахнули. Лаванда рухнула на стул и принялась шарить руками по столу, чтобы найти, чем бы обмахнуться.
– Да-да. Меня не съели, – устало произнесла девушка, тоже решившая чуть менее строго придерживаться своего текста, потому как вся постановка опять полетела к чертям собачьим.
Блейз громко сглотнул и медленно обернулся, тут же принявшись усердно изображать радость.
– Привет, дорогая! А я тут как раз сетовал, что наша свадьба без тебя – и не свадьба вовсе, и как это всё грустно и печально и пусть твои сёстры подставят мне свои… плечи для утешения.
– Да вы у меня со своими свадьбами уже… – Она вовремя замолчала и медленно выдохнула, пройдя по сцене и обняв сидящего за столом Римуса, грустно изучающего скатерть. – Привет, папа. Не представляешь, как я скучала.
– Так он тебя не съел, дорогая?
– Да нет же, но постоянно зовёт замуж. Думала, хоть немного дома передохну, а и тут все свадьбами озабочены.
– Кто-то сказал свадьба? – мгновенно вклинился Забини, с непонятно откуда взявшейся бутылкой чего-то явно высокоградусного. – За такое грех не выпить.
Поттер, под влиянием происходящего на сцене, наколдовал бокалы. Зрители, включая преподавательский состав, шокировано наблюдали, как актёры устраивают внеплановую попойку, и даже Грейнджер, уж до чего святая, приняла на грудь бокала полтора. Штора, за которой скрывалась очнувшийся режиссёр, грозила порваться.
– Забини, жлоб, не смей вылакать всё! – раздалось из-за кулис.
– Нам оставь!
Настя потянулась к очередной бутылочке с зельем, желая провалиться обратно в забытье.
– Отец, только я приехала на пару дней, а потом должна буду вернуться обратно в замок.
– К чудовищу? – уже менее трезвым голосом возмутился Люпин, пытаясь сфокусировать взгляд на девушке. – Ни-за-что! – И с громким: «Ху!» он опорожнил очередной бокал так, словно пил на застолье из гранёного стакана.
Блейз же был занят тем, что усердно царапал что-то на листке, который затем протянул Полумне.
– Читай, – сказал он, дохнув на неё парами алкоголя такой концентрации, что Лавгуд почти потеряла равновесие и стала выглядеть чуть более не от мира сего, чем всегда.
– Так они и провели ещё сутки. Гастон усердно спаивал Бэлль, чтобы она не вспомнила, что должна уехать, и чтобы проще было её уломать выйти за него, так как трезвая она нипочём не соглашалась. А когда девушка очнулась, то поняла, что безбожно опоздала к сроку и, кажется, свершилось что-то ужасное.
Забини, поняв, что текст закончился, сунул пальцы в рот, свистнул и пьяным голосом провозгласил:
– Пшли, ребята, финальная сцена, и мы будем бухать легально!
Гермиона отобрала у слизеринца бутылку и первой ушла за кулису, хотя шла уже не вполне твердо. Остальные актёры, казалось, последовали больше за бутылкой, нежели за девушкой. Несколько секунд сцена пустовала, а за кулисами слышалась возня и ругань. Судя по репликам «Скотина, ни в чём на тебя положиться нельзя!» и «Не пей с горла, зараза! Ты обещал поделиться!» подростки делили початую бутылку, и Забини просто так не сдавался. Потом Гермиона напомнила, что Драко пора на сцену, тот, судя по болезненному стону, пихнул Блейза в живот и таки отпил из бутылки и только потом вальяжно вышел на сцену и с громким стуком и картинным стоном рухнул на пол. Фон запоздало сменился на дворцовую комнату с розой в стеклянном колпаке.
– Я-а-а-а умира-а-аю-у-у-у, – громко, страдальчески и безбожно переигрывая, возопил парень, принявшись изображать какие-то странные конвульсии. Часть зрителей прыснула.
На сцену выбежала Грейнджер, с разгону поначалу проскочив мимо страдальца, но потом вернулась и села на пол рядом с ним.
– Ты… – тоном дряхлого старика на смертном одре начал Малфой, простирая к гриффиндорке руку, – вернулась. Но слишком поздно. Я так и умру, даже не дожив до изобретения эпиляции.
Девушка фыркнула.
– Ты бы всё равно до неё не дожил. В те времена и слов таких не было.
– Ты портишь мой эпичный монолог, грязнокровка, – всё тем же умирающим тоном попенял Драко.
– Ах, значит, грязнокровка? Вот как останешься Йети до конца своих дней… хм.
За шторкой раздался очень отчётливый досадливый стон.
– Гермиона-а-а-а, на тебя была вся надежда-а-а-а!!
Гермиона вздохнула.
– Нет, не умирай, я люблю тебя и хочу выйти за тебя!
Слизеринец тут же перестал изображать умирающего и сел с довольной улыбкой на всё лицо.
– Вот так бы сразу. А то заколебался в грязи лежать. – Затем он посмотрел наверх и свистнул. – Эй, Поттер, давай колдуй там, жарко, спасу нет!
Сверху послышался стон «Мерлин, за что?», после чего Драко, наконец, расколдовался и оказался даже не голым, а в сценическом наряде (если Гарри и хотелось оставить Малфоя в неглиже, то, по зрелом размышлении, он понял, что от этого слизеринец скорее выиграет, а не опозорится, а этого гриффиндорец никак не мог допустить), специально для этого сшитом: синий камзол, сапоги с отворотами, всё как по писаному. Гермиона ахнула. Драко в неожиданном порыве помог ей подняться на ноги.
– Ну, всё, теперь, что называется, вы привлекательны, я – чертовски привлекателен. Чего зря время терять? – И он подмигнул ошеломлённой девушке.
Поттер наколдовал Гермионе пышное красивое платье, чтобы на фоне сияющего как новенький галлеон Драко она выглядела соответственно, а потом на сцену внезапно ввалился Забини в обнимку с новыми непочатыми бутылками, а за ним и все остальные, наконец, переменившие свои костюмы и счастливые этим и тем, что их мучения подходят к концу.
– Кто-то сказал «свадьба», и я уже здесь! – провозгласил он и сунул одну из бутылок в руки приятелю. – А теперь поцелуй ты уже, наконец, Грейнджер, я на это кучу бабок поставил!
Драко и Гермиона пару секунд буравили друг друга взглядами, а потом парень неожиданно с покорным видом вздохнул.
– Ну, надо так надо, – и притянул к себе ошеломлённую девушку. В зале послышались улюлюканья и аплодисменты, а кое-где, наконец, прорвался фонтан сдерживаемого изо всех сил гогота. Кажется, это был директор, но все были слишком заинтригованы происходящим на сцене, чтобы обратить на это внимание. Финальный поцелуй неприлично затягивался. Блейз уже успел опорожнить примерно полбутылки и теперь пустился в какие-то пьяные танцы, прихватив с собой в качестве партнерши Пэнси, при этом запевая что-то, подозрительно напоминающее матерные частушки. За шторой послышался решительный тяжелый вздох, и неожиданно на первый план вышла режиссёр-постановщик.
– Это внезапно переросло в актёрско-авторское видение, но, впрочем, всё равно поздно пить Боржоми. Полумна, вперед!
– И жили они долго и счастливо, – исполнительно проговорила Полумна. Настя вздохнула и обернулась. Драко и Гермиона и не думали расцепляться.
– В общем, это конец, все счастливы, а теперь отправьте меня домой, пока я кого-нибудь не угробила.
Зал аплодировал, Джинни и Лаванда, наконец, разняли парочку, которая теперь усердно игнорировала существование друг друга, а магла скомандовала всем актёрам поклониться.
Два часа спустя.
Настя стояла в директорском кабинете у аппарационного камина, держа в руке собранный чемодан. Дамблдор искренне пожал ей руку и вздохнул.
– А всё же как жаль, что вы возвращаетесь домой.
«Как хорошо, что я вообще это выдержала. Пора и честь знать».
– Ничего. Если снова решите устроить чего-нибудь эдакое, то возьмите вместо меня Гермиону, а то у меня и вправду много учебных забот.
– Обязательно, – клятвенно заверил волшебник и хитро блеснул стёклами очков. – А всё-таки как удачно, что после вашего спектакля факультеты стали чуть дружнее.
«Если он о том, как Драко и Гермиона избегают друг друга уже два часа, то, пожалуй…»
– Стараюсь, – просто ответила она.
Настя уже шагнула в камин и теперь пыталась пристроить рядом чемодан.
– В добрый путь и творческий успехов вам! – напутствовал директор в своей привычной манере.
– Прощайте! – ответила магла, и летучий порох понес её на родину, правда, придется ещё добираться из Москвы в свой родной город, но это мелочи. Русские волшебники – это вообще отдельная песня, но в помощи не откажут.
«Надеюсь, больше ему постановок не захочется, а то бедная Гермиона. Хорошо, что я завещала ей, на всякий случай, свою аптечку».