За полгода до "Пролога"
Гермиона поправила задравшуюся сорочку пижамы, невольно рассматривая чересчур откровенный наряд Панси. На их ежемесячную пижамную вечеринку он не подходил ну никак. Последнее время Паркинсон постоянно возвращалась домой с чем-то новым, предпочитая хранить вещи в тайнике дома Грейнджеров, подальше от своей матери, любившей устроить шмон в ящиках родной дочери. Самой же Гермионе было интересно, на какие средства подруга приобретала новое белье и платья. Особенно, когда мать не давала Панси ни гроша.
На ней же сейчас был слишком откровенный пенюар. Она лежала на животе, выпячив ягодицы, плотно обтянутые атласной тканью, и покачивая ногами в такт музыки из радиоприемника. В руках она держала последний выпуск британского «Vogue» с голой моделью на развороте.
- Гарантирую, что на этой вечеринке соберется весь Хогвартс, - все последнее время Гермиона только и слышала из уст подруги о вечеринке старшеклассников их элитной школы.
- Я не думаю, что идти туда – хорошая идея, - уклончиво ответила Грейнджер, расплетая тугую косу.
- Почему? – Панси села на подушку. - Разве тебе не хочется побыть хоть раз в центре внимания? Чтобы взгляды толпы парней были устремлены лишь на тебя одну? Это классно…
- Не думаю.
- Что плохого в том, чтобы быть желанной для мужчины? Кстати… - она приблизилась к Гермионе на коленях, выгибаясь в пояснице и заговорчески зашептала. - Рон Уизли. У него встает на тебя.
- Ничего такого. Он… я не понимаю, что ему нужно на самом деле. Честно говоря, у меня создается такое впечатление, что он ищет себе не девушку, а новую мамочку.
- А ведь это имеет место быть. У него в семье еще шестеро. Не думаю, что внимание матери ему когда-либо доставалось. Ну же, пошли со мной. Будет круто!
- Не очень хочется.
- У моей матери новый ухажер, - поспешно сменила она тему, поправляя короткие волосы за ухо. - Он обещал купить ей новую тачку, а мне перепадет ее старенький мерс. Но, Гермиона, ты бы еще подумала и не была так категорична. Нет ничего такого, чтобы раз в своей жизни нормально повеселиться.
- Я подумаю. Обещаю.
Это было сказано больше с надеждой, что Паркинсон оставит ее в покое, но зная свою подругу – была вероятность, что ее все же потащат на пошлую вечеринку.
***
Вспоминая о том, как ранее она назвала мероприятие этой ночью, Гермиона решила, что это определение было невероятно точным. Особняк очередного отчима Блейза Забини сегодня больше напоминал публичный дом или притон, чем семейное гнездо порядочной семьи. Забини умел обворожить всех вокруг себя. Ему ничего не стоило сымитировать мордашку кота из «Шрека» и выклянчить у матери для любимого сыночка загородный домище.
В темноте ночи все вокруг освещали лишь луна за окном, да сотни светодиодов, диско-шаров и неоновых подсветок. Дом украсили специально к самой масштабной вечеринке года. Десятки потных и полуобнаженных тел терлись друг о друга в такт ревущей музыке из колонок и битов.
Свободная юбка чуть ниже колен приятно обволакивала ее голые ноги и не совсем сочеталась с длиной всех остальных девушек, собравшихся здесь сегодня. Блузка слегка просвечивала лиф, придавая ее виду крайне невинный образ. Гермиона ловила на себе с десяток восхищенных взглядов парней и недовольных завистливых женских.
Гермиона вздрогнула, когда столкнулась плечом с кем-то в толпе. Она следовала за Паркинсон, что определенно чувствовала себя здесь в своей тарелке. Подруга увидала в толпе какого-то парня, вскинула руку и замахала, чтобы привлечь его внимание. Она поправила лифчик, который был в ее наряде абсолютно лишним и не скрывал, а наоборот, демонстрировал ее торчащие возбужденные соски, под тонюсенькой кофточкой на двух ниточках и кивнула Грейнджер.
- Это Теодор! – воскликнула она громко, чтобы ее точно расслышали. – Я пойду сейчас к нему, а ты – веселись.
Грейнджер слабо кивнула, предполагая, что так и будет, и прислонилась к стене, рассматривая присутствующих и окружающую обстановку.
Она задумчиво порхала в своих мыслях, что не заметила, как к ней подошел парень. Его коротко подстриженные и небрежно уложенные волосы отражали цвета лучей диско-шара, но, кажется, они были белыми.
- Привет, - сказал он ей, наклоняясь к ее уху, чтобы она расслышала его. Рост юноши был на голову больше ее.
- Привет…
- Ты не танцуешь? – спросил он.
- Эм… нет… А ты?
- Что? – пробормотал он, не расслышав ее вопроса.
- Я говорю – а ты не танцуешь?
- Собственно, меня еще никто не пригласил.
Гермиона удивилась и хотела было спросить – неужели, он был одним из этих. Ну этих… тех, кто предпочитает крепко любить свой пол. Она была рада, что не стала задавать этот вопрос вслух. Еще решит, что у нее не все дома.
Резко музыка и свет пропали. И тишину с непонимающими пьяными восклицаниями разрушила громкая серена полицейских тачек.
- Облава!
- Копы!
- Бежим!
- Спасайтесь, кто может!
Толпа, как муравьи, растерянно старалась убежать и спрятаться где-то. Кто-то с крыши дома прыгнул в бассейн, кто-то бежал через главный выход дома и прямо в объятия патрульных машин.
Парень рядом с ней сориентировался молниеносно. Он схватил Гермиону за руку, потягивая ее на себя.
- Давай же. Я выведу тебя отсюда.
Гермиона доверилась этому первому встречному. Он уверенно вывел ее с территории загородного дома Забини и повел в сторону кустарников. Там, в окружении деревьев, что накрывали листвой и своими могучими ветками все вокруге, стоял припаркованный форд.
- Скорее, - сказал юноша, распахивая дверь и кивая Гермионе в сторону свободного места в салоне.
Он сел на водительское сидение рядом с ней, повернул ключ и вжал ногу в педаль газа. Он выехал обходными путями из поселения, чуть улыбаясь и оставляя где-то позади рев сирен и крики полиции. Адреналин кипел в венах.
Грейнджер с облегчением выдохнула и тут же задумалась, что в доме где-то должна была остаться Паркинсон. Но она так легко бросила Гермиону одну в пучине тусовки, что сейчас у нее не должно быть ни какого чувства жалости или сожаления. Она незаметно перевела взгляд на сидящего рядом парня, спасшего ее от облавы. Родители не пережили бы позора, окажись она в отделении. В тишине и при лучшем освещении, Гермиона смогла лучше рассмотреть его.
Белые, почти платиновые волосы были слегка мокрыми, а его дыхание еще восстанавливалось, от чего грудь постоянно то поднималась, то опускалась. На его ангельском лице была искренняя улыбка, больше похожая на ту, что можно видеть у подростков и детей, совершивших какую-либо пакость.
Его напряженные руки обтягивала черная рубашка. Рукава ее были закатаны по его локти и от вида накаченных плечей у Гермионы свело низ живота. То, как он обхватывал пальцами руль и как переключал скорость – было подобно настоящему произведению искусства.
Он был похож на самого прекрасного ангела.
Гермиона все же решила и прервала затянувшееся молчание.
- Я даже не знаю кого благодарить за спасение. Как тебя зовут?
- Драко Малфой, - сказал он и опять улыбнулся, сверкая своими глазами, когда повернулся к ней лицом и окинул взглядом. От этого стало жарко.
- Спасибо тебе, Драко. Я – Гермиона Грейнджер.
- Да, не за что. Тебя я знаю.
Гермиона удивилась.
- Знаешь?
В ответ Драко кивнул и свернул в сторону городского парка. Он припарковал автомобиль и помог Гермионе выйти из салона. Она окинула взглядом все вокруг. Малфой привез ее к реке.
- Здесь очень красиво.
- Это мое любимое место, - признался ей он и кивнул на бревно, что служило в этой части – неким подобием лавочки. – Мне нравится, что здесь можно побыть в тишине. Мало кто знает об этом тайнике. Да и вид тут ничего.
- Вид завораживающий, - Гермиона присела на бревно рядом с Драко, смотря на реку и летающих над территорией ночными птицами.
Они говорили и говорили. Казалось, что ничего на свете не сможет оторвать их друг от друга. Никогда на свете Грейнджер не было так хорошо и спокойно с кем-то, кого знает пару часов.
- Мои отношения с родителями напоминают дешевую комедийную книгу. Отец ушел из семьи, когда мне было около пяти. Мама… была уверена, что это я в этом виновата, что я требовала от нее слишком много внимания и у нее не оставалось сил на него и себя. Он завел себе молодую любовницу и ушел к ней. Я не знаю почему тогда они не развелись, но он не помогал нам. Мама еле-еле тянула нас. Она плакала по ночам, а иногда позволяла себе выпить чего-то крепкого. Я помню каждое ее слово. Через три года отец вернулся… Свалился маме, как снег на голову. Просто в один день позвонил в дверь. Его шлюха устала от него, выгнала и он вернулся. И… самое дерьмовое, что мама его простила. А я нет. Мы живем дальше вместе, под одной крышей. Но, наверное, я никогда не смогу ему доверять.
- Предавший однажды, предаст еще раз? – спросил Драко, внимательно ловя каждое ее слово.
- Ага, а ты? Что с твоими родителями?
- Честно, я уже давно не знаю, что с ними. Они живут где-то во Франции, связь с ними я потерял давно. У меня нет ни их адреса, ни их номеров телефонов. Они в принципе забыли, что у них есть сын, как и я забыл, что они когда-то были в моей жизни.
Гермиона не заметила, как они погрузились в молчание, а в какой-то момент она и вовсе опустила голову на его плечо. И на душе стало так спокойно. Она ощущала его равномерное дыхание и ровное биение сердца в грудной клетке.
Россыпь звезд на небосводе горели, как лампочки в лампе. Драко поднял руку вверх и обвел кучку, рисуя контур созвездия. Дракон.
- Ты совсем не такой, каким кажешься всем на первый взгляд. Не тот, кем ты казался мне…
Малфой замер и не дышал. Он повернулся к ней лицом, переводя взгляд то с ее глаз на такие манящие губы и обратно.
- О тебе я знаю лишь то, что ты до безумия красива.
Он наклонил голову вперед, ближе к ней. Он приблизился максимально близко, что кончик его носа касался ее.
- И я тебя сейчас поцелую, хорошо?
- Хорошо, - какой глупый вопрос он задал.
Драко мягко обхватил ее лицо своей ладонью, поглаживая большим пальцем нежную бархатную кожу, и опустил губы на ее алые уста. Он осторожно прижался к ней, не переставая поглаживать щеку, проверяя, на сколько Гермиона готова шагнуть с ним в пучину наслаждения этой ночью. Он не давил и не настаивал. Наоборот, обращался с ней, как с хрустальной вазой. Его язык прошел вперед, проникая в ее рот, прошелся по ряду ровных белоснежных зубов.
Грейнджер застонала, отвечая на его ласку. И пускай для нее это все было в новинку, она никогда не забудет эту ночь.
Когда воздух в легких закончился, Малфой оторвался от нее, чтобы дать им передышку. Гермиона бросила взгляд на левое запястье, где плотно сидели часы. Стрелка часов приближалась к полночи. Шатенка с сожалением прикусила губу и подняла глаза на Драко. Ей не хотелось, чтобы все так заканчивалось. Не хотелось расставаться с ним. Он вопросительно смотрел на нее.
- Что-то не так?
- Мне нужно домой к двенадцати. Родители будут меня ждать.
Драко вновь внимательно посмотрел на часы и прикоснулся к ее запястью. Он отмотал стрелку часов назад. Теперь часы показывали половину одиннадцатого.
- Теперь тебе никуда не нужно. У нас еще есть предостаточно времени.
Гермиона искренне улыбнулась и вновь, уже сама, потянулась к парню за таким страстным поцелуем. А со всем остальным она разберется позже по ходу дела.
***
Драко привез ее на своем форде к дому спустя полтора часа. В машине она еще раз прикоснулась к его губам и вышла из салона. Она подождала, пока он скроется из вида и направилась к дому. Тяжело вздохнув, она осторожно распахнула входную дверь и очутилась в коридоре.
Свет в гостиной резко включился, заставив Гермиону замереть. В проходе стояла раздраженная мать.
- Ты время видела? Два часа ночи. Это что такое?
- Прости, у меня в какой-то момент отстали часы. Я не уследила за временем.
Миссис Грейнджер прошла вперед, возвышаясь над дочерью и рассматривая ее сверху вниз.
- И на мобильном тоже? Ты могла хотя бы позвонить? Я за тебя переживала и не находила себе места. Тебе повезло, что отца нет в городе, и он не видит вот этого, - она сделала акцент на последнем слове и обвела взмахом рук пространство вокруг Гермионы.
- Я же уже извинилась. Часы показывали одиннадцать, я была уверена, что успеваю домой и в телефон не смотрела. Он разрядился.
- Слишком много причин для оправдания.
Гермиона лишь пожала плечами, отставила обувь в сторону, подхватила сумочку и поспешила к лестнице, чтобы поскорее оказаться в полном одиночестве в комнате.
- Какой пример ты подаешь младшей сестре? – крикнула ей в след мать. – Выглядишь, как шлюха.